Чернобыль: три месяца после аварии

А.Пральников. Киевская область – Москва

Актуальное интервью

На днях опубликовано сообщение о специальном заседании Политбюро ЦК КПСС, на котором был обсужден доклад правительственной комиссии о результатах расследования причин аварии на Чернобыльской АЭС, мерах по ликвидации ее последствий и обеспечению безопасности атомной энергетики.

Наш корреспондент связался с районом аварии, со специалистами Института ядерных исследований АН УССР.

…На Чернобыльской АЭС продолжаются работы по консервации аварийного четвертого энергоблока. Идет подготовка к надежному захоронению вышедшего три месяца назад из-под контроля реактора. Три месяца непрерывной, по сути, круглосуточной работы, в которой принимают участие тысячи людей. Огромных усилий и материальных затрат потребовала ликвидация последствий аварии. И еще немало их понадобится, чтобы полностью нормализовать положение.

Сохраняется пока повышенный радиационный фон на участках, прилегающих к станции. Безлюдны улицы Припяти, в вахтовом режиме работают специалисты в Чернобыле. Необходим постоянный строгий контроль за состоянием окружающей среды, качеством продуктов.

С первого дня, фактически – с момента аварии, следят за обстановкой в Киеве и в области сотрудники Института ядерных исследований АН УССР [1]. Они участвуют в работе штабов, созданных при горисполкоме и при президиуме Академии наук республики. «Известия» обратились к киевским ученым с просьбой рассказать о сегодняшней ситуации в городе.

Первый вопрос заместителю директора института А.Линеву:

– Александр Федорович, какой сейчас уровень радиации в Киеве?

– Нормы он не превышает: колеблется от пяти сотых до трех десятых долей миллирентгена в час [2]. Колебания эти связаны с атмосферным переносом пыли и аэрозольных частиц из района станции: ветер оттуда – фон несколько повышается. Но и при максимальных нынешних значениях угрозы для людей не возникает. Регулярно проводятся замеры уровня радиоактивности Киевского водохранилища, рек Тетерев, Припять, Уж и других, контролируется киевский водопровод. Результаты показывают, что состояние воды здоровью населения также не угрожает.

– Месяц назад обсуждался вопрос о тон, что делать с травой, которую скашивают на городских газонах, в парках. Как решили?

– Пыль оседает, поэтому, понятно, на земле уровень радиации несколько выше фона. Но тщательные замеры показали, что он не достигает того, при котором по действующим нормам требуется специальное захоронение. Скошенную траву просто вывозят из города, чтобы избавиться от дополнительных, хоть и незначительных, следов радиоактивности [3].

– А зелень, ягоды, грибы – они не опасны?

– Жителей города постоянно предупреждают о том, что продукты следует покупать только в магазинах и на рынках, где весь товар проходит строгий контроль. И обязательно как следует мыть. А вот от даров леса, считают медики, киевлянам в этом сезоне лучше воздержаться. Каждое лукошко не проконтролируешь – зачем же лишний риск.

– В первое время после аварии некоторые партии молока направлялись на переработку из-за повышенного содержания радиоактивных веществ. Улучшилось ли положение сейчас?

– Да. Теперь все реже приходится направлять молоко на маслозаводы из соображений безопасности для здоровья. В молоке регистрировался в основном йод-131, изотоп с коротким периодом полураспада. Сейчас этого вещества в окружающую среду поступает гораздо меньше. Но когда есть необходимость, из молока делают масло, сыр – продукты, пригодные для длительного хранения. Пока они выдерживаются на складах, происходит распад короткоживущих изотопов.

– Чем объяснить, что разные продукты накапливают различные количества радиоактивных веществ?

– Механизмы накопления не одинаковы. Молоко относится к продуктам жизнедеятельности организма, а они, как правило, содержат больше радиоактивных веществ, чем мышцы. В тканях растений распределение происходит также неравномерно: скажем, в ботве картофеля больше, чем в клубнях. Разные растения обладают индивидуальной способностью аккумулировать вещества и далеко не в одних и тех же количествах накапливают радиоактивные изотопы из того «набора», что содержится в почве.

Радиационная экология пока не может объяснить всех фактов, которые регистрируются: наука эта еще очень молода. Какие-то общие принципы ясны, но почему, допустим, содержание радиоактивных веществ в смородине выше, чем в других ягодах, – пока непонятно.

– При институте ядерных исследований АН УССР, – говорит коллега Александра Федоровича заместитель директора по научной работе В.И.Гаврилюк, – создан центр экологических проблем ядерной энергетики. Наряду с другими вопросами его сотрудники вместе с геологами, гидрогеологами и специалистами иных отраслей знания будут заниматься научным обоснованием выбора мест для строительства атомных электростанций. Ведь при сооружении таких ответственных объектов необходимо учитывать и строение, и состав горных пород, и режим грунтовых вод, и состояние биоценозов – сообществ животных, растений, объединенных сложнейшими связями.

– Виктор Иванович, как участвуют сотрудники института в работе по ликвидации последствий аварии?

– Повышение уровня радиационного фона наши сотрудники отметили еще до того, как было получено сообщение об аварии на четвертом блоке [4]. В институте есть небольшой исследовательский реактор, и, разумеется, велись постоянные замеры. В первый момент предположили, что произошли какие-то неполадки у нас, но скоро убедились, что все в порядке.

Когда узнали об истинной причине, сразу включились в работу. Создали группы, которые занимаются спектральным анализом по альфа-, бета- и гамма-радиоактивности. Образцы почв, продуктов, воды, воздуха, подвергшихся облучению, доставляли из района аварии в городской аэропорт Жуляны и специальными машинами переправляли в институт. Здесь в лабораториях проводятся экспресс-исследования элементного и изотопного состава.

Много пришлось работать службе внешней дозиметрии: замеры проводились круглосуточно. Никто из сотрудников, а специалисты службы – женщины, не просил смены. Все остались на местах, хотя было тяжело: в те дни погода не баловала, было холодно, многие простужены.

Институт ядерных исследований работает в контакте со штабом при президиуме Академии наук республики. Для дозиметрической аппаратуры, которую наши специалисты в течение суток установили на всех молочных заводах города, в Институте проблем литья АН УССР за ночь изготовили по заданию штаба корпуса, защищающие датчики от помех.

В первое время при выезде из тридцатикилометровой зоны у контрольных пунктов скапливались очереди машин, ожидающих проверки, дозиметристам приходилось «ощупывать» приборами каждое колесо. Теперь на дорогах установлена усовершенствованная аппаратура, разработанная нашими сотрудниками, – уровень радиационного загрязнения определяется дистанционно, машины лишь замедляют ход у постов.

– А в чем заключается работа ученых в созданном Киевским горисполкомом штабе?

– Эксперты информируют штаб о радиационной обстановке, качестве питьевой воды, сельскохозяйственной продукции. Институт оказывает методическую помощь всем службам города в организации контроля, необходимого для того, чтобы у киевлян были нормальные условия жизни, чтобы никакие случайности им не грозили.

Институт ядерных исследований стал центром мониторинга состояния воды по всей территории республики. Проведена очень большая работа по защите водоемов от возможности загрязнения радиоактивными веществами: по берегам Припяти построены валы, создается система других сооружений. Очень важно не допустить заражения грунтовых вод. Чтобы избежать его, территория вокруг станции обрабатывается специальными составами.

Серьезная проблема – захоронение радиоактивных обломков, снятого бульдозерами верхнего слоя земли, пораженных радиацией стволов деревьев в зоне выброса взрыва, воды, охлаждавшей аварийный реактор, а сейчас отведенной в специальные емкости. Все, что представляет опасность, должно быть надежно изолировано. Но строительство так называемых «могильников» требует больших средств, множества техники и, главное, времени.

Это, конечно, проблема не единственная. Все сейчас не перечислишь, да и не следует, наверное, углубляться в технические подробности. Во всяком случае направление работ известно, и ученые приложат все силы, чтобы ликвидировать последствия аварии, преподавшей нам такой суровый урок, и предотвратить возможность ошибок.

Известия, 1986 г., 24.07, № 205 (21647).

[1] Спостерігати за рівнем радіації без наказу від начальства – це державний злочин, навіть ще гірше, ніж слухати без дозволу начальства «Голос Америки» чи читати без дозволу начальства Солженіцина. Цікаво, коли ж саме ІЯД включився у спостереження? Адже словам «з першого дня» не можна вірити.

[2] Всього день тому він становив у середьному 0.08 мР/годину, і от уже не перевищує 0.03 мР/годину. Так брехати не годиться – тільки псується сам предмет оббріхування.

[3] Тобто хоча захоронення не потрібне, його все ж таки виконують. От і зрозумій що-небудь у таких «фахівців». Як завжди у брехунів, конкретні дії не відповідають заколисуючим запевненням.

[4] Отже, зовсім не треба було брехати, що ІЯД вів спостереження з першого дня. Схильні до державної зради фізики, наслухавшись «Голосу Америки» і начитавшись Солженіцина (все без дозволу), самочинно почали вимірювати рівень радіації – на шкоду планам начальства повністю замовчати катастрофу. І почали вони це робити в понеділок 28.04, бо в суботу 26.04 і в неділю 27.04 інститути не працюють. Отже, не в перший день, а хіба що на третій.