Под нами – реактор
Наш специальный корреспондент В.Никипелов передает с борта самолета радиационной разведки Госкомгидромета СССР
– Взгляните на эту карту, – приглашает меня к письменному столу собеседник, директор московского Института прикладной геофизики Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю окружающей среды доктор технических наук С.И.Авдюшин. – На нее наносятся оперативные данные уровня радиоактивности в 30-километровой зоне вокруг Чернобыльской АЭС и в прилегающих к ней районах. Их использование позволяет наиболее оптимально и безопасно для здоровья людей планировать и производить многие работы по ликвидации последствий аварии.
Сергей Иванович показывает на разноцветные линии, отделяющие районы с той или иной степенью загрязненности, рассказывает о самых совершенных приборах, способных производить любые исследования, вплоть до тончайшего спектрометрического анализа радиоактивности веществ.
Но так как речь идет о загрязненности довольно значительной по площади территории, то постоянно направлять для отбора проб воздуха автотранспорт и долго и дорого. Другое дело – имеющиеся в распоряжении института специально оборудованные самолеты радиационной разведки, при помощи которых подобная карта составляется всего за 2-3 дня.
Кстати, именно воздушная разведка выявила места с повышенным радиационным фоном за пределами 30-километровой зоны, из которых пришлось дополнительно эвакуировать население. И наоборот, в самой зоне обнаружены места с благоприятными для жизни условиями, куда уже вернулись люди.
Вместе с руководителем группы кандидатом физико-математических наук А.Б.Ивановым рассматриваем в ожидании летной погоды карту с маршрутами полетов.
– Наши пилоты летают в Арктику и Антарктиду, – рассказывает командир эскадрильи Мячковского объединенного авиаотряда В.В.Климов, – занимаются рыбной разведкой и охраной лесов, аэрофотосъемкой и вот теперь – радиационной разведкой.
Обращаю внимание на серебристые сигары установленных снизу по бокам фюзеляжа гондол. В полете их головки открываются, и вовнутрь проходит воздух – несколько тысяч кубометров в час. При этом специальные фильтры вылавливают из воздушного потока малейшие частицы для исследований.
– Это второй такой специализированный самолет, подготовленный для радиационной разведки в кратчайшее время в мае киевскими авиастроителями и сотрудниками ОКБ имени О.К.Антонова на базе обычного аэрофотосъемочного самолета «Ан-30», – поясняет Иванов. – А на первом – регулярно осуществляющем контроль радиационной обстановки над территорией страны – мы были над Чернобыльской АЭС во время очередного облета за десять часов до аварии. Ничего тогда не предвещало беды. Узнали о случившемся в Прибалтике, а уже с 27 апреля начали ежедневные исследования в зоне Чернобыля.
Взревели моторы, разбег – и мы в воздухе. С разрешения командира корабля Н.В.Калистова протискиваюсь в лаз под чуть приподнятой пилотской кабиной в застекленную штурманскую рубку, расположенную в носу самолета. Ее хозяин Анатолий Евсеев предлагает складной стульчик. Перед входом в зону уступаю место Иванову. По сигналу Андрея Борисовича начинают работу приборы, над показаниями их самописцев сразу заколдовал оператор В.П.Мамакин.
Через несколько минут прямо по курсу открылась панорама станции, ближних и дальних ее окрестностей. Вот длинная линия машинного зала, две 150-метровые трубы, первый, второй, третий блоки и рядом с ними – четвертый.
– Восемь часов сорок минут, высота двести, под нами – реактор, – доносятся из наушников слова доклада.
Он прямо под нашими ногами, разделенный плексом кабины и двумя сотнями метров воздушного пространства. Развороченная плоская крыша, искореженная арматура, черные обгорелости… Но его ядовитое дыхание уже не так страшно. Оно укрощено волей и мужеством военных летчиков.
Раз за разом «прочесываем» огромный квадрат сто на сто километров. Внизу – поселки Киевской и Житомирской областей, белорусские села. Подлетаем к Мозырю, затем возвращаемся в район Чернобыля и снова летим на север.
Отсюда, с 200-метровой высоты, хорошо видна система ограждения зоны, контрольно-пропускные пункты на дорогах и палаточные городки, в которых живут воины подразделений, принимающих участие в работах по ликвидации последствий аварии. В районах, примыкающих к 30-километровой зоне, ведутся полевые работы, пасется скот, течет трудовая жизнь.
Наступает последний этап – съемка центральной части зоны. Шесть раз пересекаем ее по разным направлениям пятнадцатикилометровыми «галсами», и каждый раз маршрут пролегает над центром кратера.
При посадке не удержался от еще одного вопроса к Иванову: какова сейчас радиационная обстановка над Киевом?
– Здесь, – ответил Андрей Борисович, – все чаще приходится пользоваться приборами, шкала которых градуирована не в миллирентгенах, а в микрорентгенах. Такой факт говорит сам за себя. Мы замеряли фон посадочной полосы, травы на аэродроме. Он, как и фон над городом, приближается уже к доаварийным уровням. К слову, и в 30-километровой зоне уровень радиации снизился во много десятков.
Правда Украины, 1986 г., 10.07, № 156 (13426).
Див.також “Над реактором – воздушная разведка” під 9.07.1986 р.