Действие 3

Николай Костомаров

1 | 2 | 3 | 4

Сцена первая

В доме протевона Николай, Гиккия.

Гиккия

(плачет)

О мой отец, бесценный мой родитель!

Животворящее души светило

Угасло, закатавшися нежданно

В небытия пучину! Ни сегодня,

Ни завтра, ни чрез месяц, ни чрез год

Не возвратится в дом свой мой родитель!

С обычным детским утренним приветом

Уж не явлюсь к нему я; в час трапезы

Незанятым останется то место,

Где возлежал он как глава семейства;

В дни празднеств он гостей встречать не будет,

Чтоб с ними веселиться в шумном пире;

И подчиненные не станут приходить

К нему за приказаньями! Заснул

И не проснется! Нас навек покинул…

Куда нам посылать к нему свой голос?

В каком безвестном царстве он витает?

Или в подземной области Эреба,

Иль в блеске звезд, блуждающих по небу,

Иль в тучах громоносных, или в каплях

Дождя сребристых? Ах, отзыва нам не будет,

Откуда б мы его ни призывали,

И появлением своим семьи родной

Он не утешит! О, зачем, зачем

Не умерла я ранее отца!

Николай

Бесценная! Молю, возьми назад

Произнесенное в припадке скорби

Желанье смерти! Как трава без света,

Я без тебя существовать не в силах!

Не умирать, а жить желай, подруга,

Жить для меня, со мною жить, как я

Лишь для тебя единой жить желаю.

Я весь живу тобой со дня блаженства,

Когда друг с другом мы соединились.

Дочь добрая, ты об отце тоскуешь:

Естественно и похвалы достойно!

Великий муж он был! Всем сердцем

Я предан был ему. Но он был старец.

Болезнен и самой природой приближался

К всеобщему уделу земнородных.

Врач истощил все знания свои,

Но пред судьбы всесильным приговором

Бессильна всякая наука смертных.

Ах, как любил я нашего отца!

И он любил меня; и отчего бы

Не жить нам годы многие в согласье!

Но не всегда по нашим пожеланьям

Устраивает путь наш грозный рок.

В порыве скорби я излил досаду

На нашего врача, но, обсудивши,

Нашел, что врач невинен. Он сначала

Нам объявил, что хоть стараться будет

Спасти больного, но сознаться должен,

Что при его недуге застарелом

Возможна неожиданная смерть.

Гиккия

Я много верила в его искусство

И не ждала несчастного конца!

С трудом несу постигший нас удар!

Николай

Бессмертные так жизнь сложили нашу,

Что на земле никто не проживает

Без горестей; но смертным в облегченье

Ниспослан дар терпенья: в нем одном

Есть сила облегчить потери и лишенья,

Когда они для нас неисправимы.

Но я позволю себе от скорби обратиться к текущему делу. Из Пантикапеи прибыло посольство и привезло дары. Он уже не застало в живых Ламаха, и даров от него не приняли А по закону воспориты не смеют оставаться в Херсонесе далее трех дней. Надобно принять дары и отпустить их обратно.

Гиккия

При настоящей скорби нет у меня ни сил, внимания перебирать эти дары. Отошли из них что следует сенаторам, удержи у себя то, что прислано Ламаху и, следовательно, после него нам, его наследникам. Займись этим дорогой мой! Ведь ты, а не кто иной, будешь после отца преемником: можешь теперь исполнить то, чего не успел умерший протевон.

Николай

Пока еще мое право только в том, что меня избирать будут, а исполнять обязанности протевона я буду тогда только, когда меня изберут, если только изберут.

Гиккия

Без сомнения. Разве могут сенаторы не исполнить желания покойного протевона, которому сами дали наследственное право?

Николай

Есть у меня соперник, твой двоюродный брат Зефон. Говорят, за него составляется партия.

Гиккия

Мое желание разве мало значит? Собственно законная наследница умершего протевона – я. Они сами постановили быть преемником Ламаха зятю его.

Николай

Хорошо. Я отошлю послов воспорских от твоего имени. Надобно с нашей стороны послать дары.

Гиккия

Распорядись, милый, как знаешь. А я прикажу делать приготовления к сожжению родительского трупа и к погребальному пиршеству, которое должно последовать за сожжением. Ты говорил, что ожидаешь прибытия торгового обоза из Пантикапеи? И покойный отец все толковал об этом; он видел тут начало постоянных дружелюбных сношений с воспоритами. Добрый отец! Как его душа, всегда проникнутая желанием добра, лелеяла мысль о союзе народов, прогностиком которого должен сделаться наш брак! Витает ли тень его над нами? Видит ли, слышит ли, что у нас продолжается без него то, что было начато при его жизни? О боги! Пошлите мне силу преодолеть гнетущую меня тоску!

(Уходит).

Сцена вторая

Приемная в доме протевона. Николай, воспорские послы Диомед, Прокл, Мегакл и их свита.

Николай

Вы возьмете приличные дары для моего отца и для воспорских старейшин. Это только для вида. Выехавши за ворота города, вы отправите одного из вас с дарами: он сообщит родителю моему, что Ламах умер; должно совершиться сожжение его тела и погребальное пиршество. Я жду с нетерпением купеческого обоза с мнимыми товарами; пусть скорее сюда прибывает, потому что к торжеству погребальному прилично явиться этому обозу: после того – последует выбор нового протевона. Остальные из вас, выехавши за город, подождут до ночи и проберутся ночью через калитку в этот сад. Вот ключ. В саду встретите меня, я вас проведу в подземелье, там найдете своих. Придется посидеть в тесноте и темноте на скудной пище. Это неприятно. Но вы этим совершите великий подвиг, за который ждет вас всех великая награда.

Диомед

За обещание награды мы тебя благодарим! От наград никто не отказывается.

Прокл

Лишь бы удалось свершить задуманное.

Мегакл

Обещания наград, хотя и неизвестных, пленительны. Но предприятие наше, может, не удастся, и, вместо ожидаемых наград, мы получим гибель.

Николай

Друзья! Не без опасностей наше предприятие; но когда же великое славное дело совершалось без опасностей! Эллины, разорившие Трою, разве не подвергались опасностям, когда вступали в город, сидя во внутренности деревянного коня! В том-то и слава героя, чтобы все опасности победить! Ты, Мегакл, думаешь, что наше предприятие может не удаться! Не станем даже допускать, что наше предприятие не удастся: такие предположения внушают страх, а страх отнимает присутствие разума.

Будем лучше уверены, что бессмертные боги покровительствуют нам, а с их помощью и успех будет за нами. Ты замечаешь, что награды, ожидающие вас в случае успеха, неизвестны. Я вам теперь скажу, в чем они будут состоять: Херсонес станет вашею добычею; богатства знатных херсонитов, их дворы, земли – все поделится между вами, и они сами станут вашими рабами. Вся волость Херсонесская не будет иметь властителей, кроме вас. Оставшиеся в Пантикапее ваши соотечественники будут завидовать, но не посмеют сказать против вашего права ничего.

Вы завоевали Херсонес, а не они, и вы – его владетели! Чего еще более! Не стоит разве такое благополучие, чтоб из-за него отважиться на опасное дело? Велика опасность, но велико и приобретение. Только ленивые, годные лишь на то, чтоб быть рабами, страшатся опасностей и отказываются из страха от великого подвига. Мы, воспориты, никогда не были такими, а вы, наилучшие из воспоритов, идете со мною на такое дело, которое прославится в отдаленном потомстве. Посягните, друзья, с терпением на подвиг, который поведет вас к чести и могуществу!

Диомед

О Николай! Как восхитительна речь твоя.

Прокл

Хоть бы на наших могилах поставили памятники с надписью, что мы пали за отечество, совершая великое дело с тобою!

Мегакл

Нет, товарищ. Наш царевич пристыдил меня, и я теперь лучше думать буду не о могильных надписях, а о памятнике нашего завоевания Херсонеса; там заблещут со славным именем Николая имена его соучастников!

Сцена третья

В доме Зефона. Зефон, Стиракс, Фелисид, Архипп, Главкос и Меланий.

Зефон

(указывая на Стиракса)

Этот чужеземец вполне наш. Поверьте мне и не сомневайтесь Не соблазняйтесь тем, что он воспорит; он отрекся от Воспора. Он покинул там жену свою и здесь, ставши херсонесским гражданином, вступает в брак с моею сестрою. Он ненавидит Николая не менее нас и, заодно с нами, будет не допускать Николая сделаться протевоном.

Стиракс

Не то что не менее, а несравненно более всех вас. У меня с ним давние счеты. Еще в Пантикапее он соблазнил жену мою и в мое отсутствие занимал мою должность в моем семействе. От этого я покинул неверную жену и последовал за ним к вам в Херсонес, чтоб отомстить ему за свое посрамление. Месть ему – вся цель моей жизни!

Фелисид

Какое ручательство, что он говорит правду и поступает искренно! Что он женится на херсонитке? Но ведь и Николай женился также на херсонитке!

Главкос

Делом пусть покажет, что стал истинным херсонитом.

Меланий

Пусть откроет тайные замыслы воспоритов. Он все должен знать.

Стиракс

Меланий справедлив. Именно только этим я и могу доказать свою искренность и быть полезным своему новому отечеству. Я природный воспорит и знаю дух народа, среди которого родился и вырастал. Воспориты – коварны, и всегда у них тайная мысль тем либо другим путем подчинить своему Воспору Гераклею херсонесскую. Вы сами, по своему маломыслию, даете Воспору против себя оружие. Зачем даровали наследственное право дочери вашего протевона, а ее будущему супругу обещали протевонство? Вы считаете ее очень мудрою. Ошибаетесь. Прежде всего она женщина, а женщина подчиняется всегда мужчине, которого полюбит. Ваши простые граждане Херсонеса прозорливее вас, сенаторов и старейшин. Они исправили вашу ошибку, потребовали, чтоб намеченный вами в протевоны получил этот сан не по одному наследству, но еще и по выбору. Однако все-таки вам грозит беда с таким протевоном. Он пригласит из Воспора воинскую силу: она внезапно приплывет сюда на судах, высадится в городе и учинит над нами все, что ему будет угодно.

Архипп

Как же от этого уберечь себя?

Стиракс

Нагрянуть к Николаю внезапно, когда он этого не ожидает, и потребовать напросто, чтобы он немедленно выбрался из Херсонеса, потому что херсониты не хотят, чтоб он мог быть здесь протевоном.

Зефон

Совет добрый, товарищи!

Стиракс

И чем скорее, тем лучше: прежде, чем он успеет снестись с Пантикапеею и вытребовать оттуда вооруженную силу! Теперь пока – он одинок и не в силах будет сопротивляться нашим требованиям.

Архипп

А как же мы разделаемся с его супругою? Мы сами же ее сделали наследницею Ламаха! Неужели теперь она должна подвергнуться изгнанию из отечества?

Зефон

Ламаха уже нет на свете, а мы только в угоду Ламаху это учинили.

Главкос

Как захочет – так и поступит: может с мужем уехать, может и разойтись с ним.

Зефон

Кого она больше любит, отечество или супруга, – за тем и пойдет.

Фелисид

Если мы были столько неблагоразумны, что сами навязали себе на шею этого чужеземца, то нужно быть справедливым и указать ему поводы, почему им теперь мы недовольны.

Стиракс

Об этом не беспокойтесь. На меня сошлитесь. Я с вами же к нему отправлюсь. Он не в силах запираться предо мною.

Сцена четвертая

В доме протевона. Николай, Эригония.

Николай

(преследуя бегущую Эригонию)

Прелестнейшая нимфа херсонесских берегов! Куда убегаешь? Зачем отвращаешь свой взор от меня? Ах, как я сожалею, что я не птица, чтоб мог за тобою полететь и приголубить тебя моими перышками! Не убегай! Я весь пылаю страстию. Сам Аполлон не устоял бы, увидя тебя, как пред красотою Дафны. Не чуждайся моих объятий, не отнимай своих рук от моих, не отклоняй своих розовых щек от моих уст! Я люблю тебя, милая Эригония!

(Обнимает ее).

Входит Гиккия и останавливается у двери.

Эригония

(не видя Гиккии)

Я раба твоя, господин, ты волен надо мною. Но если я отдамся тебе добровольно, госпожа моя, твоя супруга, не простит мне. Она ревнива и зла. Она меня со света сгонит, а то еще и хуже!

Николай

Хуже? Что еще хуже?

Эригония

Оставит мне жизнь, но отравит ее до конца. Она – госпожа. У ней много средств, а я – я бедная раба: со мной можно все делать! Мы должны бояться своих господ и остерегаться, чтоб не сделать им чего-нибудь неугодного.

Гиккия

(тихо)

Так, так! Что то ты скажешь, мой супруг.

Николай

Неужели ты думаешь, твоя госпожа меня сильно любит? Нас соединили политические виды. Она наследница херсонесского протевона, я – сын воспорского царя. Не будь я царевич – ее отец не отдал бы ее за меня, да и я не женился бы на ней, если б не была она тем, чем есть. Сердца наши не были соединены, когда руки наши соединялись пред алтарем. Чувство влечет меня не к ней, а к тебе. Я полюбил тебя, милая, несравненная! Именем вечной Афродиты, подательницы наслаждений, умоляю: приди разделить со мною ложе!

Эригония

Я не смею не повиноваться тебе. Но я боюсь госпожи своей.

Николай

Клянусь богами, она не узнает.

Гиккия

(про себя)

Нет более сил терпеть.

(Выступает).

Она и слышала, и видела. Прекрасный мой супруг! Еще лежит непогребенным отец мой, которого ты так уверял в своей любви ко мне и в вечной верности, а ты уже изменяешь!

(Эригонии).

Ты боишься меня? Госпожи своей боишься? Хорошо. Бойся. Знай, что здесь я – настоящая госпожа, а не он, которого отец мой допустил сюда из уважения к его знатному роду. Я покажу ему и всем, что власть принадлежит мне, а ему только до тех пор может принадлежать, пока я это дозволю.

(Указывая на лестницу, ведущую вниз).

Спустись туда и сиди в нижней комнате, пока мне угодно будет позвать тебя.

Эригония

Госпожа! Посуди сама, как и что я могу ответить твоему супругу, когда ты удостоила его быть здесь господином!

Гиккия

Не рассуждай, а исполняй то, что я тебе приказываю.

Эригония спускается по лестнице.

Гиккия

Не более месяца прошло с той поры, как мы соединены браком, а ты уже забыл свои клятвы в супружеской верности. О легкомысленный! О вероломный! Или ты меня со света согнать задумал? Я и так больна от тоски по родителе, а ты своею гнусною изменою увеличиваешь мою горесть, безжалостный!

Николай

Прекрасная, дорогая супруга! Я не изменяю тебе. Я люблю тебя, как божество мое. Но будь благоразумна. Что прекраснее розы в саду у тебя? Но если бы все цветы были одними розами, они бы свое достоинство потеряли чрез свое однообразие. Каждый из нас находит для себя какую-нибудь яству вкуснее других, но если бы нас заставили изо дня вдень довольствоваться только одною этою яствою, то она перестала бы нам казаться вкуснее других, напротив, вкус к ней усиливается при сравнении с другими яствами. И красота прекрасной женщины возвышается в глазах мужчины, когда он сравнивает ее с другими женщинами.

Что оскорбительного для тебя, моя несравненная, незаменимая подруга жизни, если, ради отдыха и разнообразия, я обратился на мгновение к красивой рабыне? Разве презренная рабыня, как бы ни была она красивой наружности, может заменить достоинство супруги? Не тот ли это крошечный, негреющий блеск звезды в сравнении со всеозаряющим светом Гелиоса?

Отец богов, Зевес, любил, подобно нам смертным, доставлять себе развлечения кратковременными связями со смертными женщинами, однако не переставал любить и уважать свою бессмертную Геру. Не то же ли служащие нам рабы в сравнении с нами, что смертные в сравнении с олимпийцами? Прошу тебя, драгоценная подруга, будь снисходительна к слабостям своего супруга: он человек и подвержен влиянию страстей, которые не чужды даже божествам бессмертным.

Гиккия

Гнусные вы существа, мужчины! Вы забавляетесь нами, как бессмысленными игрушками. Вы требуете от нас верности, а сами не только нарушаете свою собственную верность, обещанную нам при бракосочетании, а еще оправдываете себя в том, в чем нас не прощаете. Похвалил ли бы ты меня, если б неожиданно застал меня с каким-нибудь мужчиною в таком положении, в каком я застала тебя с моею служанкою?

Но знай, Николай, знай и ни на мгновение не забывай: я рабою твоей не буду! Я тебе равная. Я наследница моего родителя. Власть в Херсонесе принадлежит мне по происхождению, а не тебе, и если я охотно разделяю с тобой мое право, то поступаю добровольно, ожидая, что ты будешь ко мне таков же, какова я к тебе. Я скоро полюбила тебя но еще скорее разлюблю, увидевши, что ты вовсе не тот, каким я тебя вообразила по твоей наружности и по твоим словам. Ты все-таки здесь чужеземец, и меня одну послушают херсониты. Они признали тебя своим только ради меня. Ты, принимая гражданство в нашем городе, клялся в верности Херсонесу.

Смотри, чтоб эти твои клятвы не оказались начертанными на воде, подобно тем клятвам, которые ты давал мне в супружеской верности перед брачным алтарем! Я в Херсонесе то, чем был бы ты в своей Пантикапее, если бы после своего родителя стал царем Воспора и единственным там властителем. Стоит только мне захотеть и сказать: «Херсониты! мой супруг мне ненавистен», – и тебя немедленно изгонят отсюда и не посмотрят, что ты царский сын. А то еще может произойти с тобою что-нибудь и хуже. Знай это и не зазнавайся, супруг!

(Уходит).

Николай

(один, смотря вслед за нею)

Кичись, кичись пока! Что ты запоешь, когда я буду в силах всех вас заставить произносить иные речи!

Конец третьего действия.

Примітки

Сам Аполлон не устоял бы… как пред красою Дафны… – бог світла й мистецтва Аполлон закохався в прекрасну дочку Геї (Землі) Дафну; щоб допомогти доньці утекти від Аполлона, мати перетворила її на лавр. Відтоді засмучений бог завжди увінчував чоло лавровим вінком.

Подається за виданням: Костомаров М.І. Твори в двох томах. – К.: Дніпро, 1990 р., т. 1, с. 383 – 391.