Реальности атомного века

А.Покровский. (Спец.корр.«Правды»). Вена – Москва

Укрепляется международный режим безопасности развития ядерной энергетики

Расщепленный атом сразу же повернулся к нашему миру противоположными своими гранями. «Между пуском первой установки Энрико Ферми и пуском первой промышленной атомной электростанции Игоря Курчатова пролегла зловещая тень трагедии Хиросимы и Нагасаки» – так оценивается ситуация в «Программе создания международного режима безопасного развитая ядерной энергетики», выдвинутой Советским Союзом на специальной сессии Генеральной конференции МАГАТЭ в Вене.

В последнее время ситуация обострилась. Ряд аварий на АЭС разных стран «расщепил» общественное мнение и по вопросу использования ядерной энергетики. Ее противники оказались достаточно влиятельными, чтобы заставить правительства Австрии и Дании, например, отказаться от строительства АЭС на территории этих государств. Пытались они оказать воздействие и на ход работы специальная сессии МАГАТЭ, проводившейся как раз для рассмотрения мер по укреплению международного сотрудничества в области ядерной и радиационной безопасности. Я видел, как у входа во дворец Хофбург четверо молодых парней устанавливали плакаты с призывом отказаться от ядерной энергетики. И в те же дни телеграф принес известие из Китая, где с английской и французской фирмами был подписан контракт на строительство в этой стране новой АЭС. «В Китае, – подчеркнул при этом премьер Госсовета КНР Чжао Цзыян, – доля атомных электростанций в развитии энергетики небольшая, но курс на развитие таких станций как составную часть решения энергетического вопроса Китая не изменится». Это еще одно подтверждение, что круг государств, все активнее использующих энергию расщепленного атома, расширяется.

Так наглядно столкнулись две тенденции, которые на сессии МАГАТЭ были охарактеризованы нелицеприятно: «Многие честные люди на сто процентов убеждены, что ядерная энергия является главным злом. Другие, не менее честные люди на сто процентов убеждены в необходимости продолжения и расширения использования ядерной энергии не потому, что они любят ее, а потому, что они не видят какой-либо подходящей альтернативы в настоящее время. История мира уже знает случаи, когда уверенные на сто процентов люди были на сто процентов неправы…»

Так кто же прав? Для поиска ответа в конце концов именно на этот вопрос и собрались в Вене крупнейшие специалисты мира в области энергетики. Положение требовало трезвого, реалистического подхода к решению проблемы. Выработке такого подхода в огромной степени способствовал, как оценили специалисты, «всеобъемлющий и очень откровенный» доклад об аварии в Чернобыле, подготовленный советскими экспертами. Он был обсужден более чем 500 экспертами в ядерной области со всего мира, и на основании их заключения был подготовлен авторитетный отчет для специальной сессии МАГАТЭ. Особую окраску ее работе придал зачитанный советским представителем на первом же заседании документ, суть которого точно выражена в названии «Программа создания международного режима безопасного развития ядерной энергетики». Делегаты с удовлетворением отмечали, что он основан на современном подходе к проблемам, на новом уровне мышления, адекватном особенностям атомного века.

Приглядимся же внимательнее к сути дискуссий, развернувшихся на сессии.

Первый вопрос: не может ли мир обойтись в будущем меньшим потреблением электроэнергии, чем сегодня? Подсчеты здесь однозначны – несмотря на меры экономии, на снижение энергоемкости производства, удовлетворение социальных и экономических потребностей развития государств немыслимо без возрастающего производства электроэнергии. И потому неизбежен другой вопрос – за счет чего ее получать?

Первоначально список источников здесь выглядит внушительно и без ядерных установок – уголь, нефть, газ, гидроресурсы, биомасса, ветер, солнце. Но большинство из них в обозримом будущем не может служить основой для крупномасштабного экономичного производства энергии. Даже неиспользованных гидроресурсов в большинстве стран осталось немного. И, как считают специалисты, впредь планирующие органы могут реально рассчитывать лишь на уголь, нефть, газ и ядерное топливо. И, как добавляют они же, эксплуатация каждого из них связана с известной долей риска.

Напомню, что мировая статистика свидетельствует: добыча и транспортировка угля, например, уносят ежегодно немало жизней в результате аварий. Еще более опасны экологические последствия сжигания угля и нефти. Здесь надо учитывать не только загрязнение среды, но и возникновение так называемого «эффекта теплицы». Об этом в своем докладе генеральный директор МАГАТЭ Ханс Бликс сказал так: «Наиболее серьезные проблемы экологической деградации представляют собой постепенные процессы, причем некоторые из них имеют глобальные последствия. Они не привлекают такого внимания, какое привлекает единичное драматическое событие, как, например, Чернобыль. Между тем их значение с точки зрения угрозы жизни и здоровью людей и сохранению жизни на нашей планете несравненно более серьезно».

Вот на этом фоне и следует оценивать возможности и опасности, заключенные в широком использовании атомной энергетики, кстати сказать, более дешевой и более экологически чистой. На сессии приводилась такая цифра: до чернобыльской аварии атомная энергетика накопила за своими плечами 4 000 реакторо-лет устойчивой эксплуатации. Таким образом, вывод напрашивается сам собой – необходимо возобновить положительный послужной список ядерной энергетики. Характерная деталь: руководители семи крупнейших капиталистических держав, собравшиеся в Токио уже после событий на Чернобыльской АЭС, сочли необходимым специально отметить, что доля ядерной энергетики в выработке энергии будет продолжать расти во всем мире – «при условии ее надлежащего использования».

Да, дело это непростое как в научно-техническом, так и просто в эмоциональном плане. Разве не сбивают людей с толку разные подходы к определению опасного уровня радиации? В Великобритании и Швеции, например, молоко считается непригодным для потребления, если содержит 2 000 беккерелей йода-131 [1]. В Польше этот уровень составляет 1 000 беккерелей, в Венгрии – 500, в Австрии – 370, а в земле Гессен, ФРГ, – 20.

Выработка общепринятых международных норм и подходов в области безопасности ядерных установок тем более необходима, что, скажем, для радиоактивного облака, вызванного происшедшей где-то аварией, не существует национальных границ. Вот почему предложение нашей страны о создании международного режима ядерной безопасности встретило такую широкую поддержку.

Конечно, здесь немало сложных проблем, которые сразу не решить. Одна из них – культура безопасности на АЭС, или, если использовать более широкое понятие, – взаимоотношения человек – машина. Это животрепещущая проблема для многих современных технологий, в том числе и для использования мирного атома. Вот почему на 1988 год намечена конференция МАГАТЭ по этому вопросу.

Словом, дел впереди еще немало. Политбюро ЦК КПСС отметило важное значение продолжения линии на развитие отношений советских организаций с МАГАТЭ по всем направлениям его деятельности, и прежде всего по вопросам создания международного режима устойчивого и безопасного развития атомной энергетики.

Первыми шагами в этом направлении и стали принятые на специальной сессии Генеральной конференции МАГАТЭ две конвенции об оперативном оповещении о ядерной аварии и о помощи в случае ядерной аварии или радиационной аварийной ситуации. Они не только подписаны десятками государств, но и уже работают, внося определенный стабилизирующий фактор в сложную область международных отношений. Именно в рамках этих конвенций была дана оперативная информация о пожаре на советской атомной подводной лодке. Кстати, конвенции относятся к инцидентам не только на промышленных, но и на военных ядерных установках.

Это очень важное обстоятельство. Журналистская судьба привела меня на сессию МАГАТЭ практически сразу после посещения сейсмической экспедиции Института физики Земли АН СССР и затем Чернобыльской АЭС. В Северном Казахстане я видел, как дрогнула кривая сейсмограммы после атомного удара за тысячи километров отсюда – в американском штате Невада. А в Чернобыле наглядно убедился, что может натворить вырвавшаяся из-под контроля радиация, составляющая лишь небольшую часть уровня радиации после взрыва маломощной ядерной бомбы [2]. И поэтому особенно понятны были слова главы советской делегации Б.Щербины, сказанные им в первый день работы специальной сессии МАГАТЭ:

«Нам беречь наш дом. Никто не может пытаться остановить Землю, чтобы где-то сойти».

Напрямую перекликалось с этим заявление, сделанное примерно в те же дни на другом континенте американским врачом Р.Гейлом, который участвовал в лечении пострадавших в Чернобыле: «Авария, происшедшая 26 апреля, подрывает теорию о возможности выжить после ядерной войны» [3].

Да, в истории человечества не было научного открытия, более значительного по своим последствиям, чем проникновение в глубь атома. Тридцатилетний опыт применения его энергии для удовлетворения социально-экономических потребностей общества – убедительные свидетельство того, что мир бесповоротно вступил в ядерную эру. Но достижения атомной науки и техники должны служить только интересам человеческой цивилизации.

Милитаризм в ядерном обличье, отмечалось на сессии, создал критическую ситуацию, контролировать которую с каждым новым витком гонки вооружений становится все труднее. Подлинная ядерная безопасность на нашей планете немыслима без прекращения материальной подготовки атомной войны, полной ликвидации средств ее ведения. Реализм в ядерно-космический век властно требует нового подхода к международным отношениям, объединения усилий государств различных социальных систем во имя прекращения глобальной гонки вооружений и коренного улучшения политического климата на планете. Путь к этому лежит через прекращение ядерных испытаний и в конечном счете освобождение Земли от ядерного оружия.

Время, прошедшее после окончания сессии, недавняя встреча руководителей СССР и США в Рейкьявике подтвердили, что политика нашей страны последовательно направлена на ликвидацию ядерного оружия в сравнительно короткие сроки. И наоборот, американские планы развертывания СОИ грозят занести над нашей планетой атомную угрозу и из космоса. В результате создалась качественно новая ситуация, борьба за ядерное разоружение вышла на более высокий рубеж. А значит, в ходе ее следует более активно использовать все возможности для укрепления международного режима атомной безопасности.

Правда, 1986 г., 27.10, № 300 (24922).

[1] На літр, треба розуміти.

[2] Це невірно: радіаційне забруднення від Чорнобиля еквівалентне 600..700 ядерним вибухам, а не частині одного вибуху.

[3] Чому підриває таку віру? Адже не тільки академік Ільїн, але й сам доктор Гейл твердив, що ніяких негативних медичних наслідків чорнобильської катастрофи нема і не може бути. Див. його власну статтю «Точка жизни во Вселенной» під 1.04.1988 р. Дресирований доктор з Лос-Анджелеса бреше так, як йому наказують із Москви: коли треба підтримати «мирні ініціативи» Горбачова, то Чорнобиль загрожує існуванню людства, а коли треба витрачати кошти на лікування потерпілих від ЧАЕС, то виявляється, що таких нема (а ті, що буцімто є – симулянти).