“Пиф-паф!”
Борис Бронштейн.
Фельетон / [І тут, і всюди – скрізь погано]
Известно, что любой охотник, выступая в разговорном жанре, запросто заткнет за патронташ даже бывалого конферансье. Едва сдвинет он на затылок узкополую шляпу с вечным пером и произнесет первую фразу: «Выдалась однажды свободная минутка, и мне довелось…» – как мы уже попадаем под гипноз рассказчика. В слове «минутка» нам явственно слышится «утка», в слове «довелось» – «лось», а в словах «ну и вдарил я по нему дуплетом» так и звучит: «Заплатил штраф за нарушение сроков охоты». Увлекательно, ничего не скажешь!
Но это – жанр устный. А бывают случаи, когда рассказчик ставит ружье в угол, садится за письменный стол, и тогда мы получаем либо «Улыбки охотника» в мягком переплете, либо жалобу в редакцию – от охотников, попавших в жесткий переплет. В последнем случае имеется в виду письмо из города Бахчисарая, которое прислал в «Известия» Ю.Михайленко.
Надо полагать, Юрий Григорьевич – прозаик начинающий, но, несмотря на это, его охотничий рассказ держит читателя цепко, как волчий капкан. Сразу отметим, что рассказывает прозаик не про заек и фигурируют в его повествовании не утки, а урки. То есть нехорошие грубые люди, так и норовящие отобрать у честного человека кошелек или чемодан с деньгами.
«Помилуйте, – может возникнуть недоумение, – какой же честный человек носит деньги чемоданами, и почему такими людьми не интересуется милиция?»
Не волнуйтесь. Деньги в чемоданах, баулах и саквояжах обычно носят благопристойные кассиры предприятий и учреждений. А милиция, в частности бахчисарайская, ими как раз интересуется. В том смысле, что напряженно думает об охране этих уязвимых носителей денежных знаков.
И вот в один прекрасный день (каким обычно является день получки) в Бахчисарайском райотделе милиции созрела, прямо скажем, необычная правоохранительная идея. Там решили… Впрочем, лучше привести отрывок из письма охотника Михайленко.
«Прихожу я однажды на работу, – пишет Юрий Григорьевич, – готовлю, как обычно, рабочее место, но тут вызывают меня к директору.
– Выручай коллектив, – говорит директор.- Без зарплаты можем остаться!
– А я-то здесь при чем?
– Ты – охотник! А отныне Госбанк не будет выдавать деньги кассиру, если его не сопровождает охотник с ружьем. Понял? Так милиция распорядилась…
– Избавьте, товарищ директор! – взмолился я.- Я когда в зайца стреляю – и то оба глаза зажмуриваю! А тут, чего доброго, в человека придется… Да и дроби у меня крупной нет…
– Не увиливай! – прервал меня директор. – Кассир ждет, коллектив волнуется… Быстренько сгоняй за ружьем и – ни пуха ни пера!»
«К черту!» – подумал Михайленко, имея в виду подобные нововведения, но распоряжению директора подчинился. Дальнейшие события он описывает следующим образом:
«Подъехали к банку. Вышел я из кабины, подпоясанный патронташем, с двустволкой наперевес и с охотничьим ножом на поясе. Завидев меня, дежурный милиционер побледнел, замахал руками. Не подходи, мол, и ружье убери!
Разобрал я ружье, уложил его в чехол, патронташ отнес в машину. Огляделся… Ба! Да здесь весь цвет бахчисарайского охотничьего общества! Каждый в полной экипировке, разве что без болотных сапог и без собак. Каждый ждет своего кассира и бдительно по сторонам зыркает…»
Согласитесь, письмо охотника Михайленко по увлекательности устным охотничьим рассказам не уступает. Тем более что сюжет выгодно отличается новизной. Во всяком случае не только в редакции, но и в отделении патрульно-постовой службы Главного управления охраны общественного порядка МВД СССР никогда ничего подобного не слышали. И считают подобную инициативу не только сугубо местной, но и глубоко неуместной.
Не менее четко охарактеризовал упомянутое интересное начинание и председатель общества охотников и рыболовов РСФСР А.Улитин.
– Это просто неслыханно! – энергично сказал он. – И, кроме того, противоречит уставным положениям о правах охотника.
Но не будем увлекаться сюжетом. Возьмем на мушку суть явления. Как мы когда-то в школе чеканили? Примерно так: каждый – охотник – желает – знать – где – смысл – фельетона.
Попробуем оценить обстановку. Нападения на кассиров случаются? Увы… Защищать их надо? Несомненно, и всеми разумными средствами. Может ли охотник, как и всякий гражданин, взять на себя эту защитную функцию? При случае, конечно! Так о чем же речь? Речь о том, что в нашей истории охотник, в отличие от всякого гражданина, вооружен и к тому же назначен.
То есть на него возложена довольно серьезная ответственность при весьма туманных правах.
Действителыю, в каком случае член охотобщества вправе палить из дробовика на многолюдном городском перекрестке? Ни в каком! Кто же тогда будет отвечать за последствия, как только дым рассеется?
Или, может быть, ружье призвано лишь сыграть роль пугача? Но ведь его в этом случае могут легко отнять вместе с деньгами. И предприятие вынуждено будет выписывать охотнику материальную помощь как пострадавшему на общественной ниве.
Как видите, вопросы, поставленные в письме, а также возникшие при его прочтении, ложатся кучно. А ответ, который дал на них заместитель начальника Бахчисарайского РОВД Н.Бондаренко, рикошетит в сторону.
– Мы согласовали привлечение охотников к охране кассиров с местными органами, – ответил он на звонок из редакции.
Что тут скажешь? Согласовать, пожалуй, можно привлечение к охране кассиров даже рыболовов. И пусть они берут разбойника на крючок или загребают его сетями. Но с кем согласуешь перекладывание ответственности с профессиональных стражей общественного порядка на привлеченных любителей? Любителей, которые на базе самодеятельности могут лишь хорошо поставленными голосами кричать «пиф-паф!», а затем «ой-ёй-ёй!».
Известия, 1986 г., 14.12, № 348 (21790).