2. Киев и “днепровский город” — мифическая столица Эрманарика
Каргер М.К.
В 1850-1852 гг. Копенгагенское королевское общество северных антиквариев при материальном содействии русского правительства издало два тома “Antiquites Russes d'aprés les monuments historiques des Islandais et des anciens [с. 66] Scandinaves”. В этих двух фолиантах были опубликованы целиком и в отрывках скандинавские и исландские саги, имеющие отношение к русской истории, а также отрывки из скандинавских и исландских песен.
Северный фольклор еще задолго до этого привлекал внимание исследователей древней русской истории, начиная с историков XVIII в. – Байера и Миллера.
В 30-х годах XIX в., после статьи О.Сенковского [О.Сенковский. Скандинавские саги. – Библиотека для чтения, т. I, отд. 3, стр. 1-77], посвященной скандинавским сагам, имеющим отношение к русской истории и, в частности, Эймундовой саге, скандинавский фольклор вошел в состав источников русской историографии. Правда, о значении памятников северного фольклора в качества исторического источника высказывались различные взгляды. Если упомянутый Сенковский доказывал важное историческое значение саг, то член Археографической комиссии Бередников в докладе по поводу ходатайства Копенгагенского общества северных антиквариев об оказании пособия на упомянутое издание высказался крайне скептически об историческом значении саг. Ссылаясь на авторитет Шлецера, Лейбница, Ире, Гебгарда, Каченовского, Бередников писал:
“Саги, которые будут заключаться в этом издании, пользуются в ученом мире весьма сомнительным авторитетом. Как основанные исключительно на поэтических преданиях грубых скандинавов, саги не могут развить достоверным образом нашу древнюю историю, потому что, во-первых, сущность саг решительно баснословна, во-вторых, они не применяются ни к какой хронологии, в-третьих, хотя некоторые исторические очерки и имена, упоминаемые в наших летописях, изредка встречаются в сагах, но это вовсе ничего не прибавляет к тому, что уже известно из наших хроник, или по сомнительному происхождению и характеру саг не может исторически утвердить или пояснить никакого факта, даже и в тех случаях, когда саги разнятся с нашими летописями, или говорят о том, чего нет в них; и в-четвертых, саги… суть позднейшего происхождения” [Протоколы заседаний Археографической комиссии 1835-1840 гг., вып. I. СПб., 1885, стр. 205-207].
Как правильно было указано Н.П.Дашкевичем, скептики, развенчивавшие саги как исторический источник,
“не обращали должного внимание на то, что в таких памятниках, как саги, можно искать особой вероятности, относясь к ним, как к памятникам поэтическим, можно требовать правды, внутренней и находить верные отдельные подробности” [Н.П.Дашкевич. Приднепровье по некоторым памятникам древнесеверной литературы. – Университетские известия, Киев, 1886, № 11, стр. 224].
Мы позволили себе с несколько излишними на первый взгляд подробностями остановиться на вопросе о роли скандинавского эпоса как источника древнерусской истории, потому что в связи именно с этим источником вскоре после выхода в свет копенгагенских фолиантов возникло и в известной мере [с. 67] продолжает жить до наших дней печальное заблуждение в вопросе о древнейших судьбах Киева.
В числе других памятников, опубликованных в “Antiquites Russes”, была известная “Hervarasaga”. В этой саге выступает Hlodr, внебрачный сын короля Гейдрека, который царствовал в Рейдготии (Reidhgotaland), простиравшейся до Harvad-hafjoll (хорватских, или карпатских, гор), а столицей имел Danpstadir (Днепровский город). По смерти Гейдрека Hlodr требует от его сына и преемника, чтобы тот отдал ему половину страны, а именно “половину того великого леса, что зовется Myrkvidhr (“темный лес”), ту святую могилу, что лежит на пути, ту чудную скалу в Днепровских местах, половину замков, что имел Гейдрек”. В предисловии к саге издатели отметили, между прочим, следующее:
“Имя Danpstadir, которое появляется также в Atla-Kvida как название места, расположенного в царстве Atla, царя гуннов, и которое Я.Гримм (Deutsche Mithologie, стр. 1211) остроумно сопоставил с Tanfa, Tanfana, может также напомнить название Danapris, или Днепр” [Antiquités Russes, t. I. Copenhague, 1850, стр. 112].
А.А.Куник, приняв это толкование, высказал предположение, что за время странствования готов к Понту “Днепровский город некоторое время был столицей Готского королевства” [Melangés russes tirés du Bulletin de l'Academie Impèrial des sciences de St. Petersburg, t. IV, livre 5, 1869, стр. 520]. Это мнение было повторено А.Н.Пыпиным [Вестник Европы, 1875, № 11, стр. 127] и несколько подробнее развито вновь А.А.Куником, который писал:
“По словам этой саги, во времена гуннов, Danpstadir, Danparstadis, Danprstadir (от Danaper – Днепровский град, Киев?) был главным городом (höfud-borg) Reidhgotaland’a или Cotthjodh’a” [А.А.Куник. Русский источник о походе 1043 года. Записки АН, т. XXVI, кн. 1, СПб., 1875, стр. 55].
Ф.К.Брун, ссылаясь на это место у А.А.Куника, высказал предположение, что “Днепровский город занимал, вероятно, то место, где затем был построен Киев” [Ф.К.Брун. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии южной России, ч. II. Одесса, 1880, стр. 289].
Известно, что “Hervarasaga” – сказание довольно позднего происхождения, датируется в основном XII-XIII вв., хотя имеет различные варианты, более древние и более поздние части. Время ее возникновения неизвестно, но поздний характер ее не вызывал сомнений [См., в частности: М.Грушевський. , I. Київ, 1913, стр. 149].
Попытка найти те же названия в более древних скандинавских источниках была сделана известным знатоком древнесеверного фольклора, исландцем Г.Вигфуссоном [G.Vigfusson. Sigfrid-Arminius and other papers. Grimm Centenary. – Oxford-London, 1886]. Вигфуссон, изучая место действия эддической “Hamdismal”, обратил внимание на один не совсем понятный стих этой песни, которую [с. 68] он считал одной из древнейших песен Эдды. Стих этот читался обычно так:
“Holl sa peir Cotha ос hlid – skialfar djúpa” [Corpus poeticum boreale, v. I. Oxford, 1883]. Последнее слово (djupa – “глубокий”) Вигфуссон считал ошибкой переписчика. Исправляя это слово по аналогии с другими песнями Эдды, Вигфуссон ставил вместо djupa – Danpar. При этом исправлении текст получает такой смысл: “Они увидели палату готов р скаты берегов Днепра”.
В древней песни об Аттиле (“Atla-Kvida”) действительно встречается подобное же слово – Danpar:
“…Днепровские места, знаменитый лес, который мужи зовут Темной дубравой” (“…stadi Danpar, hris pat id maera es medr Myrkvid kalla”) [там же, стр. 45].
В песни о Hlod и Angantheow также говорится, что Heidric'y принадлежали
“тот знаменитый лес, который зовется Темной дубравой, та священная могила, которая стоит в земле готов, та знаменитая скала, которая стоит в Днепровских местах” [там же, стр. 350].
Дальнейшее толкование исправленного стиха “Hamdis-mal” приводит к тому, что в этой песни – одной из древнейших песен Эдды – идет речь о столице готов в каком-то месте Восточной Европы, над “Danpar”, который естественно отождествить с “Danaper” Иордана, т.е. с позднейшим Днепром.
Отыскивая место на берегу Днепра, которое могло быть ареной действия героев “Hamdis-mal”. Вигфуссон считал, что Danparstadir – древний центральный город на Днепре – безусловно Киев. Здесь гора, занимаемая Лаврой, могла быть издавна знаменитым и священным местом погребения. На ней могла быть расположена столица Гиферика и Эрманарика. Здесь берег возвышается над рекой террасами – настоящими hlid-skialfar. Этот город – один из пунктов Европы, который самым своим расположением был как бы предопределен стать центром исторического тяготения. Особое положение делало Киев удобным торговым рынком, святилищем, крепостью. В особенности он годился, по мнению Вигфуссона, быть центром таких конгломератов царств, как тот, которым правил Эрманарик. Здесь в Киеве Вигфуссон видит центральный пункт готской империи и столицу Эрманарика. В состав этой первой тевтонской империи входили, по мнению Вигфуссона, чудь (эсты и др.), славяне, скифы и готы. Этот второй Александр правил над черноземной полосой России, начиная от песчаных, усеянных озерами берегов Балтийского моря до дельт Черноморья и от Карпат до восточных степей. Средоточием этой империи, по Вигфуссону, было среднее течение Днепра и Киев.
По мнению Вигфуссона, “Hamdis-mal” представляет лишь отголосок той готской поэзии, которая была вызвана подвигами Эрманарика, но достаточно и того, что уцелело, чтобы понять, что вдохновенный поэт, автор песни, находился не вне “палат готов” в Днепровском городе. Знакомясь с этой поэмой, [с. 69] по мнению Вигфуссона, можно представить себе великолепие, пышность обстановки и силу власти готского василевса на Днепре [G.Vigfusson, ук. соч.].
Может быть, не было бы необходимости столь подробно останавливаться на концепции Вигфуссона и его русских предшественников – неумеренных представителей “готской теории”, если бы призрак мифического Danparsfcadir в различных модификациях не появлялся вновь и вновь в трудах русских и украинских ученых до самого недавнего времени, хотя обстоятельной критике теория Вигфуссона подверглась вскоре после выхода его труда.
Скептическое отношение ко всем основным положениям Вигфуссона высказал проф. Киевского университета Н.П.Дашкевич в рецензии на книгу Вигфуссона, напечатанной в том же 1886 г. [Н.П.Дашкевич, ук. соч., стр. 220-241]
Н.П.Дашкевич прежде всего справедливо не находил возможным согласиться с тем возвеличением Эрманарика, к которому вслед за некоторыми древними историками, сравнивавшими Эрманарика с Александром Великим, пришел Вигфуссон. Небывалое могущество, приписываемое Эрманарику, и самый перечень народов, подвластных ему, уже давно вызывали сомнения у критически настроенных историков, в том числе и немецких. Во всяком случае подтвердить историческими фактами приурочение столицы Эрманарика к Днепру трудно. Более того, невозможно решить даже и более общий вопрос – было ли вообще Среднее Поднепровье в числе обширных пространств, принадлежавших Эрманарику.
Обращаясь к вопросу о достоверности предания о “Днепровском городе”, сохранившегося в эддических песнях, Н.П.Дашкевич указывал, что песня о Hlod и Angantcheow должна быть сразу устранена из доказательств древности предания о “Днепровском городе”, потому что заимствована, по мнению самого Вигфуссона, из “Hervarasaga” не раньше XI в.
Остаются, следовательно, два упоминания – о “Днепровском нагорном береге” и о “Днепровских местах”. Но из них одно (в “Hamdis-mal”), как мы помним, взято из другой песни по догадке. Весь стих, в который оно введено, испорчен и является результатом остроумных реконструкций исследователя. Таким образом, вполне бесспорным остается лишь упоминание “Днепровских мест” в песни об Аттиле (“Atla-Kvida”),
Но самое главное возражение Дашкевича состояло не в этом. Считая, что рассматриваемые песни в том виде, как они дошли до нас, не старше IX в., Дашкевич выдвигал мысль, не следует ли считать упоминания о Днепре и “Днепровском городе” в песнях Эдды позднейшей локализацией столицы Эрманарика, которая могла произойти под влиянием рассказов скандинавов, ходивших по “пути из Варяг в Греки”, бывавших в Киеве в IX и следующих веках или слышавших тогда о нем. [с. 70]
Все сказанное приводило Дашкевича к выводу, что в словах Эдды о “Днепровском городе”, едва ли возможно признать отголосок древнейшего предания об Эрманарике, восходящего ко времени этого последнего.
Отрезвляющая критика Дашкевича, однако, не приостановила распространение теории Вигфуссона. Если, как говорит древняя поговорка, книги имеют свою судьбу, то не менее интересную судьбу, оказывается, имеют и рецензии на книги. Обстоятельная рецензия Дашкевича, изложившая все основное содержание книги, против которой она была направлена, послужила больше к пропаганде идей Вигфуссона, чем к их опровержению. В течение десятков лет приверженцы теории днепровской столицы готов ссылаются не столько на подлинный малодоступный труд Вигфуссона, сколько на рецензию Дашкевича, причем нередко считая последнего проводником и сторонником этой теории.
Так, автор капитального сводного труда об исторической топографии Киева Н.И.Петров, ссылаясь на Дашкевича, писал:
“Самый Киев в это время принадлежал готам, а затем гуннам и в IV в. был центром Готской империи и столицей Эрманарика” [Н.И.Петров. Историко-топографические очерки древнего Киева. Киев, 1897, стр. 3].
В.Б.Антонович [A.Армашевский и В.Антонович. Публичные лекции по геологии и истории Киева. – Киев, 1897, стр. 36-37], не только полностью следовал за Вигфуссоном, считая Киев столицей готов, но и утверждал, что соображения Вигфуссона были проверены проф.Дашкевичем, который якобы нашел, что его предположение очень вероятно. Со своей стороны Антонович пытался подтвердить факт существования готского Киева археологической документацией, привлекая для этого два клада римских монет III-IV вв. н.э., найденные на Подоле и на Печерске.
Со ссылкой на Вигфуссона и Дашкевича признавал существование готской столицы на Днепре и Ю.Кулаковский [Ю.Кулаковский. Карта Европейской Сарматии по Птолемею. Киев, 1899, стр. 31. Н.Закревский (Описание Киева, т. I. М., 1868, стр. 6) считал, что Птолемеев Азагориум, слывший у окрестных жителей под именем Загорья, был не что иное, как Киев], полагавший, что Киев существовал еще во времена Птолемея и значится на карте последнего под именем Метрополь. Когда готы тронулись на юг, к пределам Римской империи, под их напором исчезли с лица земли старые культурные центры Тира, Ольвия, Танаис, но среди этого переворота уцелел, по-видимому, и даже, быть может, был призван к новой жизни Метрополь – Киев, который и выступает при готах как Danparstadir – столица Эрманарика.
Признавали существование днепровской готской столицы на территории Киева Ф.Браун [Ф.Браун. Разыскания в области гото-славянских отношений, I. Готы и их соседи до V в. СПб., 1899, стр. 8], В.С.Иконников [В.С.Иконников. Опыт русской историографии, т. II, кн. 1. Киев, 1908, стр. 116], А.И.Соболевский [А.И.Соболевский. Лингвистические и археологические наблюдения. Русские местные названия и язык скифов и сарматов, вып. I. Варшава, 1910, стр. 97-98], С. Рожнец[с. 71]кий [С.Рожнецкий. Из истории Киева и Днепра в былевом эпосе. ИОРЯС, т. XVI, кн. 1, 1911, стр. 72], А.Погодин [А.Погодин. Киевский Вышгород и Гардарики. – ИОРЯС, т. XIX, кн. 1, 1914, стр. 31], И.Стеллецкий [И.Стеллецкий. Летописные варяжские пещеры и клад. – Сб. статей в честь гр.Уваровой, М., 1916, стр. 262]. Теорию Вигфуссона о Киеве как столице готов до недавнего времени можно было встретить в путеводителях по городу [К.Шероцкий. Киев. Путеводитель. Киев, 1917, стр. 2. Автор не только поддержал теорию Вигфуссона, но и считал, что она “подтверждается археологическими данными”. См. также: Путівник по Києву, ч. I. Київ давній. К., 1930, стр. 104] и в обзорных статьях на страницах украинских журналов [В.Славін. Київ у пам’яті століть. – Соціалістичний Київ, 1936, № 12, стр. 34].
Итак, если изучение древнерусской народной легенды об основателях Киева привело к признанию наиболее реальной исторической основы этой легенды в том, что она в поэтической форме закрепляла мысль о славном прошлом великого города задолго до того времени, как он стал признанной столицей Руси, то изучение северных легенд о “Днепровском городе”, наоборот, приводит к выводу о перенесении на мнимую готскую столицу Эрманарика черт более позднего исторически реального русского Киева.
Общей для обоих источников особенностью является, однако, легендарный. поэтический характер их. Забывая об этом и превращая русскую легенду или северные песни в исторические документы в собственном, узком смысле этого. слова, исследователи нередко обольщали себя иллюзорной исторической реальностью тех фактов, которые на самом деле имели подлинную ценность лишь как поэтический образ, требующий специфических средств раскрытия.