4. Общественно-политическое движение в [18]60-х – первой половине 90-х годов

Началом разночинного периода освободительного движения в России и на Украине были 1856-1857 гг. Именно тогда наметился огромный подъем общественного движения, толчком к которому явилось поражение царской России в Крымской войне и все возрастающая волна крестьянских восстаний. В это время в стране начала назревать революционная ситуация.

Отражая интересы угнетенного крестьянства, революционеры-демократы выдвинули требование бесплатного перехода помещичьих земель в руки народа, свержения самодержавия путем народной революции и установления в России республиканского строя. Подобно Герцену, Чернышевский был социалистом-утопистом, он мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную крестьянскую общину. Однако если Герцен вообще идеализировал общину, то Чернышевский придавал ей значение в построении социализма лишь в случае перехода помещичьей земли в результате революции к крестьянам.

Революционные демократы боролись и против либералов, вступивших в сделку с царизмом. Трибуной революционных демократов был журнал «Современник», в котором Чернышевский вместе с Добролюбовым пропагандировали революционные идеи. Указывая на значение литературной деятельности Чернышевского в «Современнике», В.И.Ленин писал, что Чернышевский был не только социалистом-утопистом, а и

«революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя – через препоны и рогатки цензуры – идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей» [В.И.Ленин, Соч., т. 17, стр. 97].

Ленин отмечал могучую проповедь Чернышевского, «умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров…» [В.И.Ленин, Соч., т. 5, стр. 26].

«Современник» распространялся на Украине, и в частности в Киеве. В 1860 г. по всей России разошлось 6598 экземпляров «Современника», из них по Украине – 1203.

Большая часть подписных изданий поглощалась в то время крупными городами. В 1860 г. в Киеве было подписано 65 экземпляров «Современника». Такое сравнительно широкое распространение этого журнала объясняется тем, что Киев был университетским центром.

Следует подчеркнуть, что подписка на «Современник» в Киевской губернии, как и повсюду на Украине, в 1860 г. заметно возросла. Так, в 1859 г. в Киевской губернии насчитывалось 96 подписчиков на журнал, а в 1860 г. – 144.

Из-за границы в Киев начиная с 1856-1857 гг. нелегально доставлялись «Колокол», «Полярная звезда» и другие революционные издания и прокламации, издававшиеся Герценом и Огаревым в «Вольной русской типографии» в Лондоне. В свою очередь из Киева в Лондон различными путями шла корреспонденция, освещавшая местную жизнь, разоблачавшая действия царской администрации.

В.И.Ленин высоко оценил деятельность Герцена.

«Герцен, – писал он, – создал вольную русскую прессу за границей – в этом его великая заслуга. «Полярная Звезда» подняла традицию декабристов, «Колокол» (1857-1867) встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено» [В.И.Ленин, Соч., т. 18, стр. 12].

Правда, Герцену и Огареву были свойственны либеральные шатания. Однако, как указывал В. И. Ленин, «при всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом, демократ все же брал в нем верх» [Там же]. И когда он в [18]60-х годах, вскоре после провозглашения реформы, увидел в России революционный народ, он

«безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма. Он боролся за победу народа над царизмом, а не за сделку либеральной буржуазии с помещичьим царем. Он поднял знамя революции» [Там же, стр. 14].

Когда Герцен и Огарев перешли на позиции революционной тактики, влияние «Колокола» и других лондонских изданий заметно возросло.

В Киеве, как и по всей Украине, во второй половине [18]50-х и в начале 60-х годов широко распространялись в рукописях революционные стихи Шевченко, в которых поэт призывал народ к революции, к всенародному восстанию.

…Другого и не жди,

Не ожидай желанной воли -

Она заснула. Царь Микола приспал ее.

Чтоб разбудить больную волю поскорее,-

Обух придется закалить

И наточить топор острее -

И волю миром всем будить.

Так писал поэт в ноябре 1858 г. Тогда он жил в Петербурге, поселившись там спустя некоторое время после возвращения из ссылки и установив связь с Чернышевским и его соратниками – М.Михайловым, С.Сераковским, В. и Н. Курочкиными и др.

В конце мая 1859 г. Шевченко в последний раз выехал на Украину. Здесь он находился под строгим полицейским надзором. С конца июня до начала июля Шевченко жил в Корсуне у родственника Варфоломея Шевченко, а потом ездил по губернии. Когда Шевченко находился в Межирече Черкасского уезда, на него донесли, что он выступал против религии. Киевский генерал-губернатор отдал приказ о высылке Шевченко в Киев. 26 июля черкасский земский исправник рапортовал губернатору о выезде поэта под надзором сотского в Киев в распоряжение местного старшего полицмейстера.

Киевский генерал-губернатор обратился 15 августа к начальнику III отделения с письмом, в котором сообщал, что он разрешил Шевченко, по его просьбе, возвратиться в Петербург. При этом генерал-губернатор заявлял, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Шевченко жил на Украине. «…Если бы Шевченко пожелал поселиться в здешнем крае, – писал он, – то я полагал бы отклонить его намерение» [«Т.Г.Шевченко в документах и матеріалах», К., 1950, стр. 232].

Царские власти боялись, что Шевченко будет вести на Украине революционную и атеистическую пропаганду, способствующую пробуждению политического сознания если не широких народных масс, то во всяком случае местной разночинной интеллигенции.

Во время пребывания в Киеве Шевченко встречался со своим старым другом художником И.М.Сошенко, который жил около Сенного базара. На квартиру Сошенко заходили студенты университета, здесь они знакомились с Шевченко, читали его революционные стихи, оказывавшие на них большое влияние [I.Т.Кошовий, Т.Г.Шевченко в Києві, К., 1941, стр. 56].

13 августа 1859 г. Шевченко выехал в Петербург и на Украину больше не приезжал. Здоровье поэта было подорвано десятилетним пребыванием в ссылке. 26 февраля 1861 г. он умер. Вначале его похоронили на Смоленском кладбище в Петербурге. 26 апреля гроб с прахом поэта был отправлен на Украину через Москву и Орел, а оттуда через Нежин доставлен 6 мая в Киев. В этот же день вечером студенты вместе со многими другими участниками траурной процессии несли гроб на руках в церковь Рождества на Подоле, где он был оставлен на ночь. На следующий день процессия, растянувшаяся на версту, направилась с гробом поэта к пароходу, на котором тело Шевченко было отправлено вниз по Днепру. 10 мая поэт был похоронен на Чернечей горе возле Канева [«Письма Честаховского, писанные в 1861 году о похоронах поэта Шевченко», «Киевская старина», 1898, №2, стр. 167 – 182].

Влияние революционно-демократических идей Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Герцена, Шевченко все шире распространялось на Украине, что вело к созданию здесь тайных политических кружков.

В 1856 г. в Харькове возник тайный политический кружок, в который входили преимущественно студенты Харьковского университета. Большинство членов его (Я.Бекман, М.Муравский, П.Завадский и др.) ставило конечной целью освобождение крестьян и замену российской монархии республиканским правлением, меньшинство стояло за конституционную монархию.

П.Завадский писал, что кружок стремился «произвести всеобщее восстание в России», на которое, по мнению членов кружка, нужно было поднять народные массы, распространяя среди них революционные прокламации, в том числе и на украинском языке.

В пропагандистской деятельности кружка большую роль сыграли произведения Герцена, с которым члены кружка поддерживали непосредственную связь

В 1858 г. после волнений значительное число студентов Харьковского университета переселилось в Киев и поступило в Киевский университет. Среди них были руководящие деятели харьковской тайной организации Я.Бекман и М.Муравский. Они установили тесные связи с П.Завадским, оставшимся в Харькове, и другими членами организации. Тогда же в Киевском университете учились члены кружка А.Тышинский и В.Португалов. В Киеве также жил П.Ефименко.

Революционные демократы Киева приняли активное участие в организации и деятельности воскресных школ. Они придавали им важное значение не только как рассадникам начальной грамотности среди эксплуатируемого городского населения, но и как пунктам, где можно было, просвещая народ, вести революционную пропаганду.

Воскресные школы просуществовали недолго. В июне 1862 г. царское правительство повсеместно закрыло воскресные школы. Еще до закрытия школ, в конце января 1860 г., по доносу в Харькове был арестован П.Завадский. В руки жандармов попал черновик рукописи, в которой шла речь о программных требованиях и деятельности тайного кружка. В Киеве арестовали ряд лиц, в том числе Бекмана и Муравского, которые были сосланы в северные губернии.

Несмотря на ликвидацию кружка, действовавшего в Харькове и Киеве, революционно-демократическая пропаганда в Киеве не прекращалась. В ноябре 1862 г. арестовали студента Киевского университета Моссаковского, который с декабря 1860 г. был преподавателем училища военного ведомства и воспитывал учащихся в революционном духе, проводя с ними в свободное время беседы на политические темы. Он читал в организованном им подпольном кружке учащихся «Полярную звезду» и другие издания Герцена, революционные стихи Пушкина, Огарева. Моссаковский разоблачал деспотический характер самодержавия. Он советовал учащимся нести революционные идеи в среду своих товарищей [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 1-я экспедиция, 1861, д. 196, ч. 1, л. 136].

В 1861 г. в Петербурге возникла тайная революционная организация «Великорус», выпустившая с июня по сентябрь 1861 г. три печатных листовки под тем же названием. Группа «Великорус» представляла правое крыло революционной демократии, положив в основу своих действий борьбу «просвещенного общества» (либералов) за конституцию. Идея народнической революции, выдвинутая Чернышевским, Добролюбовым, Н.Серно-Соловьевичем, не отрицалась «Великорусом», однако великорусы не начинали конкретных действий, связанных с проведением этой тактики в жизнь.

В национальном вопросе «Великорус» стоял на платформе Чернышевского, провозглашая освобождение Польши, а также Украины, названной «Южной Русью». «Великорус» требовал, чтобы населению Южной Руси «была предоставлена полная свобода распоряжаться своей судьбой по собственной воле» [«Прокламации шестидесятых годов», М.-Л., 1926, стр. 30].

Листовки распространялись в ряде городов России и Украины. Жандармский штаб-офицер сообщал в феврале 1862 г. из Киева шефу жандармов, что «еще с прошлого года прокламации «Великоруса» появились в Киевской губернии» [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 1-я экспедиция, 1861, д. 196, ч. 1, л. 135]. Листовки в городе распространяли студенты университета. Экземпляры листовок «Великоруса» были найдены во время обыска у студентов Я.Лободовского и Е.Орлова [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора, оп. 812, 1862, д. 59].

Революционные демократы стремились установить на Украине тесную связь с крестьянами и солдатами. Приписанный к Киевскому кадетскому корпусу подполковник А.А.Красовский, который переехал в Киев из Петербурга, переодевшись в крестьянскую одежду, весной 1862 г. вел революционную агитацию среди крестьян Корсуня, бывшего одним из центров массовых крестьянских волнений в Киевской губернии в 1855 г. (Киевская казаччина). В июне 1862 г. Красовский составил прокламацию, переписал ее в нескольких экземплярах и разбросал в военном лагере близ Киева, где стоял батальон солдат, получивший приказ отправиться на усмирение крестьян в Богуслав Каневского уезда Киевской губернии.

Красовский призывал солдат отказаться стать палачами народа, не исполнять царского приказа сечь крестьян и стрелять в них за то, что они хотят земли и воли. Красовского арестовали, заключили в крепость, после чего его судил военный суд. «Лучше погибнуть, – заявил он на суде, – чем принимать участие в усмирении крестьян». Его призыв вызвал полное сочувствие у солдат, среди которых он распространил свое воззвание. Солдаты передали ему в каземат записку, в которой сообщали, что у них осталось четыре экземпляра прокламации, они ее выучили наизусть и передали содержание своим товарищам. Царское правительство приговорило Красовского к смертной казни, заменив впоследствии двенадцатью годами каторги.

До ареста Красовский поддерживал в Киеве связь с В.Синегубом, передавая ему «Колокол», «Полярную звезду», а также революционные стихи Шевченко. Красовский знал членов киевской «громады» Т.Рыльского, Б.Познанского и других. Он был близко знаком с Т.Г.Шевченко и его родственником Варфоломеем Шевченко, у которого жил в Корсуне.

Известие о судьбе Красовского дошло до Лондона. Герцен высоко оценил подвиг офицера-революционера и не раз упоминал о нем в своих статьях [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 1-я экспедиция, 1862, д. 230, ч. 42; «Колокол» от 1 мая 1863 г.].

Царское правительство летом 1862 г. обрушило на революционную демократию жестокие репрессии. Были закрыты воскресные школы, на восемь месяцев запрещен выход «Современника». В июле 1862 г. были арестованы Н.Г.Чернышевский, Н.А.Серно-Соловьевич и другие революционеры-демократы.

Киев был важнейшим центром польского национально-освободительного движения, которое начало развертываться на Правобережной Украине со второй половины [18]50-х годов и являлось составной частью общепольской национально-освободительной борьбы. Польская тайная организация возникла и в Киевском университете, где обучалось много поляков. В конце 50-х годов здесь были созданы польские гмины, вначале представлявшие собой студенческие землячества [Б.Познанский утверждает, что в каждую гмину входили студенты, ранее обучавшиеся в одной и той же гимназии. См. «Воспоминания Б.С.Познанского», «Украинская жизнь», 1913, № 2-3].

Образовались гмины волынская, подольская, украинская (объединяла уроженцев Киевской губернии), литовская (в нее входили уроженцы Литвы и Белоруссии, поскольку в представлении деятелей польского движения Белоруссия была частью Литвы) и Царства Польского. Во главе гмин стоял комитет, в состав которого входили представители от каждой гмины [Fr. Rawita-Gawroński Rok 1863 na Rusi, Львов, 1902, стр. 126 – 127]. Определенных сведений о количестве студентов-поляков, входивших в гмины, нет, но несомненно, что в них входило большинство их. Гмины, состоявшие из уроженцев Правобережья, были наиболее многочисленны, ибо большинство студентов-поляков являлось уроженцами правобережных губерний.

В конце [18]50-х годов гмины превратились в тайную польскую политическую организацию, которая существовала под названием «Провинциальная организация» и была подчинена главному центру, находившемуся в Варшаве. Тайная польская организация, комплектуя свои кадры из участников гмин, представляла собой цепь троек (Zwiazek trojnicki); каждый член организации, войдя в какую-либо тройку, сам создавал свою тройку.

В 1862 г. в Киев приехал представитель Варшавского центрального комитета Стефан Бобровский и организовал центральный орган – «Исполнительный отдел (комитет) Руси», поддерживавший идею варшавских «красных» о необходимости восстания против царизма. «Исполнительный отдел Руси» возглавил киевскую тайную польскую организацию. Вместо троек киевская организация была разделена на десятки. Однако подавляющее большинство шляхты, проживавшей в городе и губернии, не поддерживало тактики восстания и создало свой комитет [Fr. Rawita-Gawronski, Rok 1863 na Rusi, Львов, 1902, стр. 169].

В начале февраля 1862 г. тайная полиция узнала, что в типографии Киево-Печерской лавры литографировался «Великорус» и другие тайные издания. Эта работа проводилась по поручению С.Бобровского. Литографировали «Великорус» Залесский и два лаврских послушника Артусевич и Ильяшевич. Материал для литографирования поставлял типографии Гофман. По доносу все четверо были арестованы и отданы под суд [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 1-я экспедиция, 1861, д. 196, ч. 1, л. 137; Fr. Rawita-Gawronski, Rok 1863 na Rusi, Львов, 1902, стр. 161]. Бобровский успел бежать за границу.

Многие студенты-поляки еще в 1861 г. прекратили занятия в университете и примкнули к освободительному движению. Их примеру последовали учащиеся киевских гимназий [Fr. Rawita-Gawronski, Rok 1863 na Rusi, Львов, 1902, стр. 166-167]. Вся эта масса, состоявшая из нескольких сот человек, преимущественно студентов, присоединилась к польскому восстанию, вспыхнувшему в январе 1863 г. В восстании приняла участие также незначительная часть поляков, служивших в различных учреждениях Киева.

Правобережные польские тайные организации не сразу начали восстание. Это произошло лишь в конце апреля, когда выступили Волынь и Киевщина, а несколько позже и Подолия. 26 апреля (8 мая) из Киева отправились три повстанческих отряда, объединявшие 300 студентов и гимназистов. Через некоторое время выступил конный отряд, насчитывавший 100 человек, и, наконец, еще 150 повстанцев. Один из отрядов, сбившись с пути, не успел присоединиться к восставшим. Повстанческие силы были разгромлены царскими войсками. В это же время из города выступила еще одна группа с заданием распространить воззвание (так называемую «Золотую грамоту») среди крестьян. Однако крестьяне не присоединились к повстанцам и выступили против них. Несколько человек было убито, а остальные захвачены и выданы царским властям.

Многие захваченные в плен повстанцы были заключены в Киевскую крепость. В одной только Северной крепостной башне томилось около 1200 повстанцев, со временем отправленных в Сибирь. Немало их разместили в Житомире и в тюрьмах уездных городов.

Царские палачи учинили кровавую расправу над участниками восстания. Многих командиров отрядов по приговору военно-полевого суда казнили. В Киеве около крепостного рва, недалеко от Днепра, 18 мая 1863 г. был расстрелян Адам Зелинский, 9 ноября – Владислав Тадеуш Раковский и Платон Крижановский. Через некоторое время были казнены Ромуальд Ольшанский и Адам Дружбацкий [Fr. Rawita-Gawronski, Rok 1863 na Rusi, Львов, 1902, стр. 304-305].

После того как царское правительство подавило восстание 1863-1864 гг., Киев перестал быть одним из очагов польского национально-освободительного движения.

Накануне реформы 1861 г. на Украине начало оформляться украинское национально-буржуазное движение, далее развивавшее взгляды либерально настроенных кирилло-мефодиевцев. В Киеве, Харькове, Полтаве, Чернигове и других городах возникли тайные кружки, так называемые «громады». В Петербурге они издавали журнал «Основа» (1861-1862 гг.).

«Громады» и «Основа» полностью поддерживали реформу 1861 г. Они шли по одному пути с русскими буржуазными либералами, выступая против революционной демократии и осуждая польское восстание.

Возникновение киевской громады шло сложным путем. В университете существовала группа студентов-украинцев, преподававших в воскресных школах на украинском языке. В отличие от революционно-демократического кружка Бекмана и Муравского эта молодежь не была настроена революционно. Она увлекалась украинской литературой, признавала самостоятельное существование украинской нации и выступала против польского движения на Правобережье.

Украинские буржуазные либералы, по свидетельству Драгоманова, «готовы были, подобно галицким русинам 1848 г., сойтись с царским правительством для борьбы с поляками» [«Былое», 1906, № 6, стр. 186-187]. В группу входили А.Стоянов, В.Торский, В. и Е.Синегубы, И.Касьяненко, П.Ефименко и др.

В 1861 г. к этой группе присоединились так называемые холопоманы [тобто «хлопоманы» – М. Ж., 12.01.2021 р.] – кружок студентов-поляков, участники которого являлись деятелями польского движения. Организатор этого кружка В.Антонович в [18]50-х годах принимал активное участие в подготовке польского восстания на Правобережье. Зимой 1860 г. он ездил в Петербург, где установил связи с одним из руководителей польского движения И.Огрызко.

Взявшись за изучение украинской истории и литературы, непосредственно соприкасаясь с украинским крестьянством, Антонович и его товарищи заявили о своем разрыве с польским национальным движением.

Однако «народолюбие» холопоманов не привело их в лагерь революционной демократии. Выйдя из польского национально-освободительного движения, они перестали принимать участие в подготовке восстания против царизма. Знакомясь с идеями кирилло-мефодиевцев, холопоманы выбросили из наследия предшественников все, что касалось классового расслоения, классовой борьбы. Во взглядах кирилло-мефодиевцев им импонировала костомаровская концепция о бесклассовости, демократичности украинской нации. Антонович как историк был прямым продолжателем националистических взглядов Костомарова.

Что же касается общения холопоманов с украинским крестьянством, то их попытки не шли дальше разговоров на общеобразовательные темы, изучения народного быта, фольклора и т.п. От польского движения отошли Т.Рыльский, Б.Познанский, Михальчук, Баковецкий и др., всего 15 человек. Их объединение с существовавшей ранее группой украинских буржуазных либералов привело к созданию киевской «громады».

В мае 1862 г. появилась революционная прокламация «Молодая Россия», призывавшая к немедленному восстанию против царизма. Ее издал революционный кружок, во главе которого стояли студенты Московского университета Зайчневский и Аргиропуло. Кружок поддерживал связь с периферией, и в том числе с Украиной.

Киевская «громада» летом этого же года приняла текст ответа на прокламацию «Молодая Россия», назвав его «Отзыв из Киева». «Отзыв» был напечатан в петербургском журнале «Русский вестник», который редактировал великодержавный шовинист Катков. Его подписал 21 член «громады» во главе с Антоновичем. Киевская «громада» шельмовала в «Отзыве» «Молодую Россию» и заявляла, что она не помышляет ни о какой борьбе против царизма.

«Громады» вели также просветительскую деятельность, издавали на украинском языке популярную и научную литературу, труды по этнографии и фольклору, принимали участие в создании украинского театра.

Революционные демократы противопоставляли свою борьбу против царизма и крепостничества деятельности «громад». Они признавали право Украины на национальную независимость, провозглашали общность революционных действий народов России.

Революционные демократы были уверены, что в 1863 г. в России начнется всеобщее народное восстание. Его начало связывали с введением уставных грамот, содержавших невыгодные для крестьянства условия наделения землей. Однако действительность не оправдала этих надежд. Царское правительство подавляло одно восстание за другим, не допуская, чтобы крестьянское движение приняло всероссийский размах. Революционная борьба временно начала спадать. В начале 1864 г. прекратила свое существование «Земля и воля», чему способствовали аресты отдельных ее членов.

Подавление польского восстания было поводом для репрессий, направленных против национального движения, и в том числе украинского. В июне 1863 г. в «Московских ведомостях» появилась статья Каткова, отрицавшая существование украинского народа и украинского языка. Украинский народ объявлялся «чистым русским народом», украинский язык назывался «простонародным, грубо обработанным украинским наречием» и провозглашался несуществующим.

Статью Каткова поддержал министр внутренних дел Валуев. С разрешения Александра II он в 1863 г. издал циркуляр, целью которого было уничтожение украинской культуры. «Сделать по цензурному ведомству распоряжение, – указывалось в нем, – чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; с пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так и учебных вообще, назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться». Закрытие воскресных школ, запрещение издавать на украинском языке учебную и популярную литературу было тяжелым ударом для развития украинской культуры.

Одновременно началась расправа с «громадами». Были ликвидированы полтавская и черниговская «громады», члены их вначале заключены в тюрьму, а затем сосланы. Прекратили свое существование харьковская и киевская «громады».

О жестокой царской цензуре свидетельствует то, что на Приднепровской Украине за десять лет (1863-1873 гг.) было напечатано лишь одно издание на украинском языке («Про російські судові реформи», Екатеринослав). В Киеве за это десятилетие не было выпущено ни одной книги или брошюры, не выходило ни одного периодического издания на украинском языке.

Отмена крепостного права и развитие капиталистических отношений способствовали оживлению общественно-политического движения в стране, в том числе и в Киеве. Уже в конце [18]60-70-х годов активную революционную борьбу в России против самодержавия развернули народники. Народничество [18]70-х годов было революционно-демократическим движением разночинной интеллигенции, выступавшей вслед за революционерами-демократами [18]50-60-х годов против гнета помещиков и остатков крепостничества. Народники считали, что основной революционной силой в стране является крестьянство.

Сосредоточив свое внимание на крестьянстве, они надеялись, что при помощи крестьянского восстания им удастся свергнуть самодержавный строй и на основе крестьянской общины построить социализм.

«Человек будущего в России – мужик, думали народники, и этот взгляд вытекал неизбежно из веры в социалистичность общины, из неверия в судьбы капитализма» [В.И.Ленин, Соч., т. 9, стр. 408].

Исходя из своих ошибочных взглядов народники отрицали развитие капитализма и ведущую роль фабрично-заводских рабочих как передовых борцов всего пролетариата. Они предприняли немало попыток поднять крестьянство на революцию и с этой целью начали «хождение в народ».

На Украине центром народнического движения стал Киев. Местная молодежь была охвачена революционным подъемом. Несмотря на то, что движение в Киеве развивалось без руководства единого центра, как отмечали современники, оно протекало в формах, характерных для народнического движения в Петербурге.

Видное место в развертывании общественно-политического движения в Киеве принадлежало Киевскому университету. После реформы 1861 г. в классовом составе студентов произошли определенные изменения. Увеличилось количество разночинцев – выходцев из мелких чиновников, духовенства, бедных дворян, мещан и т.д.

Для такого разночинного состава студентов важное значение приобретали вопросы студенческой автономии, дебатировавшиеся почти во всех высших учебных заведениях страны. Основными вопросами были сугубо студенческие дела: создание касс взаимопомощи, право на студенческие собрания, организация землячеств, гласный студенческий суд, организация студенческих столовых и др.

«Общая нужда, – вспоминал Дебогорий-Мокриевич о тех годах в университете, – вызвала потребность в организации касс и кухмистерских, вызывала сожительство товарищескими кружками и приучала людей делиться друг с другом последними грошами» [«Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», СПб., 1906, стр. 38].

Однако после покушения 4 апреля 1866 г. на царя Александра II, совершенного студентом Московского университета Д.Каракозовым, в стране значительно усилилась реакция и, в частности, началось наступление на высшие учебные заведения и на более или менее либеральный устав университетов, введенный 18 июня 1863 г.

21 июня 1866 г. Александр II отдал распоряжение университетскому начальству и полиции ввести более действенный надзор за студентами вне стен университетов [«Материалы по университетскому вопросу», вып. 1, Штутгарт, стр. 3]. А через год, 26 мая 1867 г., было утверждено положение кабинета министров, намечены меры по надзору за студентами, которым запрещалось устраивать концерты, спектакли, различные чтения и какие бы то ни было массовые собрания. Было также ограничено количество слушателей и изменен порядок приема (преимущество предоставлялось детям отставных чиновников высших классов и помещиков).

Однако эти меры не дали желаемых результатов. В марте 1869 г. возникли серьезные волнения среди студентов университета, технологического института и медико-хирургической академии в Петербурге.

Часть исключенных студентов переехала из Петербурга в Киев, где поступила в университет, внеся оживление в студенческую среду

Несмотря на притеснения, в конце [18]60-х – начале 70-х годов студенческая жизнь в университете забурлила и студенческая самодеятельность приобрела широкий размах. Возникли политические, научные и литературные кружки, открылись кооперативные пошивочные и сапожные мастерские, была создана студенческая столовая.

Деятельность студентов вызвала беспокойство властей в Петербурге, на что в декабре 1871 г. обратил внимание попечителя Киевского учебного округа министр просвещения. По распоряжению киевского губернатора полиция и чиновник особых поручений Велисарио провели расследование. Из рапорта Велисарио от 25 марта 1872 г. видно, что среди студентов университета в конце [18]60-х – начале 70-х годов существовали кружки, объединявшие около 500 человек. Во главе стоял наблюдательный комитет, состоявший из 12 человек. Кружки имели кассу и студенческий суд. Средства состояли из ежемесячных взносов не менее 10 коп., а также из сборов от концертов, спектаклей и пожертвований частных лиц. Деятельность комитета определялась уставом, отражавшим нечаевские [заговорщические – Ред.] взгляды. В нем говорилось, что члены кружка оказывают финансовую и всякую иную помощь лицам, ведущим политическую деятельность. Основной целью кружка была подготовка к свержению существующего строя [ЦГИА УССР, ф. Канцелярии киевского губернатора (секретная часть), 1871-. 1873, д. 593, л. 16]. Устав и различные инструкции находились у председателя комитета – вольнослушателя университета И.Каблица.

Инициатива создания наблюдательного комитета принадлежала приехавшим в Киев студентам Петербургской медико-хирургической академии.

С целью конспирации комитет проводил заседания в разных местах – в студенческой столовой, на частных квартирах, чаще всего в доме железнодорожного кондуктора Парфенова по улице Жилянской [Там же, л. 17].

Общественно-политическое движение в Киеве в начале [18]70-х годов далеко не ограничивалось деятельностью только студенческих кружков. В этот период были созданы различные народнические кружки, а также активизировала свою работу киевская «громада».

Именно в это время организовался народнический кружок, близкий по своим взглядам к «чайковцам», принявший его название и распространявший литературу, которая присылалась из Петербурга [Л.Г.Дейч, Социалистическое движение в начале 70-х годов в России (к полувековому юбилею), Ростов-Дон, 1925, стр. 34; «Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», стр. 75]. Кружок проводил некоторую работу и среди рабочих. В его состав, кроме таких деятелей, как Н.Колодкевич, В.Эмме и Л.Николаевская, входили П.Аксельрод, братья Левенталь и др. Хотя кружок и не проявлял особой активности, все же он охватывал значительное количество молодежи.

В это время в России более четко определились три направления в деятельности революционной молодежи. В частности, сторонники взглядов П.Лаврова считали, что молодежь должна вначале приобрести знания, а после этого длительное время вести пропаганду в народе, чтобы подготовить его к революции. Последователи второго направления – анархического, возглавлявшегося М.Бакуниным, напротив, стояли за немедленный призыв народа к восстанию.

Сторонники третьего направления во главе с П.Ткачевым проповедовали идею заговорщических организаций и тактику индивидуального террора.

Представители всех этих направлений проводили работу среди членов киевского кружка. Так, для пропаганды взглядов Лаврова в Киев приезжал врач Воронцов, а взгляды анархистов пропагандировал В.Дебогорий-Мокриевич. Зимой 1873 г. он сблизился с братьями Левенталь и Стефановичем и организовал кружок бунтарского направления. Кроме названных лиц, в кружок вошли известные впоследствии народники Л.Дейч, В.Засулич, М.Ковалевская, И.Ходько и др.

В кружке с самого начала проявились определенные расхождения, углубившиеся в период, когда Я.В.Стефанович с Л.Г.Дейчем и И.В.Бохановским подготавливали так называемый Чигиринский заговор с намерением поднять крестьян Чигиринского уезда на восстание. Со временем он распался на два отдельных кружка. В 1874 г. жандармы арестовали многих активных членов этих кружков.

В Киев – основной центр революционной деятельности на юге России – приезжали почти все деятели народнического движения. Здесь еще до арестов, производившихся в первой половине [18]70-х годов, находилась Е.К.Брешко-Брешковская и ее сестра Ольга (по мужу Иванова), на квартире которой собирался народнический кружок, известный под названием «Киевская коммуна». Он состоял из разночинной интеллигенции и насчитывал до 30 человек.

Вначале на квартире Ольги в сентябре 1873 г. поселилось несколько студентов – В.Фишер, В.Бенецкий, Н.Судзиловский, Е.Брешко-Брешковская и др. [В.Д.Новицкий, Из воспоминаний жандарма, М., 1929, стр. 90, 247] В кружок вскоре начали вступать другие студенты и приезжие. На собраниях обсуждались различные политические вопросы. Постепенно кружок переходил к более активной революционной деятельности. Для вступления в «Киевскую коммуну» достаточно было иметь знакомого среди жильцов «коммуны» или рекомендацию одного из ее членов. Приезжие революционеры почти всегда жили в «коммуне». Основным условием приема в «коммуну» было согласие немедленно идти «в народ».

Постоянно посещали «коммуну» члены других кружков, в частности кружка Дебогория-Мокриевича. «Коммуна» быстро превратилась в штаб-квартиру революционеров [С.Ф.Ковалик, Революционное движение 70-х годов и процесс 193-х, М. 1928, стр. 79, 80]. Она поддерживала связь с кружками в Петербурге, Харькове, Одессе и других городах.

В народнических кружках читали нелегальную литературу, вели дискуссии на политические темы, члены кружков пропагандировали среди молодежи социалистические идеи.

Многие народники вели пропаганду среди крестьян, стремясь поднять их на революционную борьбу против самодержавия

Но стачечное движение рабочих оставалось на уровне экономической борьбы; рабочий класс еще не пробудился для политического объединения. Крепким сном, по выражению В.И.Ленина, спала и крестьянская масса. Лучшие люди из интеллигенции,

«люди полные симпатий к ее [крестьянской массе. – Ред.] тяжелому положению, так называемые разночинцы – главным образом, учащаяся молодежь, учителя и другие представители интеллигенции – старались просветить и разбудить спящие крестьянские массы» [В.И.Ленин, Соч., т. 20, стр. 99].

Их пламенная проповедь, не найдя отклика в широких крестьянских массах, разбудила наиболее передовых рабочих. В ответ на агитацию народников царское правительство в 1874 г. произвело массовые аресты в Петербурге, Москве, Киеве и в других городах страны, в результате чего многие народнические кружки были разгромлены. В конце 1874 г. в связи с арестами прекратила свое существование и «Киевская коммуна» [С.Ф.Ковалик, Революционное движение 70-х годов и процесс 193-х, стр. 148].

Вначале число арестованных составляло несколько тысяч человек. Часть их была освобождена за отсутствием доказательств, многих сослали в Сибирь, часть умерла в тюрьмах еще до суда, поскольку следствие велось почти четыре года. Царское правительство организовало так называемый «процесс 193-х», происходивший в Петербурге с 18 октября 1877 г. по 23 января 1878 г. Многие были осуждены на каторжные работы, на вечное поселение в отдаленных губерниях и в Сибири.

Впоследствии, вспоминая об этом периоде в истории народнических организаций, Вера Фигнер писала: «Все кружки к этому времени были разгромлены… все надежды рухнули, программа, казавшаяся полностью осуществимой, не привела к желаемым результатам; вера в правильность постановки дела и в свои собственные силы поколебалась…» [«Былое», 1917, № 2, стр. 170-171].

Неудачное «хождение в народ» привело к изменению тактики народников, которые после возникновения в 1876 г. в Петербурге тайной организации «Земля и воля» начали создавать постоянные поселения революционной интеллигенции в народе для подготовки крестьян к восстанию. Однако, потерпев неудачу и в этом, народники решили продолжать борьбу без народа, своими собственными силами, выдвинув на первый план террор как основное средство борьбы против правительства. Путь индивидуального террора, на который стали народники, не мог, конечно, изменить существующего строя в стране. Он лишь отвлекал рабочих и крестьян от массовой революционной борьбы против царизма, помещиков и капиталистов.

Несмотря на аресты, произведенные полицией и жандармами, деятельность народнических кружков в Киеве не прекращалась, и город продолжал играть ведущую роль в революционно-демократическом движении в стране. Г.В.Плеханов в статье «Русский рабочий в революционном движении» [Г.В.Плеханов, Сочинения, т. III, стр. 187] отмечал, что в революционно-демократическом движении Киев в конце 70-х годов шел вслед за Петербургом. В это время здесь проводили работу в кружках известные народники М.Попов, П.Иванов и др. [«Рабочее движение в России в XIX веке», т. II, ч. 2, М., 1950, стр. 431] Летом 1879 г. в Киев приезжал Г.В.Плеханов. Он рекомендовал М.Попову организовать союз, подобный «Северному союзу русских рабочих» в Петербурге, и познакомил его с программой последнего [М.Попов, Из моего прошлого, «Минувшие годы», 1908, № 2, стр. 27].

Новое направление в деятельности народников в России начало проявляться с конца 1877 г. После провалов и арестов народников на селе в последние годы уцелевшие члены кружков перестали думать о крупных выступлениях крестьян. Большинство их сосредоточилось в городах; на первый план они выдвинули освобождение арестованных, уничтожение шпионов, устройство типографий для издания газет, листовок и др. [М.Фроленко, Записки семидесятника, М., 1927, стр. 101]

В Киеве в эти годы существовал довольно большой кружок бунтарского направления, возглавляемый Дебогорием-Мокриевичем, и террористический кружок, руководимый В.Осинским. Дебогорий-Мокриевич, Осинский и Волошенко вели также работу среди студентов университета.

В это время народники совершили несколько террористических актов. 23 февраля 1878 г. Осинский стрелял в товарища (помощника) прокурора киевского окружного суда Котляревского, а 25 мая бывший студент Новороссийского университета Г.Попко убил адъютанта жандармского управления барона Гейкинга [В. Д. Новицкий, Из воспоминаний жандарма, стр. 96 – 97]. В ночь с 26 на 27 мая с помощью Н. Фроленко, В. Дебогория-Мокриевича, В. Осинского, М. Левченко и других был организован побег из тюрьмы Я. Стефановича, Л. Дейча и И. Бохановского [М. Фроленко, Записки семидесятника, стр. 151; В. Д. Новицкий, Из воспоминаний жандарма, стр. 122 – 123].

В начале 1879 г. жандармы произвели аресты членов кружков. Во время арестов 11 февраля на Жилянской улице (дом Косаровской) народники впервые в истории народнического движения оказали серьезное вооруженное сопротивление, вследствие чего были раненые с обеих сторон. Жандармы арестовали более 20 человек и захватили типографию [В.Д.Новицкий, Из воспоминаний жандарма, стр. 102-103; «Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», стр. 376, 379]. Военный суд приговорил Осинского, Брантнера, Свириденко к смертной казни через повешение, а остальных – к 14 годам каторги каждого [«Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», стр. 408]. Но несмотря на репрессии, в Киеве возникали новые кружки, которые развертывали свою деятельность.

В 1879 г. на почве различного отношения к террору народническая организация «Земля и воля» распалась на две организации: «Черный передел» и «Народная воля». Последняя развернула активную революционную борьбу против царского правительства.

Для борьбы с революционными элементами правительство в конце [18]70-х – в начале 80-х годов приняло ряд чрезвычайных мер. В частности, указом от 5 апреля 1879 г., кроме киевского, варшавского, петербургского и московского, были созданы одесское и харьковское генерал-губернаторства. Генерал-губернаторам были предоставлены особые полномочия.

Киевский, подольский и волынский генерал-губернатор М.Чертков 14 и 21 апреля 1879 г. издал приказы для Киева и предместий, а в июне – и для всех губерний края об обязательной прописке в городах, на фабриках и заводах, о сдаче огнестрельного и холодного оружия, запрещении продажи химикатов и товаров из оптических магазинов и т.п. [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (секретная часть), 1879, д. 167, л. 2-3, 19, 39] К нарушителям изданных приказов применялись суровые меры наказания.

В связи с назреванием революционной ситуации в России в 1879 – 1880 гг. царское правительство приняло все меры к тому, чтобы, по выражению В.И.Ленина, «второй раз, после освобождения крестьян, волна революционного прибоя была отбита…» [В.И.Ленин, Соч., т. 5, стр. 40].

Бурно протекала в этот период жизнь студентов Киевского университета, которые были связаны с различными кружками.

Особенно крупные волнения произошли в марте 1878 г. в связи с арестом Н.Подольского, подозревавшегося в покушении на убийство товарища прокурора Котляревского. На студенческие сходки собиралось более 400 человек [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (секретная часть), 1879, д. 34, л. 22]. Они открыто осуждали действия правительства, «преследовавшего пропагандистов социализма».

Студенты решительно отказались выполнять приказ университетского начальства о запрещении собраний, за что многие из них были преданы университетскому суду [Там же, д. 187-а, л. 1]. По его постановлению 29 марта были исключены без права поступления в другие учебные заведения на протяжении трех лет 49 студентов, на протяжении двух лет – 75; 10 студентам было предложено оставить университет, а 8 студентам – вынесен строгий выговор.

Генерал-губернатор М.Чертков в свою очередь сослал в отдаленные губернии под надзор полиции еще 25 студентов, бывших участниками волнений на улицах [Там же, 1878-1886, д. 34, л. 22].

Таким образом, из университета было исключено свыше шестой части студентов. Среди них был активный народник, впоследствии выдающийся советский ученый-биохимик А.Н.Бах.

В письме из Петербурга на имя ректора профессора Матвеева неизвестный автор, характеризуя расправу со студентами, писал, что это был «суд мерзавцев и негодяев» [ЦГИА УССР, ф. Киевского школьного округа, 1878, д. 19. л. 7].

Однако репрессивные меры администрации университета и царских властей не запугали студентов. 9 мая 1878 г. более 200 студентов организовали собрание, где читали листовки «Кто не за нас, тот против нас» и «Варфоломеевская ночь в Петербурге». Участники собрания выразили сочувствие студентам Петербургского университета, подвергавшимся жестоким репрессиям со стороны жандармов и полиции. На собрании было также зачитано письмо от студентов Московского университета с призывом к солидарности со студентами других городов [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 3-я экспедиция, 1878, д. 476, л. 1].

Волнения среди студентов продолжались и в последующие годы. В сентябре и октябре 1880 г. состоялись собрания студентов, требовавших организации студенческой столовой, улучшения жилищных условий, создания специального бюро для получения уроков и кассы помощи бедным студентам, официального разрешения на проведение студенческих собраний [ЦГИА УССР, ф. Канцелярии киевского генерал-губернатора (секретная часть), 1880, д. 1, л. 142, 161].

Определенное место в общественно-политическом движении, в частности в культурной жизни Киева в [18]70-80 годах, занимала киевская «громада». Как уже говорилось, вначале она представляла собой обыкновенный кружок – землячество, куда земляки приходили попеть и послушать украинские песни. Дом, в котором они собирались, находился на Жилянской улице и назывался «Желание». Однако запрещение царизмом украинского языка и культуры вызвало недовольство, что способствовало вовлечению кружковцев в более активную политическую деятельность.

Необходимо подчеркнуть, что «громада» ни в первые годы своего существования, когда в составе ее преобладали студенты, ни позднее, когда в ее состав входили преимущественно преподаватели университета и гимназий, не имела ни устава, ни программы. Но в связи с тем, что царское правительство преследовало различные политические кружки, прием в «громаду» проводился с большой осторожностью.

Киевская «громада», как и «громады» в других городах Украины, была культурно-просветительной организацией украинской либеральной буржуазии. В основе деятельности «громад» лежали идеи украинского буржуазного национализма, что и определяло их политическое лицо. Научные труды и литературно-художественные произведения многих членов «громад» написаны с буржуазно-либеральных и националистических позиций.

Значительное место в деятельности членов «громад» занимало собирание фольклора (дум, песен, сказок, пословиц и поверий) и этнографического материала. Немалое внимание уделялось переводам на украинский язык произведений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Крылова. Были также переведены сказки Андерсена [«За 100 літ», кн. 2, К., 1926, стр. 150].

С целью расширения своей деятельности «громада» стремилась создать свои журналы или газеты или утвердиться в существующих в то время в Киеве легальных изданиях. С 1871 по 1875 г. члены киевской «громады» с помощью М.Драгоманова, Ф.Вовка и Н.Зибера печатали свои статьи в газете «Киевский телеграф», издававшейся с 1859 г. Член «громады» П.Чубинский, возвратившийся на Украину в 1869 г. после отбытия срока ссылки в Архангельской губернии, некоторое время работал ученым секретарем «Записок Киевского отделения Русского технического общества по свеклосахарной промышленности». 8 января 1871 г. он выступил на собрании членов общества с докладом «О рабочих» [«Записки Киевского отделения Русского технического общества по свеклосахарной промышленности», вып. 4, К., 1871, стр. 405-414], в котором освещалось тяжелое экономическое положение рабочих сахарных заводов.

Стремления киевской «громады» создать центр, где можно было бы развернуть научную работу, дали положительные результаты. 2 февраля 1872 г. на имя киевского, подольского и Волынского генерал-губернатора Дундук-Корсакова была подана докладная записка за подписью профессоров и доцентов университета, а также преподавателей гимназий с просьбой об открытии в Киеве Юго-Западного отдела Русского географического общества для изучения края в «статистическом и этнографическом отношениях» [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (полицейская часть), 1872, д. 106, л. 1]. Кабинет министров рассмотрел это ходатайство, поддержанное генерал-губернатором, и согласился на открытие отдела. 10 ноября 1872 г. Александр II утвердил положение об отделе географического общества. Таким образом, в Киеве было создано научное учреждение по изучению края [Там же, л. 13]. Первое собрание состоялось 13 февраля 1873 г. Значительное число членов общества являлось членами «громады» или примыкало к ней. Председателем отдела был избран богатый помещик Г.Галаган.

Наиболее интенсивная деятельность членов киевской «громады», сосредоточившихся главным образом в Юго-Западном отделе географического общества, приходится на первую половину 70-х годов.

Однако отдел был научным учреждением не только для Киева. Его членами и корреспондентами были жители различных местностей Украины. Поэтому отдел определенное время являлся центром научной мысли всей Украины. Вместе с киевлянами активное участие в его деятельности принимали такие энтузиасты собирания фольклорных и этнографических материалов, как А.Новицкий из Екатеринослава, поэт И.Манжура с Харьковщины, А.Купчанко с Буковины и др. [«За 100 літ», кн. 2, стр. 155; «Украинская жизнь», 1915, № 11-12, стр. 36] В 1875 г. в обществе насчитывалось 190 человек [«Отчет о деятельности Юго-Западного отдела императорского Русского географического общества за 1875 год», К., 1876, стр. 3].

В этот период вышло несколько изданий по фольклору, этнографии, истории, экономике, праву, в частности работы И.Рудченко «Народные южнорусские сказки» (1869-1870 гг.) и «Чумацкие народные песни» (1874 г.); два тома «Исторических песен малороссийского народа» с примечаниями В.Антоновича и М.Драгоманова, первый – в 1874 г., второй – в 1875 г., произведения М.А.Максимовича (первый том – в 1876 г.); «Повести» известного буковинского писателя Ю.Федьковича [Юрій-Осип Федькович, Повісті. З переднім словом про галицько-руське письменство М. Драгоманова, К., 1876]. Подготавливалось издание «Истории украинской литературы», а также велась работа по составлению большого украинско-русского словаря. Важная роль в культурной жизни Киева в это время принадлежала писателю М.П.Старицкому и выдающемуся украинскому композитору Н.В.Лысенко

Наиболее активными деятелями «громады» являлись историки – профессор В.Б.Антонович, доцент М.П.Драгоманов, профессор права А.Ф.Кистяковский, языковеды – преподаватели гимназий П.И.Житецкий, В.П.Науменко, А.С.Лашкевич, М.К.Чалый, К.П.Михальчук, этнографы П.П.Чубинский, И.Я.Рудченко, статистик-этнограф А.А.Русов, экономист Н.И.Зибер, антрополог Ф.К.Вовк, судебный деятель М.В.Шугуров, писатель М.П.Старицкий, композитор Н.В.Лысенко, мировой посредник П.А.Косач, учитель коллегии Галаґана Е.К.Трегубов, ведавший финансовыми делами «громады», учитель военной гимназии Ю.Ю.Цветковский и др. К «громаде» принадлежали также профессор истории И.В.Лучицкий и историк А.М.Лазаревский.

Позже в нее вошли профессора Харьковского университета, или, как их еще называли, «знатные чужаки», – историк Д.И.Багалей и известный филолог А.А.Потебня.

По своему составу и взглядам киевская «громада» не была однородной. Значительная часть ее членов стояла на буржуазно-националистических позициях, в то же время левые ее элементы были близки к демократическим кругам русской и украинской интеллигенции.

«Громадовцы» не ставили перед собой цель вести революционную борьбу против царизма. Хотя некоторые члены «громады» и поддерживали связи с деятелями народнических организаций, однако они стояли далеко от революционной демократии и готовы были удовлетвориться некоторыми уступками царизма в области национальной политики; в частности, они добивались введения преподавания на украинском языке в школах, а также создания культурных учреждений.

Члены киевской «громады», не имея клуба, где они могли бы свободно собираться, не вызывая подозрения у жандармов и полиции, собирались по очереди на квартирах у членов «громады» и вели научные дискуссии. Летом это делалось во время прогулок по Днепру [«За 100 літ», кн. 2, стр. 150]. Единственным легальным местом был Юго-Западный отдел Русского географического общества.

Наблюдавшееся в это время некоторое ослабление цензуры в отношении украинского языка и культуры продолжалось недолго. Достаточно сказать, что даже такое юмористическое произведение, как рассказ И.Нечуя-Левицкого «Нельзя бабе Параске удержаться на селе», приходилось скрывать от царской цензуры. Известную народную песню «Дощик, дощик, крапає дрібненько…» запрещалось петь на украинском языке, однако разрешалось исполнять на французском, что иногда и делалось во время концертов Н.В.Лысенко.

В это же время на страницах газеты «Киевский телеграф» обострилась полемика между членами «громады» и реакционными русскими кругами, группировавшимися вокруг шовинистической газеты «Киевлянин», которую редактировал профессор всеобщей истории, рьяный русификатор края В.Шульгин. Эта газета фактически была неофициальным органом царской администрации Юго-Западного края и ежегодно получала большую денежную дотацию. Уже в первом номере, вышедшем 1 июля 1864 г., Шульгин в передовой статье заявил, что он не признает существования Украины, украинского народа и его языка. Говоря о Юго-Западном крае, в состав которого входили Киевская, Подольская и Волынская губернии, он писал: «Этот край русский, русский, русский» [«Киевлянин», 1864, № 1].

Поэтому не удивительно, что любое начинание членов «громады» с целью развития украинской культуры «Киевлянин» рассматривал как сепаратистские тенденции украинцев и нападал на них.

Особенно резким нападкам подвергалась изданная в 1875 г. Юго-Западным отделом Русского географического общества работа «Киев и его предместья по однодневной переписи, произведенной 2 марта 1874 г.» Перепись в основном провели члены киевской «громады» через отдел географического общества. В этой работе, в частности, делалась попытка показать социальный и национальный состав населения города. «Киевлянин» обвинял авторов в тенденциозном освещении результатов переписи населения.

По поручению Юго-Западного отдела географического общества известный экономист Н.Зибер поместил в «Киевском телеграфе» статью под названием «По поводу рецензии «Киевлянина» на перепись 2 марта 1874 г.». Эта статья еще больше обострила противоречия между «громадой» и «Киевлянином». С грязными поклепами выступил и председатель киевской археографической комиссии тайный советник М.Юзефович. По заданию правительственных органов он написал статью о Юго-Западном отделе географического общества, в которой обвинял его деятелей в социализме и демагогии. Ему также принадлежит и другая, ненапечатанная статья «О так называемом украинофильском движении» [ЦГИАЛ СССР, ф. Канцелярии министра внутренних дел, 1875, д. 76, л. 3-22].

Все это, конечно, не осталось без внимания правительства. 28 августа 1875 г. на имя министра внутренних дел поступило сообщение начальника III отделения генерал-адъютанта Потапова, в котором указывалось:

«Государь император, в связи с проявлениями украинофильской деятельности и особенно переводов и печатания учебников и молитвенников на малороссийском [украинском. – Ред.] языке… приказал создать под председательством министра внутренних дел комиссию в составе министра народного просвещения, обер-прокурора синода, начальника III отделения и председателя киевской археографической комиссии тайного советника Юзефовича для всестороннего изучения этого вопроса» [Там же, л. 1].

Это решение произвело гнетущее впечатление и вызвало сильное беспокойство среди тех кругов интеллигенции, которые способствовали возрождению украинской культуры. Г.Галаган отказался от председательствования в Юго-Западном отделе географического общества, вместо него был избран профессор В.Антонович, а его заместителем П.Чубинский.

О результатах работы комиссии начальник III отделения доложил Александру II в мае 1876 г. в немецком курортном городе Эмсе. Утвержденные царем решения комиссии известны под названием «Эмского указа», согласно которому Юго-Западный отдел географического общества был закрыт. Запрещалось играть на сцене, писать, петь на украинском языке. Запрещалось печатать на украинском языке переводы с других языков и учебники. Исключение составляли только оригинальные литературные произведения, но и те разрешалось печатать с сохранением русской орфографии. Запрещалось издавать на украинском языке русскую художественную литературу, ввозить из-за границы литературу на украинском языке. Все эти меры царского правительства были направлены на полную русификацию украинского народа.

Усилились также репрессии против членов «громады». М.Драгоманов, уволенный из университета с запрещением преподавать в других учебных заведениях, в 1876 г. вынужден был выехать за границу.

В этом же году выехал за границу профессор политической экономии университета Н.Зибер. Из Киева был выслан также активный деятель «громады» П.Чубинский.

В конце [18]70-х годов в административном порядке в Псков был выслан активный деятель «громады», – преподаватель гимназии В.Л.Беренштам. В 1880 г. вынудили переехать в Петербург П.Житецкого и Ю.Цветковского [«За 100 літ», кн. 5., 1930, стр 212].

Вследствие репрессий деятельность «громады» во второй половине [18]70-х годов пришла в упадок, уменьшилось число ее членов. Продолжалась лишь некоторая работа над составлением словаря, а также отмечались дни памяти Т.Г.Шевченко и других украинских писателей и поэтов [«Украинская жизнь», 1915, № 1, стр. 38].

Немного оживилась деятельность «громады» в начале 80-х годов в связи с выходом в 1882 г. либерально-буржуазного журнала «Киевская старина», вокруг которого группировались члены «громады».

Отмечая важную работу, проводившуюся киевской «громадой» в деле издания научных, этнографических и литературных трудов, вместе с тем необходимо указать, что «громадовцы» не поддерживали прогрессивные издания. Так, в 1885 и 1886 гг. в Киев приезжал Иван Франко, который надеялся получить поддержку и финансовую помощь для издания прогрессивной газеты, однако «громада» отказала ему. Вспоминая об этой поездке, Франко писал: «Главная польза от этой поездки была в том, что я познал людей, относительно журнала, то немного получилось добра» [І.Франко, Твори, т. І, стр. 19].

После закрытия Юго-Западного отдела киевская «громада» за исключением двух-трех ее членов, фактически утратила связи с М.Драгомановым, который, находясь за границей, развернул издательскую, политическую, публицистическую деятельность. В некоторых своих работах он резко критиковал царское правительство, разоблачал немецких реакционных философов. Драгоманов выступал против отождествления русского народа с царским правительством и призывал украинскую молодежь изучать произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя и других русских писателей [М.Драгоманов, Листи до I.Франка і ін., 1887-1895, Видав I.Франко, Львів, 1908, стр. 339]. Однако он не соглашался с тем, что революционная классовая борьба является движущей силой развития общества. Высказанные им взгляды на такие вопросы, как федерация, централизм, В.И.Ленин назвал «националистическим мещанством» [В.И.Ленин, Соч., т. 20, стр. 29]. Драгоманов был выразителем идеологии украинского буржуазного либерализма.

Подобно русской, украинская мелкобуржуазная интеллигенция игнорировала классовое расслоение на Украине, что привело ее в лагерь сторонников либерализма, стоявших за умеренные конституционные реформы.

Следует отметить, что именно на Украине возникла идея созыва тайного земского съезда. В декабре 1878 г. в Киев приехали представители либеральных земцев, которые вели переговоры с членами киевской «громады» и народниками о совместных действиях для завоевания конституционных реформ. Но так как народники стояли за продолжение террора, конкретные результаты не были достигнуты [«Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», стр. 373-374]. Говоря о земцах, В.И.Ленин подчеркивал, что «конституционные стремления земства обнаружились явственно, но оказались бессильным «порывом» [В.И.Ленин, Соч., т. 5, стр. 36]. В [18]80-х годах началось некоторое сближение членов «громад» с земцами и народниками.

В 1889 г. в Киеве был создан кружок «Украинская просвита», ставивший своей задачей распространение среди крестьян беллетристических и научно-популярных украинских книг. Однако отбор книг, как писали в своих воспоминаниях участники кружка, проводился «с определенной тенденцией, которую можно назвать национально-радикальной» [«За 100 літ», кн. 3, К., 1928, стр. 221]. Возглавлял кружок либерал «громадовец» В.Науменко, по своим взглядам далекий от революционного движения [Там же].

В 80-х годах в Киеве, кроме студенческих кружков, стоявших близко к старой «громаде» и занимавшихся национальным просветительством, появились кружки иного направления. Так, в 1883-1884 гг. на высших женских курсах был создан кружок самообразования, возглавляемый курсисткой О.Доброграевой. Кружок вначале имел народническо-националистическую направленность и ставил целью проведение культурнической работы среди крестьян. Членам кружка читал лекции один из лидеров украинских буржуазных националистов профессор В.Антонович.

Тогда же в Киеве возник другой кружок, известный под названием «Кружка политиков». В него входили преимущественно учащиеся университета и высших женских курсов – П.Яценко, М.К.Дьяконенко и др. Кружковцы, являясь конституционалистами-федералистами, работали в городе среди интеллигенции, в основном студентов. Руководил кружком бывший член «громады» М.Ковалевский, который поддерживал постоянные связи с Драгомановым, знакомил кружковцев с его работами и пропагандировал его взгляды. Кружок имел свою библиотеку и кассу.

Через два года среди студентов университета организовался также «Кружок молодых политиков». Позднее все эти кружки слились в один [Там же, стр. 206, 213].

Кроме этих, в Киеве существовал студенческий кружок, в который входили К.Арабажин, Е. и О.Дегены, М.Лаппо-Данилевский и др. Члены кружка имели связи с Драгомановым и находились под его влиянием [Там же, стр. 222-223]. Некоторые члены этого кружка поддерживали связи с И.Франко и М.Павликом. В 1885 г. возник общероссийский кружок во главе с М. Фокиным. Руководители его стремились возродить на другой основе разгромленную организацию «Народная воля». В кружок было привлечено много студентов университета [И. Н. Мошинский (Юзеф Конарский), На путях к первому съезду РСДРП, М., 1928, стр. 8, 10].

Все эти кружки, не считая самообразования, почти никакой практической работы не проводили и в конце [18]80-х – начале 90-х годов по различным причинам прекратили свое существование.

В конце [18]70-х – начале 80-х годов в Киеве возникли также и рабочие кружки, пропаганду в которых вели народники различных направлений.

Весной 1880 г. бывшими чернопередельцами Н.Щедриным и Е.Ковальской был организован «Южнорусский рабочий союз». Создание его не означало, что народники отказались от своих ошибочных взглядов на общественное развитие. Программа союза, составленная Щедриным и Ковальской, не признавала политической борьбы, игнорировала пропаганду и агитацию среди рабочих для повышения их политического уровня. В ней говорилось лишь о необходимости экономического переворота, от которого, по мнению руководителей «Союза», зависит и политический переворот [«Рабочее движение в России в XIX веке», т. II, ч. 2, стр. 434].

Согласно программе, основным средством борьбы рабочих является «фабричный террор», то есть борьба с эксплуататорами путем поджогов фабричных помещений, убийств фабрикантов, мастеров. Они считали, что такими средствами можно добиться от правительства и буржуазии различных уступок, например, сокращения рабочего дня, увеличения заработной платы, права на стачки, союзы и др. [Там же, стр. 435] Политический террор выдвигался как средство, подрывавшее доверие к правительству и тем способствовавшее усилению революционного движения рабочих. Все было направлено на воспитание «активных героев». «Южнорусский рабочий союз» развернул широкую деятельность, охватив пропагандой около тысячи рабочих Киева.

После ареста 24 октября 1880 г. Щедрина и Ковальской оставшиеся на свободе члены «Союза» – А.Преображенский, С.Богомолец, И.Кашинцев, М.Присецкая и др. – изменили программу «Союза», которая в еще меньшей степени отражала основные задачи рабочего класса. Обе эти программы были шагом назад по сравнению с уставом «Южно-российского союза рабочих» в Одессе, и особенно с программой «Северного союза русских рабочих» в Петербурге, требовавшей политических прав и политических свобод для рабочих.

Руководители «Союза» выпускали листовки – обращения к администрации или владельцам предприятий, в которых разоблачали их злоупотребления, требовали улучшить условия труда рабочих. Такие прокламации были направлены 17 августа и 24 октября 1880 г. начальнику «Арсенала». В листовках «Союз» угрожал, что в случае невыполнения его требований он будет судить начальство своим судом [Там же, стр. 427, 430].

В либерально-буржуазной газете «Труд» сообщалось, что обращения «Союза» были также направлены администрации железнодорожных мастерских [«Труд», 1881, № 18].

«Союз» распространял листовки и среди крестьян-чиншевиков Сквирского уезда, Киевской губернии, призывая расправиться с помещиком Левандовским, который разорял их различными судебными тяжбами [«Киевлянин», 1881, № 113].

«Союз» имел связи с другими городами – Ростовом, Кременчугом и Одессой, где С.Кузнецова распространяла листовки среди рабочих [Е.Ковальская, Южнорусский рабочий союз, 1880-1881, М., 1926, стр. 37].

4 января 1881 г. жандармы арестовали А.Преображенского, С.Богомолец, И.Кашинцева, М.Присецкую и др. В мае состоялся судебный процесс над Н.Щедриным, Е.Ковальской, А.Преображенским, И.Кашинцевым, С.Богомолец, М.Присецкой, П.Ивановым и др. Царское правительство жестоко расправилось с руководителями «Союза». Н.Щедрин и А.Преображенский были приговорены окружным судом к смертной казни, которая была заменена пожизненными каторжными работами; Е.Ковальская – к пожизненной каторге, П.Иванов – к 20 годам, С.Богомолец и И.Кашинцев – к 10 годам каторги, а другие – на поселение в Сибирь.

Такая же участь постигла многих молодых революционеров России, в том числе и Киева, поднявшихся на борьбу против самодержавия. Несмотря на то, что царское правительство казнило наиболее отважных деятелей «Народной воли», заполняло революционной молодежью Карийскую, Зерентуйскую, Акатуйскую и другие каторжные тюрьмы, на их место становились другие, продолжавшие борьбу с самодержавием.

Характеризуя революционную деятельность народников, В.И.Ленин писал:

«Они проявили величайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствововали – прямо или косвенно – последующему революционному воспитанию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть.

Это удалось только революционной борьбе пролетариата» [В.И.Ленин, Соч., т. 23, стр. 295].

Разгром «Южнорусского рабочего союза» не прекратил существования отдельных кружков и групп. В 1882 г. рабочими кружками в Киеве руководили народники К.Плотницкий, М.Забелло, М.Залкинд и др. [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (секретная часть), 1883, Д. 87, л. 8]

В 1884 г. здесь уже существовала довольно крупная народническая организация, известная под названием «Юго-западная группа партии «Народная воля». Руководили ею М.Шебалин, В.Караулов и др. Во время ареста членов организации была захвачена также типография [Там же, 1884, д. 182-а, л. 9].

Попытки Исполнительного комитета партии «Народная воля» возродить организацию после убийства 1 марта 1881 г. Александра II были безрезультатными. Идейный крах народничества завершился распадом «Народной воли». Говоря о деятельности народников в этот период, В. И. Ленин писал: «Революционеры исчерпали себя 1-ым марта…» [В.И.Ленин, Соч., т. 5, стр. 40].

В. И. Ленин резко критиковал террористические методы борьбы народников.

«Террор, – указывал В.И.Ленин, – был местью отдельным лицам. Террор был заговором интеллигентских групп. Террор был совершенно не связан ни с каким настроением масс. Террор не подготовлял никаких боевых руководителей масс. Террор был результатом –  а также симптомом и спутником –  неверия в восстание, отсутствия условий для восстания» [В. И. Ленин, Соч., т. 10, стр. 99].

Деятельность народников мешала пролетариату понять свою ведущую роль в революционной борьбе, задерживала создание самостоятельной партии рабочего класса.

К этому же периоду относятся события в Киевском университете, принявшие особенно широкий размах во время празднования 50-летнего юбилея. Хотя формальным поводом для волнений было лишение студентов права на участие в университетских торжествах, в действительности борьба студентов имела более глубокие причины. Студенты выступали против реакционной политики министра просвещения Д.Толстого, против введения нового реакционного устава, который ликвидировал университетскую автономию и предоставил право правительственным органам назначать профессоров, ректоров, деканов и инспекторов и, кроме того, узаконил мелочную опеку попечителя и министерства просвещения. Студенты протестовали против увольнения популярных среди них профессоров и доцентов [«За 100 літ», кн. 2, стр. 226].

В дни юбилея появилось несколько листовок-воззваний, резко критиковавших новые университетские правила (полный текст правил газеты «Заря» и «Киевлянин» начали печатать с 4 сентября 1884 г.). В них говорилось, «что с помощью этого устава хотят задушить университет и вообще какую бы то ни было живую мысль» [Там же, стр. 225]. В листовках критиковались университетские порядки, а также профессора, и особенно ректор Н.Ренненкампф, которые мало занимались наукой, а больше думали о собственном обогащении. 8 сентября студенты в знак протеста против того, что их не допустили участвовать в празднестве, устроили митинг на площади перед университетом, а затем организовали уличную демонстрацию.

Характеризуя положение, создавшееся в дни юбилея университета, дворянский публицист И.Аксаков писал в газете «Русь», что «университет без студентов немыслим, но таким стал Киевский университет на своем юбилее на удивление всем, особенно иностранцам» [«Русь», 1884, № 20].

Царское правительство жестоко расправилось с наиболее активными студентами. Было арестовано 54 человека, из которых многие были сосланы, отданы под надзор полиции, многим запретили проживать в определенных местностях, выслали из Киева и др. По распоряжению правительства университет был закрыт до 15 января 1885 г., а все студенты исключены без зачета учебного семестра.

Полиции предложено было в течение двух недель выслать из Киева всех приезжих студентов по месту их жительства. Таким образом, более 1200 студентов вынуждены были оставить Киев.

Студенты, желавшие возвратиться в университет, должны были пройти специальную комиссию в составе 15 профессоров. В результате ее деятельности 141 студенту было запрещено на разные сроки поступать в высшие учебные заведения страны [«За 100 літ», кн. 2, стр. 244].

События в Киевском университете нашли отклик в других городах страны. В частности, студенты Московского университета 2 октября 1884 г. устроили так называемую катковскую демонстрацию против редактора «Московских ведомостей» реакционного публициста М.Каткова, приветствовавшего на страницах газеты новый университетский устав.

Применяя жестокие репрессии, царское правительство стремилось подавить всякие оппозиционные выступления. Однако репрессии не могли достигнуть своей цели, поскольку на арену политической борьбы, хотя и медленно, но все активнее, выступала новая общественная сила – русский рабочий класс.

С развитием промышленности рабочий класс рос и развивался. В пробуждении сознания рабочих Киева, как и других городов страны, определенную роль сыграли рабочие кружки. Здесь читались лекции по истории, политической экономии и проводились беседы о тяжелом положении рабочего класса, о необходимости изменения политического и экономического устройства в России. Кружки имели кассы. Размер добровольных взносов устанавливали сами участники. На собранные деньги покупали революционную литературу, а зимой снимали помещение для собраний. Летом собрания проводили на Трухановом острове, за Днепром, в Байковой роще, городских садах и других местах [Е.Ковальская, Южнорусский рабочий союз, 1880-1881, стр. 26, 30].

Такие кружки начали возникать в Киеве еще в 1873-1874 гг. и в дальнейшем почти не прекращали своей деятельности. Особенно широкий размах приняла кружковая работа в городе во время деятельности упоминавшегося уже «Южнорусского рабочего союза». Тогда было организовано более десяти кружков – в Главных железнодорожных мастерских, на «Арсенале», в пароходных мастерских и среди ремесленных рабочих на Подоле, Соломенке и в других районах города [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (секретная часть), 1882, д. 9-а, л. 4, 8; «Труд и борьба», «Исторические сборники», кн. 1, К., 1924, стр. 11].

Об активном участии рабочих в кружках свидетельствуют также данные об арестах, производившихся в Киеве в 1881 г. Так, из 34 человек, привлеченных к следствию, рабочих было 15 [ЦГИАМ СССР, ф. Департамента полиции, 1882, д. 1, л. 19]. В рабочих кружках 70-х годов читалась преимущественно народническая литература и газеты организаций «Земля и воля», а позже «Народная воля». Из другой нелегальной литературы были известны брошюры «Соловья баснями не кормят», «Хитрая механика», «Сказки о четырех братьях», а также «Азбука социальных наук» и «Положение рабочего класса в России» Флеровского, «Программа рабочих» Лассаля, «Бунт Степана Разина» и др.; кружки имели даже свои библиотеки. Во время обыска у студента Н.Лопатина были найдены нелегальные издания, которые он вместе с К.Гуковским распространял в Киевском университете [ЦГИАМ СССР, ф. III отделения, 3-я экспедиция, 1877, д. 64, л. 9].

Многие участники кружков [18]70-80-х годов читали «Исторические письма» Миртова (П. Лаврова), «Политическую экономию» Милля, «Государственность и анархию» Бакунина, «Историю цивилизации в Англии» Бокля, «Крестьяне на Руси» Беляева, журналы «Современник», «Отечественные записки». Читали также работу Мордовцева «Политическое движение русского народа», «Земства и раскол» Щапова, произведения Чернышевского, Писарева, Добролюбова, Шелгунова, Михайловского и др. [«Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича», стр. 111; С. Ф. Ковалик, Революционное движение 70-х годов и процесс 193-х, стр. 127.] В документах судебно-следственных органов говорится о том, что в Киеве довольно широко была распространена книга Н. Чернышевского «Об общинном владении землей» и листовка «Речь П. Алексеева» [2 ЦГИА УССР, ф. Прокурора Киевской судебной палаты, 1880, д. 9, л. 18, 23]..

Наряду с этой литературой в Киеве в начале [18]70-х годов появились первые марксистские труды. Как известно, первый том «Капитала» Маркса, изданный на русском языке в 1872 г., разошелся очень быстро. Однако в кругах интеллигенции Киева его изучали еще до перевода на русский язык. Так, М.Драгоманов писал, что в кружке студентов Киевского университета в 1870 г. «из других рефератов… помню пересказ марксового «Капитала», сделанный недавно окончившим студентом, со временем моим близким приятелем, Н.Зибером» [М.Драгоманов, Автобіографія, К., 1917, стр. 20]. В следующем году Зибер успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени магистра политической экономии на тему «Теория ценности и капитала Д.Рикардо», получившую весьма высокую оценку Маркса. В послесловии ко второму изданию первого, тома «Капитала» К.Маркс писал:

«Еще в 1871 г. Н.Зибер, профессор политической экономии в Киевском университете, в своей работе «Теория ценности и капитала Д.Рикардо» показал, что моя теория стоимости, денег и капитала в ее основных чертах является необходимым дальнейшим развитием учения Смита – Рикардо. При чтении этой ценной книги западно-европейского читателя особенно поражает последовательное проведение раз принятой чисто теоретической точки зрения» [К.Маркс, Капитал, т. І, М., 1954, стр. 14].

Позднее Зибер написал еще несколько работ по политической экономии. Не будучи марксистом, он под влиянием теории Маркса выступил популяризатором и пропагандистом его учения. Зибер доказывал историческую неизбежность развития России капиталистическим путем. Труды Зибера помогали марксистам вести борьбу против реакционных взглядов народников. Известно, что В.И.Ленин в работе «К характеристике экономического романтизма» (1897 г.), не имея возможности из-за цензурных притеснений ссылаться на произведения К.Маркса, использовал работу Зибера «Д.Рикардо и К.Маркс в их общественно-экономических исследованиях». После появления «Капитала» в русском переводе его начали изучать вначале в кружках интеллигенции, а затем в рабочих кружках Киева [Л.Дейч, За полвека, М., 1922, стр. 150, 151]. В.Дебогорий-Мокриевич в своих воспоминаниях пишет, что уже в 1873 г. в кружке «чайковцев» читали первый том «Капитала» [«Воспоминания В л. Дебогория-Мокриевича», стр. 111]. В кружках в этот период была известна и другая марксистская литература, в частности работа К.Маркса «Гражданская война во Франции» [С.Ф.Ковалик, Революционное движение 70-х годов и процесс 193-х, стр. 124].

С дальнейшим ростом рабочих кружков отдельные передовые рабочие самостоятельно начали изучать труды Маркса. Так, один из руководителей «Южнорусского рабочего союза» Н.Геккер рассказывает, что рабочий Главных железнодорожных мастерских Смитющенко самостоятельно изучал произведения Маркса [«Труд и борьба», кн. 1, стр. 11].

Марксистская литература проникала в кружки различными путями: часть книг привозилась из-за границы, часть переиздавалась в России. В 1882 г. в Москве возникло «Общество переводчиков и издателей», издавшее на русском языке «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, «Гражданскую войну во Франции» Маркса, «Положение рабочего класса в Англии», «Социализм утопический и научный» Энгельса, «Социализм и политическая борьба» Плеханова и др. Важная роль в распространении марксизма в России принадлежит организованной Г.В.Плехановым в 1883 г. группе «Освобождение труда», которая положила начало основанию политической партии в России и сделала первый шаг навстречу рабочему движению. Группа издала на русском языке такие произведения, как «Наемный труд и капитал», «Нищета философии» Маркса, «Развитие социализма от утопии к науке» Энгельса и многие другие. Издание этой литературы на русском языке имело большое значение для распространения марксизма в России.

Возникновение группы «Освобождение труда» за границей и создание вслед за этим марксистских групп в России знаменовало собой первый период в истории русской социал-демократии, которая, по определению В.И.Ленина, переживала тогда «процесс утробного развития».

Отмечая быстрое распространение марксистской литературы в России, Ф.Энгельс в 1884 г. в письме к В.Засулич писал: «Теоретическая и критическая мысль, почти совершенно исчезнувшая из наших немецких школ, по-видимому, нашла себе убежище в России» [К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные письма, М., 1953, стр. 373-374]. В это время значительная часть революционной молодежи Украины, в том числе и Киева, была уже знакома с произведениями Маркса, Энгельса, Бебеля, Либкнехта, Плеханова и др.

В конце [18]80-х годов в Киеве возникло несколько кружков, в которых изучали марксистскую литературу. Они объединяли наиболее передовую часть студентов и учащихся гимназий. Активный участник кружка 1-й мужской гимназии А.Луначарский в своих воспоминаниях писал, что «нелегальные работы группы «Освобождение труда» были существенной поживой для нас – неофитов марксизма» [А. В. Луначарский, Воспоминания (из революционного прошлого), М. 1925, стр. 7]. Однако эти кружки агитационной работой почти не занимались.

Первый социал-демократический кружок в городе был создан в начале 1889 г. врачом Э.Абрамовичем, работавшим ранее в Минске и имевшим опыт политической работы среди рабочих. Кружок объединял до 30 человек рабочей молодежи, преимущественно из железнодорожных мастерских и типографий. Члены кружка занимались самообразованием и изучением политической литературы, а также распространением нелегальной литературы. Однако летом кружок был разгромлен жандармами.

В 1891 г. в Киеве Я.Ляховский организовал новый социал-демократический кружок, в который вскоре вошел Б.Эйдельман. Он состоял преимущественно из студентов университета. В отличие от польских кружков, существовавших в городе, кружок назывался «Русская группа социал-демократов». Члены его пропагандировали социал-демократические идеи среди учащейся молодежи и стремились связаться с рабочими. В кружок входили С.Мержинский, И.Чорба, И.Лаврентьев, а позже – В.Сапежко, Н.Кульчицкий, В.Крыжановская и др. [И.Н.Мошинский, На путях к первому съезду РСДРП, стр 112]

В этот же период гимназистом, выходцем из рабочей семьи Д.Неточаевым был создан на Соломенке кружок, насчитывавший 12-15 человек, преимущественно рабочих железнодорожных мастерских; пропаганду в кружке вел А.Луначарский.

В Киеве также существовали польские националистические и демократические кружки, которые ориентировались на польскую партию «Пролетариат» [Там же, стр. 38].

Социал-демократическая работа в Киеве оживилась после приезда в 1892 г. способного организатора и хорошо подготовленного марксиста Ю.Д.Мельникова, с именем которого связана организация социал-демократов в Киеве. Находясь за революционную работу в петербургской тюрьме «Кресты», Мельников познакомился здесь с Э.А.Абрамовичем и после освобождения приехал в Киев.

В 1891 г. через М.Бруснева Ю.Мельников познакомился с деятельностью рабочих кружков Петербурга [«Пролетарская революция», 1923, № 4, стр. 28].

В Киеве Мельников для лучшей связи с рабочими организовал на Лукьяновке школу-мастерскую, прозванную «Лукьяновским клубом». Здесь воспитывались пропагандисты марксизма, которые, поступив затем на заводы, вели пропаганду среди рабочих. Мельников впоследствии установил связи с группой Ляховского и Эйдельмана, направив ее деятельность на укрепление связей с рабочими.

В 1893 г. марксистская группа в Киеве переиздала на русском языке «Эрфуртскую программу» К.Каутского [книга была напечатана с помощью И.Франко и М.Павлика в Коломые]. В предисловии, написанном киевскими социал-демократами, говорилось: «Мы социал-демократы России, стремимся создать рабочую партию, первой политической задачей которой будет свержение абсолютизма» [ЦГИА УССР, ф. Киевского губернского жандармского управления, 1898, д. 3439, л. 134].

Распространение марксистской литературы в Киеве в кружках интеллигенции и рабочих кружках приобрело в эти годы значительный размах. На протяжении 1893-1895 гг. большую работу проводил социал-демократический кружок, организованный в университете участниками революционного подполья Н.Синевым, В.Крижановской, подпоручиком 130-го пехотного Херсонского полка В.Гусевым и др. Кружковцы распространяли такие работы, как «Капитал», «Нищета философии» Маркса, брошюру Энгельса «Социализм и Германия», «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, несколько статей и брошюр Плеханова, работы Бебеля, Лассаля; кружковцы размножали на гектографе «Манифест Коммунистической партии» и другие произведения.

Во время арестов в 1895 г. у членов кружка было обнаружено много марксистской литературы [ЦГИАМ СССР, ф. Департамента полиции, 4 д-во. 1896, д. 41, ч. 1 л 2, 5, 14]. К этому же периоду относится появление в Киеве работы В.И.Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», которую распространял вольнослушатель университета Л.С.Федорченко [ЦГИА УССР, ф. Прокурора киевской судебной палаты, 1895-1896, д. 1045, л. 110-а, 126, 143].

В период с 1894 по 1896 г. значительную работу в социал-демократических кружках Киева проводил высланный из Тбилиси Л.Кецховели. Его деятельность способствовала расширению связей социал-демократов с рабочими. Об этих, все крепнувших связях свидетельствует тот факт, что в городе начиная с 1894 г. устраивались рабочие маевки, способствовавшие политическому воспитанию и организации рабочих.

Активная деятельность киевских социал-демократов привлекала на их сторону лучших представителей прогрессивной интеллигенции. Близкой к ним была, в частности, Леся Украинка, которая писала М.Павлику, что «это слишком универсальное движение для того, чтобы могла украинская нация обойтись без него» [О.Бабишкін, Е.Курашова, Леся Українка, К., 1955, стр. 47].

Для руководства социал-демократическим и рабочим движением марксистская группа создала в конце 1895 г. «Рабочий комитет», который был связан с предприятиями и проводил значительную работу среди рабочих города. К середине [18]90-х годов киевские социал-демократы имели свой центр – «Русскую группу социал-демократов», осуществлявший через «Рабочий комитет» руководство кружками и выступлениями рабочих.

В этот период общественно-политическое движение в Киеве, как и по всей России, вступило в новую фазу развития, фазу пролетарского периода революционной борьбы, в который «социал-демократия появляется на свет божий, как общественное движение, как подъем народных масс, как политическая партия» [В.И.Ленин, Соч., т. 5, стр. 483].

По изданию: История Киева. – К.: Издательство АН УССР, 1963 р., т. 1, с. 361 – 391.