6. Киевские археологи 60—90-х годов XIX в.
Каргер М.К.
Археологические увлечения 1840-х годов были недолговременны. Деятельность Киевской комиссии по разбору древних актов в дальнейшем сосредоточилась на археографических разысканиях, а археологические раскопки в 50-х годах XIX в. в Киеве совсем прекратились.
Некоторая активизация археологических работ в 60-х годах была связана не столько с деятельностью Комиссии, сколько с Музеем древностей и Минц-кабинетом при Киевском университете. В начале 60-х годов археологические исследования в Киеве производил хранитель Минц-кабинета Я.Волошинский. Его внимание привлекли сохранившиеся в большом количестве на территории самого города и его ближайших окрестностей древние курганы. К задаче изуче[с. 44]ния киевского некрополя Я.Волошинский относился серьезно, справедливо полагая, что господствовавшее до той поры невнимание к киевским курганам объясняется тем, что “вопросы о важности курганографических выводов для археологии и истории вообще лишь только в последнее время вошли осязательно на план науки” [Об археологических занятиях хранителя Минц-кабинета Волошинского. Краткий отчет по Университету св. Владимира за 1861-1862 уч. год. – Университетские известия, Киев, 1862, № 9, стр. 59].
В ответ на составленный Я.Волошинским план раскопок курганов в Киеве и его окрестностях, гр.Перовский, ведавший тогда археологическими раскопками в России, официально предупредил, что
“раскопки эти должны иметь главнейшей целью отыскание примечательных предметов древности для подведомственных ему музеев и что поэтому желательно, чтобы ассигнуемые для сего суммы употреблялись предпочтительно на разыскания, доставляющие не одни факты для ученых выводов, но и самые предметы древности” [Я.Волошинский. Киевские курганы. – ИОЛЕАЭ, т. XX, кн. 2, вып. 1, М., 1876, стр. 19 (протокол заседания 22 XII 1865)].
“С подобною задачей, – сокрушенно писал Я.Волошинский, – никак невозможно было совместить возбужденный в предположениях моих вопрос о систематическом исследовании курганов” [там же, стр. 19].
Ограничительные задачи, поставленные гр.Перовским, при раскопках славянских курганов вызывали особые трудности и огорчения.
“Каков бы ни был успех раскопок, – жаловался Я.Волошинский, – уже ввиду самой программы, при оказавшейся бедности племени, населявшего затронутые мною местности, археологические поиски в них с подобною целью не могли достаточно вознаграждать ни трудов исследователя, ни самых скромных издержек. Скажу кратко: мне ни разу не довелось попасть на могильные остатки из благородного металла” [там же].
Летом 1862 г. Я.Волошинский на средства, полученные от Комиссии для разбора древних актов, произвел раскопки курганов на западной окраине Киева в урочище “Батыева могила” [Университетские известия, Киев, 1862, № 9, стр. 20]. Так как Комиссия не ставила в качестве главной задачи драгоценные находки, исследователь мог быть более независим в своих планах. На территории Киева Волошинскому удалось раскопать свыше полсотни курганов [там же, стр. 19].
В середине 60-х годов прошлого века Киевским университетом были ассигнованы значительные средства на археологические исследования в Киеве. Об этом свидетельствует рапорт проф.Ставровского, направленный в 1864 г. в Совет университета [Протоколы заседаний Совета Университета св. Владимира. Университетские известия, Киев, 1864, № 10, стр. 7-10]. Совет университета, рассмотрев рапорт Ставровского, [с. 45] поручил ему составить план археологических работ в г.Киеве, для предварительного рассмотрения которого был назначен комитет под председательством ректора университета. Дальнейшая судьба этого важного решения нам неизвестна; из истории археологического изучения Киева известно, что никаких значительных исследований Киевский университет во второй половине 60-х годов не произвел.
Начиная со второй половины 60-х годов и вплоть до конца XIX в. специально организованных археологических раскопок на территории Киева не проводилось. Лишь в связи с теми или иными земляными работами, связанными с постройкой домов, прокладкой водопроводных магистралей, работами по городскому благоустройству, то тут, то там неожиданно открывались археологические комплексы или различные случайные предметы. Нередко об этих открытиях любители и знатоки киевских древностей узнавали слишком поздно, когда памятник был уже частично поврежден, а то и полностью уничтожен. Иногда удавалось организовать более или менее систематическое наблюдение за производством земляных работ, тем самым случайные земляные работы превращались до известной степени в археологические раскопки.
[В.Б.Антонович. 1) Археологические находки и раскопки в Киеве и в Киевской губернии в течение 1876 г. – ЧИОНЛ, кн. I, Киев, 1879, стр. 250-251;
2) О древнем кладбище у Иорданской церкви в Киеве. – Тр. IV АС в Казани (1877), т. I, Казань, 1884, отд. 1, стр. 42- 43;
3) Раскопки у Трехсвятительской церкви в г. Киеве. – КС, XII, 1885, май, Изв. и зам., стр. 163-167;
4) О раскопках у Трехсвятительской церкви в марте 1885 г. – ЧИОНЛ, кн. II, Киев, 1888, отд. 1, стр. 247-248;
5) О раскопках в Обсерваторном переулке. – АИЗ, М., 1895, № 11, стр. 380-382.
П.Г.Лебединцев. О раскопке на Софийском дворе в мае 1878 г. – ЧИОНЛ, кн. II, Киев, 1888, отд. 1, стр. 64.
Раскопки на Верхней Юрковице в г. Киеве. – АЛЮР, т. I, Киев, 1899, июнь, стр. 75-79.
Н.Ф.Беляшевский. Курган-могикан на территории Киева. – АЛЮР, 1905, № 6, стр. 357-361.]
Отдельные любители киевских древностей и особенно коллекционеры-собиратели зорко следили за всеми земляными работами в городе, появляясь немедленно там, где насыщенная древностями киевская почва обещала какую-нибудь поживу. Так, в 70-х годах прошлого века за случайными находками охотился коллекционер Т.В.Кибальчич, иногда и сам производивший хищнического характера “раскопки” киевских курганов [Антропологическая выставка, т. II. М., 1878, Протоколы, стр. 97-98].
В 1880-90-х годах весьма энергичную собирательскую деятельность развивал И.А.Хойновский, пытавшийся даже наивно обобщать результаты своих поисков в достаточно объемистых трудах [И.А.Хойновский. 1) Краткие археологические сведения о предках славян и Руси, вып. I. Киев, 1896; 2) Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева, произведенные весною 1892 г. Киев, 1893].
В августе 1874 г. в Киеве состоялся III археологический съезд. Среди многих вопросов, предложенных к обсуждению на съезде, лишь четыре касались проблем, связанных с изучением Киева [Тр. III АС в Киеве (1874), т. I, Киев, 1878, стр. IV-V]. Вопросы эти относились в первую [с. 46] очередь к архитектурным памятникам, многие из них свидетельствовали о полной неизученности основных проблем истории древнерусского зодчества и зодчества Киева, в частности.
Доклады, прочитанные на заседаниях съезда, посвященные отдельным вопросам исторической топографии города и отдельным архитектурным памятникам Киева, свидетельствовали о падении интереса к археологическим исследованиям города. Археологическая проблематика в них начисто отсутствовала. Киевским археологам не о чем было рассказать собравшимся на съезд представителям русской исторической и археологической науки.
О том же самом свидетельствовал и XI археологический съезд в Киеве, состоявшийся четверть века спустя, осенью 1899 г. Кроме кратких сообщений архитектора В.Н.Николаева о результатах его наблюдений, сделанных при реставрации Успенского собора Печерской лавры, и Ф.И.Титова – о его архивных разысканиях по вопросу о том, что было в древности на месте нынешней Андреевской церкви, на съезде вообще не было прочитано ни одного доклада, связанного с проблематикой археологического изучения Киева. В экскурсии по городу, проведенной В.Б.Антоновичем для участников съезда, этот официальный представитель киевской археологии конца XIX в. не смог продемонстрировать представителям русской и зарубежной науки ничего, кроме нескольких древних киевских церквей, к тому же очень плохо изученных [Тр. XI АС в Киеве (1899), т. 2, М., 1902, Протоколы, стр. 135-140].