Чернобыль предостерегает

ТАСС

Советские и зарубежные журналисты получили 21 августа краткую информацию о причинах аварии на Чернобыльской АЭС и ее последствиях. Выступивший на состоявшейся в пресс-центре МИД СССР пресс-конференции председатель Государственного комитета по использованию атомной энергии СССР А.М.Петросьянц сообщил, что подробная информация о причинах аварии и ее последствиях представлена в Международное агентство по атомной энергии и будет 25 августа доложена на совещании технических экспертов стран-членов МАГАТЭ.

Что же явилось причиной драматического события, случившегося в Чернобыле 26 апреля? Отвечая на этот вопрос, А.М.Петросьяц сказал:

– В опубликованном в печати решении Политбюро ЦК КПСС по докладу правительственной комиссии отмечено, что авария произошла из-за целого ряда допущенных работниками АЭС грубых нарушений правил эксплуатации [1]. Четвертый блок станции был введен в декабре 1983 года и работал, как все другие, весьма удовлетворительно. В 1985 году, например, станция выработала 29 миллиардов киловатт-часов электроэнергии с хорошим коэффициентом использования мощности. Очень может быть, что бесперебойная работа станции привела к некоторой самоуспокоенности и благодушию. И это могло в известной мере косвенно явиться причиной безответственности, халатности, недисциплинированности, приведших в конечном счете к тяжелым последствиям.

Перед остановкой четвертого блока на запланированный после двух лет работы плановый ремонт дирекцией АЭС было намечено проведение испытаний одного из турбогенераторов [2]. Цель испытаний заключалась в экспериментальной проверке возможностей использования механической энергии ротора турбогенератора (после его отключения по пару) для поддержания работы механизмов для обеспечения собственных нужд этого блока в условиях обесточивания. Попросту говоря, это была чисто электротехническая акция, и к самому реактору она не имела никакого отношения [3].

При проверке установлено, что качество программы испытаний оказалось низким, в программе не бьии предусмотрены необходимые меры безопасности. 25 апреля в 14 часов была отключена система аварийного охлаждения реактора и исполнители эксперимента уже хотели было приступить к испытаниям, но по требованию диспетчера Киевэнерго вывод блока из работы был задержан, и он продолжал работать до 1 часа 23 минут 26 апреля, то есть до момента аварии, с отключенной системой аварийного охлаждения.

Программа испытаний не была согласована ни с представителями главного конструктора реактора, ни с главным проектировщиком АЭС, ни с научным руководством по ядерной безопасности, постоянно находившимся на станции [4]. Виновники аварии понесли суровое наказание [5], – подчеркнул А.М.Петросьянц, – но урок Чернобыля еще долго будет напоминать о необходимости строгого, бережного, предупредительного отношения к технике вообще, а к новой технике в особенности.

События в Чернобыле остро поставили на повестку дня вопрос о нормах обеспечения международной безопасности ядерной энергетики. По инициативе СССР Международное агентство по атомной энергии подготовило с участием представителей СССР и других стран-членов МАГАТЭ две конвенции: «По обязательному оповещению о ядерных авариях, где бы она ни произошла» и «Об оказании помощи странам в случае аварий на АЭС». Обе эти конвенции будут рассмотрены на специальной международной конференции в конце сентября в Вене.

– Мы считаем, – сказал журналистам первый заместитель директора Института атомной энергии имени И.В.Курчатова академик В.А.Легасов, – что предоставление другим странам опыта, которым располагаем, будет полезным для всех наших коллег, занятых эксплуатацией объектов ядерной энергетики, и рассчитываем на объективное, критическое и конструктивное обсуждение этого опыта.

Мы надеемся также получить на предстоящем совещании технических экспертов стран-членов МАТАТЭ ценные предложения, направленные на повышение эффективности проведения дезактивационных работ.

– Представленная в МАГАТЭ информация о причинах аварии и ее последствиях, – сообщил В.А.Легасов, – составила два тома. В одном из них – обобщающий доклад с множеством данных, результатов измерений и наблюдений всего того, что случилось непосредственно в момент аварии и сразу после нее. Во втором томе 350 страниц. Он содержит фактический материал по конструкции реактора, его техническим характеристикам, экологическим и медицинским аспектам проблемы.

Вице-президент Академии медицинских наук СССР Л.А.Ильин сообщил, что состояние здоровья людей, находящихся на излечении после аварии, хорошее, многие из них проходят оздоровительный курс в санаториях и домах отдыха. Однако все эти люди будут регулярно проходить тщательный медицинский контроль. Координировать и направлять эту работу, вести исследования будет создаваемый в Киеве Центр по радиационной медицине АМН СССР.

Говоря о последствиях аварии для природной среды, председатель Госкомгидромета СССР Ю.А.Израэль отметил, что в зоне, прилегающей к АЭС, в отдельных загрязненных местах на поверхности имеются радиоактивные продукты, но их проникновение в глубь почвы составляет пока не более нескольких миллиметров. Что же касается состояния водного бассейна Днепра, чему придается особое значение, то уровень радиоактивности даже в реке Припять был очень незначительным. Этому способствовали некоторые специальные меры [6]. В настоящее время состояние воды днепровского бассейна постоянно контролируется, Ведется строгий дозиметрический контроль всех продуктов, поступающих в магазины и на рынки.

Журналисты поинтересовались, как сейчас контролируется обстановка на четвертом блоке.

– Положение контролируется, – сообщил академик В.А.Легасов, – с помощью целого ряда специально созданных для этого систем, многочисленных датчиков.

– Когда вступят в строй другие реакторы?

– Осенью этого года первый и второй блоки АЭС должны возобновить работу. Сейчас идут дезактивация помещений, ревизия и подготовка оборудования этих блоков.

Корреспондент болгарской газеты «Работническо дело» спросил, как восприняты в мире советские инициативы в области безопасного развития ядерной энергетики. Заведующий отделом МИД СССР по вопросам мирного использования ядерной энергии и космоса Ю.К.Назаркин подчеркнул, что выдвинутые М.С.Горбачевым в мае этого года предложения получили широкую поддержку во всем мире. Проекты конвенций, которые были разработаны недавно на совещании в Вене, могут стать основополагающими элементами системы безопасного развития атомной энергетики. Советский Союз, как и подавляющее большинство участников совещания в Вене, выступил за то, чтобы оперативное оповещение осуществлялось в случае любых ядерных аварий, как на мирных объектах, так и на объектах военного значения, в том числе и при авариях с ядерным оружием, и при его испытаниях. Это предложение оказалось неприемлемым только для Соединенных Штатов. Удалось, однако, договориться, что оповещение об авариях с ядерным оружием и при ядерных испытаниях будет осуществляться на добровольной основе. Подготовленный проект Конвенции об оповещениях, как и проект конвенции о создании механизма оказания помощи в случае ядерной аварии, – это важные шаги по созданию международного режима безопасного развития ядерной энергетики.

Итак, авария, подробности которой узнали сегодня журналисты, предостерегает. И не только специалистов-атомщиков, энергетиков. Эти события, как подчеркнуто в Заявлении Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева по советскому телевидению, преподнесли предметный урок того, что произойдет, если будет пущено в ход ядерное оружие. Еще один барьер на пути этой угрозы ставит односторонний мораторий Советского Союза на ядерные взрывы, продленный 18 августа в очередной раз.

Правда, 1986 г., 22.08, № 234 (24856); Труд, 1986 г., 22.08, № 195 (19942).

[1] Звернімо увагу, що сам головний атомник СРСР у своїй відповіді посилається на вже опубліковане раніше рішення Політбюро – тобто боїться, щоб не сказати зайвого і не видати ворогам державної таємниці. Ось з якого рівня починалася гласність! Слова ставали істиною і могли бути надрукованими тільки після того, як їх виголосить генеральний секретар ЦК КПСС.

[2] Звичайно, ніяк не може бути, щоб дирекція АЕС з власної воли проводила якісь експерименти – тут п.Петросьянц просто бреше. Не може бути ніякого сумніву в тому, що план експериментів на всіх реакторах усіх типів розроблявся у центральних відомствах в Москві, і там призначались виконавці для кожного окремого пункту плану. Невиконання цього експерименту означало для керівництва станції якнайсуворішу відповідальність перед московськими інстанціями. І саме з огляду на цю відповідальність слід оцінювати поведінку керівників станції.

[3] Дозволю задати собі просте запитання: а навіщо було московським керівникам знати, чи можна зупинити реактор за рахунок внутрішніх потужностей, без зовнішніх джерел? Адже при будь-якій плановій зупинці реактор підключений до Єдиної енергосистеми, яка може забезпечити гарантовану безпечну зупинку? Висновок: експеримент мав імітувати умови, коли Єдина енергосистема не працює. Але якщо не працює ЄЕС, то працюють сусідні блоки, які можуть дати енергію? Висновок: експеримент мав імітувати умови, коли сусідні блоки не працюють. Але якщо не працюють сусідні блоки, то на станції є резервні дизель-генератори, які можуть дати енергію? (Не ідіоти ж проектували АЕС! Ні, далеко не ідіоти!). Висновок: експеримент мав імітувати умови, коли резервні дизель-генератори не працюють. Зберемо докупи: енергосистема не працює (розумій – зруйнована); сусідні енергоблоки не працюють (розумій – зруйновані); дизель-станція не працює (теж зруйнована). Коли таке може трапитись? Коли може трапитись такий – дозволю собі плагіат – «неймовірний збіг дуже малоімовірних обставин»? Відповідь самоочевидна: в момент війни, точніше, не будь-якої війни, а раптового масованого ядерного удару по СРСР (якби удар був не раптовий і не масований, то ЄЕС якось би працювала – такі системи досить живучі. Досвід аварій показує, що вивести її з ладу цілком практично неможливо).

Отже, експеримент на Чорнобильській АЕС мав ціллю визначити стійкість ядерної станції в умовах раптового ядерного нападу. Цей експеримент – частина загальнодержавного плану підготовки енергетики до загальної ядерної війни; в свою чергу, цей енергетичний план є частиною плану підготовки країни до такої війни. І саме з огляду на існування такого плану слід оцінювати поведінку вищих начальників СРСР, їх намагання замовчати і забрехати катастрофу, надзвичайний режим секретності довкола катастрофи. «На воре шапка горит» – їм здалося, якщо світ довідається про катастрофу, то одразу здогадається про цей план. Але, здається, досі ніхто про нього не здогадався.

[4] Тепер нам ясно, що все це брехня. Звичайно, всі розуміли, що експеримент до певної міри ризикований, але цей ризик втаємничені порівнювали із ризиком загальної ядерної війни, а для невтаємничених було «так треба!»

[5] Звернімо увагу, що до початку суду над керівниками АЕС лишалось майже 10 місяців (він почався 7.07.1987 р.). Отже, суворо покарані були інші, не названі тут керівники, яких в Москві вважали дійсними винуватцями (про них : «В Политбюро ЦК КПСС» під 20.07.1986 р.). Отже, не повинно бути сумніву в існуванні двох версій провини: однієї для публічного вжитку, відповідно до якої покарали по суду керівників АЕС, та другої для внутрішнього вжитку, про яку прохопився п.Петросьянц.

[6] Звичайно, секретні; адже добре відомо, що секретні заходи ефективніші за несекретні.