Четыре месяца спустя
О.Гусев, А.Покровский. (Спец.корр.«Правды»). Киевская область
Чернобыльская АЭС: хроника событий
Перемены здесь заметны, едва на окраине Киева минуешь желтый предупреждающий знак: эта дорога ведет в Чернобыль. Можно сказать, что трасса теперь не та и поток машин на ней не тот по сравнению со столь памятными майскими днями. Магистраль во многих местах расширилась, разветвилась новыми подъездными путями. Та техника, что мощным потоком продолжает идти к АЭС, заметно экономит время в пути.
Но в этот ранний утренний час нас удивили встречные караваны машин. На сотнях грузовиков была погружена домашняя утварь. Обстановка прояснилась в кабинете члена правительственной комиссии генерал-майора Л.Зверковского. На стене карта пострадавших от аварии районов. Подобно плану генерального наступления она расчерчена разноцветными линиями.
Одна из них – четкий круг – означала определенную первоначально, так сказать, по теоретическим расчетам зону поражения. Вторая, далекая от геометрической строгости, кое-где выплескивалась за эти границы, а где-то, наоборот, своеобразными языками втягивалась внутрь круга. Она построена на основе дотошных дозиметрических измерений. Внутри ее зигзагообразной границы отмечен сектор, включающий Чернобыль. Им обозначей участок повышенной опасности. И, наконец, кружок, охватывающий город Припять и саму АЭС, означает зону особого контроля.
– На основе таких уточненных данных, – комментирует генерал, – открылась возможность допуска жителей в большинство из 61 населенного пункта Украины, попавшего в опасную зону. В два села – Черемошная и Нивецкое – они вернулись на постоянное жительство [1]. Из остальных организованно вывозят мебель. Контроль здесь не только дозиметрический. В каждом населенном пункте теперь постоянно дежурят наряды милиции, сменяясь через две недели. В последние дни неуклонно улучшающаяся радиационная обстановка позволяет вывозить свое имущество жителям Чернобыля и даже Припяти.
Член правительственной комиссии И.Беляев коротко спросил:
– Готовы часа три ходить по этажам станции? Тогда переодевайтесь, едем.
Признаемся, путешествие оказалось не из легких. И дело не в том, что приходилось прыгать через ступеньку по бесчисленным лестницам, почти на ощупь пробираться по запутанным переходам, загроможденным оборудованием и кабелем. Надо было обязательно знать не только маршрут движения по частично разрушенным помещениям, но еще и радиационную обстановку на всем его протяжении. Она здесь не везде одинаковая, как иногда представляется, а полосатая, точнее, пятнистая. Где-то еще не заделано отверстие в сторону четвертого блока, откуда и «стреляет» повышенная радиоактивность, где-то поблизости сгрудились зараженные обломки – тогда пятно опасности резко возрастает. Не знаем, как ориентировались в этом видимом и невидимом хаосе Игорь Аркадьевич и сопровождавший нас физик из Института имени Курчатова А.Васильев, но они иногда говорили:
– Здесь только бегом!
Чем дальше шли от отметки к отметке, чем плотнее прилипал марлевый респиратор к лицу, тем яснее становилась и тактика наступления на невидимого врага – радиоактивность. Сначала – глубокая дозиметрическая разведка, затем поиски технических решений наиболее рационального и безопасного «овладения» объектом, а потом – атака, требующая мужества. Причём почти каждый раз надо находить новое техническое решение, опираясь, разумеется, на опыт, накопленный за эти четыре месяца. Наиболее крупные и сложные из них выносятся, как правило, на обсуждение правительственной комиссии, но в ходу и масса проверенных рационализаторских предложений, в ходу и обычная трудовая «дерзость». Народ здесь собрался творческий, а по названиям представленных институтов в пору изучать географию страны. Нам рассказывали, например, что только для системы вентиляции захоронения четвертого реактора предложили семь проектов – было из чего выбирать…
Но вот наконец подходим к пролому в полусотне метров от поврежденного блока.
– Держитесь поближе к стенам, – инструктирует И.Беляев. – Выглянуть можно секунды на две – поток радиации еще велик.
Потом на обратном пути нам не раз удастся взглянуть на разрушенный блок и даже подробнее его рассмотреть через специальное окошко, заделанное толстым стеклом. Можем засвидетельствовать – радиоактивных выбросов реактор не дает. В результате комплекса работ уровень радиации намного снизился. Более того, удалось ликвидировать даже распространение радиоактивной пыли отсюда – поверхность блока залили специальным раствором. Позади еще один труднейший этап – возведение бетонной стенки у разрушенной стороны реактора. Теперь, прижавшись к ней почти вплотную, мощные бетононасосы, на десятки метров задрав журавлиные «шеи», беспрерывно льют бетон в раскрытое жерло блока.
Одного из «дирижеров» этого потока мы встретили у очередного пролома, обращенного как раз в сторону насоса. Г.Сергейчик выглядывает в пролом, по-снайперски оценивая обстановку, и по радио дает команду. И сразу же очередной миксер мчится к бетононасосам. Простаивать они не должны ни одной минуты.
В ликвидации последствий аварии наступил важный этап: расширен фронт работ, взвешены основные мероприятия, намечены графики их выполнения. Вот почему нынешний состав правительственной комиссии счел необходимым обратиться с просьбой продлить срок ее пребывания в Чернобыле – лучше, если намеченный цикл действий доведут до конца именно те люди, которые его и разрабатывали.
Действовать приходится сразу по нескольким направлениям. Это и захоронение четвертого блока и одновременно подготовка к пуску первого и второго реакторов, дезактивация территории и строительство вахтового поселка на Зеленом Мысу, водоохранные мероприятия, организация быта и питания с прицелом на приближающуюся зиму и множество других забот…
– Все, кто здесь нынче трудится, – сказал в беседе с нами председатель правительственной комиссии заместитель Председателя Совета Министров СССР Г.Ведерников, – отчетливо сознают свою ответственность перед людьми, пострадавшими от аварии, и перед всей страной. С другой стороны, мы ощущаем постоянную и многостороннюю помощь нашего народа. Еще не было случая, чтобы нам отказали в поставках необходимых машин и оборудования. А ведь организациям, выделившим их, надо выполнять и свой план. Так что от нас требуются организованность, четкость, продуманность действий. Сегодня на промплощадке закладывается вдвое больше, чем неделю назад, бетона, монтируется вчетверо больше металлоконструкций.
Атмосфера деловитости и ответственности в штабе по ликвидации аварии заметна даже посторонним. Утренние и вечерние заседания правительственной комиссии – это действительно «летучки»: они идут по 20-30 минут. Но на них успевают обсудить сделанное, наметить план на будущее, до тонкостей выверить предлагаемые технические решения, дать конкретные задания всем подразделениям. И потом здесь не стараются уйти от персональной ответственности за порученное.
И вот что еще примечательно. В Чернобыле «валовой» подход к выполнению заданий явно не в чести. Хотя, добавим, средства и материалы здесь умеют считать и беречь. Сделанное оценивается только «чистой продукцией» – законченными техническими проектами, километрами сданных дорог, кубометрами уложенного бетона, числом дезактивированных объектов. Люди даже недоумевают: а как еще отчитываться в выполнении своего профессионального долга. Да, опыт Чернобыля оплачен дорогой ценой. Но, похоже, он может быть использован не только для данной экстремальной ситуации. Сейчас здесь собралось столько высококомпетентных специалистов, чтс опыт их действий, а главное – взаимодействия заслуживает более пристального внимания.
Мы вовсе не собираемся идеализировать обстановку в Чернобыльском районе. И здесь порой сетуют на ведомственные неурядицы, на недостатки вахтового метода – теряется время, пока новый человек полностью входит в курс дела. Есть еще здесь кое-кто из тех, кто предпочитает отсиживаться в укромных местах, числясь среди работающих на промплощадке. В зоне Чернобыльской АЭС стало правилом, что на новый участок первым идет инженер, показывая, как и сколько там можно трудиться. Они в основном молодые люда, здешние инженеры. В этих сложнейших условиях они наглядно показывают, что в стране выросла надежная смена.
Конечно, в семье не без урода. Партийные организации внимательно изучают многотысячный коллектив чернобыльцев. Активно поддерживают достойных, строжайше взыскивают за проступки. В Киевском обкоме партии нам назвали фамилии 27 бывших коммунистов. Среди них был начальник группы рабочего проектирования филиала института «Гидропроект» В.Фаустов, самовольно покинувший коллектив, были шоферы А.Грищенко, Н.Галасюк, исключенные из рядов КПСС с одинаково беспощадной формулировкой: «За трусость и паникерство».
О трусах что говорить – трус он трус и есть. А вот о паникерстве стоит сказать особо. Оно безусловно произрастает на почве слушков и слухов, пускаемых иногда злонамеренно, а чаще из-за элементарной безграмотности или недостаточной информированности. Задуматься об этом заставил неожиданный поворот в беседе с доктором технических наук специалистом в области материаловедения А.Тутновым.
– Видели, наверное, когда ехали сюда, сколько на дороге валяется спелых яблок? А вот мы даже в Чернобыле их едим. Проверили, посчитали, и получилось – если у яблока вырезать место завязи, надо съесть их каждому человеку 300 килограммов, чтобы получить санитарную норму облучения.
Мы далеки от мысли советовать читателям последовать примеру специалистов Института атомной энергии имени И.В.Курчатова – не у каждого окажутся точные приборы и багаж необходимых знаний.
Но почему остаются в стороне от этого дела или, как с досадой выразился один из партийных работников, «отсиживаются в засаде», органы Госагропрома? Почему, например, лежит без движения признанный дозиметрической службой чистым картофель? Почему вяло идет специальная обработка дезактивированных сельскохозяйственных угодий? Почему население не получает четких рекомендаций, как пользоваться выращенным урожаем? Почему, наконец, все еще не ясен подбор наиболее приемлемых сельскохозяйственных культур на посев следующего года? Не хватает опыта и знаний? Вполне возможно: подобная ситуация сложилась впервые. Но ведь, «отсиживаясь в засаде», их и не приобрести.
Не всегда на высоте, за исключением специалистов-радиологов, оказываются и командированные в зону медики. Минздраву СССР и Украины, очевидно, стоило бы поактивнее вести профилактическую и санитарно-просветительную работу с населением, которое по-прежнему испытывает недостаток в соответствующей информации. Особенно это важно в связи с началом учебного года.
Нет, указатели, ведущие в Чернобыль, – не просто дорожные знаки. Они о многом предупреждают и на многое нацеливают.
Правда, 1986 г., 2.09, № 245 (24867).
[1] Села в Поліському районі, в 27 км на південний захід від ЧАЕС.