1. История оборонительных сооружений Киева

Каргер М.К.

Сложная система оборонительных сооружений древнего Киева, защищавших не только наиболее укрепленную часть города – Детинец, или, как обычно называли его киевские летописцы, “Гору”, но и раскинувшийся на огромной территории городской посад – “Подолие”, никогда не была предметом специального исследования, хотя отдельные вопросы, связанные с проблемой обороны древнейшей столицы Руси уже с давних пор дебатировались в историко-археологической литературе.

О том, сколь недостаточно изучены даже самые основные вопросы истории оборонительных сооружений Киева, свидетельствует повторяющееся с давней поры и вплоть до наших дней утверждение, что Киев якобы был в древности окружен каменными стенами. Так, еще М.А.Максимович, один из наиболее компетентных знатоков исторической топографии Киева, вспоминал распространенное в его время мнение о том, что сооруженный Ярославом “град великий” состоял не только из больших земляных валов, но и” “как полагают многие, из каменной стены вокруг Киева”.

“Была ли действительно сия стена, – писал он, – и как далеко простиралась она, об этом ничего не видно из наших летописей, иностранные же писатели средних веков говорят об ней преувеличенно” [M.A.Максимович. Обозрение Старого Киева. – “Киевлянин на 1840 г.” = Собр. соч., т. II, Киев, 1877, стр. 112]. [с. 231]

О том, что Киев был окружен каменными стенами, писали Лутковский [Лутковский. Исторический обзор построения в России крепостей и укреплений с древних времен до 1800 г. – Инженерные записки, ч. 24, СПб., 1841, № 6], М.П.Погодин [М.П.Погодин. Исследования, замечания и лекции по русской истории, т. VII. М., 1856, стр. 195], Ф. Ласковский [Ф.Ласковский. Материалы для истории инженерного искусства в России, ч. 1. – СПб., 1858, стр. 110], Н.С.Державин [Н.С.Державин. Из истории древнеславянского города. – ВДИ, 1940, № 3-4, стр. 154], С.Забелло [С.Забелло, В.Иванов, П.Максимов. Русское деревянное зодчество. – М., 1942, стр. 20], Н.Г.Порфиридов [Н.Г.Порфиридов. Древний Новгород. Очерки из истории русской культуры XI-XV вв. – М.-Л., 1947, стр. 27].

В опубликованной в 1951 г. инструктивной брошюре “Охраняйте памятники архитектуры” читаем: “При Ярославе Мудром (1019-1054 гг.) в Киеве возводится новый каменный кремль с Золотыми воротами” [Ш.Е.Ратия и К.П.Додина. Охраняйте памятники архитектуры. – М., 1951,. стр. 17].

О совершенно недостаточной изученности оборонительных сооружений Киева свидетельствуют существовавшие до последней поры серьезные разногласия в определении основных границ “Ярославова города”, весьма разноречивые попытки реконструкций Золотых ворот, разноречивые толкования различных сохранившихся доныне участков земляных валов и пр.

В отличие от новгородских и псковских летописцев, уделявших исключительное внимание постройке, многочисленным ремонтам и реконструкциям оборонительных сооружений не только самого Новгорода и Пскова, но и небольших городов Новгородской и Псковской земель, киевские летописцы XI и XII вв. чрезвычайно скупо освещают даже самые основные этапы строительства оборонительных сооружений Киева.

Под 1037 г. в Повесть временных лет занесен рассказ о строительной деятельности Ярослава:

“Заложи Ярослав город великый, у него же града суть Златая врата; заложи же и церковь святыя Софья, митрополью, и посемь церковь на Золотых воротех святыя Богородица благовещенье, посемь святаго Георгия манастырь и святыя Ирины” [Лавр. лет. 6545 (1037) г.].

Как известно, летописная статья, занесенная под 1037 г., как бы подводит итог всей строительной деятельности Ярослава и поэтому далеко не все перечисленные в ней постройки были выстроены или даже заложены в 1037 г. Однако, по-видимому, закладку “города великого” и Софийского собора следует отнести именно к этому году.

Летописный текст крайне лаконично освещает грандиозные работы по строительству оборонительных сооружений. Летописец упоминает лишь одни [с. 232] главные, как это явствует из дальнейшей истории, ворота города, названные, по-видимому, по константинопольскому примеру “Золотыми”, и особо отмечает постройку надвратной церкви Благовещения над этими воротами.

Другие ворота Ярославова города впервые упоминаются лишь в летописных рассказах о военных событиях середины XII в. Под 1146 г. в повествовании о борьбе кн. Игоря Ольговича с Изяславом впервые упомянуты “Жидовские ворота” [“И приехав же Улеб в свой полк, тако же Иван и поверга стягы и поскочи к Жидовьскым воротам…” (Ипат. лет. 6654 (1146) г.)]. Все трое ворот Ярославова города и среди них впервые – Лядские ворота упомянуты в пространном летописном рассказе об осаде Киева войсками князей Вячеслава, Изяслава и Ростислава в 1151 г. Подошедшие к Киеву полки были расставлены следующим образом:

“… Изяслав ста межи Золотыми вороты и межи Жидовьскыми, противу Бориславлю двору, а Ростислав с сыном своим Романом ста перед Жидовьскыми вороты и многое множество с ними, а Городеньский Борис у Лядьских ворот” [Ипат. лет. 6659 (1151) г.].

Лядские ворота упоминаются в последний раз в летописном рассказе о штурме Киева татаро-монгольскими полчищами в декабре 1240 г. [“Постави же Баты порокы городу, подъле врат Лядьскых, ту бо беаху пришли дебри…” (Ипат. лет. 6748 (1240) г.)]

Лишь случайно на страницах киевских летописей упомянуты оборонительные сооружения Подола. В летописном повествовании о нападении на Киев в феврале 1161 г. князя Изяслава читаем:

“…нача Изяслав полкы рядити с братьею и доспев иде к Подолью, а Ростислав стояше с Андреевичем подле столпье, загорожено бо бяше тогда столпием от горы оли и до Днепра. И бысть брань крепка велми зело от обоих, и тако страшно бе зрети, яко второму пришествию быта. И нача одоляти Изяслав: уже бо половци (его союзники, – М. К.) въездяху в город, просекаюче столпие, и зажгоша двор Лихачев попов, и Радьславль, и побегоша берендиче (союзники Ростислава, – М. К.) к Угорьскому, а друзие к Золотым воротам” [Ипат. лет. 6669 (1161) г.].

В летописном рассказе о занятии Киева в 1202 г. князем Романом упомянуты “Подольские ворота в Копыреве конце” [“И еха наборзе со всеми полкы к Кыеву Роман, и отвориша ему кыяне ворота Подольская в Копыреве конци, и въеха в Подолье, и посла на Гору к Рюрикови и ко Олговичем” (Лавр. лет. 6710 (1202) г.)].

После разгрома Киева татаро-монгольскими полчищами в 1240 г. оборонительные сооружения Верхнего Киева были совершенно заброшены и постепенно разрушались.

Величественные, хотя и заброшенные остатки мощных земляных укреплений Верхнего Киева не раз привлекали к себе внимание путешественников, посещавших Киев в XVI-XVII вв. “Киев был очень укреплен на обширном пространстве”, – писал Эрих Ляссота, побывавший в Киеве в 1594 г., об этом, [с. 233] по его мнению, свидетельствовал “вал, охватывающий город и простирающийся, говорят, на девять миль в окружности” [Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев, 1874, отд. II, стр. 16].

О стене, окружавшей древний Киев, и о воротах старинной архитектуры в ней “как о памятниках прежнего величия города”, упоминал в своем описании руин древнего Киева королевский секретарь Рейнольд Гейденштейн [там же, стр. 23]. Огромные валы, сохранившиеся на киевских высотах, по мнению Гейденштейна, свидетельствовали, “что город, должно быть, когда-нибудь был очень многолюден и велик” [там же, стр. 24].

Высоко оценил стратегические преимущества древних ярославовых укреплений по сравнению с новым польским замком на Киселевке военный инженер Боплан, который писал: “Замок нового Киева лежит на вершине горы (Киселевки, – М.К.) и повелевает нижним городом (Подолом, – М.К.); но старый Киев повелевает и самым замком” [там же, стр. 45].

С первых дней воссоединения Украины с Московским государством московское правительство проявляло чрезвычайную заботу об укреплении обороноспособности Киева. Отправляя 30 января 1654 г. в Киев московских воевод и бояр во главе с князем Федором Куракиным, царь Алексей Михайлович среди важнейших дел наказывал перед отъездом из Москвы:

“Бояром же и воеводам князю Федору Семеновичу Куракину да князю Федору Федоровичю Волконскому, да дьяку Андрею Немирову досмотрить в Киеве, какие крепости учинены, где им бояром и воеводам, и служилым людем, и киевляном началным и всяким служилым и жилецким и уездным людем в приход воинских людей быти безстрашно и надежно.

И будет, по их досмотру, в Киеве такие крепости нет, и им бояром и воеводам говорити митрополиту и Печерскому, и иных монастырей архимаритом, и игуменом, и протопопом, и всему освященному собору, и полковником, и бурмистрам, и всяким служилым и жилетцким людем, что в приход воинских людей в Киеве ему, митрополиту, и всему освященному собору и им, бояром и воеводам, и служилым, и жилетцким, и уездным людем, быть негде и вперед, для бережения от приходу воинских людей, им, митрополиту и всему освященному собору, и полковником, и бурмистром, и всяким служилым и жилетцким и уездным людем, без крепостей быти не уметь: сами они то ведают, какое в Киеве наперед сего от литовских людей и от татар было разоренье; и киевленя б, всяких чинов служилые и жилетцкие и уездные люди, для своей избавы на городовое дело лесу вывезли и город делали.

А которые служилые люди с ними, с бояры и воеводы, пришли в Киев, для обереганья от приходу воинских людей, и они, бояре и воеводы, [с. 234] тем служилым людем городовое дело и крепости делать велят с ними ж вместе” [АЮЗР, X, СПб., 1878, стр. 362].

Царский наказ поручал воеводам произвести осмотр и обмер древних киевских укреплений:

“И в котором месте и каким крепостям в Киеве быти и бояром и воеводам князю Федору Семеновичу Куракину да князю Федору Федоровичю Волконскому, да дьяку Андрею Немирову место, где лутче городу быть, осмотреть и велеть начертить на чертеж и отписати о том и чертеж прислати к государю к Москве” [там же, стр. 363].

Наказ требовал далее после устройства новой крепости

“в котором месте в Киеве, по государеву указу, и какую крепость устроят и каким образом, и бояром и воеводам то все велеть написать в строелные книги подлинно, порознь, и на чертеж начертить и те строелные книги за дьячею приписью и чертеж прислати к государю к Москве в розряд” [там же, стр. 364].

27 февраля 1654 г. на четвертый день после прибытия в Киев московские воеводы уже извещали царя о результатах осмотра киевских укреплений:

“И по твоему, государеву, наказу, осмотрели киевских крепостей. И в Киеве, государь, около посаду, с одну сторону, от реки Днепра до гор было острогу сажень с 300, а по тому острогу было 6 башень да двои ворота проезжие; и тот, государь, острог во многих местех вызжен и розломан (речь идет об остроге, ограждавшем Киево-Подол, – М.К.). Да в Киеве же, государь, на горе поставлен воевоцкой двор и огорожен острогом (речь идет о замке на горе Киселевке, – М.К.); а остроженко, государь, и по нем башни худы и воды в нем нет; а был, государь, в том остроге, у воеводы у Адама Киселя, для его домового покою, один колодезь копаной, до воды 50 сажень, и вода в нем была худа, и тот колодезь завалился; а иных, государь, вод никаких к тому острогу нет, и в приход, государь, воинских людей с гор от пушечные стрелбы в том остроге ущититца нелзе и вылазки из него и промыслу учинить над воинскими людми не мощно, место не укромно” [там же, стр. 386-387].

Все эти крупные недостатки литовского замка на Киселевке, правильно подмеченные московскими воеводами, заставили их решительно отказаться от возобновления этого укрепления. Наоборот, фортификационные возможности земляных укреплений древнего Ярославова города, давно уже заброшенного, в XIV-XVII вв., по-видимому, ни разу не обновлявшегося, были высоко оценены московскими воеводами:

“И мы, холопы твои, осмотрели место, где быть городу или острогу, на горе, близко Софейского монастыря; мерою, государь, того места кругом 820 сажень в трехаршинную сажень, а будет, государь, впредь твои, государевы, ратные прибылые люди будут, или уездные люди в осаду збегутца, и к тому, государь, городу, смотря по людем, и прибавка учинити мочно” [там же, стр. 387]. [с. 235]

Однако московские воеводы встретились с совершенно неожиданным серьезным препятствием в осуществлении своих планов. Территория древнего Ярославова города, называвшаяся в XVII в. Софийской слободой, принадлежала киевскому митрополиту. Занимавший в описываемое время митрополичью кафедру Сильвестр Коссов пытался оказать решительное сопротивление градостроительным мероприятиям московских воевод, едва не кончившееся крупным конфликтом между московским правительством и киевской митрополией.

Московские воеводы подробно извещали царя о своей стычке с митрополитом:

“…февраля, государь, в 25 день были мы, холопи твои, у киевского митрополита Селивестра и о городовом деле говорили ему, по твоему государеву наказу, чтоб на том месте от приходу воинских людей город поставити; а окроме, государь, того места инде города поставить негде.

И митрополит Селивестр, выслушав у нас, холопей твоих, говорил нам, что на том месте города он ставить не даст, потому что та земля его Софейская и Архангелского и Николского монастырей и Десятинные церкви под его митрополичьего паствою, и он тех земель под город не поступаетца. И мы, холопи твои, ему, митрополиту, говорили, что опричь того места инде города поставить негде, таких угожих мест нет” [АЮЗР, X, стр. 387].

Воеводы давали обещание, что взамен земли, отбираемой под укрепление, митрополит получит от царя “иную землю”, на что митрополит отвечал, что “земли все у них поделены и по их правам отдать ему тое земли под город нелзе” [там же, стр. 388]. Митрополит раздраженно говорил московским воеводам, что “будет де хотите черкас оберечь, и вы оберегайте от Киева верст за двадцать и болши, а города он ставить на той земле не даст” [там же]. Московские воеводы упорствовали, указывая митрополиту на то, что когда

“наперед сего в приход к Киеву полских и литовских людей в Киеве города не было и полские и литовские люди посад выжгли и церкви божий разорили и православных христиан греческого закона многих побили, а только б был город, и они б, прося у Бога милости, в городе сидя, всякими мерами оберегались”.

Они доказывали полную непригодность старого замка на Киселевке и отсутствие другого подходящего места для постройки укреплений, кроме избранного ими (“окроме того места в иных местех города ставити негде, потому что такова. угожего места нет; а на котором месте ныне стоит Литовский острог, и то место к городовому делу не угоже и не крепко и безводно” [там же]).

Наконец, исчерпав все доказательства и методы убеждения, московские воеводы намекнули митрополиту на то, что даже “будет он, митрополит, и не похочет того места дать под город”, они все равно по государеву указу будут [с. 236] ставить город на выбранном месте, “потому что опричь того места иного такова угожего места нет” [там же].

Митрополит пришел в ярость (“учал сердитовать”) и угрожал, что “будет де учнете на том месте ставить город, и я де учну с вами битися”. Московские воеводы сообщали царю о том, что он (митрополит) так говорит, “не имея страха божия и не хотя государской милости к себе”. По поводу угрозы митрополита “битца” воеводы иронически заметили: “и кем ему битца?” [там же, стр. 388-389].

В нашу задачу отнюдь не входит изучение дальнейшего течения этого конфликта, в котором митрополит дошел до того, что проговорился, что “он де митрополит… бити челом государю, о том, что ему быть под государевой высокой рукою не посылывал” и что в качестве духовного иерарха он живет “с духовными людьми о себе, ни под чьею властью”. Он недвусмысленно угрожал изменой, заявляя, “не ждите де начала, ждите де конца, увидите де сами, что над вами будет вскоре” [там же, стр. 389-390]. Однако представители московского правительства проявляли непреодолимое упорство. Небезосновательно подозревая симпатии Сильвестра “литовскому королю”, они трактовали сопротивление Сильвестра как его домогательство, “чтоб… поставити город не в угожем месте, чтоб над городом какое дурно случилось” [там же, стр. 389].

Вскоре сопротивление митрополита было сломлено. Через киевских полковников, сотников и войта, которым пожаловались воеводы, Сильвестр просил прощения, ссылаясь на то, что говорил “с серца”, потому что де “преж сего поляки и литва многие у них земли себе посвоили и завладели и ныне он чаял того ж” [там же, стр. 391]. 27 февраля московские воеводы, известив Богдана Хмельницкого о том, что митрополит говорил им “встрешно про городовое строенье”, угрожая боем, сообщали ему о своем непреклонном решении “делать город” на киевских высотах [там же, стр. 391-392].

17 марта того же года воеводы сообщали в Москву о том, что “острог и всякие крепости” строятся “всеми людми, днем и ночью” [там же, стр. 395].

Одобряя деятельность своих воевод в Киеве, царь требовал в грамоте, посланной из Москвы 30 марта, чтобы “городовым делом промышляли… с великим раденьем и поспешеньем” [там же, стр. 397]. В Москву затребовали “городовому делу роспись и чертеж” [там же, стр. 399].

31 марта воеводы сообщали:

“В Киеве, государь, мы, холопи твои, острог весь и башни поставили, а ныне, государь, по тому острогу делаем мосты и [с. 237] обламы и ров копаем. А как, государь, со всеми крепостми острожными сделаем, и о том мы, холопи твои, отпишем и острогу чертеж и образец к тебе, государю, к Москве пришлем” [АЮЗР, X, стр. 408].

Работы по строительству острога на Старокиевской горе были закончены, по-видимому, в том же 1654 или в следующем 1655 г. Среди бумаг киевских воевод сохранился недатированный доклад царю о киевских делах, среди которых не последнее место занимают вопросы, связанные с окончанием строительства киевских укреплений.

“Да и то б государю ведомо было, – говорится в этом докладе, – что в Киеве острог поставлен стоячей, сосновой, в одно бревно; а проезд в посад и выезд из посаду сквозь острог всяким людем одною дорогою” [там же, стр. 414].

Исключительная быстрота строительства киевских укреплений, охвативших огромную площадь Верхнего города, свидетельствует о том, что московские воеводы отнюдь не строили новую крепость. Обновляя древние укрепления Ярославова города, они, по-видимому, в полной мере использовали сохранившиеся огромные земляные валы XI в., на которых после небольшого ремонта и частичной подсыпки был поставлен “тын стоячий, в одно бревно”, т.е. простейшая система деревянных укреплений.

После того как проведенные в срочном порядке первоочередные работы по восстановлению древних оборонительных сооружений Киева были закончены и заброшенные исторические руины древнего Ярославова вала вновь превратились в мощную действующую крепость на юго-западной границе Московского государства, в течение второй половины XVII и в начале XVIII вв. неоднократно проводились работы по усовершенствованию и частичной модернизации киевских укреплений. Так, из “росписи, что принято в Киеве по острогу наряду и в казне пороху и свинцу”, составленной в июле 1658 г. Василием Шереметевым “с товарищи”, можно понять, что в эту пору существует уже “новый вал, что сделан внове кругом острогу” [АЮЗР, XV, СПб., 1892, стр. 217-218].

В ноябре того же года В.Шереметев, сообщая царю о нападении на Киев Д.Выговского, упоминает о “битых и стреленых работных людях, посланных по лес на острожное и валовое дело” [там же, стр. 281]. Из этой же отписки Шереметева мы узнаем о том, что “у валового дела, как новой вал делали”, ведал Аверкий Балтин [там же, стр. 285]. В этой же отписке часто наряду с “старым валом” упоминается “новый вал” [“А по старому, государь, валу от колодезя Хрещатика и от нового валу до Золотых ворот…”; “А от Золотых ворот по старому и по новому валу…”; “А острогу, государь, и от острогу по новому и по старому валу до нового же валу и от нового валу до острогу другие стороны 2199 саж…” (АЮЗР, XV, стр. 285)]. Характер непрерывно продолжавшихся работ явствует из той же [с. 238] отписки:

“А по новому, государь, валу и по старому, – сообщал Шереметев, – деланы у нас, холопей твоих, крепости, рвы покопаны и обламы поставлены, и катки положены, и для воды зделаны городки земленые” [там же].

В донесении о новых работах по восстановлению киевских укреплений в 1665 г. Никита Львов, сообщая, что “городовые стены во многих местех были худы и земля в них осыпалась”, представлял подробную роспись выполненных ремонтных работ по городовой стене и раскатам [АЮЗР, V, СПб., 1867, стр. 309-310].

В 1679 г., в связи с осадой турками Чигирина, под Киевом было собрано многочисленное московское и запорожское войско под командованием кн. М.Черкаского. По сообщению Синопсиса, “силы его царского пресветлого величества… на знамение бытия своего под Киевом обведоща великий град Киевский многими крепкими валами” [Киевский Синопсис. Киев, 1836, стр. 229-230]. К вопросу о том, какие именно работы были произведены кн. М.Черкаским в 1679 г., нам придется вернуться несколько позже, в связи с реконструкцией системы оборонительных сооружений Ярославова города.

В 1684 г. какие-то работы по исправлению и усилению оборонительных сооружений Киева вел генерал Патрик Гордон [Ф.Ласковский, ук. соч., ч, II. СПб., 1861, стр. 476]. По-видимому, это были последние попытки использования древних киевских укреплений, реконструированных в XVII в.

В начале XVIII в. укрепления эти были признаны несоответствующими новым требованиям фортификации. В мае 1706 г. Меншиков доносил Петру I из Киева:

“Я ездил вокруг Киева, также около Печерского монастыря и все места осмотрел. Не знаю, как вашей милости понравится здешний город, а я в нем не обретаю никакой крепости. Но Печерский монастырь зело потребен и труда с ним немного: город изрядный, каменный, только немного недоделан и хотя зачат старым маниром, но можно изрядную фортецию учинить да и есть чего держаться, потому что в нем много каменного строения и церквей, а в Киеве городе (речь идет об укреплениях Верхнего Киева, – М.К.) каменного строения только одна соборная церковь да монастырь” [В.С.Иконников. Пребывание Петра Великого в Киеве (Киев-Полтава). – ВИВ, Киев, 1910, № 5-6, стр. 6-7].

Столь высоко оцененный Меншиковым “изрядный город” вокруг Печерского монастыря представлял мощную каменную стену, незадолго перед этим построенную Мазепой. Как на главный недостаток старых киевских укреплений Меншиков указывал на то, что “городовое основание великое и ежели его крепить, зело нелегок станет” [там же].

В “Журнале” Петра Великого о его пребывании в Киеве в 1706 г. записано:

“В тое бытность государь усмотрел, что Киевская фортеция имеет зело худую [с. 239] ситуацию: того ради за благо рассудил фортецию сделать в ином месте, для которой за удобное место избрал монастырь Печерский, которое гораздо удобнее Киева (т. е. Верхнего Киева, – М. -К.)” [Журнал или поденные записи Петра Великого с 1698 г. даже до заключения Нейштадского мира. СПб., 1770, стр. 126].

15 августа 1706 г. при личном участии Петра I происходила торжественная закладка новой Печерской крепости, которая призвана была значительно усилить Старокиевские укрепления, по-видимому, уже не отвечавшие новым требованиям фортификации. Заложенная в самом разгаре Северной войны Киево-Печерская крепость строилась весьма медленно, а после Полтавской победы строительство ее, по-видимому, и совсем замерло. Позже неудачи русской армии на Пруте вновь побудили Петра обратить особое внимание на укрепление Киева [там же, стр. 477], Руководство строительством было возложено на фельдмаршала гр.Шереметева, под командованием которого находилась русская армия, предназначенная для обороны юго-западной границы России. Фортификационные работы велись по прямым указаниям Петра, о чем свидетельствует переписка последнего с гр.Шереметевым [там же, стр. 478-479; см. также: Письма Петра Великого к генерал-фельдмаршалу Шереметеву… М., 1774, № 155, стр. 113-117; № 174, стр. 131. По словам современника, “как закладе на крепость, великое было людем воздыхание и плачь, понеже дворы розмитали, сады прекрасные вырубали и жильцам велено, где хотят жить искать” (Сборник летописей, относящихся к юго-западной России. – Киев, 1881, стр. 45-46)]. Новая крепость была соединена со Старокиевской ретраншементом; об окончании сооружения его гр. Шереметев доносил Петру 3 сентября 1713 г.: “Здесь линия от старого Киева к Печерской крепости совершена, также и другие места нужные, ежели еще погода добрая простоит, надеясь достроятся” [Ф.Ласковский, ук. соч., ч. II, стр. 480].

Наряду с постройкой новой крепости на Печерске и укрепленной линии от Печерска до Старого города, по-видимому, были произведены какие-то работы по усилению Старокиевской крепости, которая, по донесению Шереметева, “во многих местах обвалилась, палисаду, пушек и других к отпору вещей нет и ни в чем не надежна” [там же]. Однако постройка крепости на Печерске предопределила судьбу Старокиевской крепости, которая вскоре была совсем заброшена. Последнее крупное возобновление киевских укреплений было произведено с 1732 по 1737 г. по распоряжению гр.Миниха, когда были обновлены валы Старокиевской крепости, а Печерск и Подол соединены с нею новыми ретраншементами.

С начала XIX в., а особенно в 30-х годах XIX в., земляные валы Старокиевской крепости в связи с перепланировкой города начали постепенно сносить. [с. 240]