Действие 2

Николай Костомаров

1 | 2

Сцена первая

Открытое место перед храмом Артемиды в Херсонесе. Храм внутри наполнен огнями. Жрецы и народ стоят толпою перед храмом. На небе светит полная луна.

Хор жрецов

1 строфа

Царица великая,

Богиня надзвездная,

Прекрасная, юная,

Вечно неизменная,

Нашего града

Владычица добрая!

2 строфа

Триада великая!

В высях превыспренных

Ты среброликая,

Златовенчанная,

Свет приснодевственный

Тихо лиющая,

Селена светлая!

В сенях дубравных,

В травах росистых

Зверей бегущих

Стрелоразящая,

Диана смелая!

В безднах подземных,

Неисповедных,

Сил чародейских

Производительница,

Геката страшная!

Дщери Зевесовой,

Триаде мощной,

Благой Артемиде,

Слава!

Антистрофа

Деву Аргивскую,

В жертву к закланию

Тебе приведенную,

Ты, благодатная,

Принять изволивши,

В страны таврийские

Чрез море бурное

Умчала, мощная,

И поклонение

Себе устроила.

Эпод

На месте памятном

Мы, дети эллинов,

Здесь поселившихся,

В час полнолуния

Песнью согласною

Нашу прекрасную,

Чистую, светлую,

Покровительницу,

Нашего града

Хранительницу

Славим!

Главный жрец

Обычный праздник исполненья света

Селены ныне новым светом озарится,

Достойный сын воспорского владыки

Приходит к нам для совершенья брака

И постоянный мир с собой приносит.

Века чредой сменялися веками,

В пределах крайних эллинского мира,

На берегах пустынных тавроскифских

Два эллинские града меж собою

В вражде непримиримой пребывали;

И никогда дориец гераклейский

С воспорским ионийцем не сходились

Иначе, как на бой друг с другом.

Ни на войне противу варваров, ни в дружном

Совете, ни в трудах взаимных, предприятых

На пользу обоюдную, они

Не подавали рук один другому!

Забыто было общее родство,

Не забывались мелкие обиды,

Чинимые друг другу, вызывая

На мщенье и на новые обиды.

И не было возможности, казалось,

Установить меж ними примиренье!

Но вот прошли лихие времена,

Дня мирного заря восходит ныне,

И древние заклятые враги

Готовы сесть за трапезу союза

И пить из общей чаши примиренья.

То милость нашей доброй Артемиды.

Венчайте волосы цветами, девы,

Вы, юноши, влеките коз ко храму

На жертву пред алтарь богини нашей,

Хвалите в стройных песнях Артемиду,

Небесную великую богиню,

И добрую и грозную Триаду!

Появляются Ламах, Николай, Гиккия, за ними херсонесские старейшины, женщины и прибывшие воспорцы, составляющие свиту Николая.

Народ

Вовек живи, наш добрый протевон!

Ламах

Сограждане! Сенат наш благородный

Определил, чтобы после меня

Тот сан, который я носил при жизни,

Наследственно в моем остался роде.

Но так как сыновей я не имею,

А только дочь одну, то положили

Заранее тому быть протевоном

После меня, кто будет ей супругом.

Достойный сын воспорского владыки

Стал женихом ее. Сенат решил,

Чтоб он принял гражданство Херсонеса

И, становясь наследником моим,

Пред всеми вами обязался клятвой,

Под страхом смертной казни над собою,

Считать своей отчизной Херсонес,

Не покидать вовек его пределов,

Не окружать воспорцами себя

И жить во всем с туземцами в согласье.

Один из граждан

Издревле протевон был избираем

По воле граждан, и сенат не вправе

Так искажать порядок стародавний.

Мы рады зятю твоему. Пусть будет

Он нашим протевоном, но пусть важный

Сан этот получает по избранью,

Не по наследству. Так велось от века.

Ламах

Сенату вы, однако, право дали…

Зефон

В сенате были те же речи. Помнишь?

Ламах

Но большинство признало, что наследство.

Николай

Позволь, отец названый. Обо мне

Здесь речь, так дай же мне и голос.

Их требованья правы. Стало бы

Обычаев извечных нарушеньем

Вступление мое в сан протевона

Без выбора, а по наследству. Не желаю

Являться попирателем закона,

Когда готовлюсь охранять законы,

И, ставши протевоном, как судить

Могу чужие преступления, сам поправши

Закон своим неправильным вступленьем?

Прошу дозволить мне принять гражданство

И клятву произнесть перед богиней

На верность Херсонесу. Если угодить

Удастся мне заслугами своими

Согражданам, – тогда пусть избирают,

И я приму сей важный сан как бремя,

Возложенное на меня любовно

Желанием отечества всего.

Народ

О мудрый, благородный человек!

О, счастлив будет Херсонес под властью

Правителя разумного такого!

Николай

(подходит к дверям храма)

Клянусь! Великую богиню вашу

В свидетельницы клятвы призываю:

Клянусь от сей минуты и до смерти

И жить и умирать для Херсонеса.

Клянусь: любить его уставы буду,

Клянусь его свободу охранять.

Его враг другом мне не будет, друг

Врагом. Род, племя и отчизну,

Где я рожден, забуду для него;

И ничего на всей земле обширной

Я не почту святее Херсонеса.

А если б я нарушил эту клятву,

Пускай меня постигнет гнев богини:

Пускай не станут мне повиноваться

Мои подвластные, пускай семья

Моя ко мне враждебно отзовется,

Жена, с которой я вступаю ныне

В союз любви, пусть станет для меня

Тем, чем была Атриду Клитемнестра,

А после смерти в тартаре пусть муки

Клятвопреступников меня постигнут…

Ламах

О, велика и страшна эта клятва,

Произнесенная тобой, царевич!

Теперь подай своей невесте руку

И в храм ее веди перед алтарь богини,

И станешь разом ты и семьянином

Моим, и херсонесцем. Вот два воспорца,

С тобой прибывшие, желают, как и ты,

Принять гражданство Херсонеса и присягу

Произнести на верность Херсонесу.

Хор

Триада великая,

Богиня небесная

В сонме небожителей,

Дева непорочная,

Будь благосклонною

К юной чете!

Уходят все в храм.

Сцена вторая

Сад во дворе протевона в Херсонесе. В густой заросли виден вход в пещеру.

Николай

(с заступом в руке выходит из пещеры)

Так. Прокион указал верно. Я сразу нашел этот вход. Стоит откинуть два камня и расчистить землю, вход в подземелье откроется. Это сделать не трудно. Оставлю здесь заступ (бросает заступ в пещеру). О богиня, руководившая своею мудростию Одиссея! Будь со мною!

Входят Стиракс и Эвристоклей.

Николай

Друзья! Будьте моими сотрудниками. Вы приняли херсонесское гражданство и теперь всюду вхожи и ко всему доступны, наравне с новыми своими соотечественниками. Не забывайте, что между херсонитами и воспоритами не последовало искреннего мира: кажущийся мир с нашей стороны есть только один из стратегических ходов нашей борьбы с Херсонесом. Вражда прекратится тогда, когда Херсонес будет покорен Воспором. Имея в уме эту конечную цель, мы притворно подали руку нашим врагам, чтобы их вернее одолеть. Я поступаю подобно старинному герою нашего ионийского племени Кодру, когда он добровольно явился в дорийский стан и принес себя в жертву за отечество.

И я приношу себя в жертву, принимая херсонесское гражданство и вступая в брак с херсониткою, – все это для того, чтобы удобнее подчинить дорийский Херсонес ионийскому Воспору! У Ламаха есть племянник, недовольный моим сюда прибытием. И другие с ним заодно. Стиракс, подделайся к нему в дружбу. Следи за ним и за его соумышленниками. Ламах, тесть мой, недолговечен. Он уже давно жалуется на разрушительный недуг. Дни его сочтены. Эвристоклей! Я представлю тебя как опытного и искусного врача. Когда он умрет, меня станут избирать в протевоны. Пусть же я буду заранее знать, кто мои недоброжелатели, и приму свои меры. Стиракс и Эвристоклей! Оба вы будете моими спасителями.

Стиракс

Мы затем и стали херсонесскими гражданами, чтобы тебе служить.

Эвристоклей

Мы в том поклялись твоему родителю.

Николай

С вашею помощью я завлеку в сети моих противников.

Стиракс

Доверься моему благоразумию. Они не проведут меня. Если нужно будет, я войду в семью дорийскую.

Эвристоклей

Если нужно будет, я, подобно вавилонскому Зопиру, сам себя изуродую и буду уверять, что так поступил со мною ты, чтоб они были уверены, что я тебя ненавижу, а их люблю.

Николай

О дорогие друзья! Благодарю вас. Работайте втихомолку, и пусть всем показывается, что вы мне чужие. А вот и наши послы. Они обедали у моего тестя и теперь собираются уезжать.

Входит Аристарх, Филодор и с ними несколько воспоритов.

Николай

Как принял и угостил вас тесть мой?

Аристарх

Превосходно. Он настоящий Амфитрион. Мы в восторге от любезностей и щедрот его и твоей достойной супруги, если ты считаешь ее достойною.

Николай

Неужели, друзья, вы могли подумать, что я вступил в брак искренне? Я, из поколения в поколение чистокровный иониец, мог ли преобразоваться в дорийца? Жена моя, Гиккия, женщина приятная, но женщина, из какой бы нации ни происходила, существует лишь на то, чтоб нам, мужчинам, доставлять удовольствие. На войне воины берут в плен неприятельских женщин и потешаются ими, но какую ничтожную душу показал бы тот воин, кто из-за красивого женского тела изменил бы своему отечеству! Гиккия – чужеземка, взятая мною в плен, только не оружием, а хитростию. Наши герои и полубоги показали нам примеры, как обращаться с женским полом. Вспомните Язона и Медею, Тезея и Ариадну.

Гиккия – моя Медея, моя Ариадна. Послужит она мне на сколько нужно будет, потом будет брошена, как бросает пловец в море из своего судна излишний груз. Вот подойдите сюда и посмотрите, что я открыл. Вот заросль густая и почти непроходная. В этой заросли есть пещера, а в пещере вход, засыпанный землею и приваленный двумя большими камнями. Там лежит заступ. Стоит отвалить камни, раскопать землю, и вы войдете в узкий проход, а он приводит в обширное подземелье, устроенное под самым домом протевона.

Получивши дары от Ламаха, выезжайте с ними из города, делая вид, будто возвращаетесь домой, а сами, отъехавши несколько стадий, отправьте одного из вас с дарами по назначению, а прочие ворочайтесь назад: ночью проберетесь чрез калитку в сад. Вот вам ключ. Сойдете в пещеру, откопаете вход, вступите в подземелье и там сыщете себе временное обиталище и будете дожидаться других своих земляков, которые, как вы теперь, прибудут с новыми дарами. Я и тех провожу туда.

Стиракс, Эвристоклей и я сам по очереди будем доставлять вам пищу. Когда придет время, я созову в дом моих недоброжелателей, и тогда учиним над ними расправу. Затем нужно, чтобы к тому времени явилась сюда военная сила из Воспора; потому что вас всех, кого можно поместить в подземелье, будет недостаточно, если придется удерживать город!

Стиракс

Можно так поступить: ввезти обоз как бы с купеческими товарами на воловьих возах, товары будут закрыты кожами, а на самом деле под этими кожами, вместо товаров, будут сокрыты воины. Обоз придет к назначенному тобою сроку вечером, а в следующую ночь воины выскочат из своих возов и учинят расправу над всем Херсонесом, не чаящим такого явления и не подозревающим беды своей.

Николай

Стиракс! За такую выдумку стоит озолотить тебя. О находчивый изобретательный Стиракс! Ты просто восьмой мудрец в свете! Ты искуснее Пелопида, который ввел в Фивы своих соумышленников в женских одеждах! Ты дополняешь меня, ты поправляешь меня! Я выдумал только несколько раз вводить по кучке воинов в подземелье и держать их в тесноте, пока придет пора, но никак не додумался, как бы сразу ввести в Херсонес военную силу! А ты вот что измыслил!

Филодор

И то и другое годится. Одно другое дополнит. В одно условленное время те, что спрятаны будут в подземелье, выйдут из своего убежища расправляться с твоими недоброжелателями, а те, что въедут в город в обозе под видом товаров, не допустят херсонитов спасать своих единоверцев.

Николай

Прекрасно! Восхитительно! Как героически нами все придумано! Стоит троянского деревянного коня, и сам Улисс в Елисейских Полях придет в восторг, узнавши о нашем измышлении! Но вот идет мой достопочтенный тесть и его дочь, моя несравненная супруга. Удалитесь, а с наступлением ночи будьте здесь, как я сказал. А ты, Эвристоклей, останься, я представлю тебя Ламаху.

Ламах и Гиккия входят.

Ламах

Достойный сын названый! Я воспорских

Послов отправил восвояси. С ними

Я поручил высокому Асандру

Привет мой передать и благодарность:

Его дары мы приняли с почетом,

Они вполне того достойны сана,

Который носит он. А вслед за ними

И мы пошлем своих послов с дарами;

Конечно, наши будут ниже царских,

Насколько сан, носимый мною, ниже

От сана царского, но чувство дружбы

Пусть скрасит простоту моих даров!

Гиккия

И от меня, супруг мой дорогой,

Дары пусть примет твой родитель славный,

Высокочтимый свекор мой. То дань

Почтения от дочери его названой.

О мой сердечный друг, сопутник жизни!

Еще друг друга мы немного знаем.

У нас, у властвующих над странами,

Не так, как у простых: у них – полюбят

И в брак потом вступают; мы ж, напротив,

Сначала вступим в брак из видов пользы

Страны своей, потом уж привыкаем

Друг к другу и полюбимся. Но крепче

Любовь у нас. Она растет и крепнет

И оставляет время для рассудка

Запечатлеть сердечные движенья

И оценить все качества супруга,

С которым нас уже судьба связала.

Сдается мне, что с той минуты важной,

Когда пред алтарем мы изрекли

Обет любви и верности взаимной,

Я с каждым часом все сильней и крепче

Тебя люблю, мой ненаглядный милый!

Николай

Бесценная подруга! Речь людская

Не может выразить восторг души,

Какой я чувствую, когда любуюсь,

Смотря в твои прекрасные глаза!

Смотри, прекрасная: вот этот сад

Красящие цветы – смотри, как обращают

Свои головки к солнцу! Без него

Ни цвесть, ни прозябать они не могут!

Вот так и я стремлюсь к тебе единой,

Как к животворному души светилу.

А эти птички, ранним щебетаньем

Здесь оглашающие воздух… О, как любят

Они зарю и утреннюю росу…

Я больше, чем они, хочу питаться

Твоей любви живительной росой!

Я счастлив! О, безмерно счастлив я!

Когда из уст твоих любви признанье

Услышу и могу тебя обнять…

Гиккия

А я, мой друг, смотрю на эту лозу,

Как обвила она высокий мощный дуб!

Я вижу образ свой: как виноград,

Я, слабое и тонкое созданье,

Обвита круг тебя, мой мощный дуб.

Ламах

Дорогие дети! Я счастлив вашею любовью. Взирая на вас, мои милые, я чувствую, как будто прожитые годы спадают с меня и возвращается молодость, прививаясь к старческой хилости, и становится мне радостно и легко!

Николай

Достойный названый отец. Ты страдаешь давнею застарелою болезнию, и врачи пугали тебя возможностию умереть от внезапно постигающего припадка ее. Позволь представить твоему вниманию и отдать в твое распоряжение опытного, искусного врача, родом пантикапейца, который, по любви ко мне не желая разлучаться со мною, принял херсонесское гражданство и желает посвятить свои знания своему новому отечеству.

(Подводит к нему Эвристоклея).

Ламах

Наши херсонесские врачи много раз осматривали меня и находили, что я страдаю опасным недугом; может порваться жила, по которой вся жизнь с кровию по телу разливается, и тогда наступит тотчас внезапная смерть!

Эвристоклей

Врачи твои правы. Мне случалось не раз врачевать эту болезнь, и одна твоя наружность дала мне знаки заметить, что ты, достопочтенный протевон, страдаешь ею давно. Но не приходи в отчаяние, господин. Эскулап с давних пор ко мне благосклонен, и недаром я каждый год творю ему возлияния и приношу жертву. Я до сих пор был отменно счастлив в своем искусстве. Никто не умер после того, как я ему сказал, что он проживет еще долго. И тебе, достопочтенный господин протевон, я скажу: ты можешь во всякое время быть постигнут смертью: таково свойство твоего недуга, но если ты, удостоивши меня своим доверием, будешь в точности исполнять все мои наставления, то хотя и будешь удручаем припадками твоей болезни, но всегда, с принятием моего врачевства, будешь чувствовать облегчение, а может быть, совершенно освободишься от припадков и, доживая до глубокой старости, будешь наслаждаться полным здоровьем, которое грустную осень старости наделит ясными днями.

Ламах

Ты мне нравишься, воспорец. Я отдаю свое тело в твое распоряжение и обещаю слушаться твоих наставлений. Если мне действительно станет лучше, как ты надеешься, то ты не будешь раскаиваться, что переселился к нам в Херсонес.

Эвристоклей почтительно кланяется и уходит.

Николай

Дозволь, почтенный отец, моему родителю доставить тебе еще новые дары. Приехавшие с этими дарами так же скоро оставят Херсонес, как и те, что доставили дары разом с моим приездом сюда. Я это говорю потому, что знаю недоверие херсонитов. Мне известно, что произносилось в сенате, когда речь шла о браке твоей дочери со мною. Поэтому не хочу возбуждать подозрений. Ставши гражданином Херсонеса, я буду свято уважать законы нового отечества и никогда не буду домогаться изъятий против желания народного.

Ламах

Любезный сын! Я сам рад был бы допустить более свободы в сношениях между воспоритами и херсонитами. Но у меня нет на то власти. Я протевон, первый между равными, избранный ими из их среды, а не царь! Херсонес – республика, а я, вступая в должность протевона, дал присягу хранить республиканский строй. Надеюсь, со временем все изменится. Воспорцы и херсониты мало-помалу сблизятся между собою, изгладятся следы старой вражды, и тогда не нужны будут предосторожности. Не станут их домогаться.

Николай

Если мне суждено быть когда-нибудь протевоном, я, так же, как и ты, не дозволю себе ни малейшего шага без согласия сената, хотя бы мне пришлось действовать в ущерб Воспорскому царству. Пусть только бессмертные будут к нам так милостивы, что не допустят ничего, что было бы для Херсонеса полезным, а для Воспора зловредным. До того времени, пока ты будешь жить и править республикою, я буду стараться приобресть благорасположение херсонитов настолько, чтобы иметь право ходатайствовать о дозволении воспоритам въезжать в Херсонес и оставаться в нем на более продолжительное время. Теперь же я прошу, чтоб дозволено было воспорским торговцам приезжать в Херсонес с товарами, продавать их и закупать другие, на таких же условиях, как дозволено приезжающим с царскими дарами в посольстве.

Ламах

С примирением, которое состоялось между обоими государствами, воспорские торговцы могут прибывать к нам с товарами, как и всякие гости из всех земель, с которыми Херсонес не находится в войне.

Николай

Лишь бы старая недоверчивость не проснулась у херсонитов и не повлекла к нежелательным последствиям.

Ламах

Боги да избавят нас от этого! Мы примем надлежащие меры. На первых порах мы дозволим прибывающим из Воспора торговцам стоять со своими товарными возами на рынке и продавать их с возов в течение трехдневного срока, а по распродаже или по миновании срока немедленно уезжать. Потом уже, когда таким образом приедут к нам два или три торговых обоза и не произойдет никакого недоразумения, я обращусь к сенату с проектом расширить время пребывания в Херсонесе для воспорских торговцев.

(Уходит).

Николай и Гиккия нежно смотрят друг на друга.

Николай

Гиккия, моя чудная, несравненная, богине подобная Гиккия, радость моя, солнце мое, жизнь моя!

(Обнимает ее).

Конец второго действия.

Примітки

Селена – грецька богиня Місяця.

Диана – в принципі те саме, що й Артеміда, але у римлян, не у греків!

Геката – грецька богиня місячного світла та підземного царства.

Деву аргивскую – Іфігенію, дочку царя Агамемнона й Клітемнестри.

О богиня, руководившая своею мудростью Одиссея! – Одіссея опікала богиня мудрості і війни Афіна Паллада, дочка Зевса, одна з верховних богинь грецького пантеону.

…старинному герою нашего ионийского племени, Кодру… – Кодр, останній цар Аттіки, пожертвував собою заради врятування батьківщини від дорійців.

Зопир – легендарний перський воєначальник, який скалічив себе, аби увійти в довіру до вавилонян і допомогти перемозі персів.

Амфитрион – володар Тірінфа, синонім гостинного господаря.

Язон и Медея – Ясон – давньогрецький герой, ватажок аргонавтів, які вирушили до Колхіди по золоте руно царя Еета, онука бога сонця Геліоса. Дочка Еета Медея, якій Ясон заприсягся в коханні, допомогла йому здобути руно, стала його дружиною, народила йому двох синів. Після щасливого повернення Ясон вирішив одружитися з дочкою корінфського царя Креонта Креусою. Медея тяжко помстилася зрадникові. По смерті була перенесена на острови блаженних, де стала дружиною героя Ахіллеса. Ясон же загинув.

Тезей и Ариадна – Тезей, Тесей – один з найвизначніших героїв грецької міфології; в боротьбі з страховищем Мінотавром йому допомогла не заблукати в Лабіринті дочка крітського царя Міноса Аріадна. Коли вони поверталися вдвох до Афін, Тезей за наказом богів покинув її сплячою саму на о. Наксосі, де її узяв за дружину бог Діоніс (Вакх).

Подається за виданням: Костомаров М.І. Твори в двох томах. – К.: Дніпро, 1990 р., т. 1, с. 371 – 382.