В зеркале Чернобыля

Беседа спец.корр. «Правды» В.Губарева, Б.Дубровина с генеральным директором МАГАТЭ доктором Хансом Бликсом. г.Вена, апрель

В: Когда в мае вы впервые прилетели в Чернобыль, какие были у вас ощущения? Что вас больше всего поразило?

О: Прежде всего я хотел бы подчеркнуть, что основной целью нашего майского визита было полученне максимума информации о случившемся. Когда мы совершили посадку непосредственно в районе расположения станции и побеседовали с персоналом, занятым на работах по ликвидации последствий аварии, и потом, когда еще раз облетали вокруг станции, конечно, нас прежде всего поразила пустота. В городе, в зоне аварии…

Слухов и домыслов в мае было много. А мы видели в Чернобыле, что ситуация в то время уже контролировалась.

В: Вы вновь побывали в Чернобыле в январе [1987]. Ваши впечатления?

О: Основное отличие заключалось в том, что ситуация возвращалась к нормальной, точнее, начинала возвращаться к нормальной. Два реактора уже работали, многие близлежащие деревни и поселки дезактивированы. Но не все, конечно, вернулось в нормальное состояние. До сих пор, разумеется, есть еще беспокойство насчет паводковых вод. Будут проблемы с посевами, придется провести большую работу для того, чтобы предотвратить в будущем урожае появление цезия. Нужно большое внимание к тем людям, которые получили достаточно высокие уровни облучения.

Я считаю, что авария на Чернобыльской АЭС имеет огромное значение для всего человечества с точки зрения выработки его отношения к ядерной энергетике в целом. Конечно, нельзя не сказать, что авария в Чернобыле была очень серьезной и последствия ее также серьезны. Но после этой аварии мы теперь реально знаем, какова может быть авария на АЭС и что нужно сделать, чтобы ее локализовать.

Люди после аварии в Чернобыле больше читают о ядерной энергетике в целом, журналисты и писатели больше пишут об этой проблеме. И многие люди чувствуют, что у них недостаточно информации о ядерной энергетике, чтобы выработать свое отношение к ней. Этот процесс, происходящий в голове каждого человека, еще не закончен. Например, о гидроэнергетике в умах людей уже отложилась информация, и они имеют конкретные представления о возможных последствиях аварии на таких станциях. Например, разрушение плотины. Конечно, все это очень трагично, могут быть жертвы, это стоит огромного количества денег. Но люди знают о возможных последствиях. То же самое в отношении теплостанций, работающих на газе. Люди тоже восприняли всю эту информацию, переварили ее, и они, например, уже знают, что в Мексике был случай, когда несколько сот человек погибло от взрыва газгольдера. Люди знают, что, к примеру, угольные шахты очень опасны, что многие шахтеры гибнут в результате всевозможных аварий. В отношении же ядерной энергетики нет еще такого сложившегося отношения, как к остальным промышленным технологиям. Много открытых вопросов, в том числе и воздействие излучения на людей и возможные раковые заболевания. И поэтому я считаю нашим прямым долгом давать людям как можно больше информации относительно именно ядерной технологии, относительно риска, связанного с этой технологией. Но если нужна электроэнергия, то нужно сделать выбор: то ли производить ее на основе ядерных источников энергии, то ли сжигая традиционные. Каковы методы борьбы с последствиями ядерной и неядерной технологии? Что лучше, что хуже?

В: А ваше личное мнение?

О: Я все больше прихожу к убеждению, что лучше ядерная технология. Но миллионы людей не соглашаются со мной. В мире немало людей, которые испытывают страх даже от обыкновенного полета на самолете. И я их не собираюсь критиковать, потому что хорошо понимаю – у людей разная психология. Они боятся, но они летают, так как понимают, что риск, связанный с полетом на самолете, приемлем. В данном случае я хотел бы провести параллель между этим примером и ядерной энергетикой. Конечно, есть многое, что возбуждает умы людей, когда они говорят и думают о ядерной энергетике. Но я призываю к одному: давайте рационально действовать. Мы должны обязательно улучшить характеристики безопасности ядерных станций. Я считаю, что очень трудно будет выжить ядерной технологии, если подобные аварии будут происходить.

В: Многие специалисты убеждены, что ядерная технология более безопасна, чем та же авиация. Традиционно было всегда, что она имела на два-три порядка больше запаса безопасности, чем остальные технологии. Но специалисты так долго и много убеждали общественность в безопасности ядерной энергетики, что сами в это поверили. Чернобыль, аварии на АЭС в США и Западной Европе отрезвили многих. И с другой стороны, показали, насколько неосведомлена широкая публика. Не так ли?

О: Авария в Чернобыле показала, что люди должны больше узнать об этой проблеме. Раньше особого интереса у обычных людей к атомной энергетике не наблюдалось.

В: Прошел год после аварии. Как вы оцениваете работу наших специалистов?

О: С одной стороны, причиной аварии были совершенно невероятные, как мы считаем, ошибки, допущенные операторами АЭС [1]. Но с другой стороны, коль скоро такая авария случилась, советские специалисты, которые были заняты работами по ликвидации ее последствий, показали исключительные способности и квалификацию. Конечно, прежде всего нужно отметить героические действия пожарных, многие из которых отдали свою жизнь. На следующем этапе сказались преимущества государства с централизованным планированием экономики. То, что вам удалось в такие кратчайшие сроки привлечь все ресурсы, интеллектуальные и материальные, все организации, причастные к этой проблеме, говорит само за себя. Не могу сказать, что я во всех ситуациях являюсь сторонником централизованного планирования, но в данном случае оно показало свои преимущества.

В: Как будут, на ваш взгляд, развиваться международные инициативы в этой области, которые выдвинул Советский Союз?

О: Конечно, каждое государство прежде всего ответственно за обеспечение безопасности ядерных установок перед своими гражданами на национальном уровне. Но авария в Чернобыле показала, что проблема безопасности ядерной энергетики носит международный характер. И два вывода напрашиваются. Прежде всего мы видим настоятельную необходимость максимально широкого обмена информацией в области ядерной безопасности между странами. Мы уже много лет работаем в этом направлении. Это – одна из задач Международного агентства по атомной энергии – МАГАТЭ. Но Чернобыль еще раз подчеркнул важность обмена информацией. А второй вывод заключается в следующем: в настоящее время необходимо иметь международные стандарты безопасности, которые были бы взяты за основу всеми государствами, развивающими ядерную энергетику. Принять такие международные стандарты – это, конечно, только полдела. Не менее важно, чтобы был создан международный орган, который был бы наделен правами посещать ядерные установки в различных странах и смотреть, каким образом стандарты национальные отвечают международно принятым, соответствуют ли они им.

В: Вы считаете, что общими усилиями удастся преодолеть негативное отношение части общественности к атомной энергетике?

О: В категории людей, которые против ядерной энергетики, много таких, которые искренне ненавидят ее и не видят никаких других возможностей, как только бороться с ней. Большинство людей, которые за ядерную энергетику, ее также не любят, или нельзя сказать, что они ее любят. Но просто они не видят никаких альтернатив и поэтому являются ее сторонниками. Я люблю ядерную энергетику не больше, чем, например, трактор. Но если мы посмотрим на проблему сохранения окружающей среды, то мы не можем не прийти к выводу, что не из-за ядерной энергетики умирают леса, становятся мертвыми многие озера и создается тепличный эффект в атмосфере [2].

Я думаю, что в настоящее время мир столкнулся с тремя самыми, если так можно сгруппировать, серьезными проблемами. Первая – экологическая. Вторая – угроза ядерной воины. И третья – развитие, перенаселение «третьего мира». Ядерная энергетика с точки зрения окружающей среды наиболее безопасна. Нельзя сказать, что тут нет никаких проблем. Есть. Но по сравнению с обычной топливной энергетикой ядерная, конечно, имеет гораздо больше преимуществ. Многие люди на Земле, которые сейчас являются противниками ядерной энергетики, принадлежат к так называемому движению «зеленых» – поборников охраны окружающей среды. Но я, например, являюсь оптимистом в отношении ядерной энергетики потому, что я тоже борюсь за сохранение окружающей среды.

Хотел бы отметить, что после аварий в Чернобыле появилось новое мышление. Поэтому я думаю: чем больше будет правдивой информации, тем будет только лучше для всех. Ведь единственный путь борьбы с лживой информацией – это сообщать правду.

Надо четко понимать: основная угроза планете не от 400 атомных электростанций, в настоящее время находящихся в эксплуатации во всем мире, а от 50 тысяч ядерных боеголовок [3].

Правда, 1987 г., 24.04.

[1] А якої ж іще відповіді сподіватись від дресированого шведського дипломата ?

[2] Лісів, мертвих від теплових електростанцій, в Україні нема, а рудий ліс біля Чорнобиля є. Так що насправді все рівно протилежне тому, що твердить представник ядерного лобі Х.Блікс.

[3] Цитує свого хазяіна – М.С.Горбачова.