Бойцы и командиры

Корреспондент «Известий» Н.Бакланов передает из района Чернобыльской АЭС (Киев)

Райцентр Иванков – последний относительно крупный населенный пункт перед въездом в тридцатикилометровую зону, из которой эвакуировано теперь все население. Здесь, в кабинете заместителя председателя райисполкома В.Корзуна, я встретился с заместителем начальника оперативной группы полковником Г.Присяжным.

– Прибыли 6 мая и сразу же приступили к выполнению поставленных перед нами задач: откачке воды на станции, дезактивации транспорта, выходящего из зоны заражения, проведению радиационной разведки местности, – рассказывает мне полковник. – Приходится решать и хозяйственные проблемы, связанные с обустройством военного лагеря. Большую помощь оказывают советские работники – выделили нам доски, шифер, рубероид…

К беседе подключается заместитель председателя райисполкома.

– Мы понимаем, что для выполнения ответственного задания воинам потребуется немало времени, – замечает В.Корзун. – Они приехали не на один день. Стараемся создать нормальные условия.

В том, что это так, я убедился и сам, побывав в расположении части. Военный лагерь мы увидели еще с дороги, не доезжая до контрольно-пропускного пункта. Проверив пропуск, закрепленный на ветровом стекле, постовые подняли шлагбаум с яркой, бросающейся в глаза надписью: «Запретная зона». «Уазик», свернув с шоссе, запылил по свеженаезженной колее к раскинувшимся возле леса палаткам и стоянке с техникой.

Полковник Присяжный снял с коротко остриженной, посеребренной головы пилотку и потянулся к одному из двух респираторов, висящих на приборном щитке. То же самое сделал и водитель Петр Прибыльский – подтянутый солдат с черненькими усиками. Полковник повернул лицо:

– А здесь придется надеть маски: чтобы радиоактивной пыли не наглотаться… И протянул мне запечатанный в пакет респиратор:

– Возьмите! Мы привыкли видеть иную опасность – огонь, наводнение, лавину… А радиация – бесшумна и невидима. Она без вкуса и запаха. Вот чувства и остаются глухи. Так сказать, не срабатывает инстинкт самосохранения…

Прибыв в лагерь, мы осмотрели палаточный городок с лабораториями, медицинскими и санитарными пунктами. Увидели баню, столовые, покрытые рубероидом и закрытые полиэтиленом.

– Вот куда пошел стройматериал, «организованный» для нас райисполкомом, – заметил Присяжный и предложил: – Перекусим с дороги!

Прост, но на удивление вкусен показался мне солдатский обед: борщ, каша с тушенкой, кисель и щедро нарезанные ломти свежего хлеба из полевой пекарни.

О еде здесь, конечно, не забывают. Но в напряженные эти дни просто не хватает времени нормально поесть. Так же, как и поспать. Полковник Присяжный, например, всю ночь накануне мотался по дорогам: производил вместе с расчетами радиационную разведку местности. С пяти до семи утра вздремнул, а потом снова – служба.

Насколько дорого здесь время, я понял даже по такой детали: «экскурсия» по лагерю и обед заняли считанные минуты. А после этого – сразу же в машину и в путь. Теперь мы направлялись к пунктам санитарной обработки – ПУСО, которые развернуты вдоль зоны к Чернобылю и атомной станции. Первый расположен на большой поляне неподалеку от выезда из зоны. Сюда съезжают машины, не прошедшие обработку на предыдущих пунктах, – транспорт направляется так, чтобы равномерно распределить нагрузку на воинские подразделения и избежать лишних простоев техники.

Вот залепленная грязью, серая от пыли бетономешалка остановилась в специальной колее, дно которой выстелено полиэтиленовой пленкой для того, чтобы избежать проникновения радиации в почву. Рядом – станция АРС-12 и трое солдат, облаченных в специальную прорезиненную одежду – бахилы, высокие перчатки. Воины с респираторами на лицах.

Пока мы наблюдаем, как под тугими струями воды, смешанной с моющими средствами, очищаются пузатые бока бетономешалки, записываю в блокнот то, что рассказывает заместитель командира роты по политчасти лейтенант А.Быков:

– Здесь действует один из лучших наших расчетов в составе командира В.Лысейко, рядовых А.Андрюшина и П.Жденяка. Работать им приходится без перерывов. Самое большое напряжение во второй половине дня, когда со станции возвращается основной поток машин.

Тем временем бетономешалка обработана. Теперь ее проверяют приборами – бывают случаи, что «баню» приходится повторять по два-три раза. Грязная вода по желобам стекает в резервуары. Оттуда ее потом откачают и увезут в специальные места захоронения радиоактивных отходов. Прежде чем водители сядут в кабину, прошу представиться.

– Сергей Нарыжняк и Николай Напреев, – говорит один из них. – Работаем в «Донбасстроймеханизации». Прибыли на подмогу…

– Как настроение?

– Когда ехали сюда, на душе было неспокойно. Но, как выяснилось, работать можно.

Водителям нужно спешить – они хотят успеть сделать еще одну ходку в Вышгород за бетоном. В путевом листе ставится штамп о том, что машина прошла дезактивацию. Без этой отметки из зоны ее не выпустят. И вот бетономешалка выезжает на трассу, а мы направляемся к следующему ПУСО. Здесь увидели, как обрабатывают трубовозы, машину «скорой помощи». С обстановкой знакомит командир роты капитан С.Деньгин:

– За вчерашний день дезактивировали 115 единиц техники. За сегодняшний – 20, – докладывает он. – Люди работают слаженно.

И снова садимся в «уазик» и едем к третьему ПУСО, расположенному, можно сказать, на самой передовой – совсем рядом со станцией.

Станция показалась неожиданно. Мы доехали до развилки, у которой расположен ПУСО, и здесь, между деревьями, растущими вдоль обочины, я увидел серые строения и торчащую над ними высокую трубу.

– А вот и четвертый блок, – показал мне Присяжный, – тот самый…

Присмотревшись, различаю искореженные, потемневшие конструкции, скосившие угол. Над ними кружили два вертолета. Пролетев над реактором, они направились в нашу сторону.

– Не будем терять времени, – заметил полковник. – Да и уровень радиации в этом месте все же повыше. У каждого солдата и офицера – индивидуальный прибор, учитывающий, какую дозу облучения получил его владелец. Эти данные постоянно проверяются.

Во время нахождения в пункте, где обрабатываются машины, выходящие из опасной зоны, я познакомился с заместителем командира роты старшим лейтенантом В.Чекановым. Он, как выяснилось, сам попросился на этот участок, хотя поначалу назначили сюда другого офицера.

– Только не подумайте, что он отказался, – уточнил Валерий. – Просто мне дезактивация знакома лучше…

Позже, когда вернулись в лагерь, во время беседы с начальником оперативной группы генерал-майором Н.Шмалем, я вспомнил этот случай.

– Характерный эпизод! – отметил генерал. – Люди оказались в сложных условиях на высоте. Приходится выбирать, кого послать в наиболее опасные места из числа добровольцев. Так было при откачке воды на станции, когда неожиданно ночью остановился перекачивающий агрегат. Неполадку в течение 15 минут исправили подполковник В.Примак, старший лейтенант А.Азаров, лейтенант А.Шитиков и солдаты – В.Кучер и В.Ковтуненко. Есть полная уверенность в том, что в нашей зоне ответственности – весь район поделен между частями на секторы – мы сумеем выполнить все задачи…

Когда возвращались в райцентр Иванков, разговорились с полковником Присяжным о том, насколько емким и многозначительным оказался в нынешней ситуации армейский термин «зона ответственности». Ведь если вдуматься, то и сама станция, и тридцатикилометровая зона вокруг нее оказались зоной повышенной ответственности людей, которые не имеют права на ошибку.

Известия, 1986 г., 22.05, № 142 (21584).