5. Княжеские и боярские дворы

Каргер М.К.

Письменные источники и в первую очередь летописи сообщают немало сведений о многочисленных дворах князей и именитых бояр, расположенных в различных концах города и в его окрестностях.

Княж двор являлся одним из важнейших центров политической, административной и хозяйственной жизни древнего Киева. Уже в наиболее древних известиях о Киеве летописцы упоминают и о княжих дворах как важнейших центрах города.

Воссоздавая облик древнейшего Киева и повествуя о княжеских дворах и теремах, летописец стремился уточнить их местоположение ссылками на существовавшие в его время, по-видимому, известные всем киевлянам крупные боярские дворы.

Однако историки и археологи XVIII – XIX вв., обратившиеся к летописному тексту как к единственному в то время источнику для реконструкции исторической топографии города, оказались в значительно более трудном положении, ибо одно неизвестное приходилось определять другим неизвестным. По вопросам топографии древнейших княжих дворов в Киеве высказано огромное количество взаимоисключающих догадок и предположений, число которых увеличивается и поныне. Уточненное определение территории древнейших княжеских дворов в Киеве на основе интерпретации кратких летописных известий, на наш взгляд, является задачей невыполнимой.

Огромный интерес представляют результаты археологических поисков остатков княжих дворов, но следует подчеркнуть, что и эта задача связана с весьма существенными трудностями. Необходимо учитывать прежде всего, что территория княжих дворов в Киеве на протяжении IX – XIII вв. далеко не была постоянной. Нужно помнить также, что княж двор представлял во все периоды его существования чрезвычайно сложный комплекс, состоявший отнюдь не только из дворцовых построек, хотя до настоящего времени наиболее бесспорными вехами в археологическом изучении этой проблемы являются развалины нескольких древнейших дворцовых построек (гридниц).

Крайняя лаконичность летописных известий о древнейших княжеских дворах в Киеве лишает возможности ответить на вопрос, чем было обусловлено наличие в Киеве в эту пору двух княжеских дворов, один из которых к тому же находился “вне града”. Затруднительно решить, почему на этом дворе “вне града”, т.е. расположенном вне городских укреплений, а не на княжом дворе в городе, развертываются в середине и второй половине Х в. наиболее крупные события государственной важности.

Из весьма лаконичных упоминаний княжого двора в событиях второй половины XI в. можно уловить существенные новые черты, которые приобрел княж двор в это время. Главным зданием княжого двора, в котором происходят основные события, становятся сени. Оттуда находящийся со своей дружиной князь ведет переговоры со стоящими внизу на дворе восставшими киевлянами. [с. 531]

В середине XII в. на страницах киевской летописи появляется новое наименование княжа двора – “Ярославль двор”, иногда с эпитетом “Великий”. Впервые это название встречается в летописном рассказе о бурных событиях 1146 г., развернувшихся после смерти кн. Всеволода Ольговича. В последний раз Великий (Ярославов) двор упомянут под 1183 г. в связи с освящением дворцовой церкви Василия, выстроенной князем Святославом Всеволодовичем. Не может быть сомнений в том, что под новым названием выступает не какой-то новый, ранее неизвестный княжеский двор. Великий Ярославов двор, который некоторые исследователи ошибочно связывали со строительством нового архитектурного ансамбля Ярославова города, в действительности, как и прежде, расположен во Владимировом городе.

Наименование старого княжеского двора “Ярославовым”, появившееся в середине XII в., имело несомненно политическое значение. Оно появилось в ту пору, когда значение киевских князей в политической жизни Киева сильно упало, когда князья, занимая княжеский стол, были обязаны не только считаться с мнением киевского веча, но иногда именно от него получать княжение, когда киевский стол стал переходить из рук в руки в результате междоусобной борьбы различных обособившихся княжеских династий. В эту пору прививающееся наименование княжого двора в Киеве “Ярославовым” должно было в известной мере способствовать поднятию упавшего авторитета киевских князей, как в их собственных глазах, так и в глазах киевского городского населения.

В 90-х годах XII в. Киевская летопись дважды упоминает о существовании еще одного княжеского двора в Киеве, который в отличие от Ярославова Великого двора называется “Новым”. Местоположение этого двора остается спорным.

Некоторые исследователи рассматривали Новый двор как княжеский двор, возникший вместо древнего Ярославова двора на прежнем месте или по соседству с ним; другие, опираясь на летописный рассказ о последних днях жизни кн. Святослава, готовы были локализовать этот двор в районе Кирилловского монастыря. Неясен и характер этого двора. Нет никаких оснований считать его фамильным загородным двором Ольговичей, как это делал Д.Иловайский.

Наряду с основным княжеским двором в городе, являвшимся официальной резиденцией князей, сидевших на киевском столе, с начала XI в. и вплоть до середины XII в. в письменных источниках встречаются упоминания о существовании княжеского двора на Берестове, выступающего также в качестве официальной резиденции киевских князей. Этот двор, упомянутый в роли княжеской резиденции впервые под 1015 г. в связи со смертью кн. Владимира Святославича, особое значение приобретает при Ярославичах. В летописном рассказе о захвате Киева Святославом и Всеволодом Ярославичами, объединившимися против своего старшего брата Изяслава, выражение “стол на Берестовом” недвусмысленно заменяет “киевский стол”, т.е. берестовский княж двор выступает в качестве вполне официальной резиденции киевских князей. Напомним, что именно здесь в 1113 г. состоялось совещание, собранное Владимиром Монома[с. 532]хом, с участием тысяцких Киева, Переяславля и Белгорода, на котором был разработан известный Устав.

Летописные известия, упоминающие еще один княжеский двор, находившийся также вне города, “под Угорским”, т.е. где-то между Берестовым и Верхним городом, слишком эпизодичны и потому не дают возможности уточнить ни местоположение этого двора, ни его функции. На этом дворе в 1146 г. кн. Игорь собирал “всех киян”, которые целовали ему там крест. В 1151 г. там же сидел соправитель Вячеслава князь Изяслав Мстиславич.

Наряду с официальными княжескими резиденциями в городе и на Берестове в Киеве с XI в. известен целый ряд других дворов либо принадлежавших князьям, не занимавшим в данное время киевский стол, либо являвшихся фамильными вотчинами тех или иных княжеских фамилий.

К югу от Киева, на Выдубицком холме, находился Красный двор Всеволода Ярославича, возникший, по-видимому, еще до вокняжения Всеволода на киевском столе.

К числу княжеских дворов, возможно, принадлежал Брячиславль двор, бывший двором полоцких князей. В непосредственном соседстве с Великим Ярославовым двором располагался Мстиславль двор, на котором во время грозных событий 1147 г. был убит князь Игорь. Какой-то княжеский двор существовал “на Острове”, напротив Выдубицкого монастыря. Здесь в 1149 г. останавливался кн. Изяслав Мстиславич, а после разорения Киева татарами в 1240 г. жил кн. Михаил Всеволодович. О каком-то загородном княжеском “теремце у Кыева” сообщает под 1150 г. летописный рассказ, повествующий о борьбе кн. Изяслава с Володимирком Галицким.

Имел свой “Красный двор” в Киеве и Юрий Долгорукий, многие годы боровшийся за киевский стол и трижды сидевший на нем. После смерти Юрия в 1158 г. восставшие киевляне обрушились не только на этот двор, но и на его же другой, расположенный за Днепром, двор, который сам князь называл “Раем”.

Наряду с княжескими дворами, игравшими огромную роль в политической жизни Киева, в XI-XIII вв. в городе приобретают большое значение многочисленные дворы бояр, дружинников и других представителей феодальной знати. Рост местной феодальной знати в Киеве наглядно отражается в увеличении боярских дворов в самом городе, не говоря уже о сельских боярских вотчинах. Уже на первых страницах летописи упомянут Олмин двор на горе в Угорском, существовавший во времена летописца. К числу древнейших упоминаний о боярских владениях в Киеве можно отнести и наименование “Боричев взвоз”, происходящее, по-видимому, от имени Борича, упомянутого в числе послов кн. Игоря, участвовавших в 945 г. в заключении договора с греками.

В летописном рассказе под 945 г. упоминаются дворы Гордятин, Никифоров, Воротиславль и Чюдин. Богатые дворы этих знатных киевлян были столь хорошо известны в городе, что ссылкой на них летописец определял местоположение древнейшего города на Горе и княжа двора в нем. Чюдин и Никифор – [с. 533] знатные киевские бояре, имена которых не раз фигурируют в киевской летописи и в Правде Ярославичей. К этой же верхушке киевского боярства несомненно принадлежали и Гордята и Воротислав.

Крупнейшим представителем киевского боярства был и Коснячко, двор которого упомянут летописцем в рассказе о киевском восстании 1068 г. Летописный рассказ позволяет установить, что двор Коснячка находился в новом Ярославовом городе.

Значительно более часто упоминают киевские летописцы о боярских дворах в Киеве в связи с различными событиями политической жизни города XII в. Во время киевского восстания 1113 г. был разграблен “двор Путятин”. Путята- первый известный нам киевский тысяцкий – был крупнейшим представителем знаменитой боярской фамилии, родоначальник которой боярин Вышата в качестве воеводы Ярослава участвовал в неудачном походе на Царьград в 1043 г.

Под 1146 г. в летописи упомянут “Ратьшин двор”, на который обрушился гнев киевлян после знаменитого веча у Туровой божницы. Ратша принадлежал к числу бояр, связанных с Ольговичами,

В событиях 1147 г. фигурирует “Глебов двор”, принадлежавший, по-видимому, Глебу, или Улебу, бывшему тысяцким в княжение Всеволода Ольговича.

Под 1151 г. упоминается “Бориславль двор”, находившийся в Ярославовом городе, где-то между Золотыми и Жидовскими воротами.

Дворы наиболее знатных бояр располагались в Верхнем Киеве, однако в летописных рассказах изредка фигурируют и боярские дворы на Подоле. Таков двор Радслава, зажженный половцами, прорвавшимися в 1161 г. на Подол.

Отрывочный характер упоминаний о боярских дворах в Киеве не позволяет восстановить даже в самых общих чертах архитектурно-планировочный облик этих дворов. Судя по отдельным репликам летописца, это были огороженные высокими заборами, достаточно сильно укрепленные крупные внутригородские усадьбы, заставляющие вспомнить термин “хоромы”, известный по одной из статей древнейшей Правды. По интерпретации Б.Д.Грекова, в “хоромах” Русской Правды следует видеть укрепленные места – дворы, находившиеся в черте городских укреплений.

О расточительной роскоши боярских теремов, о богатых запасах, хранившихся на боярских дворах, образно рассказывают произведения древнерусской литературы. К сожалению, до настоящего времени боярский двор ни разу не был успешно разрешенной задачей археологического исследования.