III. Киев и его изучение
Лукомский Г.К.
Таким образом древнейшие христианские церковные постройки России восходят к самому началу XI века. Киев, Чернигов, как южные центры страны, и Канев, Остер, Овруч, а затем и Переяслав, Владимир Волынский, Новгород Волынский и менее значительные пункты украсились храмами, построенными вскоре после принятия христианства. Многое разрушено и погибло. Но кое-что и уцелело. Правда, лучшие храмы почти что руины (Старогородка, Канев) или сильно перестроены и достроены позже. В Киеве древнейшими церквами являются Спас на Берестове – целиком переделанный в XVII веке, но сохранивший стены и часть росписей, Михайловская церковь Выдубицкого монастыря, Кирилловская церковь, Васильевская или Трехсвятительская, Десятинная (не сохранившая ничего кроме плана фундамента), церкви святых Ирины и Георгия (обе вблизи Софийского собора, составлявшие с ним как бы Кремль; они почти совершенно исчезли, осталась только часть столба от церкви святой Ирины, который стоит ныне по середине улицы), Михайловский соборный храм монастыря, и, наконец, Софийский собор. Все эти постройки относятся к эпохе великого княза Ярослава Мудрого и его преемников, т.е. к середине XI века. Собор Лавры сооружен в конце XI века, в 1096 г., немного позже построена и Троицкая церковь Лавры.
В общем, церкви Чернигова и Новгорода надо отнести к XI-XII векам. К XII-XIII векам отойдут церкви Владимира. Наиболее яркими и сохранившимися примерами строительства этой эпохи являются: святая София, Кирилловская церковь в Киеве, Черниговский собор (цела вся конструкция), Дмитровский собор во Владимире, церковь Покрова на Нерли и 3-4 церкви Новгорода.
В Киеве этот период архитектуры XI-XII века является первым периодом строительства, блестяще выраженным, и мало до сих пор изученным. Это период восточного влияния.
После XII века строительство затихает; набеги, разгромы не дают ему развиться. Лишь в XIV веке начинается новый стиль уже под влиянием Запада. Это – второй период. Наконец в XVII веке Киев обстраивается особенно ценными сооружениями. Это так называемый барокко Украины.
Примеры строительства этих двух крупнейших периодов мы здесь и рассмотрим.
С первой половины XVII века началось стремление поддержать постройки древней эпохи и при епископах П. Могиле, Рафаиле Заборовском, а потом и при гетмане Мазепе церкви первого периода, так называемого византийского, – подверглись переработке во вкусе украинского барокко. Таким образом, мы имеем церкви трех типов.
Первый – древний, восточного византийско-кавказского, собственно армяно-абхазского влияния (это по большей части руины, хотя еще недавно, до половины XIX века, солидные и поучительные – Острог, Старогородка, Канев, Овруч);
второй тип комбинация двух стилей, когда барокко надет был как покров на конструкцию древнюю, сохраняющуюся более или менее хорошо, и даже сохраняющую фрески и мозаики (это большая часть храмов);
наконец, третий тип – чистый тип церквей XVI-XVII века; таких много. Это тип новый и конструктивно, однако не очень разнообразный. Всего два варианта: базиличный, о трех куполах – и крестовой, о пяти и больше куполах. Внешний убор – всегда барокко и во всем: в куполах, в орнаментах, в карнизах.
Первые церкви изучены были в половине XIX века (начиная с 1840 г.) очень плохо. При изучении начаты были реставрации; они были неудачны и многое попорчено. Особенно пострадала святая София.
Храмы второго периода (XVI-XVII) систематически никогда не изучались; были лишь частичные описания и зарисовки. Научное археологически-архитектурное исследование Десятинной церкви, святой Софии и Спаса на Берестове начато было лишь в 1905 г. и особенно много получено было результатов в 1909-1914 гг. подруководством безвременно умершего русского архитектора Милеева. Его раскопки – первые, сделанные методично; они дали огромный материал. Так, например, открыто пять рядов полов в святой Софии.
Иностранные ученые – особенно Стржиговский – останавливали свое внимание на церквах так называемых византийских, но никогда методически. Стржиговский до войны начал лишь изучение Дмитровской церкви во Владимире.
Храмы периода XI-XII веков не возникли в Южной России только как следствие влияния византийского. Тем не менее они имеют кое-что общее и по планам и по деталям и по характеру кладки с церквами Константинополя.
[«Новую» церковь в Константинополе, построенную в IX веке Василием Македонянином, едва ли основательно брать образцом – ведь самый оригинал до сих пор не достаточно обследован. Но влияние возможно. Вернее однако, что Новая церковь стала протооригиналом и для кавказских и для киевских храмов. Мозаика скорее в византийском вкусе, фрески же в крещальне, и особенно бытовыя фрески лестничных стен – в духе росписей грузинских церквей.
Но выяснить вопросы о происхождении могли бы дать только научные обмеры и всестороннее общее исследование Софии. Оно и началось Милеевым, но он умер.
Работа в более широком масштабе началась снова в конце 1918 г. и шла все лето 1919 г. очень успешно. Мне удалось сделать при участии десяти помощников обмеры трех церквей – Софии, Троицкой в Лавре и Михайловской в Выдубицком монастыре. Берестовский Спас был уже обмерен архитектором Покрышкиным ранее, Кирилловская церковь тоже.
Общие обмеры в пяти планах горизонтального сечения и трех вертикального – дали право судить точно о первоначальном плане и подтвердить новейшие выводы европейских ученых.]
Нужны оговорки, и теории ученых до 1900 г. полностью не отпадают. Данныя же русского крупного ученого Шмидта указывают на полное плановое сходство с церквами иными, упомянутыми ранее.
Точно также учение Г.Милле и до него Ван-Миллинджена да и упомянутого Стржиговского указывает на иные источники. Вполне естественно неудоумение Т.Диля и У.Джорджа по поводу того, что до сих пор не была изучена основательно святая София. Однако, это было не так легко сделать и по имеющимся данным уже теперь можно установить, что в области Западной Византии никогда не удавалось найти аналогии святой Софии, ни по композиции плана, ни по конструктивным приемам. Аналогия скорее есть с кавказскими храмами (в Мокви). Действительно:
1. план святой Софии и план Михайловского Златоверхого собора больше по своей ширине, чем по длине (в храме святой Софии 9 апсид, из которых средняя выдается сильно вперед);
2. характер конструкции и кладка стен (кирпич пополам с камнем) и, особенно, кладка фундамента (с «лежнями» из дерева) подобны кавказским приемам;
3. план в горизонтальном разрезе столбов одинаков – в виде креста;
4. общи и две обычные галереи со стороны южной и северной;
5. «пяты» арок одинаково гораздо ниже центра арок;
6. общим является нахождение в одной и той же постройке и мозаик и фресок;
7. украшения резным камнем наружных стен типичны для тех и других сооружений;
8. полы здесь и там из смальтовых плит,
- т. е. все то, что не наблюдается в Константинополе, приближает храмы Киева к кавказским храмам, скорее, чем к константинопольским. Однако, выводы, достигнутые путем обмерных работ, были очень неожиданны. Они дают возможность установить, что ни прежние заключения ученых относительно святой Софии, будто она – явление, обязанное только Константинополю и непосредственно ему, ни выводы новой европейской науки, что София обязана, главным образом, Абхазии и, вообще, кавказским церквам – не соответствуют действительности.
Дело в том, что София, питавшаяся из обоих источников, должна быть признана самостоятельным памятником старины: таких форм и особенностей, как в ней, нет ни в одной стране, украшенной церквами византийского стиля, будь то Константинополь, Армения или Греция.
[В эпоху Сов [етской]. Вл [асти]. 1919 г. все церкви были в заведования Комиссариата социального обеспечения и начато было их описание и инвентаризация для последующего распределения их по классам и по районным ведомствам, в зависимости от значения исторического и художественного тех или иных церквей. Так святая София и еще 2-3 церкви, как памятники исключительного нагорического значения, должны были быть переданы в Народный комиссариат просвещения, церкви среднего значения были бы в общем ведении народного просвещения, но опекались бы прихожанами, лишь ремонт их мог быть сделан с ведома Комиссариата народного просвещения и т. д.
Одновременно было произведено исследование трещин и подвергнуты были исследованию вопросы устойчивости, т. е. фактическое состояние и ремонт необходимый для предохранения от дальнейшего разрушения. Например, были произведены работы по укреплению штукатурки в крещальне собора святой Софии, сохраняющей фрески XII века. Это была очень нелегкая работа, так как не было уже в продаже никаких необходимых строительных материалов: все надо было доставать по ордерам, ожидая очередей в десятках бюро и комиссариатов. Чтобы получить три доски и 20 гвоздей надо было испрашивать разрешение самого Совета народного хозяйства; кое-чего просто не было – медных винтов, клею – и надо было доставать все это с громадными ухищрениями.
Помощью медных гвоздей с шляпками, которые мы сами изготовили, и заливкой их цементом, а также местами путем подклейки казеиновым клеем, нагнетавшимся пульверизатором за слой отставшей от стены толстой штукатурки, по которой и написана фреска, последнюю удалось сохранить и предотвратить от обрушения, которое им грозило при разрыве снарядов. Части наиболее целые были зажаты стеклом, придерживаемым рамами (как в Помпее), но уверенности нет, что все это поможет, ибо отставание и выпучивание слоя штукатурки было следствием не сырости или других легко уничтожаемых данных, а следствием неравномерной осадки стен собора
К сожалению, все не прекращавшиеся до июня 1920 г. «смены» режимов отражались на состоянии церквей. Каждая власть сопровождала взятие Киева, столицы Украины, боем с артиллерийским огнем. Баттареи защищавшегося ставились, несмотря на все протесты ученых, на площади святой Софии и, понятно, бравший город «неприятель», «нащупывая» врага – попадал снарядами своими как раз по святой София. Последние бреши, полученные после капитального ремонта, произведенного в 1919 г., были нанесены храму, со стороны – как это ни странно – Добровольческой армии и украинскими войсками. Повреждения были не очень серьезны, но крайне досадны, так как с 1920 г. возможность какого бы то ни было самого простого ремонта становилась все проблематичнее.
Закончив обзор церквей византийских, я должен упомянуть о музее собора Софии, устроенном мною и моими помощниками в четырех комнатах первого этажа Митрополичьего дома у собора. Музей собора – учреждение, обычное в Италии (Сиена), но в России ничего подобного до сих пор не знали и это был первый музей собора в России. Здесь прежде всего были собраны все те остатки колонн, капителей, кусочков плиток, мозаик разных периодов, которые валялись в кучах (среди которых гнездились сотни летучих мышей), в крещальне собора святой Софии. Далее здесь были собраны и расклассифицированы кусочки всех пяти полов (в отдельных витринах), фотографии, чертежи, рисунки, книги и все, относящееся к истории собора святой Софии.
Церкви второго периода, барокко, в это же время были описаны и сплошь зафотографированы. Сделана была коллекция снимков в триста нумеров. Это было лучше всяких обмеров, ибо стиль и главное значение этих храмов второго периода, конечно, преимущественно в орнаментировке и в наружном вообще убранстве. Эти-то фотографии, частью, и послужили мне материалом для иллюстрирования настоящей книги.
Сделаны были также зарисовки и акварели. Куплена была солидная коллекция рисунков, переданных мною Городскому музею – как музею местного края (в отличие от другого музея – западноевропейского искусства имени Ханенко).]