3. Публицист

П. В. Быков

Первые произведения Мордовцева, сделавшие ему имя в литературе, написаны преимущественно во время службы его в Саратове, проходившей таким образом: в 1861 году он занял место старшего чиновника особых поручений при саратовском губернаторе и тогда же назначен членом и делопроизводителем временной комиссии, учрежденной по предписанию министра внутренних дел для составления соображений по преобразованию общественного городского управления и городского хозяйства.

В следующем году последовало его назначение членом во временную комиссию, для рассмотрения положения о доходах и расходах города Саратова. В губернских учреждениях Мордовцев прослужил около десяти лет и в 1864 году вышел в отставку. Спустя полгода с небольшим, он вновь определился на службу, заняв должность младшего столоначальника хозяйственного департамента и участвовал в трудах комиссии, учрежденной при министерствах внутренних дел и финансов о пособии, получаемом городами из казны, взамен дохода с питей.

Через два года он оставил государственную службу, вновь поселился в Саратове и получил место чиновника при канцелярии губернатора, сперва назначенный правителем дел в комиссии народного продовольствия, а затем цензором саратовской частной газеты «Справочный листок». Далее он был младшим помощником правителя канцелярии губернатора, для заведывания производством дел как по особому о земских повинностях присутствию, так и по делам земских учреждений, а в 1869 году был назначен правителем канцелярии губернатора и оставался в этой должности до 1871 года.

Выйдя в этом году в отставку, Даниил Лукич спустя несколько месяцев причислен был к министерству путей сообщения, где работал, главным образом, в статистическом отделе, и вместе с тем был редактором журнала этого ведомства, сотрудничая в нем статьями преимущественно статегического характера. В 1886 году он окончательно вышел в отставку с чином действительного статского советника и с небольшой пенсией.

Служба Мордовцева была для него не только подспорьем в материальном отношении, но и давала ему хороший материал для его публицистических работ, который он черпал непосредственно из жизни, а также из архивов, не доступных частному человеку. Таким образом, все его ценные экономические и статистические труды были результатом его деятельности, как чиновника сперва ведомства внутренних дел, а затем министерства путей сообщения. Даниил Лукич работал едва ли не во всех журналах прогрессивного направления, и его труды отличались необыкновенной свежестью, добросовестностью, уменьем затрагивать наиболее жгучие вопросы жизни и современности.

Большая часть его трудов не потеряла и доныне своего интереса и значения. Ценное руководство для исследователей имеет книга Мордовцева «Десятилетие русского земства», где он является первым по времени историком земства и рисует целый ряд картин областной жизни, давая и множество портретов поместных деятелей обновленной родины нашей. На что только не откликался чуткий, энергичный наш писатель. Экономическая жизнь страны, вопросы земства, всесословной волости, централизации переселенческого движения, свободы печати, веротерпимость, – все это затрагивал он с большим одушевлением, с полным и всесторонним разумением дела, высказываясь со всей свойственной ему искренностью и прямодушием, то серьезно закрепляя полной подписью свои мнения и воззрения, то выражая взгляды, излагая свои впечатления в полушутливой форме, устами созданного им «Эсквайра Джемса Плюмпуддинга».

Мордовцев первый отметил труды на пользу родины русской женщины и дал прекрасную галерею литературных женских портретов, собранных в его книгах «Русские исторические женщины», портретов, написанных «любящей и мастерскою рукою». Огромное значение придает наш писатель женской личности. «Женщина – говорит он в предисловии к этому труду своему – какою она проявляется в истории, это такой чувствительный барометр, который прежде всего отражает в себе состояние общественной атмосферы. Каков характер и направление исторической эпохи, – такою является и женщина, едва ли не исключительнее, чем мужчина. Вот почему история русской женщины не только пополняет собою историю вообще, но и уясняет ее более, чем вся сумма прочих исторических материалов».

Как истинный друг русской женщины, Мордовцев в своих исследованиях о ней и в других трудах следит «с глубоко-справедливым и гуманным чувством за многовековыми перипетиями женских судеб, внимательно отличая черты самобытной русской силы. И сила эта выясняется, наслаивается и растет на талантливых страницах его книг, примыкая непосредственно к дням живой действительности». Видную роль играет у писателя женщина и в лучших беллетристических произведениях его. Он подчеркивает ее мощь, порою скрытую, скорбит о незавидной доле древне-русской женщины, проникается глубоким уважением к материнству, к женщинам героиням, к русской крестьянке и всегда пытается так или иначе заронить во многие умы и сердца искру теплой веры в светлое будущее женщины.

На протяжении всей своей литературной деятельности Мордовцев стоял за светлые человеческие права: братство народов, равенство сословий, свободу личности. Он подавал голос за широкую веротерпимость и в целом ряде историко-бытовых очерков становился на сторону старообрядцев, их верований, их учителей и народных исконных преданий, защищая их права. И был он первым защитником в нашей журналистике людей древнего благочестия. Не скрыл он их невежества и грубости, но не представлял их «в роли еретиков и супостатов, а как искренно стремящихся к истине и честно и грозно стоящих за дорогие им устои жизни»…

Один из биографов Мордовцева проводит интересную параллель между ним и другим писателем, много поработавшим по расколоведению, с Мельниковым (Андреем Печерским) и отдает предпочтение Мордовцеву, как глубоко гуманному писателю по отношению к расколу. «Мельников-Печерский – говорит он – первый в пятидесятых годах занялся расколом, посвятил ему не мало журнальных работ, но в них читатель не находит ни того душевного тепла, ни той душевной любви к «человеку», которыми так проникнуты произведения Мордовцева», автора статей «Иргисские раскольничьи общины», «Борьба с расколом в Поволжье», «Движения в расколе», и романа «Великий раскол». Для Мордовцева с его истинно-просвещенными, светлыми взглядами на положение вещей, не существовало различия национальностей – он любил человека, откуда бы он ни был, к какому бы классу ни принадлежал; с замечательной человечностью относился он к евреям, глубоко симпатизировал им, защищал их права, вооружался против племенной вражды.

Примечания

По изданию: Полное собрание исторических романов, повестей и рассказов Даниила Лукича Мордовцева. – [Спб.:] Издательство П. П. Сойкина [без года], с. 17 – 20.