26.08.1987 25 дней подвига

Л.Кайбышева

Живущие по совести

Над бешено рвущимся мутным Вахшем вертикально ввысь вздымаются красно-бурые скалы. Здесь, на строительстве Рогунской ГЭС, трудится бригада бетонщиков Пупова. Сам бригадир Геннадий Николаевич работает бетонщиком уже около двадцати лет, награжден орденом «Знак Почета». Орден Ленина ему вручен за бетонирование узкой, всего около полутора метров в диаметре проходки для относительно небольшой шахты, которая теперь служит дополнительной плитой под четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС.

Узнав о беде в Чернобыле, всей бригадой немедленно предложили свою помощь. Бригадой и поехали, когда понадобились специалисты их профессии в составе ста представителей Нурекского управления Всесоюзного объединения «Гидроспецстрой», который известен своими тоннелями практически любой сложности, проложенными на юге и на севере, в самых твердых скалах, в самых капризных породах.

…Но в Чернобыле бригаду Пупова ждало иное. Условия, мягко говоря, необычные.

В шахте под четвертым энергоблоком было очень тесно. Даже подвижному Пупову нелегко было развернуться. Радиационный фон с глубиной падал почти до нуля, но работать приходилось и во входном коридоре, почти у поверхности.

– Когда было труднее всего и вообще страшно было? – спросила Пупова.

– Да чего там, не страшно, – отвечает. – Дозиметристы рядом, медкомиссия, обязательное обследование каждые десять дней, кормили хорошо. Трудно не было.

– Что запомнилось вам ярче всего?

– Радость. Радость от того, что построили плиту не за 30, а за 25 дней…

Срок сооружения плиты определили ориентировочно, однако жестко. Но разве все предусмотришь? Работники Трипольского управления треста «расчленяли» трубопроводы, коммуникации, оборудование – вырезали проход для будущей бетонной стены «саркофага». Им помогали рабочие из Западно-Украинского и других управлений треста. Горечь была удвоенной: ведь всего немногим больше года назад этими же руками они монтировали все то, что теперь вынуждены разрушать. Пришла беда – и они раньше других, в считанные дни, на новом месте организовали монтажную базу и жилье и сумели наладить труд и быт, будто работали не на самых сложных участках Чернобыльской атомной.

В экстремальной ситуации побеждает не только самый смелый и талантливый, но и самый уравновешенный.

– Помнится, лет десять назад на строительстве Нурекской ГЭС в бригаде Пупова мы внедряли новую установку для механизированной укладки бетона, – вспоминает главный механик Таджикского управления «Гидроспецстроя» А.Ефимов. – Нижняя часть тоннеля – лоток – должна была понадобиться уже в процессе строительства, ей предстояло выдержать большие нагрузки водного потока. Пупов разобрался в новой машине, сразу предложил ее усовершенствовать и настроил на новую технику свою бригаду. Он сумел предвидеть, что с новой техникой удастся втрое перевыполнять план. Неудивительно, что его всегда привлекают не прямолинейные, самые простые тоннели, а узловые, развязочные участки сложной конфигурации, арки. Их нужно сначала обшить металлом, а под него уж закачивать бетон. Привыкнуть к такой работе нельзя – двух одинаковых арок не найдешь…

Под четвертым энергоблоком шахтеры выбирали породу, а строители почти одновременно с ними заполняли появившуюся емкость арматурой. Надо было скоординировать действия смежников так, чтобы каждый занимался своим делом, не мешая другому. Это поручили Пупову. Он сразу почувствовал себя в родной стихии: организация работ, оптимальная расстановка людей и машин – это как раз то дело, от которого он получает особое удовольствие.

Дома он привык обсуждать в бригаде задание, каждого заставляет думать, и любой из его звеньевых – А.Саехов, В.Рыбин, П.Баранов мог бы возглавить бригаду. Но здесь на обсуждение почти не было времени. Многое приходилось брать на себя.

– Рассказывают, недавно в Рогуне в камере затворов первого строительного тоннеля не выдержала порода, начал медленно вываливаться солидный участок, да прямо в сторону бетонщиков, разрешалось отступить, подождать, пока выровняют свод. А Пупов рассчитал «за» и «против» и решил продолжать бетонирование, постепенно подбираясь под вывал, укрепляя, не давая ему упасть.

В Чернобыле надо было продумать не только действия каждого рабочего, но и количество минут, а то и секунд, в которые можно эту работу выполнить без вреда для здоровья. В шахте смены продолжались по три часа, потом люди менялись. Пупов бывал в каждой смене по нескольку раз. Продлить период работоспособности исполнителя было не менее важно, чем выполнить задание. Но как этого добиться во дворе АЭС, где в большей или меньшей степени «светился» чуть ли не каждый метр поверхности?

– Во дворе, на открытой территории приходилось работать подолгу. Бетононасосы отстояли от четвертого энергоблока метров на триста, – рассказывали мне.- Ясно, что раствор с закладными элементами должен был проходить по трубам безостановочно, только в этом случае он сохранял свои качества. «Закозлило» – и люди бежали поправлять дело: разбирали бетоновод, извлекали пробку, снова монтировали. Многое ли сделаешь за секунды? А пробки возникали часто: «свои» бетонные заводы тогда еще не построили, раствор возили из-под Киева, да еще в летнюю жару. Мы рисковали выйти из графика на целый месяц. Это понимали все. И – приуныли.

– Хватит, мужики, кончай бегать, – раздался тихий, спокойный голос Пупова.

И он медленно направился к бетоноводу. Обстоятельно осмотрел, сделал что нужно. И так же медленно вернулся. На него смотрели с восхищением и удивлением: в тех условиях такое поведение воспринималось как нечто похожее на нахальство перед стихией. Но именно в тот момент определилась оптимальная стратегия поведения бетонщиков. Они стали работать на площадке до двух часов, только выходили реже. И это решило исход всей операции. Из общего планового месячного срока, отведенного на сооружение плиты, сэкономили пять дней.

Орден Ленина, которым награжден Пупов, – это оценка работы всей его бригады. Так считает сам Геннадий Николаевич. И, конечно, он прав.

Правда, 1987 г., 26.08, № 240 (25227).