4. Погребальный обряд и инвентарь
рядовых погребений

Каргер М.К.

Описанные выше девяносто четыре погребения несомненно принадлежат к числу массовых могил городского населения. К этому числу нужно прибавить несколько сот небольших курганов на взгорьях вдоль Кирилловской ул., из которых многие были раскопаны В.В.Хвойкой. Количество рядовых погребений еще возрастет, если учесть, что большая часть погребений с сожжением, лишь немногие из которых подверглись раскопкам, по-видимому, должна быть отнесена также к этой же группе.

Рядовые захоронения киевского некрополя характеризуются устойчивым обрядом погребения. Почти во всех случаях, когда удавалось проследить устройство могилы, последняя представляла достаточно глубокую прямоугольную яму, вырытую в плотном материковом лёссе. Погребенные лежат в вытянутом положении, в деревянном гробу, сколоченном железными коваными гвоздями. Ориентация погребений обычно головой на З или с отклонением на ЮЗ, или СЗ (погребения 1, 3-10, 14, 17, 25, 26, 28, 29, 34-46, 56-68, [с. 156] 84, 85). Лишь в единичных случаях погребенный лежал головой на СВ (погребение 9) или Ю (погребения 83, 87).

В группе погребений, раскопанных В.В.Хвойкой на взгорьях вдоль Кирилловской ул., исследователем был отмечен своеобразный обряд. Некоторые скелеты были окружены железными гвоздями, воткнутыми в землю, на небольшом расстоянии один от другого. В.В.Хвойка высказывал предположение, что этими гвоздями прибивалась рогожа или какое-нибудь покрывало другого рода, накинутое на покойника [там же]. Известно, что подобные погребения, где скелет окружен воткнутыми в землю гвоздями, весьма распространены в курганах древлянской земли, однако там погребенный обычно лежит не в грунтовой могиле, а на горизонте (под курганной насыпью). По словам В.В.Хвойки, погребения на горизонте (без могильной ямы) были им обнаружены и в Киеве, при раскопках в усадьбе Петровского и в нижней части возвышенностей возле Кирилловской ул. Место, на котором лежал костяк, было тщательно выровнено слоем утрамбованной, докрасна обожженной глины и иногда вокруг обложено камнями. Над покойником насыпался невысокий курган [там же, стр. 54-55].

Необходимо отметить еще одну своеобразную особенность погребального обряда, установленную С.Гамченко в нескольких захоронениях, раскопанных им в усадьбе Трубецкого. В погребениях 35, 37, 39 и 45 погребенный, лежавший в обычном деревянном гробу, был обильно посыпан золой и углями. В этом обряде несомненно отразились пережитки трупосожжения. Эта особенность должна быть отмечена и в одном из богатых погребений, открытом в 1878 г. на Софийском дворе (см. ниже, погребение 103). Человеческий скелет, костяк лошади и находившиеся при них вещи лежали, по словам П.Лебединцева, наблюдавшего за работами, “в полосе (?! – М. К.) угля”. Сам исследователь признавал софийскую находку “остатком кострища, на котором в дохристианскую эпоху сожигали трупы умерших” [П.Г.Лебединцев. О раскопке на Софийском дворе в мае 1878 г. – ЧИОНЛ, кн. II. Киев, 1878, отд. I, стр. 64]. Несмотря на некоторую неясность описания, погребение, открытое в 1878 г. в Софийской усадьбе, все же едва ли можно отнести к числу трупосожжений. Самый факт наличия хорошо сохранившегося человеческого скелета, подле которого лежали кости коня, говорит о том, что погребение отнюдь не представляло собой сожжения. Небезынтересно отметить, что при обсуждении сообщения П.Лебединцева А.А.Котляревский заметил, что “сожжение не сразу перешло в погребение, а тело в переходный, так сказать, период или сжигали отчасти, или полагали на сожженное предварительно место” [там же].

Отголоском еще более отдаленных представлений является обряд посыпания зерном, установленный раскопками С.Гамченко в одном из погребений той же группы. Погребенный был обильно посыпан льняным семенем, скопле[с. 157]ния которого были сосредоточены около черепа, возле обеих ног, у таза и у ступней ног (погребение 34).

На погребальном кострище, открытом в конце 90-х годов в усадьбе Софийского собора, в котором были найдены бронзовая курильница и многочисленные куски перегоревшей ткани “с византийским рисунком”, по словам В.В.Хвойки, также были обнаружены поджаренные зерна пшеницы и проса, расположенные слоями (погребение 118) [В.В.Хвойка, ук. соч., стр. 56].

В одном из погребений, раскопанных в усадьбе Трубецкого, обнаружена особенность, широко распространенная в северно-русских, в частности новгородских, захоронениях: верхняя часть скелета, лежавшего в деревянном гробу, была покрыта берестой (погребение 37).

Погребальный инвентарь в рядовых захоронениях киевского некрополя очень несложен и незначителен по количеству.

Во многих захоронениях встречена глиняная посуда, или в виде целых горшков, по-видимому, с пищей (погребения 9, 17, 22, 31, 32, 51-55), или в виде обломков, может быть, представляющих остатки погребальной тризны (погребения 35-39, 42, 44, 45, 47, 49, 50, 56-68, 81, 84, 91). В отдельных случаях исследователи указывали на то, что посуда была лепная (погребение 84).

В мужских погребениях часто встречаются железный нож с костяной рукоятью (погребения 1, 8, 21-23, 25, 40), кресало и кремень для высекания огня (погребения 23, 25, 38), последние иногда находятся в кожаном мешочке-кисете (погребение 21); оселок для заточки ножа или стрел (погребения 23, 45), костяной гребень в футляре (погребение 24).

В мужских погребениях дважды найдены (в одном случае возле головы) костяные роговые поделки в виде кривого острия, тыльный тупой конец которого обработан в виде головы зверя (погребения 24, 25; табл. VI – VII).

Хорошо отполированное кривое острие, сделанное из роговой кости, с тыльным концом, обработанным в виде головки зверька, найдено в 1937 г. при раскопках Б.А.Рыбакова на Гочевском городище, в его наиболее ранних слоях, относящихся, по-видимому, к IX-Х вв. [И.И.Ляпушкин. О датировке городищ роменско-боршевской культуры. – СА, IX, 1947, стр. 130]

Интересный экземпляр подобных изделий найден в землянке Боршевского городища [П.П.Ефименко и П.Н.Третьяков. Древнерусские поселения на Дону. – МИА СССР, № 8, М.-Л., 1948, табл. IX, 1]. Боршевский экземпляр также имеет вид гладко отполированного кривого острия, что является естественной формой отростка рога, тыльной части которого придан вид головы зверя с широко разинутой пастью.

Такое же острие было обнаружено П.Н.Третьяковым в кургане XI в. на оз. Имоложье, около Бологого. У пояса погребенной там женщины находились остатки мешочка, содержавшего железные ключи, бронзовые крестовидные [с. 158] подвески, несколько просверленных астрагалов и упомянутое острие, конец. которого обработан в виде головы лося [там же, стр. 48]. Такие же костяные поделки, но несколько меньшего размера встречаются н курганах южного Приладожья. Н.Е.Бранденбург называл их “шильями с головами драконов” [Н.Е.Бранденбург. Курганы южного Приладожья. – MAP, № 18, СПб., 1895, стр. 86-87, табл. V, 5, 9].

Назначение этих предметов, по-видимому, распространенных не только в городских, но и в сельских поселениях Киевской Руси, остается невыясненным. Применяемое по отношению к этим изделиям наименование “кочедык” лишено оснований.

В нескольких рядовых захоронениях киевского некрополя, так же как и в отдельных богатых срубных гробницах, встречены кабаньи клыки. Из описания И.Хойновского, зарегистрировавшего эти находки в погребениях 51-55, невозможно установить, в каком количестве клыки найдены в отдельных погребениях. В коллекцию И.Хойновского попало четырнадцать штук, хозяин усадьбы, в которой производились раскопки, взял и себе некоторое количество. В сруб ном погребении, открытом в усадьбе Десятинной церкви в 1909 г. (см. далее, погребение 110; табл. XIX, 1) находилось три клыка. Один клык найден в погребении с конем (погребение 106). Никаких отверстий или приспособлений для подвески на клыках не сохранилось.

Находки клыков кабана нередки и в культурных слоях Киевского городища. По словам К. Болсуновского, “В.Б.Антонович находил их во множестве на местах древних киевских капищ (?! – М. К.), а В.В.Хвойка – в садах при Десятинной церкви (раскопки 1908 г.)” [К.Болсуновский. Памятники славянской мифологии, вып. II. Перунов дуб. – Киев, 1914, стр. 14-15]. В погребальном инвентаре курганов древлян находки кабаньих клыков отмечены не раз. [с. 159]

Исключительный интерес представляет найденный на дне русла Десны между Остром и Черниговом огромный ствол дуба, в который были засажены четыре кабаньих клыка (рис. 20) [К.Болсуновский, ук. соч., стр. 3]. Эта находка свидетельствует о тесной связи культа священных деревьев с культом зверей в древней восточно-славянской мифологии. Как свидетельствует найденный во Вщиже кабаний клык с процарапанной на нем надписью “Г(оспод)и помози рабу своему Θом” [Б.А.Рыбаков. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж. – По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953, стр. 118 и 120], амулеты этого рода продолжали бытовать и в христианской среде.

Наряду с кабаньими клыками в некоторых киевских захоронениях встречены также медвежьи клыки (погребения 51-55) и коготь (погребение 38). В одном погребении, если доверять И.Хойновскому, был обнаружен клык барса (погребения 51-55).

Несколько богаче по инвентарю женские рядовые погребения, в которых нередки ожерелья (погребения 3, 9, 10, 14, 15, 17, 27-30, 33, 48, 50, 83, 90), височные кольца (погребения 26, 30, 83, 84), серьги (погребения 26, 33, 94). Очень редки в киевских массовых захоронениях перстни (погребения 46, 50, 90). Совсем не встречены металлические браслеты. Находки в трех погребениях стеклянных браслетов, может быть, свидетельствуют о несколько более поздней дате захоронения.

Ожерелья состоят из пастовых, сердоликовых, хрустальных и стеклянных бус, а также из различных подвесок – монет, лунниц, раковин. Некоторые из ожерелий насчитывают в своем составе до 50 бус, другие состоят из двух-трех-пяти бусин.

Монеты, найденные в составе ожерелий, подробно рассмотрены ниже, в связи с вопросом о дате погребений.

Височные кольца в массовых погребениях представляют обычно небольшие проволочные колечки с несомкнутыми концами. У восьми височных колец из погребения 30 один конец расплющен и завернут (табл. X, 4).

Заканчивая характеристику рядовых погребений киевского некрополя, нужно напомнить о довольно многочисленной группе захоронений без инвентаря (погребения 2, 4-7, 11-13, 16, 18-20, 41, 69-72, 74-80, 85, 92). Не следует думать, что эта группа покойников была погребена без вещей. В большинстве случаев, по-видимому, при погребенных находились вещи, сделанные из нестойких материалов (дерево, ткани), бесследно исчезнувших. Кроме того, нужно помнить, что в группу погребений “без инвентаря” нередко попадают погребения, которые были раскопаны без необходимой тщательности; мелкие или плохо сохранившиеся вещи при этом остались незамеченными.

Среди рядовых мужских погребений заслуживает особого внимания несколько захоронений, в составе погребального инвентаря которых есть немногочисленные предметы вооружения. Так, в погребении 8, раскопанном в 1908 г. [с. 160] в усадьбе Десятинной церкви, находился железный наконечник копья, в погребении 34, открытом в 1926 г. в усадьбе Трубецкого, – железный наконечник дротика (?), в погребении 37 (там же) – железный кинжал и наконечник стрелы. В одном из этих погребений (8) был найден, кроме того, кожаный пояс. В погребении 93, обнаруженном в 1897 г. на Верхней Юрковице, находился боевой топор.

К этой же группе следует отнести отлично сохранившееся погребение, раскопанное нами в 1939 г. под фундаментами Десятинной церкви. В составе погребального инвентаря этого захоронения, по устройству могилы ничем не отличавшегося от обычных рядовых погребений, кроме железного ножа в деревянном футляре, кресала и кремня, был обнаружен боевой топорик и колчан со стрелами (погребение 86; рис. 18; табл. XII).

В ногах у погребенного находился какой-то деревянный ящичек с железной оковкой. Точно такой же ящичек, лежавший также у ног скелета, обнаружен в погребении, раскопанном нами в 1948 г. к западу от Десятинной церкви (погребение 87, рис. 19).

[Обломки деревянного ящичка со следами ткани найдены в срубном погребении Х в. в одном из курганов Седневской группы под Черниговом. См.: Д.Я.Самоквасов. Могилы русской земли. – М., 1908, стр. 205. Любопытно, что какой-то деревянный ящик, сбитый гвоздями, был обнаружен в погребении, раскопанном Е.А.Зноско-Боровским в одном из курганов близ с. Берестяное Каневского у., относящихся к числу могильников киевских торков и берендеев. См.: А.Спицын. Курганы киевских торков и берендеев. – ЗОРСА (нов. сер.), т. XI, вып. 1-2, СПб., 1891, стр. 159-160]

Полагаем, что все перечисленные выше погребения принадлежат рядовым дружинникам, составлявшим основную массу княжеской дружины, резко отличавшуюся по своему социальному положению от все более и более обособляющейся аристократической верхушки дружины.

Среди погребений киевского некрополя особняком стоит погребение, случайно обнаруженное в 1882 г. на Б.Дорогожицкой ул., в усадьбе археолога-любителя Т.Кибальчича. Подле костяка, лежавшего в грунтовой могиле, находились две медных чашки от весов, складное коромысло к ним и девять железных, обтянутых бронзой гирек. Там же была найдена золотая византийская монета имп. Константина Багрянородного (913-959) (погребение 94).

Весы служили для взвешивания серебра или монет, которые, как известно, резались на две, четыре или другое количество частей. Складные весы и гирьки к ним неоднократно находили в богатых по инвентарю курганах Гнездова, Приладожья, на Верхней Волге и в других местах.

В гнездовских курганах раскопками только последних лет, ведущимися под руководством Д.А.Авдусина, дважды обнаружены складные весы, из которых один экземпляр почти целый, но без чашечек, другой представляет обломок орнаментированого коромысла. Гирьки к таким весам в гнездовских курганах были найдены много раз; форма их бочковидная или многогранная [Д.А.Авдусин. 1) Гнездовские курганы. – Смоленск, 1952, стр. 17, 20; 2) Гнездовская экспедиция (1950 г.). – КСИИМК, XLIV, 1952, стр. 95]. [с. 161]

Наборы или единичные экземпляры весовых гирек и части весов довольно часто встречаются в курганах IX-Х вв. Ярославского Поволжья. Они были встречены в нескольких курганах в известном Михайловском могильнике близ Ярославля (курганы №№ 10, 20 и 44 – 1897 г., №№ 1, 5 и 10 – 1938 г.). В кургане № 18 (1939 г.) Тимеревского могильника был встречен целый набор гирек-разновесок наряду с бронзовыми предметами и в кургане № 10 (1939 г.) – чашки от весов [Я.В.Станкевич. К вопросу об этническом составе населения Ярославского Поволжья в IX-Х вв. – МИА СССР, № 6, М.-Л., 1941, стр. 77].

Д.А.Авдусин, отмечая случаи находок весов и гирек в погребениях, в которых вместе с тем было найдено небогатое оружие и поясные наборы, считал, что погребения эти принадлежат рядовым дружинникам [Д.А.Авдусин. Гнездовские курганы, стр. 24]. Весы и гирьки выступают в этих погребальных комплексах как атрибуты купца-воина.