Секунды подвига

Генерал-майор Н.Тараканов, кандидат технических наук.

Военный характер

Как известно, на Чернобыльской АЭС сделан еще одни важный шаг в ликвидация последствий аварии: завершено захоронение четвертого энергоблока. Теперь он надежно закрыт, находится под постоянным контролем и будет использоваться в научно-методических целях. На станции продолжаются работы по восстановлению третьего блока, дезактивации окружающей территории, удалению радиоактивного «мусора».

По просьба читателей публикуем заметки о событиях, предшествовавших закрытию саркофага. Они потребовали от людей особого мужества и самоотверженности.

Работы по захоронению аварийного четвертого энергоблока были близки к завершению. Через двенадцать суток саркофаг – это образное слово стало для всех привычным – предстояло перекрыть металлическими трубами большого диаметра. Непростая сама по себе задача осложнялась тем, что на крышах сооружений, на трубных площадках лежали тонны высокорадиоактивных веществ, выброшенных в момент аварии. Их во что бы то ни стало надо было сбросить в «зев» разрушенного реактора, упрятать под надежную крышу. Если это не сделать, удаление веществ в безопасные места затянется на месяцы.

Но как подступиться к зонам, где уровни радиации оставались опасными для жизни? Попытки применить гидромониторы, другие механические приспособления оказались безуспешными. В полях с высокими уровнями радиации роботы выходили из строя. Кроме того, места разброса радиоактивных продуктов, прилегающие к вентиляционной трубе главного корпуса, трубные площадки были труднодоступными: высота сооружений составляла от 71 до 140 метров. Словом, без активного участия людей задачу не решить. К такому выводу приходили специалисты, их поддерживал заместитель главного инженера по строительству Е.Акимов. Рядом с Евгением Михайловичем работал его сын Игорь. Он был корректировщиком на вертолете, обрабатывающем пылеподавляющим раствором крыши первого и третьего энергоблоков.

Позднее, на заседания правительственной комиссии, где обсуждались все возможные варианты очистки соседствующих с аварийным блоком сооружений, участники тоже пришли к выводу, что работы придется вести вручную с использованием малых средств механизации [1]. Я был на том совещании и видел, как нелегко принималось это решение. Но альтернативного не было.

Тогда же руководство работами было возложено на меня и заместителя главного инженера АЭС Ю.Самойленко. С Юрием Николаевичем я был знаком давно, еще с середины августа, когда мы вместо занимались организацией работ по дезактивации первого и второго энергоблоков. Я испытывал большое душевное расположение к этому смелому, волевому человеку, инициативному и грамотному специалисту. Мы с Самойленко переглянулись, и я прочел у него в глазах: самое трудное, мол, ждет нас впереди.

На вопрос председателя правительственной комиссии, с чего мы намерены начинать, ответили кратко: с разработки плана всей операции, проведения эксперимента, отбора добровольцев в воинских частях и подразделениях.

Вечером того же дня я был в одном из подразделений. Посоветовался с командиром, политработником, специалистами, попросил отобрать к утру для эксперимента пять добровольцев. Желающих оказалось немало, так что с отбором затруднений не возникло.

17 сентября вертолет доставил нас к месту проведения эксперимента. Начинать решили с площадки «Н» – в нашем детальном плане все опасные участки работ получили шифрованные обозначения. Особая роль в эксперименте отводилась кандидату медицинских наук подполковнику медицинской службы А.Салееву. Он лично на себе проверял возможность работы в опасной зоне. Предпринимались, естественно, все меры предосторожности. Салееву предстояло действовать в специальных, усиленных средствах защиты. Он нес на себе, кроме того, около десяти различных датчиков и дозиметров. Был тщательно рассчитан маршрут движения. Надо было выйти на площадку, осмотреть ее, сбросить в развал реактора 5-6 лопат радиоактивного графита и вернуться назад. Эту программу подполковник медицинской службы Салеев выполнил за 1 минуту 13 секунд. Ми, затаив дыхание, следили за его действиями. Мы – это Ю.Самойленко, офицер А.Кузнецов, специалисты Л.Юрченко, В.Шеин.

Как только Салеев вернулся, внимание всех было привлечено к прямопоказывающему дозиметру. За минуту с небольшим офицер получил дозу облучения в 3.6 рентгена [2]. Немало! И все же работы на площадке «Н» возможны: ведь обстановка по мере сброса радиоактивного материала в «зев» реактора будет улучшаться. О своих выводах доложили членам правительственной комиссии. Комиссия рассмотрела и одобрила инструкцию, разработанную нами для офицеров, сержантов и солдат, изъявивших желание решать опасную задачу.

С 18 сентября добровольцы приступили и тренировкам на натурном макете, воспроизводящем обстановку в зоне «Н». Одновременно оборудовался командный пункт, размещенный на отметке 61 м. Здесь установили телемонитор с обзором зоны и развала реактора. Тут же были развернуты крупномасштабная фотография зоны и главной вентиляционной трубы со всеми её площадками, схема маршрута движения к месту работы, натурный макет. Наш КП находился рядом с аварийным реактором – через стенку.

На отметке 51 м оборудовали рабочие места, где подгонялось защитное снаряжение (его вес превышал 20 кг), выдавались индивидуальные дозиметры, ставились задачи и производился инструктаж. Чтобы подготовить человека к работе, нужно было от 30 до 40 минут. Сама жо работа продолжалась минуту.

Во второй половине 19 сентября прибыла первая группа воинов во главе с майором В.Бибой. Я рассказал им не только о чрезвычайной важности, но и об опасности предстоящей работы, о результатах проведенного накануне эксперимента. Попросил всех, кто нездоров, плохо себя чувствует, выйти из строя. Строй не шелохнулся. Так было каждый день – на протяжении всех двенадцати суток.

Назову поименно первую пятерку, начавшую сложную работу в зоне «Н». Это командир подразделения офицер В.Биба, командир отделения сержант В.Конарейкин, рядовые Н.Дудин, С.Новожилов и В.Шанин.

Вместе с командой «Вперед» запустили секундомер. Воины вышли в зону и, пользуясь захватами, скребками, лопатами, начали сбрасывать в развал реактора куски графита, осколки твэлов (тепловыделяющих элементов).

Мы внимательно следили за телеэкраном. Показалось, что минута длится очень долго. Но вот сработала электросирена. Все бросились на отметку 71, чтобы поздравить комбата и его подчиненных. Дозиметры показали: работы можно продолжать. В зону отправилась очередная группа. К концу дня было сброшено три с лишним тонны радиоактивных продуктов.

На следующий день мы подкорректировали первоначальные планы с учетом приобретенного опыта. Работать стали группами по 6-10 человек. К вечеру было удалено из зоны «Н» почти семь тонн графита. Рекорд дня установила группа воинов под руководством политработника майора А.Филиппова, убравшая 1 490 килограммов опасного выброса.

Лейтенант С.Музыкин, младший сержант А.Иванов, рядовые Е.Кривцов, В.Белокопытов… Это фамилии воинов-химиков, особо отличившихся 22 сентября. Они и многие их сослуживцы сбросили в развал реактора более чем по 50 килограммов графита. Через сутки зона «Н» была очищена полностью. Мы ощутили радость первой победы. Впереди теперь были первая и вторая трубные площадки, зона «М» у основания трубы, где после аварийного выброса скопились десятки тони графита, твэлов и целые сборки из реактора, представляющие особую опасность.

Новая задача была потруднее первой: увеличилась высота подъема, усложнился маршрут движения – надо было преодолевать настоящий лабиринт. Воины поднимались по пожарной лестнице, через проделанный направленным взрывом проход проникали на площадку «Л», короткими перебежками преодолевали по настилу зону «М», чтобы затем быстро подняться по металлической лестнице на первую трубную площадку. Тут, кроме отваги и мужества, нужны были сила и выносливость.

Дозиметристы-разведчики из «Союзатомэнерго» А.Юрченко, А.Стародумов, Г.Димитров определили, что на этот раз работа допустима лишь в течение 40 – 50 секунд. Прошли первые 15 смен, и мы поняли: производительность крайне низка, надо менять принцип работы. Решили в первую очередь отыскать наиболее опасные продукты и именно их удалить. Наткнулись на целую сборку с ядерным горючим весом до 350 килограммов. Первые группы, имея в распоряжении по сорок секунд, ничего с ней поделать не смогли. Захваты, специальные крюки не выручали. Заказали два десятка свинцовых лент, которыми обернули восемь точек на этой сборке. Теперь за нее можно приняться основательнее. Группу возглавил офицер запаса, главный инженер одного из свердловских предприятий В.Стародумов. На инструктаже у телемонитора каждому солдату было объяснено, за какое место «забинтованной» свинцом сборки ему браться и какие прилагать усилия.

Группа воинов из части гражданской обороны: сержант А.Старовыборный, ефрейтор Н.Зуев, рядовые О.Абдулаев, В.Войков, А.Рыбаков, В.Семин, Г.Семенков и И.Щербатов во главе со Стародумовым пошли на штурм. Находящиеся на КП оставили телемонитор и выдвинулись к проему в стене, чтобы видеть результат работы невооруженным глазом. Все получилось так, как и замышлялось. Через несколько секунд сборка с ядерным горючим, создававшая сильное радиационное поле, с грохотом полетела в развал реактора. Группу встречали как героев. Устроили пятиминутное чествование.

Уровни радиации в зоне сразу упали настолько, что появилась возможность работать полторы минуты. Дело пошло более споро. По нашим заявкам изготовили дополнительные приспособления: захваты с трехметровыми удлинителямн, щипцы с Г-образными ручками для двух человек, специальные крюки, скребки, носилки с ножками… Все это облегчало и ускоряло работы, уменьшало дозы облучения. Борьба с невидимым, но коварным, очень опасным противником на первой трубной площадке длилась чуть меньше трех суток. Но основная масса графита и других продуктов выброса находилась на площадке «М» – у основания вентиляционной трубы. Работать там легче – снизилась высота, упростились маршруты движения. А продолжительность смены оставалась прежней – от одной до полутора минут.

Четверо суток трудились на площадке «М» подчиненные офицера Е.Дубинина, воины других подразделений химической защиты, гражданской обороны, ннженерно-саперпых. Около девяти тонн продуктов выброса, в том числе три десятка разрушенных сборок с ядерным горючим, были сброшены в «зев» четвертого реактора.

Наблюдая за действиями офицеров, сержантов, солдат, специалистов АЭС, я невольно думал о минувшей войне. Великую Отечественную мне довелось видеть детскими глазами. Нашему селу Гремячье, что в Воронежской области, на Дону, крепко досталось. На моих глазах гибли люди. Помню, как старшие братья Петр и Александр сумели вытащить из нашего пылающего бомбардировщика, упавшего на луг у реки, документы погибших летчиков. Отец и старший брат Иван вернулись с фронта инвалидами. Брат вскоре умер.

То поколение, поколение победителей в самой тяжкой, самой кровопролитной войне, окружено для меня особенным ореолом мужества. Тех людей, наших отцов, дедов, старших братьев, сломить духовно было нельзя. В дни работы по ликвидации последствии аварии на Чернобыльской АЭС я убедился: и наше поколение, и поколение более молодых, наших наследников, тоже сломить невозможно.

Навсегда запомнится 1 октября – заключительный день нашей операции. Сделать надо было особенно много. На площадке «М» находились два поврежденных робота. Они оказались в «плену», увязнув в графитовых осколках. Роботов удалось убрать [3]. Потом в ход пошли гидромониторы и ручные пожарные стволы. Работами руководил В.Голубев, прибывший в Чернобыль со Смоленской АЭС. Мужества, технической сметки этому человеку не занимать. В половике девятого вечера смена воинов-химиков в составе младшего сержанта В.Парфениса, рядовых В.Борисовича, С.Михеева, Я.Туманиса сбросила в развал последние куски графита, последние осколки твэлов. Протяжное, чем обычно, завыла электросирена. Все, кто был на КП, закричали «Ура!».

Пожав друг другу руки, мы сняли со стены панорамную фотографию рабочей зоны и расписались на ней. Два десятка подписей скрепили нашу крепкую дружбу, дружбу людей, представляющих народ и армию, посланцев самых разных уголков Отчизны.

На следующий день подполковник А.Сотников, А.Юрченко и В.Стародумов поднялись на вентиляционную трубу, чтобы укрепить там алый флаг. Этот флаг, встреченный аплодисментами всех, кто трудился на станции, стал символом очередной победы в ликвидации последствий аварии, символом мужества и самоотверженности.

Красная звезда, 1986 г., 9.12, № 283 (19170).

[1] Простою мовою – лопат.

[2] Тобто рівень радіації 177 Р/годину.

[3] От і маємо, що від роботів не тільки користі ніякої, але ще й солдати отримували додаткові дози, щоб цей нездалий хлам вирятувати.

Додатково про ці роботи див. «Как там у Самойленко?» під 2.10.1986 р.; «Преодоление» під жовтнем 1986 р.

Дана стаття є рідкісним прикладом ділового повідомлення з великою купою подробиць.