19.08.1987 Патроны навынос
В.Кулешов, соб.корр. «Известий». Туркменская ССР
или Невероятная история одного преступления / [І тут, і всюди – скрізь погано]
– Документы приготовьте, пожалуйста!..
Двое в милицейской форме с автоматами встали у задних дверей нашей машины. Третий, в сержантских погонах, скользнув взглядом по лицам пассажиров «Жигулей», зашелестел паспортами.
– Багажник откройте!..
– Да что случилось, сержант? К чему эта дотошность?
– Не волнуйтесь, обычная проверка на дороге, – успокоил постовой и, обратившись к водителю, спросил:
– Подвозить никого не пришлось?
Водитель отрицательно помотал головой. Дескать, хоть бы и пришлось, что ж тут такого? Все было спокойно, обычно кругом: кончался день, все так же нещадно пекло солнце, с шумом неслись мимо машины. Странными казались лишь эта «обычная» проверка и эти не совсем обычные здесь – на оживленной трассе Ашхабад-Красноводск вооруженные постовые.
– Несколько дней назад недалеко отсюда – за каналом был убит человек. Тоже на красных «Жигулях» ехал. Остановили, попросили подвезти. А застрелили его, между прочим, из такой же вот «штуки», – тронул сержант висевший на ремне «калашников».
…О разбойном нападении на часового одного из воинских подразделений В.Занника в дежурной части Ашхабадского управления внутренних дел стало известно уже через полчаса. А через сорок минут следственно-оперативная группа во главе с начальником отдела уголовного розыска подполковником милиции В.Толстенко осматривала место происшествия. Осмотр дал немного, еще меньше – показания тех, кто первым пришел на помощь Владимиру Заннику и поднял тревогу. Следы обуви двух неизвестных, залитая кровью трава на дорожке, отпечатки протекторов мотоцикла «Ява-350», ведущие с грейдера на асфальт и терявшиеся внизу у шоссе, – вот все, что удалось обнаружить в ту злополучную ночь…
Потом, когда окончательно рассвело, В.Толстенко еще и еще раз осмотрел местность, прикидывая так и сяк, откуда ж они все-таки могли подобраться незаметно к часовому вплотную, как ударили кистенем сзади… И сделать это в общем-то было нетрудно, если учесть, что местность тут практически не освещалась, а территория, хоть и стоят там воинские объекты, огорожена лишь в отдельных местах. И все же, если верить следам и экспертам, напрашивалось другое: до последней минуты часовой шел спереди, а за ним – почти впритык мирно двигались по дорожке в глубь территории эти самые двое неизвестных…
Но это, последнее, никак не укладывалось во все версии. Если так, выходит, что часовой и преступники были знакомы. Свои, значит? Но трижды проломленный череп В.Занника, чудом оставшегося в живых, свидетельствовал об обратном: своих так не бьют. Если ж чужие, то почему допустил до себя, шел с ними чуть ли не в обнимку? Ведь не хлопунец-первогодок. Солдат опытный, и уж наверняка неплохо знаком с Уставом несения гарнизонной и караульной службы. Почему ж не поднял тревогу? Почему в конце концов не стрелял?
Выяснилось: магазин «Калашникова» был пуст.
Автомат «проявился» ровно через месяц. Все на том же мотоцикле «Ява-350» без номерных знаков они пронеслись по улицам Ашхабада вечером 25 июня, потом, покрутившись по городу, подъехали к АЗС неподалеку от моста на объездной дороге и там, вытащив автомат из-под полы, потребовали от заправщика суточную выручку. Тот, перепуганный насмерть, успел забежать к себе в будку и закрыться…
Был расширен круг поиска, организована проверка лиц, схожих по внешним признакам с преступниками. Но никаких, хотя б чуть-чуть похожих следов. Оставалось ждать, надеяться, что неизвестные в чем-нибудь ошибутся, разоблачат себя.
А они все так же кружили по улицам, гоняли по автострадам: будто готовили очередной выход на поживу. Говорю – очередной потому, что к тому времени на совести Михаила Шубина, Владимира Бегларяна и главаря банды Сергея Ярошенко уже были два страшных преступления. И теперь, пьяные от водки и чужой крови, они с наглой дерзостью выходили на свое главное «дело».
Ярошенко был художником-оформителем на заводе, музыкой увлекался, вел вечера в дискотеке. Именно там, в дискотеке, куда собиралась вечерами молодежь со всего Безмеина, подобрал себе подручных.
И тот, и другой ему понадобились временно. Он знал, что веселый разбитной мотоциклист Шубин, только что отслуживший срочную, имел массу знакомых среди военнослужащих. Он-то и подал мысль об автомате. Второй – Бегларян, уже отсидевший десять лет за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, мог всегда пригодиться в другом качестве. В каком – будет видно, но ни для кого в Безмеине не было секретом, что в коллективе треста «Туркменхиммонтаж» за ним утвердилась слава дерзкого, способного на любое преступление человека. Знали об этом все – его знакомые по работе, и участковые, и даже сотрудники райотдела. Знать-то знали…
И все же из автомата в И.Дикого – бухгалтера Ашхабадского автоцентра «ВАЗ» стрелял Ярошенко.
Я беседовал с ним в следственном изоляторе.
– Не хотел я его убивать, – говорил бандит. – Не входило это в мои планы. Нам нужна была его машина – красные «Жигули», и я ему культурно, вежливо объяснил: не нервничай, посиди вот здесь в песках, а мы через два часа прикатим и отдадим тебе твои «Жигули». Но он начал дергаться, и все так получилось. Не прощу себе этого никогда…
Своей сердобольностью он мог бы сегодня, наверное, разжалобить и камни. Но никакой случайности не было: двумя неделями раньше возле озера Спортивное под Ашхабадом они закололи штык-ножом от автомата начальника отдела труда и зарплаты треста «Спецстроймеханизация» С.Мустафаева. Прием был тот же: остановили машину, попросили подвезти… Тогда бандиты еще не стреляли – не было патронов. Они появились у них позже.
– Откуда? Где взяли? – поинтересовался я у Ярошенко.
– Купили мои подельники – Шубин вроде. Он ведь часто бывал у военных в части…
– У военных?! Неужто так просто можно купить патроны к автомату? Да еще после той нашумевшей истории, когда вы напали на часового?
– Я думал непросто и автомат добыть, но в первый же раз пошли, попробовали – и получилось. Ночью подъехали на мотоцикле, притворились пьяными, спросили у этого парнишки, как в военный городок пройти, он нас и повел. Даже документы не спросил. А вроде и не валенки охраняет.
В квартире Шубина, к слову, был обнаружен при обыске серьезный запас тротиловых взрывных устройств с детонаторами. Казалось бы, откуда?!
Я приехал в подразделение, которым командует офицер Н.Михайлов. То самое, где и произошло ЧП с В.Занником. Никто меня не остановил на входе, никто не спросил никаких документов. Лишь в штабе, тщательно изучив мое удостоверение, Н.Михайлов потребовал:
– А командировка в расположение подразделения, подписанная моим командованием, у вас есть? Нету – тогда и разговора не будет. Вы не по адресу пришли…
Ох, как не хотелось ему говорить об этой истории…
– Во всем, считаю, виноват только сам Занник и больше никто, и нечего об этом больше рассуждать.
Виноват-то он, безусловно, виноват, да только как определить в этой ситуации место командиров? Тех, кто должен был воспитать, научить, навести порядок и дисциплину во вверенном им подразделении, а не доводить дело до преступного разгильдяйства. Ведь именно это дало возможность преступникам воспользоваться боевым оружием.
– Да, тут надо смотреть в корень, и мы с себя вины за случившееся не снимаем, – сказал мне заместитель по политчасти Ф.Нуримухаметов. – Выводы сделаем.
Кто ж не давал их сделать раньше? Ведь ситуация с сохранностью оружия далеко не первая в подразделении Н.Михайлова. Подтвердило это прежде всего пришедшее в корпункт «Известий» в Ашхабаде письмо директора Чулинского лесхоза Б.Пшеничного.
«Восьмого ноября прошлого [1986] года на территории заповедника я задержал автомашину «Нива», в которой находились трое гражданских и один офицер. Как выяснилось потом, это был А.Сухов из подразделения, подчиненного офицерам А.Волгину и Н.Михайлову. Они выехали браконьерничать с автоматом Калашникова, который держал в руках мужчина, сидевший рядом с водителем. Я был в форме лесной охраны, представился им, потребовал отдать оружие и всем выйти из машины. Браконьеры не подчинились, машина резко тронула с места, и я повис на подножке, держась одной рукой за верх кузова. Тогда Сухов и тот, что держал автомат, вытолкнули меня из машины, я упал, разбился…»
Почти месяц провалялся в тот раз Б.Пшеничный в больнице. Но браконьеры далеко не ушли – тут егерям помогли пограничники. А потом, по настоянию директора лесхоза, военная прокуратура Туркестанского округа завела дело по данному факту. Кончилось, правда, оно ничем: нет, дескать, оснований.
И все же основания возникли. Правда, не в прошлом, а в январе нынешнего года. И причем довольно веские.
«14 января 1987 года, – читаю сообщение начальника одного из РОВД Ашхабадской области К.Атаева военному прокурору ТуркВО, – на территории заповедника задержан гражданин М.Аннаоразов с нарезным оружием – автоматом и боеприпасами – 116 патронов. Он показал, что оружие взял у командира воинского подразделения А.Волгина для охоты. Изьятый у Аннаоразова автомат и боеприпасы выданы Н.Михайлову…»
Вот тогда-то – в январе и явились поздним вечером на квартиру Б.Пшеничного двое посетителей – Н.Михайлов и А.Волгин. Пришли не чаю попить, а с уговором, чтобы перестал наконец директор лесхоза бомбардировать военную прокуратуру письмами о безобразиях офицеров и солдат подразделения, подчиненного Н.Михайлову. «Конечно, мы виноваты, – твердил в тот раз Н.Михайлов, – но зачем же, Борис Николаевич, калечить жизнь безупречного офицера? Напиши прокурору, что не имеешь никаких претензий к Волгину, и мы в долгу не останемся. А порядок у себя наведем, обещаю…»
Ночь 21 мая убедительно показала, каков он, этот порядок, и что стоит слово офицера Н.Михайлова. И все ж удивление вызывает не столько ситуация с хищением автомата у В.Занника, сколько другое – через неделю после нее проданные кем-то из военнослужащих патроны Шубину.
– А чего вы удивляетесь, – сказал мне заместитель министра внутренних дел республики К.Тачмамедов, – если вчера мы задержали прапорщика одного из подразделений местного гарнизона С.Юткевича, который продал жителю Ашхабада тысячу четыреста патронов к пистолету «ТТ» и… восемь гранат. И что больше всего поражает: месяц назад военный трибунал осудил его примерно за то же самое – с отсрочкой исполнения приговора на один год [1]. Года, как видите, не прошло, и он вновь повторил свое.
Не верится! Ведь есть же конкретные люди, отвечающие за порядок и дисциплину во вверенных им подразделениях. Есть командиры и политработники – первые помощники командиров, призванные блюсти воинскую и моральную дисциплину, не давать ронять авторитет солдат и офицеров Советской Армии. Есть в конце концов политорган, который обязан знать все, что происходит в частях и гарнизонах, вскрывать, если надо, все негативные явления. Но тишь да гладь…
А стрельба идет… И гибнут люди, гибнут, между прочим, от боевого оружия.
– Чем же объяснить такое положение с хранением оружия в воинских подразделениях? – спросил я у политработника Ашхабадского гарнизона Ф.Почепского.
– Не чем иным, кроме слабого контроля, – ответил тот.
Не зря говорят, что бесконтрольность всегда порождала безответственность. Безответственность и разгильдяйство военнослужащих в Ашхабаде – не что иное, как звенья одной цепи тех негативных явлений, которые были вскрыты 27 съездом партии и апрельским Пленумом ЦК КПСС.
Известия, 1987 г., 19.08, № 231 (22038).
[1] Ще не все було вкрадене, і отці-командири ще не отримали усього планового доходу. Шкода було руйнувати налагоджений канал збуту.