2. Памятники трагической борьбы за Киев
в декабре 1240 г.

Каргер М.К.

Как подробно рассказано выше, нашими раскопками 1938 г. на территории бывш. Михайловского Златоверхого монастыря был вскрыт хорошо сохранившийся участок городского поселения, занятый развалинами жилых, хозяйственных и производственных сооружений. [с. 496]

Весь раскрытый комплекс, состоявший из восьми полуземляночного типа жилищ и различных хозяйственных сооружений, в основном одновременен и относится, судя по инвентарю, к концу XII – началу XIII в. В пользу этой датировки говорит не только керамика, найденная в многочисленных фрагментах и целыми сосудами, но и ряд типичных для киевской культуры XII – XIII вв. находок.

Чрезвычайно важно было установить, когда и при каких обстоятельствах перестал существовать этот район города. Почти на всех раскопанных жилищах были видны следы большого стихийного пожара, уничтожившего некоторые жилища даже в отсутствие хозяев. Особенно ясна была картина пожара в наиболее хорошо сохранившейся землянке VIII, замечательный инвентарь которой позволил дать ей название “жилища художника”. Все деревянные предметы и деревянные части самой постройки, сохранившиеся под обвалом, носили следы сильного огня. Действию огня подверглись даже металлические предметы, найденные в этой землянке. Судя по огромному количеству вещей, оставшихся под обвалом, среди которых, кроме глиняной посуды, были и такие драгоценные вещи, как янтарь (сырье и полуфабрикаты в количестве около 600 г), серебряная лунница, бронзовая лампада, медные кресты-энколпионы, булава, полный набор столярных инструментов, горшочки с красками и пр., – хозяева землянки не только отсутствовали во время гибели их жилища, но и по каким-то причинам не могли вернуться на пепелище, чтобы извлечь из-под обвала хотя бы драгоценные вещи, ставшие благодаря этому достоянием науки. Дверь в жилище была заперта. Об этом свидетельствует не только сохранившийся замок, висевший на петле со скобой, но и еще один факт. На полу землянки был обнаружен полуобгоревший скелет кота, не сумевшего выбраться из горящего запертого жилища. Подле “жилища художника” был найден детский скелет, на руке которого сохранились три стеклянных браслета. Первоначально казалось непонятным это “погребение” у самой стены жилища. Позже стало ясно, что это скелет ребенка, погибшего под обвалом горящего жилища.

При изучении стратиграфии всего раскопанного участка бросалось в глаза, что над слоем XII – XIII вв. нет культурных напластований XIV – XVI вв. Заплывшие гумусом сгоревшие жилища, по-видимому, в течение долгого времени оставались нетронутыми. Они были перекрыты небольшим напластованием культурных слоев только в значительно более позднее время – в XVII – XVIII вв.

Еще в предварительной публикации материалов из раскопок нами было высказано предположение, что стихийный пожар в середине XIII в., прервавший на много столетий кипучую жизнь этого района, был связан с разгромом Киева татарскими полчищами в декабре 1240 г. [М.К.Каргер. 1) Землянка киевского художника XIII в. – КСИИМК, XI, 1945, стр. 15; 2) Раскопки древнего Киева. – Наука и жизнь, 1940, № 2, стр. 39-40; 3) Археологические исследования древнего Киева (1938-1947). – Киев, 1950, стр. 41-42] [с. 497]

Открытые нашими раскопками 1946 г. на Б.Житомирской ул. два полуземляночных жилища явились значительным дополнением к той картине, которая была раскрыта в 1938 г. на территории бывш. Михайловского монастыря. Состав инвентаря обоих жилищ и особенно обстоятельства гибели их в стихийном пожаре, сопровождавшемся ожесточенным сражением, – все это близко напоминало картину стихийной катастрофы, постигшей жилища, раскопанные в 1938 г. [М.К.Каргер. 1) Розкопки у Києві в 1946 р. – Археологічні пам’ятки УРСР, т. I, Київ, 1949, стр. 7-20; 2) Археологические исследования древнего Киева, стр. 167-191]

На полу жилищ под обвалами сгоревших деревянных верхних частей найден разнообразный бытовой инвентарь, находившийся там в момент катастрофы. В жилищах обнаружены наряду с целыми сосудами многочисленные обломки глиняной посуды, разнообразные железные изделия, в том числе две косы, серп, безмен, замки, железные оковки заступов, цепь от конских пут, долото, сверло, скобель, несколько ножей. Найдены многочисленные фрагменты обуглившейся ткани, крест-энколпион с чернеными изображениями, хрустальные шаровидные бусы, множество обгоревших деревянных предметов, запасы разнообразных злаков и пр. Все вещи в обоих жилищах несли на себе следы действия огня.

Наиболее неожиданной была находка, сделанная при зачистке пода глиняной печи в жилище II. В печи лежали на боку скелеты двух прижавшихся друг к другу девочек-подростков с поджатыми ногами (табл. XXXIX). На шее у одной из них сохранились два миниатюрных крестика – медный и янтарный. Необычная находка в печи раскрыла с изумительной образностью трагический характер гибели жилища. С не меньшей силой об этом свидетельствовало также значительное скопление человеческих скелетов, лежавших в два-три-четыре слоя, один над другим, на завале обгорелого дерева и пережженной глины в жилище I. Некоторые скелеты лежали ничком, нередко с широко раскинутыми руками и ногами (рис. 138). Среди скелетов два резко отличались от остальных характерным монгольским типом черепа.

Ниже мы попытаемся разобраться несколько подробнее в обстоятельствах гибели этих жилищ, расположенных в нескольких метрах одно от другого. Здесь отметим лишь, что жилища расположены внутри укреплений города Владимира, в непосредственной близости от земляного вала, в районе так называемых Батыевых ворот, соединявших город Владимира с городом Ярослава.

Не менее ярким памятником трагической истории борьбы за Киев в декабре 1240 г. является раскопанный нами в 1939 г. тайник под развалинами Десятинной церкви [М.К.Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве. – КСИИМК, X, 1941, стр. 75-85].

Напомним лишь в основных чертах результаты раскопок тайника. В западной части центрального нефа развалин Десятинной церкви при зачистке уровня древнего пола была обнаружена квадратная в плане яма, заполнение которой, [с. 498] начиная с глубины 0.20-0.30 м, состояло в основном из обломков древних строительных материалов: кирпича, раствора, камня, половых плиток с поливой, шифера, мрамора, фрагментов фресок и пр. Среди этих строительных материалов попадались в большом количестве железные кованые гвозди, петли и бесформенные куски перержавевшего железа, фрагменты древних круглых иконных стекол с загнутым бортиком, нередко искривленных от действия огня, куски расплавленного свинца и пр. Необходимо подчеркнуть, что уже в самых верхних слоях этой ямы не было встречено ни одного позднего предмета [М.К.Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве, стр. 75].

На глубине около 1.00 м обнаружился завал кладки здания Х-XI вв. Здесь найдены огромное количество древнего плиточного кирпича (плинфы), фрагменты штукатурки, покрытой фресковой росписью, большие куски древнего, розоватого от примеси толченого кирпича известкового раствора, куски шифера, известняка, мрамора, оббитая капитель с четырехгранным отверстием, залитым свинцом. Тут же были найдены два больших куска кладки стен. Один из них представлял собой фрагмент двухуступчатой нити с полуциркульным верхом, на втором большом блоке кладки сохранилась штукатурка с древней росписью. И на этом уровне встречалось много обожженного дерева, железа, гвоздей.

Ниже, на глубине 1.40-2.00 м, было найдено тридцать шесть фрагментов литейных формочек, вырезанных из сланца. Из фрагментов удалось собрать и склеить шестнадцать формочек для отливки различных украшений (табл. LV, LVa, LVI). Большая часть формочек служила для отливки трехбусинных серег, три формочки – для отливки звездчатых колтов, две – для коптов с изображением зверя, одна – для браслета. На глубине 1.20 м в завале древних строительных материалов найден скелет собаки, на глубине 1.80-2.20 м – человеческие кости двух взрослых людей и одного подростка. Многие кости сильно обгорели. На глубине 2.40 м среди обломков строительных материалов обнаружен горизонтально лежавший железный меч с отломанными рукоятью и острым концом (табл. XCVIII). Обе эти части лежали тут же.

Начиная с этой глубины, находки вещей становились все более многочисленными. На различных горизонтах были найдены железный, сильно поржавевший и подвергшийся действию огня шлем (табл. XCVIII), бронзовый энколпион с изображением распятия на одной стороне и богоматери на другой (табл. XCIX), ажурная бронзовая подвеска типа игольников, бронзовый наперсток, железный топор с остатками обгорелой рукояти во втулке, глиняный горшок с двумя ушками, несколько железных ножей с костяными и деревянными рукоятями, железная дужка и обручи от деревянного ведра, стеклянный браслет, четыре ключа.

На глубине 4.40-4.45 м лежал сплошной слой угля и обгоревших кусков дерева. В этом слое и несколько ниже обнаружены вновь кости от двух чело[с. 500]веческих скелетов, очень плохой сохранности. Один скелет старого человека, вероятно, женщины, второй – молодого человека 17-18 лет.

Около первого костяка обнаружено большое количество кожи и фрагменты ткани, среди которых лежало шесть серебряных медальонов с черневыми изображениями святых (табл. XCIX). Рядом лежала целая груда кусков кожи и тканей с нашитыми орнаментированными золотыми бляшками с нитями мелкого жемчуга (табл. С). Под тканями – плетеная серебряная гривна с пластинчатыми концами, серебряная позолоченная венецианская монета дожа Дандоло (1192-1205) с припаянным ушком для подвески, золотой перстень со сканью и драгоценными камнями (табл. XCIX), обломки серебряных трехбусинных аграфов, несколько крестиков-корсунчиков и любопытная ладонка, представляющая две тонких дощечки с вырубками по краям для перевязки их шнурком. Между дощечками хорошо сохранились высохшие листья растения, произрастающего лишь на далеком юге.

На том же уровне в углу лежали обгорелые, плетенные из лыка шнуры. Тут же найдены обгорелые фрагменты большого деревянного блюда, покрытого резным рисунком, и чаши на поддоне.

Еще ниже, в слое рыхлого лёсса, были обнаружены второй железный топор, железная дужка от второго ведра (рис. 139), несколько гвоздей и фрагменты маленького глиняного горшочка с линейным орнаментом по плечикам.

На глубине 4.60 м от уровня древнего пола Десятинной церкви засыпь ямы кончилась и открылось дно из плотного материкового лёсса. На дне ямы в юго-западном углу стоял воткнутый вертикально в землю деревянный заступ с железной оковкой. В юго-восточном углу стоял второй такой же заступ с хорошо сохранившейся деревянной рукоятью.

Рис. 139. Железные оковки лопат, топоры, обручи и дужки от деревянных ведер, найденные в тайнике под Десятинной церковью. Раскоцки 1939 г. [с. 501]	Рис. 140. Тайник под Десятинной церковью. План и разрез. Раскопки 1939 г. [с. 503]

Все сооружение представляло вырытый в материковом лёссе почти квадратный в плане тайник (рис. 140) глубиной около 5.00 м, в двух углах которого по диагонали сделаны небольшие ниши. В северо-восточной нише найден скелет собаки и неполный человеческий скелет. На восточной и южной стенках ямы сделаны маленькие углубления в виде ступенек для спуска в яму. У самого дна колодца начинается ход под северную стенку, однако ход этот был прорыт всего на 0.5 м и почему-то не был закончен.

Изучение этого загадочного сооружения привело нас к выводу, что раскопанный под развалинами Десятинной церкви погреб представляет древний тайник, служивший или для хранения драгоценностей, или же для каких-либо других целей [М.К.Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве, стр. 83-85]. Когда он был сооружен, установить невозможно, но во всяком случае это было уже после постройки церкви, так как до ее постройки территория эта была занята языческим курганным могильником.

Однако в данном случае нас интересует не столько дата сооружения тайника, сколько дата его гибели. Изучение многочисленного и разнообразного инвентаря, найденного в тайнике, не оставляет ни малейших сомнений, что все пере[с. 502]численные вещи относятся к XII-XIII вв., за исключением строительных материалов, которыми в основном был засыпан тайник. Строительные материалы происходили явно из самой Десятинной церкви, обвалом стен и сводов которой был завален тайник.

Трагическая картина гибели находившихся в тайнике людей, на наш взгляд, представляет одну из наиболее ярких иллюстраций, к летописному рассказу о последних часах обороны древнего Киева. К этому рассказу мы обратимся несколько позже.

Изучение обстоятельств обнаружения некоторых замечательных кладов, которыми столь богат и славен древний Киев, позволяет убедиться в том, что [с. 503] Десятинный тайник не был случайным или исключительным сооружением домонгольского Киева.

Почти за сто лет до раскопок тайника под Десятинной церковью в непосредственном соседстве с ним был обнаружен, по-видимому, совершенно аналогичный тайник, замечательный инвентарь которого мог бы с успехом конкурировать с инвентарем Десятинного тайника. Обстоятельства обнаружения этого тайника оставались неизвестными более семидесяти лет. Лишь в 1913 г. В.Г.Ляскоронский рассказал о печальнейшей судьбе изумительной находки, сделанной еще в начале 40-х годов XIX в. [В.Г.Ляскоронский. Судьба одной археологической находки. – ЖМНП, СПб., 1913, III (март), стр. 90-98]

В 1842 г. при производстве планировочных работ вокруг вновь выстроенной Десятинной церкви землекопы Анненкова наткнулись, по-видимому, в непосредственном соседстве с храмом, на колоссальных размеров клад, по количеству вещей едва ли имеющий себе равный среди киевских кладов XI-XIII вв. Завладев кладом, Анненков держал в строжайшем секрете самый факт его открытия.

В настоящем контексте нас интересует, однако, не состав вещей этого клада, который, по словам очевидцев, с трудом поместился в двух больших мешках, – для нас сейчас гораздо важнее обстоятельства его находки. По словам слуги Анненкова, старика, рассказавшего много лет спустя историю этого замечательного клада, драгоценности были найдены в пещере, или, по его словам, в лёхе, напоминавшем собой погреб, вырытый отвесно в толще земли [там же, стр. 92].

В совершенно аналогичных, по-видимому, условиях был обнаружен. 10 сентября 1901 г. ценный клад в усадьбе Б.А.Орлова на Трехсвятительской ул. [Клад в усадьбе Б.А.Орлова на Трехсвятительской ул. в Киеве. – АЛЮР, т. III, Киев, 1901, Случайные находки, стр. 185] Усадьба Орлова находилась в юго-западном углу Владимирова города, неподалеку от Трехсвятительской церкви. При земляных работах во дворе этой усадьбы наткнулись на “остатки старого погреба”. Земля в этом месте оказалась на значительную глубину рушеной; в засыпи погреба встречались булыжники, куски шифера и шиферных пиит, обломки кирпича, фрагменты керамики, человеческие кости и кости животных. На дне ямы лежал слой угля и золы. На глубине 4.5 арш. рабочие-землекопы дошли до материка; когда дно ямы было очищено, в нем обнаружилось небольшое углубление. В этой расчищенной ямке и был найден глиняный горшок, наполненный золотыми и серебряными ювелирными изделиями.

Подземное сооружение аналогичного характера было обнаружено и на территории Софийского заповедника нашими раскопками 1946 г.

К востоку от развалин Десятинной церкви раскопками В.В.Хвойки была обнаружена большая братская могила [В.В.Хвойка, ук. соч., стр. 75]. Она была расположена на том же [с. 504] месте, где были открыты остатки каменного княжеского дворца. К сожалению, стратиграфическое соотношение могилы и развалин дворца не было достаточна охарактеризовано исследователем. В могиле, по словам В.В.Хвойки,

“было обнаружено огромное количество человеческих костяков обоих полов и разных возрастов, начиная с младенческого. Некоторые черепа были рассечены и разломаны; при некоторых покойниках у шеи оказались кресты, а на руках нескольких детских костяков были надеты стеклянные браслеты. Над этой грудой костяков на небольшом расстоянии от поверхности земли лежал скелет татарина, характерный монгольский череп которого оказался рассеченным боевым топором. На дне братской могилы, под костяками, на остатках древних фундаментов некогда стоявшего здесь здания, был обнаружен в высшей степени интересный крест греческой работы; длина его в продольном измерении 62 см, в поперечном 40 см, а длина части железного стержня внизу креста 10 см. Крест покрыт серебряной пластинкой и, как можно заключить по остаткам металлических ячеек, был украшен по краям дорогими камнями и разноцветной эмалью. На средней части креста находится медальон с изображением святого и греческой надписью “св.Феодор” [там же, стр. 75].

В.В.Хвойка высказывал предположение, что крест, найденный на дне братской могилы, являлся

“запрестольным крестом Десятинной церкви и был положен в братскую могилу последними защитниками Киева, оставшимися в живых, из опасения, чтобы почитаемая ими святыня не попала в руки неверных” [там же].

Недалеко от описанной могилы в 1892 г. при земляных работах на усадьбе Кривцова была обнаружена вторая братская могила. Судя по описанию И.А.Хойновского, на глубине около 2.5 м открылся сплошной пласт человеческих скелетов, сваленных в ров протяжением около 14 м, при более чем полуметровой толщине слоя [И.А.Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева, произведенные весною 1892 г. – Киев, 1893, стр. 16 и табл. I, рис. 2]. Хойновский утверждал, что сплошная масса костей, заполнивших ров,

“оказалась здесь потому, что монголы, избив киевлян в последний час борьбы и сняв с них одежду и все, что они при себе имели, снесли тела их в этот ров и присыпали землей” [там же, стр. 16].

По-видимому, продолжение этой же могилы было раскрыто раскопками Д.В.Милеева на углу Владимирской и Трехсвятительской улиц (рис. 141).

Огромная братская могила, вмещавшая около 2 тысяч скелетов, была обнаружена в 1870 г. на Подоле, в районе Кирилловской ул., на территории пивоваренного завода. По свидетельству В.Б.Антоновича [В.Б.Антонович. Обозрение предметов великокняжеской эпохи, найденных в Киеве и ближайших его окрестностях и хранящихся в Музее древностей и Мюнц-кабинете университета св. Владимира. – КС, т. XXII, 1888, июль, стр. 130-131], несмотря на огромное [с. 505] количество покойников, среди костей найдено было ничтожное количество предметов: это были маленькие мраморные крестики, обломки стеклянных браслетов, черепки от остродонных амфор, несколько бронзовых перстней и т.п. Кроме мелких предметов, среди костей было найдено также два железных меча.

Связана ли эта могила на Подоле с событиями татарского разгрома Киева, сказать с уверенностью нельзя. Хотя летописный рассказ об осаде и штурме Киева связывает основные моменты борьбы за город только с Верхним городом, участие жителей Подола в сражении за город более чем правдоподобно. Не исключена также возможность видеть в огромной братской могиле на Подоле результат расправы татар с горожанами уже после взятия города.

Картина страшной катастрофы, превратившей огромный цветущий город в дымящиеся развалины, раскрывающаяся с исключительной яркостью и документальной убедительностью в описанных выше комплексах, находит подтверждение и в целом ряде других фактов, установленных раскопкадяи в различных районах Киева.

Раскопками В.В.Хвойки в 1907-1908 гг., раскопками Д.В.Милеева в 1908-1914 гг., раскопками Института археологии АН УССР в 1936-1937 гг. и, наконец, нашими раскопками 1938-1952 гг. открыто значительное количество древних жилищ, мастерских, различных хозяйственных построек. Под развалинами мяогих из этих сооружений сохранился многочисленный и разнообразный инвентарь, находившийся в них в момент разрушения. Запасы зерна, муки, глиняная и деревянная посуда, нередко с остатками пшяи, разнообразные бытовые предметы, находимые в жилищах, свидетельствуют о том, что разрушение значительной части жилищ, раскопанных в Верхнем Киеве, произошло также в результате стихийной катастрофы, после которой разрушенные постройки не восстанавливались.

Характерной чертой раскопанных в Киеве построек является обилие находимых в них и возле них разнообразных орудий и инструментов ремесленного производства – различные инструменты по обработке дерева, тигли для плавки металла, матрицы и многочисленные литейные формочки для отливки разнообразных украшений – все это встречается в развалинах жилищ и мастерских столь часто и в таком количестве, что невольно возникает мысль о том, что владельцы этих предметов не только вынуждены были бросить их вместе со своими жилищами на произвол судьбы, но и не смогли вернуться на развалины своих жилищ за этими ценными для них вещами. Все это убеждает в том, что значительная часть обнаруженных раскопками жилищ, мастерских, развалин каменных дворцов и храмов, отличающихся хорошей сохранностью и обилием находок, была разорена и заброшена после монгольского разгрома 1240 г.

В главе, посвященной киевскому ремеслу, уже обращалось внимание на то, что значительная часть находок, обнаруживаемых раскопками в различных районах Киева, отличается исключительной близостью, порой тождественностью форм различных предметов данной категории. Это наблюдение касается кера[с. 506]мики, железных изделий, изделий из кости, различных орудий ремесленного производства и, в частности, весьма многочисленных литейных формочек. До недавнего времени многие материалы из киевских раскопок было принято датировать слишком широко – от XI до XIII в. Более тщательное изучение как продукции, так и орудий производства киевского ремесла приводит к выводу, что в действительности значительная часть киевских находок относится к последней поре истории города и потому хронологически может быть определена в более узких границах – XII – середины XIII в.