Постройки в стиле классицизма
Фомин П.
В это же время, в Россию, в область церковного строительства проникает, кроме стиля барокко, еще и другой – стиль нового классицизма, значительно отразившийся и на храмах нашего края второй половины этого века. Этот стиль на западе возник давно, еще в XVI в., пережил в разных странах разные видоизменения, пока наконец к половине XVIII в. не остановился на строгом воспроизведении классических типов – эллинских храмов Пестума и Римского Пантеона. С запозданием против других стран этот стиль распространяется во второй половине XVIII в. и у нас. Самой характерной чертой в архитектуре этого стиля была страсть к колонам.
«Уже Бернини, один из величайших мастеров барокко, был заражен этой «благородной страстью» и создал знаменитую «рощу колонн» пред собором св. Петра в Риме, но тогда это было скорее исключением, чем правилом, теперь же колонна становится таким же центром композиции, каким была у греков и римлян. Увлечение колоннадами временами бывало похоже на какое то опьянение, на прямую исступленность и своего апогея достигло в конце XVIII века. Последняя четверть этот века была в архитектуре сплошным гимном колонне, и без колонн никто не мог себе вообразить прекрасного здания. Чем великолепнее здание, тем больше должно было быть колонн, которые часто считались уже не десятками и не сотнями, а тысячами» [И. Грабарь. Ibid. Вып. XV, с. 261-262.].
В церковных постройках стали стремиться связать колоннадную систему с купольной рантеонной формой, вследствие чего этот стиль вылился в этой области во всевозможных типах, начиная от простейших и маленьких храмов квадратной формы с колонным фронтоном и с низким плоским куполом почти без подкупольного барабана и кончая величественными базиликами с продольными рядами колонн внутри. Во второй половине XVIII в. знаменитыми зодчими этого стиля А.Ф. Кокоринов, В. Деламот (здание Академии художеств, Воскресенская ц. в Почепе, Чернигов. г.), А. Ринальди (Ямбургский собор), Ю. Фельтен (немецкая церковь св. Анны в С-Петербурге). В. Баженов, И. Старов (церковь в с. Никольском, Моск. г. и собор А. Невской Лавры в С.-Петербурге), Ч. Камерон (церковь в Софии около Царского Села) и Д. Кваренги (церковь на Казанском кладбище в Царском Селе) и H.A. Львов (Иосифовский собор в Могилеве и собор Борисоглебского монастыря в Торжке).
Этот екатерининский стиль церковных построек чрезвычайно широко отразился на постройке храмов в это время и в нашем крае. Почти все типы этого стиля имеют у нас своих представителей. Главным образом любили храмы этого стиля дворяне-помещики. Во множестве бывших и дошедших до наших дней помещичьих имений и доселе сохраняются храмы этого рода. Хотя многие из них были впоследствии видоизменены постройкой колоколен с удлинением трапезной части и расширением боковых сторон, но при ясной конструкции храмов, этого стиля легко воспроизвести первоначальный их вид.
Мы не будем здесь пока останавливаться на детальном разборе разнообразных типов храмов этого стиля, отметим только пышный расцвет его в нашем крае в лице знаменитого Рождество-Богородичного храма в с. Каплуновке, Богодуховского уезда. Он был основан в 1788 и освящен в 1798 году. Главными его строителями были тогдашний владелец Каплуновки Иеремия Васильевич Перекрестов-Осипов, а по смерти его супруга Елизавета Степановна урожденная Коновницына, и ее отец граф Петр Петрович Коновницын, употреблявшие громадные средства свои на этот храм. Построение его происходило под особым наблюдением Св. Синода, который выдавал от себя книгу для собора подаяний. Ахтырский протоиерей Максим Яновский определен был в попечители о построении храма.
В старинных церковных летописях сказано, что архитектором этого храма был итальянец Манижиотти. В истории церковно-русского зодчества имя его осталось неизвестным [В Николаевские времена был известен придворный архитектор Монигети. Не он ли под названием «Монижиотти» был строителем нашей церкви?…]. Можно предполагать, что он был ближайшим исполнителем архитектурных зданий другого зодчего, наложившего печать своего большого мастерства на эту постройку. Храм по первоначальной постройке своей вполне достойный имени Богоматери, но ныне, к сожалению, довольно много утративший из своей прежней славы. Храм поражает огромными своими размерами. Он стоит отдельно от колокольни, почему красота его вида волне открыта со всех сторон.
Это – квадратное равностороннее здание с величественными фронтонами на колоннах по всем четырем сторонам. Корпус здания увенчивается громадным центральным куполом на невысоком барабане, прорезанным двадцатью окнами. По размеру своего диаметра и смелости своего размаха это – единственный купол в церквах нашего края. Четыре малые купола стоят как бы на страже по сторонам большого. Наружный вид при всей простоте своей конструкции чрезвычайно пропорционален и дивно величествен. Колонные фронтоны придают ему строгую и спокойную классическую красоту. Еще лучше внутренний вид. Обширность его размеров поразительна: в нем свободно может поместиться свыше 2000 человек. Благодаря счастливому расположению основных столпов и массе окон в центральном и малых куполах храм залит морем света.
В нем ныне, кроме главного престола, два придельные: южный во имя Св. Петра митр. Киевского; северный в честь пр. Иеремиии и прав. Елизаветы, а прежде был еще престол во имя св. Николая в верхней галерее, который уничтожен по случаю оказавшейся трещины в боковых стенах храма. Между северным приделом и главным престолом впереди солеи воздвигнут величественный киот – сень для чудотворного Каплуновского образа Божией Матери. Он представляет собою прекрасную копию Ахтырского киота Растреллиевского стиля, но больше поднят в высоту и поставлен на высоком подножии. Весь облитый светом сверху, изящный и величественный, он производит даже более сильное впечатление, чем Ахтырский его первообраз. Величественность внутреннего вида усугубляется грандиозным иконостасом стиля барокко, перенесенным сюда из упраздненного Успенского Сумского монастыря, о коем мы говорили выше.
Каплуновский храм, освященный почти на рубеже XIX в. представляет собою блестящее завершение в нашем крае Екатерининского классицизма, отразившегося во множестве других, хотя и не столь величественных храмах, созданных благочестивым усердием передовых классов местного населения. Как стиль барокко, так и этот, проявился в нашем крае во всех многочисленных деталях храмовой обстановки: в иконостасах, свящ. сосудах и утвари.
Такова в общих чертах история церковно-архитектурных влияний, проникавших и распространявшихся в нашем крае вместе с первоначальной московской колонизацией и утверждением здесь вслед затем культурных общерусских бытовых форм. Но в том, как от XVI в. слагалась жизнь нашего края, – это только одна сторона дела. Мы указали пока только одно культурное течение, направлявшееся в наш край, – северное, общегосударственное.
Обратимся теперь к другой стороне дела, к истории черкасской, массовой, малороссийской колонизации края и к истории народного уклада жизни и посмотрим, какие отсюда вытекали церковно-культурные влияния, отразившиеся на многочисленных и также замечательных церковных памятниках, дошедших до наших дней. Мы уже указывали, что северное культурное течение XVIII в. создавшее у нас свои типичные церковные памятники, не осталось без влияния на это последнее. Это влияние двух течений в области церковного строительства в нашем крае XVIII в. повело к созданию чрезвычайно оригинальных смешанных типов как архитектурных, так и художественных. Но чтобы выделить в народном творчестве самобытное от привнесенного, необходимо прежде всего ясно определить и уяснить культурный характер основного этнографического ядра, а таковым в нашем крае стали черкасы-малороссы, выходцы из правобережного приднепровья.