Опасный уровень
А.Карпов, соб.корр.«Известий». Душанбе
Репортаж с пристрастием / [І тут, і всюди – скрізь погано]
Об этом происшествии «Известия» уже рассказывали читателям. Хочу напомнить о нем еще раз. Для жителей небольшого кишлака Саргазан Дангаринского района Кулябской области Таджикистана 16 марта нынешнего года навсегда останется черной датой. На рассвете прорвалась плотина Саргазанского водохранилища. Почти три миллиона кубометров воды мощным потоком обрушились на расположенные вблизи дома и хозяйственные постройки. 33 человека погибли. 96 семей остались без крова, нанесен большой материальный ущерб.
С того трагического утра минуло больше двух месяцев. Теперь страшные потрясения первых дней позади. Уже идет полным ходом строительство нового поселка, в благоустроенных коттеджах скоро получат квартиры те, кто лишился крыши над головой. Жизнь, обычные повседневные заботы понемногу берут свое.
Но трагедия породила множество разных слухов, версий, догадок, этих извечных спутников неизвестного. Не было недостатка в категоричных, безапелляционных суждениях: «преступная халатность строителей», «безответственность проектировщиков».
Два месяца работала комиссия, расследовавшая причины катастрофы. Недавно подведен итог. Главный вывод официального заключения таков: «Грунтовая плотина водохранилища не выдержала сильнейшего гидравлического удара, который был спровоцирован волнообразным движением мощного селевого потока. Волна перехлестнула через гребень плотины, что привело к быстрому ее размыву и разрушению».
Казалось бы, все точки расставлены по своим местам. В гибели людей виновна стихия. Значит, только ее, капризную и непредсказуемую, можно судить. Только ли? Нет.
Я вовсе не намерен в своих заметках ставить под сомнение, а тем более опровергать выводы, сделанные авторитетной комиссией. Они подписаны ответственными людьми – руководителями министерств и ведомств, специалистами. Они базируются на результатах, которые получили ученые, занимавшиеся исследованиями на месте. Лишь одно берусь утверждать: трагедия Саргазана не произошла сама по себе, хоть и явилась результатом непредсказуемой стихии. Больше того, она не могла не произойти.
…На протяжении нескольких дней, предшествовавших тому понедельнику, на всей территории Дангаринского района не переставая шел проливной дождь. Прогнозы Гидрометцентра республики были тревожными. В воскресенье 15 марта в 14 часов 20 минут местного времени дангаринская районная метеостанция приняла следующее сообщение: «Сегодня днем и ближайшей ночью в республике ожидаются интенсивные ливневые дожди, местами очень сильные. В предгорьях Кулябской области… возможны селевые явления». В 14.25 это предупреждение было передано в райком партии. В 14.30 – в райисполком. В 14.34 – в РАПО. Только в 16.08 дежурная метеостанции смогла дозвониться до треста «Дангараводстрой». Именно этот трест обслуживал плотину. Мужской голос, ответивший на другом конце провода, принять предупреждение отказался: «Я здесь случайно… Посторонний человек».
Дождь между тем усиливался.
Ночью на плотине побывал вместе с начальником райводхоза Т.Аминовым первый секретарь Дангаринского райкома партии Р.Мирзоев. Приехал он не случайно: встревожило предупреждение метеорологов. Приехал еще и потому, что днем раньше ливни уже натворили разбойных дел в совхозе «22 партсъезд», полностью разрушив около десятка домов.
Еще не поздно было хотя бы на время переселить людей в дома, стоящие на безопасных участках… Утром следующего дня, уже после того, как беда страшным взрывом прогрохочет над сонным кишлаком, он, беспомощно разводя руками, скажет: «Кто мог знать, что такое случится?».
А время было упущено… Плотину на речке Саргазан построил силами своей ПМК-11 трест «Дангараводстрой» по проекту, разработанному институтом «Таджикгипроводхоз». Водохранилище создавалось как временное – для замочки просадочных земель, отведенных под сооружение уникального 14-километрового ирригационного тоннеля. И институт, и трест через управление «Таджикгипроводстрой» относятся к Министерству мелиорации водного хозяйства СССР. Я не случайно останавливаюсь на таких деталях. Они важны, поскольку в истории с Саргазанским водохранилищем заказчиком, проектировщиком, строителем и эксплуатационщиком, по сути, являлась одно и то же ведомство.
Сотрудники «Таджикгипроводхоза» проектировали плотину, исходя из соображения: район будущего водохранилища селеносен, но не селеопасен.
– Чистой воды казуистика, – сказал начальник гидравлической партии Таджикского управления по гидрометеорологии и контролю природной среды Г.Терносов. – До начала накопления воды речка в предгорье действительно справлялась с проходившим через нее селем. Водохранилища же при определенных условиях генерируют потоки разжиженного грунта. Проектировщики и строители, изменяя рельеф, увеличивают селеопасность, далеко не всегда задумываясь об этом…
В республиканском гидрометеоцентре уэнали о существовании Саргазанского водохранилища лишь в тот день, когда случилось несчастье. Факт, казалось бы, невероятный.
– Но ведь существуют же на этот счет нормативные акты?
– Ну, знаете, всего не упомнишь.
…Случайность – это всего лишь случайность, не более того. Цепь случайностей – уже закономерность. События того дня с мрачной неопровержимостью еще раз доказали эту старую истину. История кишлака Саргазан аккумулировала в себе множество случайностей, нелепостей, ведомственной амбиции и просто – ох, как не просто! – безответственность.
Из документов: «…в республике в настоящее время нет достаточно четких методических разработок по получению расчетных характеристик селей, составления схем инженерной защиты территорий, отсутствуют комплексы стационарного наблюдения за явлениями в наиболее селеопасных бассейнах». Тут же – рекомендации: «следует усилить научно-исследовательскую разработку по прогнозу расчета селевых характеристик для строительного проектирования применительно к условиям республики… Резкая активизация неблагоприятных природных условий в последние годы приводит к необходимости принятия безотлагательных мер по организации службы слежения за катастрофическим проявлением опасных геологических процессов, а также по эксплуатации сооружений, находящихся в районах, подверженных действию таких явлений…»
Руководящим органам республики пора, наконец, прислушаться к совету ученых. Именно наконец, поскольку проблемы эти в Таджикистане назрели не вдруг, не сегодня. Колоссальные убытки народному хозяйству нанесла непогода в 1969 году: такой же разрушительной оказалась нынешняя весна. Промежуток в восемнадцать лет между этими событиями – не повод для утверждения, что грозное проявление стихии – дело случая. В среднем селевые потоки, оползни и горные обвалы, сходы снежных лавин и таяние ледников ежегодно наносят ущерб в 20-30 миллионов рублей.
Поистине возмутительна здесь беспечность, с какой относятся к столь важному делу некоторые исполкомы местных Советов. Недавно в Ленинабаде побывал заместитель министра мелиорации и водного хозяйства республики Б.Гавриков.
– Жилые микрорайоны, школы, профессионально-технические училища построили в опаснейшем месте – у подножия Могол-Тау, – рассказывает Борис Иванович. – И противоселевой защиты нет! Спрашиваю в горисполкоме: «Это что же такое делается?», а в ответ говорят: «Пока Госстройпроект дамбы утвердит, Минфин средства выделит да Госбанк деньги отпустит – время пройдет. А жилье и соцкультбыт нужны сейчас…»
И думалось: вот он, критический уровень – не в научном его понимании, а в смысле ответственности, элементарной житейской предусмотрительности. Дефицит этих качеств порой опаснее грозной стихии.
Ленинабад – город, областной центр. На селе – другие проблемы: самовольный захват земель. Без спросу, урвав клочок в предгорье, селянин лепит свой домишко, затрачивая на строительство три-четыре тысячи личных рублей. А первый же селевой поток, и… несется на всю округу: «Спасите!» Помощь, когда это удается, приходит. Но на нее тоже требуются деньги, только уже государственные. Тратятся суммы, в десять-пятнадцать раз превышающие стоимость сельских строений. Конечно же, в критических ситуациях не до экономии – жизни человеческие на деньги не переведешь. Но кто-то же должен взять под контроль стихию сельского домостроения?
Есть и очень опасные ведомственные самострои. И опять республиканская гидрометеослужба узнает о них постфактум. Случается, возможную беду отводят с помощью… прокуратуры. Но в каждом ли случае она может вмешаться?
Давний читатель «Известий» Б.Окишев сообщил, например, что в пойме реки Каратаг построено десять жилых домов для работников подсобного хозяйства Таджикского алюминиевого завода. Участок застройки подвержен паводковым затоплениям. Защиты нет. Мы проверили и этот сигнал. Оказалось, все правда. Потом выяснилось, что в проекте застройки заложена противопаводковая дамба. Но к ее сооружению заводские строители еще и не приступали. Телега едет впереди лошади? Честно говоря, тут не до иронии. Она может обернуться кощунством.
Неужели же ничему не научит трагедия Саргазана?
Известия, 1987 г., 22.05, № 142 (21949).