1. История изучения киевского некрополя
Каргер М.К.
Вплоть до 60-70-х годов XIX в. на территории Киева сохранились сотни древних курганов. Я.Волошинский, один из первых киевских археологов, заинтересовавшийся этими памятниками, в докладе, прочитанном в декабре 1865 г. на заседании Московского общества естествознания, антропологии и этнографии, сообщал:
“Собственно в киевской местности курганы расположены отчасти в самом городе (и преимущественно в местах, заселенных не более трех десятков лет тому назад), отчасти же в его предместьях, хуторах, дачах или на пустопорожних доныне отлогостях Днепровских гор. Число всех этих курганов в этой местности простирается до двухсот восьмидесяти. Из этого количества только пятнадцать можно отнести к системе изолированных могил… все же остальные составляют то большие, то меньшие, отчасти поросшие лесом группы” [Я.Волошинский. Киевские курганы. – ИОЛЕАЭ, т. XX, кн. 2, вып. 1, М., 1876, стр. 16 (протокол заседания 22.XII.1865)].
Я.Волошинский, исполнявший обязанности хранителя Минц-кабинета при Киевском университете св.Владимира, был одним из первых исследователей киевских курганов. Задачу изучения киевского некрополя он понимал достаточно серьезно и выполнял ее энергично и с энтузиазмом. [с. 127]
Я.Волошинский справедливо обращал внимание различных киевских ученых обществ и организаций на то, что ни один из исследователей или описателей древностей Киева не заинтересовался его курганами.
“Все сведения в этом отношении, – писал он, – ограничивались лишь слабыми намеками на могилы главных витязей, места погребений которых завещаны нам в воспоминаниях летописца” [Об археологических занятиях хранителя Минц-кабинета Волошинского. Краткий отчет по Университету св. Владимира за 1861/62 уч. год. – Университетские известия, Киев, 1862, № 9, стр. 59].
Я.Волошинский объяснял это положение не равнодушием местных археологов и не недостатком правительственных средств, отпускаемых на археологическое изучение Киева. Он считал, что невнимание к киевским курганам объясняется тем, что “вопросы о важности курганографических выводов для археологии и истории вообще лишь только в последнее время вошли осязательно на план науки” [там же]. Летом 1862 г. Я.Волошинский, занимавшийся до того изучением различных курганов в пределах Киевского уезда, предложил Киевской комиссии по разбору древних актов “сделать поверку внутреннего содержания некоторых киевских курганов с помощью разрытии” и, получив от Комиссии ассигнованные для этой цели 90 руб. серебром, произвел раскопки курганов в урочище Батыева могила и в сопредельных местностях [там же, стр. 59-60; Я.Волошинский, ук. соч., стр. 20].
В большом курганном могильнике, существовавшем в 1860-70-х годах на западной окраине современного города, на правом гористом берегу Лыбеди, в урочище Батыева могила, насчитывалось в ту пору свыше двухсот курганов, из которых около двух десятков Я.Волошинский подверг тогда раскопкам. К сожалению, ни отчет, ни полевая документация этих раскопок не были опубликованы, а материал из раскопок бесследно пропал, за исключением инвентаря большого кургана. Курган этот содержал погребение с сожжением. Кальцинированные человеческие кости находились в большом глиняном сосуде грубой выделки, с широким горлом и отогнутым венчиком, с рядом круглых отверстий по нему [Каталог выставки XI археологического съезда в Киеве. Киев, 1899, стр. 89-90, №№ 75-85; ср.: В.Б.Антонович. Обозрение предметов великокняжеской эпохи, найденных в Киеве и ближайших его окрестностях и хранящихся в Музее древностей и в Мюнц-кабинете университета св. Владимира. – КС, т. XXII, Киев, 1888, июль, стр. 120].
Всего на территории Киева Я.Волошинский раскопал свыше полусотни курганов [Я.Волошинский, уч. соч., стр. 19]. Основной вывод, изложенный самим исследователем в докладе об итогах раскопок, заключался в том, что киевские курганы
“нимало не татарские побоища, как думали вообще и как гласит о них большая часть местных преданий, и не укрепления или шаньцы (как думал ранее сам автор), но мирные туземные кладбища, из коих некоторые могут быть относимы и к глубокой древности, но все же к тому времени, когда христианская религия изменила уже понятия [с. 128] о загробной жизни, хотя по местам и не вытеснила совершенно всех обычаев язычества” [там же, стр. 20].
В 1870-х годах хищнического характера раскопки киевских курганов производил киевский коллекционер Т.В.Кибальчич. На Антропологической выставке в Москве было экспонировано 22 черепа из раскопанных им курганов. Черепа сопровождались кратким описанием обстоятельств и места находок. Из этих описаний явствует, что многочисленные древние погребения уже в ту пору были обнаружены в усадьбе Трубецкого, впоследствии неоднократно служившей плацдармом археологических раскопок крупного масштаба. По словам Т.Кибальчича, на древнем кладбище в усадьбе Трубецкого
“костяки лежали главным образом от С и СЗ к Ю и ЮВ; попадались также костяки в сидячем положении и сожженные, а при них погребальные урны древнейшей формы, серебряные серьги так называемого киевского типа, и посуда, относящаяся к великокняжескому периоду Киева” [Антропологическая выставка, т. II. М., 1878, Протоколы, стр. 97-98].
На выставке были также представлены четыре черепа из раскопок Т.Кибальчича на Верхней Юрковице (древнее урочище Киева, над р.Глубочицей). По словам Т.Кибальчича, в могилах на Верхней Юрковице было по нескольку костяков без признаков каких бы то ни было вещей [там же, стр. 98].
Чрезвычайно интересные древние языческие погребения были обнаружены в 1870-х годах в окрестности Иорданской церкви в Плоской части Киева, в усадьбе купца Марра. Усадьба эта занимала целый квартал, ограниченный Кирилловской ул., Богословским и Иорданским переулками и Крутой горой, на которой расположен Лукьяновский район города. При планировке усадьбы в связи с постройкой нового здания были открыты кирпичные фундаменты обширного здания, построенного не позже первой половины XVII в. и уничтоженного пожаром в XVII или XVIII в. На уровне подошвы фундаментов, в незначительном расстоянии от них, были найдены четыре древних погребения, инвентарь которых был частично пожертвован владельцем усадьбы в Музей Киевского университета. Тогда же было установлено, что здание XVII в. выстроено на месте древнего могильника, по-видимому, в значительной части уничтоженного при закладке фундаментов этой постройки [В.Б.Антонович. 1) Археологический находки и раскопки в Киеве и в Киевской губерний в течение 1876 г. – ЧИОНЛ, кн. I, Киев, 1879, стр. 250-251; 2) О древнем кладбище у Иорданской церкви в Киеве. – Тр. IV АС в Казани (1877), т. 1, Казань, 1884, отд. 1, стр. 42-43].
Напомним, что усадьба, в которой были открыты остатки древнего могильника, расположена по соседству с Иорданским кладбищем, где в 1863 г. был найден описанный выше клад серебряных куфических монет.
В этом же районе города в усадьбе Риккерта в начале 90-х годов при земляных работах по планировке было открыто еще одно погребение с богатым инвентарем, подаренным владельцем усадьбы французскому археологу барону де Бай, [с. 129] который пожертвовал его позже через Археологическую комиссию в Московский исторический музей [De Baye. Sépulture du X siècle à Kiev. – Extrait de Memoires de la Société nationale des Antiquaires de France, t. LV, Paris, 1896. Подробное описание инвентаря этого погребения см.: Л.Голубева. Киевский некрополь. – МИА, № 11, М.-Л., 1949, стр. 108].
Значительное количество древних киевских погребений было обнаружено в 1892 г. в усадьбе инженера Я.Кривцова (бывш. Трехсвятительская ул., ныне ул.Жертв революции, д. 23) [усадьба Кривцова составляла до 1892 г. часть известной усадьбы Трубецкого]. Ранней весной 1892 г. в связи с постройкой нового дома в усадьбе производились весьма значительные земляные работы с целью понизить площадь усадьбы до уровня улицы. Наблюдения за этими работами взял на себя с согласия владельца усадьбы киевский археолог-любитель И.Хойновский.
Ни о каких “раскопках” в собственном смысле, разумеется, не могло быть и речи. По словам И.Хойновского,
“земля снималась не послойно, а сразу вся четырехаршинная ее высота. Двадцать человек землекопов становились в ряд на высоте края земли, ломами откалывали на аршинном пространстве промерзший верхний слой, потом снимали его вглубь до уровня улицы, выкидывая землю прямо в ящики грабарок” [И.А.Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева, произведенные весною 1892 г. Археологически-историческое исследование. Киев, 1893, стр. 2].
“Вооружась каждое утро кошельком с мелким серебром и кредитками”, исследователь собирал от землекопов замеченные ими находки, расплачиваясь пятиалтынными и двугривенными за приносимые ему вещи.
Наблюдая с особым вниманием за участком, где появлялись человеческие кости, И.Хойновский в этих исключительно трудные условиях сумел обнаружить более пятидесяти погребений, значительная часть которых относилась к древнейшей языческой поре истории Киева. Сам И.Хойновский не понял огромного научного значения открытых им погребений, рассматривая большую часть их как христианское кладбище при Андреевском Янчине монастыре. Однако, поскольку все погребения были довольно подробно описаны, а многие вещи из них опубликованы в удовлетворительных зарисовках, результаты наблюдений И.Хойновского представляют и поныне значительный интерес для исследователя киевского некрополя.
В 1890-х годах обследованием и раскопками курганов, расположенных на взгорьях вдоль Кирилловской ул., занимался В.В.Хвойка. Им были проведены раскопки курганов в усадьбах: Зарембских (Кирилловская ул., д. 71), Зивала и Багреева (Кирилловская ул., дд. 59-61), художника С.И.Светославского (Кирилловская ул., д. 81) и в других местах. Раскопками были обнаружены разнообразные типы погребений, в частности немногочисленные сравнительно с остальными погребения с трупосожжением [В.В.Хвойка. Древние обитатели Среднего Приднепровья, и их культура в доисторические времена. Киев, 1913, стр. 53-57]. [с. 130]
Широко развернувшимися в 1907-1908 гг. раскопками того же исследователя в усадьбе Петровского (Верхний Киев, Б.Владимирская ул., д. 2) наряду с открытием мастерских, жилищ, княжеских дворцов и других замечательных комплексов XI-XIII вв. были обнаружены также и погребения различных эпох, в частности несколько древнейших погребений с трупосожжением [там же, стр. 56].
К сожалению, ни отчетов, ни полевой документации раскопок всех этих погребений не сохранилось, а в упомянутой популярной книжке автора, посвященной итогам его раскопок в Киеве, интересующие нас погребения описаны лишь крайне суммарно. Хранящийся в Киевском историческом музее инвентарь из погребений не расчленен по комплексам и потому не может восполнить отсутствующей полевой документации.
Археологическими раскопками развалин Десятинной церкви и окружающей ее территории, начатыми по инициативе Археологической комиссии в 1908 г. и проводившимися под руководством Д.В.Милеева вплоть до 1914 г., помимо многочисленных погребений, относящихся к XI-XIII вв., были обнаружены и значительно более древние погребения, относящиеся ко времени до постройки Десятинной церкви князем Владимиром. Эти погребения обнаруживались в чистом материковом лессе, на значительно большей глубине, чем все остальные. Они лежали обычно приблизительно на 0.5 м глубже заложения фундаментов храма, почему при земляных работах для закладки фундаментов церкви оказались срытыми только верхние части могил, а костяки остались непотревоженными. Многие из этих погребений были открыты под деревянными субструкциями фундаментов храма, что с несомненностью доказывало большую древность погребений по сравнению с храмом [OAK за 1908 г., СПб., 1912, стр. 149; С.Вельмин. Археологические изыскания Археологической комиссии в 1908 и 1909 гг. на территории древнего Киева. – ВИВ, Киев,. 1910, № 7-8, стр. 136-139]. Все эти погребения обнаруживались обычно в прямоугольных грунтовых ямах в деревянных, сколоченных большими железными гвоздями гробовищах, несколько суживающихся к ногам. Обычно костяки лежали головой на З, иногда на СЗ [OAK за 1908 г., СПб., 1912, стр. 149].
Изучение вертикальных разрезов могил лишь редко давало возможность установить древний уровень поверхности земли, современный погребениям. Обычно эта поверхность была нарушена как земляными работами при постройке древней Десятинной церкви, так и более поздними перекопами. Однако еще раскопками 1908 г. было установлено, что грунтовые ямы закладывались на глубину около 1.5 м от древней поверхности. Костяки, сохранившиеся в этих могилах, обычно удавалось обнаруживать на глубине 3-3.5 м и даже 3.8 м от уровня современной поверхности земли [там же, стр. 151-152]. Эти наблюдения Д.В.Милеева полностью подтвердились впоследствии нашими раскопками 1938-1939 и 1948 гг. [с. 131]
Несмотря на специально архитектурные интересы исследователя, все погребения были раскопаны чрезвычайно тщательно и в отношении некоторых была сделана попытка датировки, К сожалению, описания значительной части этих погребений (за исключением раскопок 1908 и 1911 гг.) остались неопубликованными, полевая документация после смерти Д.В.Милеева в 1914 г. почти полностью пропала, а вещевой материал в значительной части пролежал неразобранным вплоть до 1939 г., когда в ящиках с депаспортизованными материалами киевских раскопок ряда лет пришлось провести новые “раскопки”. Многие погребения, открытые в 1909-1910 и 1912-1914 гг., известны только по информациям киевских газет.
Д.В.Милеев, конечно, не ставил перед собой задачи специального изучения открытых им погребений, и его краткие информации о некоторых погребениях, раскопанных в 1908 и 1911 гг., обычно дальше перечня найденных предметов не шли. Исключительное научное значение этих погребений не было оценено ни самим Милеевым, ни другими исследователями.
В 1926-1927 гг. в усадьбе В.Трубецкого, неподалеку от места раскопок И.Хойновского, были проведены новые раскопки под руководством С.С.Гамченко, который открыл несколько древних погребений (из них одно – конское), представляющих значительный интерес для изучения древнейшего киевского некрополя.
Краткий отчет о раскопках, опубликованный С.С.Гамченко [С.Гамченко. Розкопи 1926 р. в Києві. – Короткі звідомления за 1926 р., К., 1927, стр. 27-29],1 и сохранившиеся в Архиве Института археологии АН УССР дневники раскопок 1926-1927 гг. позволяют с достаточной полнотой восстановить раскопанные погребальные комплексы. Все погребения обнаружены в грунтовых могильных ямах, вырытых в лёссовом материке на глубину от 1.45-1.98 м. По обряду все погребения принадлежат к одному типу, однако могут быть подразделены на две группы, различающиеся по устройству могил.
Раскопками Киевской археологической экспедиции АН УССР, широко развернувшимися в 1936-1937 гг. на территории усадьбы Художественной школы (бывшей усадьбы Петровского и Десятинной церкви), к северу и к югу от развалин Десятинной церкви были открыты еще несколько погребений довладимировой поры, среди которых особый интерес представляют два богатых погребения в срубах. Одно из них, в котором вместе с дружинником-воином была погребена рабыня и боевой конь, исследователи без каких-либо к тому оснований окрестили “варяжским” [M.Ячменьов и Ф.Молчанівський. Нові археологічні розкопки у Києві. – “Соціалістичний Київ”, К., 1936, стр. 57-60].
Среди многочисленных разновременных погребений, открытых под развалинами Десятинной церкви раскопками Киевской археологической экспедиции ИИМК АН СССР и ИА АН УССР под руководством автора в 1938-1939 и [с. 132] 1946-1948 гг., было четыре погребения интересующей нас поры [М.К.Каргер. Археологические исследования древнего Киева (1938-1947 гг.). Киев, 1950, стр. 82-93; см. также: М.К.Каргер. Погребение киевского дружинника Х в. – КСИИМК, V, 1940, стр. 72-89]. Все эти погребения относятся также к периоду, предшествующему постройке церкви, т.е. старше 989 г.; три из них были открыты под уровнем деревянных субструкций, на которых были возведены фундаменты церкви 989 г. Фундаменты здания не повредили погребений, если не считать того, что для постройки церкви были уничтожены наземные курганные насыпи, которые некогда высились над могилами. Одно из раскопанных в 1938-1939 гг. погребений принадлежало к группе богатых дружинных погребений в деревянном срубе. Вместе с погребенным был положен в могилу его боевой конь.
Парное погребение дружинника с рабыней, также в деревянном срубе, было обнаружено нашими раскопками 1946 г. в усадьбе д. 4 по Б. Житомирской ул. [М.К.Каргер. 1) Археологические исследования древнего Киева, стр. 182-184; 2) Розкопки у Києві в 1946 р. – Археологічні пам’ятки УРСР, т. I, К., 1949, стр. 14-15; 3) Киевская экспедиция (1946 г.). – КСИИМК, XXI, 1947, стр. 39]
Тщательное изучение многочисленных древних погребений, раскопанных или случайно обнаруженных при земляных работах в различных районах Киева, позволило реконструировать своеобразный облик киевского некрополя древнейшей эпохи с достаточной степенью полноты.
Систематизация сведений о случайных находках более чем за 100 лет, изучение отчетов и полевой документации археологических раскопок последнего пятидесятилетия и, наконец, исследование погребального инвентаря, сохранившегося в различных музейных собраниях Киева, Москвы, Ленинграда и Харькова, позволили восстановить около полутораста погребений древнейшей эпохи, не считая многочисленных погребений XI-XIII вв.
Несмотря на то, что степень сохранности этих погребений весьма различна, несмотря на то, что для многих из них и погребальный обряд и в особенности погребальный инвентарь удалось восстановить далеко не полностью, киевский некрополь, подобно некрополям Чернигова и Смоленска, выступил в качестве одного из важнейших исторических источников для изучения древнейшего периода истории города.
Основные итоги этого исследования были изложены в наших докладах на заседании ученого совета Института археологии АН УССР 27.II.1939 и на пленуме ИИМК АН СССР 20.IX.1939 [М.К.Каргер. Дофеодальный период истории Киева по археологическим данным. Доклад на Пленуме ИИМК АН СССР. – КСИИМК, I, 1939, стр. 9-10]. Десять лет спустя, в 1949 г., в т. I “Материалов и исследований по археологии древнерусских городов” была опубликована небольшая статья Л.А.Голубевой “Киевский некрополь” [Л.А.Голубева. Киевский некрополь, стр. 103-118], представляющая попытку классификации известных по печатным изданиям погребений IX- XIII вв., обнаруженных на территории Киева. Л.А.Голубева делит киевские [с. 133] погребения на пять групп: погребения с трупосожжением, погребения IX-Х вв. в грунтовых могилах, погребения IX-Х вв. в срубных гробницах, погребения конца Х-XI вв. и погребения XI-начала XIII в. Классификацию эту нельзя признать удачной. Основным признаком для определения первых трех групп является в одном случае обряд погребения (сожжение), в двух других – устройство могилы. Погребения, относящиеся к одной социальной группе, оказываются в разных рубриках классификации и дают основания для неверных выводов при суммарной характеристике погребального инвентаря. В основу определения двух последних групп положен признак хронологии.
Замечательный погребальный инвентарь киевского некрополя не был подвергнут Л.А.Голубевой серьезному исследованию; автор ограничился кратким перечнем находок. Хронологические атрибуции отдельных погребений основаны на неверных предпосылках и потому ошибочны.