Церковь богородицы Пирогощей

Каргер М.К.

1. Летописные известия о церкви

Вопрос о второй постройке Мстислава – церкви Богородицы Пирогощей – связан с некоторыми трудностями.

В Лаврентьевской летописи под 1131 г. о постройке этого храма сказано: «В то же лето заложи церковь Мстислав святыя Богородицы Пирогощюю» [Лавр. лет. 6639 (1131) г.]. То же известие в Ипатьевской летописи читается под 1132 г.: «В се же лето заложена бысть церкви камена святая Богородица, рекомая Пирогоща» [Ипат. лет. 6640 (1132) г.]. В этом известии не упоминается имя строителя храма, однако нужно заметить, что сообщение о постройке церкви находится в этой летописи после известия о походе Мстислава на Литву и предшествует известию о рождении у него сына Владимира. Таким образом, и составитель Ипатьевской летописи связывал постройку храма Богородицы Пирогощей с князем Мстиславом. В качестве строителя церкви Мстислав упоминается в Воскресенской, Никоновской и Львовской летописях под 1131 г. [В Ник. лет. вместо «Пирогощую» ошибочное осмысление «в Пирогощите»]

Постройка храма была закончена в 1136 г. [«Том лете церкви Пирогоща свершена бысть» Ипат. лет. 6644 (1136) г.] В этом году на киевском столе сидел брат Мстислава, князь Ярополк, сменивший умершего в 1133 г. Мстислава. По-видимому, он и заканчивал постройку.

Других упоминаний о храме Богородицы Пирогощей в древних киевских летописях нет. О том, что храм этот в XII в. играл среди киевских церквей какую-то крупную роль, свидетельствует упоминание о нем в Слове о полку Игореве. Повествуя о возвращении кн. Игоря из половецкого плена, автор Слова заключал:

Солнце светится на небесе –

Игорь князь в Руской земли:

Девици поют на Дунаи, –

вьются голоси чрез море до Киева.

Игорь едет по Боричеву

к святей Богородици Пирогощей.

Страны ради, гради весели [Слово о полку Игореве. Литературные памятники. Изд. [АН СССР, М.-Л., 1950, стр. 30-31].

Необычное наименование церкви – «Пирогоща» – вызывало различные толкования. Название это встречается в киевской летописи еще один раз в применении к иконе, привезенной из Царьграда «въ едином корабли» вместе с прославленной иконой Владимирской богоматери. Рассказывая об увозе князем Андреем Боголюбским из Вышгорода иконы богоматери, позже получившей наименование Владимирской, летописец говорит о ней: «юже прине[с. 434]соша с Пирогощею ис Царяграда въ одином корабли» [Ипат. лет. 6663 (1155) г.]. Тождество названия иконы и церкви вызывало законный вопрос: церковь получила название от прославленной иконы, в ней находившейся, или, наоборот, икона названа по имени церкви?

Попытку дать ответ на этот вопрос сделал И.И.Малышевский [И.И.Малышевский. О церкви и иконе св. Богородицы под названием «Пирогощи», упоминаемых в летописях и в Слове о Полку Игореве. ЧИОНЛ, кн. V, Киев, 1891, отд. II, стр. 113-133. Доклад И.И.Малышевского в Историческом обществе Нестора летописца состоялся в декабре 1890 г.]. Он считал, что слово «Пирогоща» состоит из двух составных элементов: «пир», «пиро» и «гоща». «Гоща» автор производил от «гость» – «купец», а значение слова «пир», или «пиро» он, опираясь на лингвистические разыскания А.Будиловича. связывал с греческим Πυρος – «пшеница», церковно-славянским «просо», «пшено», древнерусскими «пира» по Далю – «рожь», «мука», «пирог», – «пшеничный хлеб», «пир» – «большой обед, на котором обязательно фигурирует пирог» и т.д. [A.Будилович. Первобытные славяне в их языке, быте и понятии по данным лексикальным. Исследования в области лингвистической палеонтологии славян. Нежин, 1878]

Из этих сопоставлений И.И.Малышевский делал вывод о том, что церковь «Пирогоща» была церковью гостей, или купцов, ведших хлебную торговлю. Опираясь на выражение в одном акте 1620 г. «пироговая пошлина», т.е. пошлина, взимавшаяся хлебными продуктами, автор полагал возможным также, что церкви Богородицы Пирогощей, стоявшей на хлебном торгу и служившей патрональным храмом для купцов хлебного рынка, предоставлено было право иметь у себя весы и меры и собирать за них весчие и померные пошлины с купцов, приезжающих торговать извне [И.И.Малышевский. О церкви и иконе св. Богородицы…, стр. 125]. Сравнивая эту роль церкви с ролью храма Иоанна Предтечи в Новгороде, которому право собирать подобные пошлины было предоставлено сыном Мстислава, новгородским князем Всеволодом, И.И.Малышевский полагал, что часть этой пошлины должна была поступать в пользу князя – строителя церкви, Мстислава.

И.И.Малышевский склонен был в самом тексте летописной записи о постройке храма видеть подтверждение своей мысли. По его мнению, заслуживает внимания то обстоятельство, что Ипатьевская летопись, сообщающая о киевских событиях вообще полнее и точнее Лаврентьевской, не упоминает имени строителя церкви Пирогощей ни в известии о закладке храма, ни в известии об окончании постройки. Малышевский полагал, что безличные выражения «заложена бысть» и «совершена бысть» следует понимать как свидетельство о том, что постройка храма «была не единоличным чьим-либо делом, а совокупным делом целой группы людей известного класса, известной части населения – словом, делом общественным» [там же, стр. 114]. Все это приводило автора к выводу о том, что [с. 435] постройка церкви Богородицы Пирогощей, начатая Мстиславом, была продолжена и завершена «при содействии Ярополка, но при особенном участии киевлян известного класса, известной части населения, участвовавших и в ее заложении при Мстиславе» [там же].

Мысль о том, что церковь Богородицы Пирогощей основана хотя и по почину князя, но с участием киевлян, что она строилась «не как княжеская, а как общественная, мирская», что князь предпринял постройку «ради киевлян и совместно с ними», что заложенная князем, она «свершена была уже по преимуществу самими киевлянами», и, наконец, что «построенная миром, обширная по объему, она должна была стать главною, соборною церковью для целой части киевского населения для Киево-Подола», – была высказана еще ранее в работе студента Киевской духовной академии Антонина, представленной в 1890 г. на Евгение-Румянцевскую премию [отзыв проф. И.И.Малышевского о сочинении студента Антонина «Киево-Подольская Успенская церковь». Извлечение из протоколов Совета Киевской духовной академии за 1890/91 учебный год. ТКДА, Киев, 1892, т. III, апрель, стр. 108-109. И.И.Малышевский, не упоминающий в своей статье рукописную работу студента, по-видимому, кое в чем был обязан ей] и напечатанную отдельной книгой в 1891 г. [Антонин. Киево-Подольская Успенская соборная церковь. Киев, 1891]

И.И.Малышевский полагал, что Мстислав, не доживший до окончания постройки церкви Пирогощей, не успел создать учреждения, подобного тому, какое впоследствии осуществил в Новгороде его сын Всеволод. Но сама эта церковь, постройка которой проводилась князем при участии торговых людей, для которых она и строилась, стала, по мнению автора, «главной патрональной церковью торгового и промышленного класса людей» [И.И.Малышевский. О церкви и иконе св. Богородицы…, стр. 118].

Сравнивая княжеский Федоровский Вотч монастырь Мстислава, считавшийся «отним», т.е. фамильным, у его потомков, с церковью Богородицы Пирогощей, выстроенной князем «для торгового и промышленного населения города», И.И.Малышевский высказывал безусловно ошибочную мысль о том, что, еще будучи новгородским князем, Мстислав выстроил в Новгороде две церкви: одну княжескую, для себя и ближайших людей, а именно церковь Благовещения на Городище, и другую «для народа, для торгового и промышленного населения» – церковь Николы на Ярославовом дворище. В действительности и Новгородский Николо-Дворищенский собор, и выстроенный десятью годами раньше храм Благовещения на Городище были оба типично дворцовыми храмами, теснейшим образом связанными с княжеской властью Новгорода.

Если сама по себе трактовка слова «Пирогоща», предложенная Малышевским, едва ли может быть признана достаточно убедительной вследствие крайней искусственности лингвистических построений автора, если даже и трак[с. 436]товка летописного текста Ипатьевской летописи с опущенным именем строителя, объясняющегося, как нам кажется, контекстом этого отрывка, не может считаться бесспорной, то самая мысль о связи названной княжеской постройки в большей мере с жизнью городского посада, чем с жизнью княжого двора, представляется весьма вероятной. Об этом в первую очередь свидетельствует само местоположение выстроенного в 1132-1136 гг. храма, по поводу которого высказывались различные предположения.

Однако прежде чем обратиться к вопросу о местоположении летописной церкви Богородицы Пирогощей, необходимо вновь вернуться к ее наименованию. Вскоре после опубликования доклада И.И.Малышевского, другую трактовку слова «Пирогоща» предложил В.З.Завитневич, производивший название церкви Богородицы Пирогощей от упомянутой в летописном рассказе 1155 г. иконы Пирогощи [B.З.Завитневич. К вопросу о происхождении названия и о местоположении киевской церкви «святой Богородицы Пирогощей». ТКДА, Киев, 1891, т. I, № 1, стр. 156- 164].

В.З.Завитневич полагал, что название вывезенной из Константинополя иконы «Пирогоща» представляет передачу ее греческого наименования πυργότης, что в переводе обозначает «снабженная башнями». В применении к церкви это слово, по мнению автора, имело значение архитектурного термина, в применении же к иконе это слово в переносном значении могло означать то же, что «взбранная воевода». Признавая, однако, эту трактовку слишком искусственной, автор предлагал и более простой вариант объяснения названия иконы от названия какой-то константинопольской церкви, в которой эта икона первоначально находилась.

Мысль о греческом происхождении слова «Пирогоща» не отвергал и И.И.Малышевский, полагавший, что икона, принесенная из Царьграда и получившая в Киеве название «Пирогоща», могла быть копией с греческой иконы, носившей название πυργίτης, πυργότης, πυργοτίσσα, происходящее от πύργος – «башня». Названия некоторых башен-пиргов в Константинополе действительно соединялись с названием церквей, часовен, икон, находившихся поблизости или внутри пиргов. Так, икона Богородицы, находившаяся в монастыре Богородицы, расположенном в Константинопольском предместье Галате у Пирга, носила название Галатской в Пирге, или, что то же, Галатской Пирготиссы [И.И.Малышевский. О церкви и иконе св. Богородицы…, стр. 122].

Название «Пирготисса» могло в русской передаче превратиться в «Пирогощую». И.И.Малышевский полагал, что оба предложенные им объяснения не противоречат одно другому.

Указывая на народное толкование имен и названий различных святых, на которые переносятся черты, взятые из народного быта, Малышевский полагал, что «икона Пирготисса явилась с значением наместной иконы той патрональ[с. 437]ной церкви, которая была церковью гостей хлебного торговища, имевшей право на пироговые пошлины, или пошлины с хлебного зерна» [там же, стр. 126].

Новое объяснение слова «Пирогоща» предложил А.И.Соболевский, отвергавший связь этого слова с греческим πύργος. По мнению А.И.Соболевского, «Пирогощая» такое же прилагательное, как «Всеволожая» = жена Всеволода, «Ростиславля», «Полюжая» = жена Полюда (Ипполита), и происходит от личного имени Пирогость, напоминающего летописные имена Войгость, Орогость и т.п.

Из сказанного автор делал вывод о том, что икона Пирогощая принадлежала или была привезена из Царьграда Пирогостем, который скорее всего был каким-то видным боярином в Киеве XI – XII вв. [А.И.Соболевский. Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии, 5. Пирогощая. СПб., 1910, стр. 250]

По вопросу о том, где находилась летописная церковь Богородицы Пирогощей, историки древнего Киева давали различные ответы.

К.М.Бороздин, М.А.Максимович и Д.И.Иловайский считали, что упоминаемый в летописи и в Слове о Полку Игореве храм находился в Верхнем Киеве. М.А.Максимович, как говорилось выше, связывал с этим храмом развалины, открытые в 1838 г. на территории Михайловского монастыря [M.A.Максимович. Письма о Киеве и воспоминания о Тавриде. СПб., 1871, стр. 79. – Д.И.Иловайский. История России, т. I. М., 1906, стр. 238].

Попытка связать развалины церкви, открытые в 1838 г., с храмом Богородицы Пирогощей объясняется главным образом широко распространенным среди старых исследователей топографии древнего Киева, ошибочным отождествлением спуска на Подол, находившегося на месте нынешнего Городского фуникулера, с Боричевым взвозом. Так как текст Слова о Полку Игореве «Игорь едет по Боричеву к святей Богородица Пирогощей» обычно трактовался в том смысле, что Игорь, следуя в Киев, поднимается с Подола по Боричеву взвозу к церкви Богородицы Пирогощей, то в развалинах храма, расположенных на горе у самого начала спуска, и казалось очень правдоподобно усматривать храм Пирогощей.

Необходимо отметить прежде всего, что Боричев взвоз в действительности, как это ныне неоспоримо доказано, находился не на месте фуникулера, а на месте нынешнего Андреевского спуска, что уже подрывает мысль о связи развалин храма, раскопанных в 1838 г., с упоминанием церкви Богородицы Пирогощей в Слове о Полку Игореве.

Но кроме того, из текста Слова отнюдь не явствует, что Игорь поднимался по Боричеву с Подола, а не спускался по Боричеву на Подол, к церкви Пирогощей. При этом понимании текста Слова і путь с Горы вниз по Боричеву взвозу действительно ведет к нынешней церкви Успения на Торгу, т. е. к древней Богородице Пирогощей. [с. 438]

В.З.Завитневич, учитывая, что «недры киевской почвы скрывают еще не одно основание древних церквей», полагал, что «приурочивать церковь Богородицы Пирогощей к тому или другому древнему фундаменту можно лишь с большой осторожностью» [B.З.Завитневич. К вопросу о происхождении названия…, стр. 164]. Сам он склонялся вслед за Бороздиным и М.А.Максимовичем помещать храм в Верхнем Киеве, возле Михайловского монастыря.

2. Церковь Успения на Подоле, ее древнейшие части и поздние перестройки

Старые историки Киева не связывали сохранившуюся на Подоле древнюю церковь Успения с летописным храмом Богородицы Пирогощей. Еще М.Ф.Берлинский, перечисляя храмы Киева, приводил, по-видимому, широко распространенное мнение о том, что «первое основание церкви приписывается некоторой польской княгине» [M.Ф.Берлинский. Краткое описание Киева…, стр. 107]. Предание об этом занесено в известное описание Киева, составленное в 1720 г. В.Новгородцев. Автор описательного текста к «Обозрению Киева», изданному И.Фундуклеем, – С.Крыжановский – считал, что «древность Успенской церкви свидетельствуется уже самой кладкой стен, в которых форма кирпича, состав и толщина цементной связки такие же, как в древнейших церквах киевских». Однако автор не связывал сохранившуюся церковь с летописным храмом Богородицы Пирогощей. Он полагал, что время постройки и строитель храма неизвестны [Обозрение Киева в отношении к древностям, изданное… И.Фундуклеем. Киев, 1847, стр. 77].

Отождествить Успенскую церковь на Подоле с церковью Пирогощей, упоминаемой в Слове о Полку Игореве впервые пытался П.Лебединцев, однако, не зная, по-видимому, летописных текстов, он считал, что упоминание в Слове представляет «единственный случай указания на существование этой церкви в древнейший период» [П.Г.Л[ебединце]в. Еще одна из древнейших церквей в Киеве. КС, т. XXI, 1887, декабрь, Изв. и зам., стр. 780]. После И.И.Малышевского, с полной определенностью высказавшегося за отождествление летописной Богородицы Пирогощей и сохранившейся на Подоле церкви Успения, мнение это прочно вошло в историографию Киева.

В результате многократных перестроек Успенская церковь на Подоле сохранилась до наших дней [церковь была разобрана в 30-х годах нашего века в связи с перепланировкой Подольской части Киева] далеко не в первоначальном виде. В 80-х годах прошлого столетия были опубликованы летописные заметки об Успенской церкви, составленные в начале XVII в. «уставником той церкви недостойным в иереях» Кириллом Ивановичем [Собор вместо собора. (К истории киевских соборов). КС, т. I, 1882, февраль, Изв. и зам., стр. 415-417]. Заметки Кирилла Ивановича «О церкви [с. 439] соборной – мурованной, иже есть в Киеве на Подоле, як поправлена на старом фундаменте», написанные им как очевидцем ремонта храма в 1613 г. («огледах все очима своими и написах достоверно»), позволяют выяснить ряд моментов истории церкви в XVI-XVII вв.

Составителю этих заметок начала XVII в. церковь Успения представлялась «существующей на старом фундаменте» с незапамятных времен. В старых летописях автор не мог найти известий о церкви, древнейшим документом в его руках был антиминс, свидетельствовавший об освящении церкви в 1474 г.: «З первого початку старого нигде у кройниках (хрониках) не обретохом, токмо сей антиминс на том же престоле старом сице подписанный». В 1613 г.

«почали из фундаменту поправляти церковь святой Пречистое Успение соборную, стоячую в рынку месте Киевском внутри и з надворья, бо опала и ошарпалася была велми и розвалялася: верху всего не было; старый мур по верхние окна весь верх збивали и знову муровали; самую баню (купол) и тые 4 бани около – знову робили, бо прежде тых малых бань не было, только было дощкамы покрыто. А поправлял тую церковь майстер з Волох (из Италии) Савостиан Брачу» [там же].

Автор заметок установил по хронике («обретохом в кройнице»), что ранее этого церковь была «изнищана и ободрана и все побрано: сребро и злато, кресты, иконы, и все попалено от поганого царя перекопского Менди-Гирия и от нечестивых его агарян» (т.е. во время нападения на Киев в 1482 г. крымского хана Менгли-Гирея).

Известно, что с 1613 по 1633 г. церковь Успения на Подоле заменяла для православных киевлян Софийский собор, отнятый у них униатами [П.Г.Л[ебединце]в. Еще одна из древнейших церквей в Киеве. КС, т. XIX, 1887, декабрь, Изв. и зам., стр. 780]. Из многочисленных упоминаний о храме заслуживает внимания универсал гетмана Самойловича 1672 г., которым последний подтверждал пожалованное ей прежде право брать «померное», или плату за меру с зернового хлеба, привозимого на киевский рынок [там же]. И.И.Малышевский утверждал, что это «старое право» было далеким отголоском обычного права весчих и померных пошлин, которые взимались в пользу Пирогощей церкви и князя – ее строителя в более старое время, время киевского великокняжеского периода [И.И.Малышевский. О церкви и иконе св. Богородицы…, стр. 132-133].

В 1811 г., во время стихийного пожара, уничтожившего весь Подол, сгорела и церковь Успения, позже возобновленная.

О степени сохранности древних частей церкви Успения высказывались различные мнения. П.А.Лашкарев, наблюдавший древнюю кладку здания, при случайных обнажениях ее из-под штукатурки, полагал, что «если в Успенской церкви и есть остаток древнего здания, он ограничивается главным [с. 440] образом ее алтарной частью и может быть фундаментом северной и южной стен, сохранившим для церкви ее древний план» [П.А.Лашкарев. Церковно-археологические очерки, исследования и рефераты. Киев, 1898, стр. 145-146]. Мнение П.А.Лашкарева разделял Н.И.Петров [Н.И.Петров. Киев, его святыни и памятники. СПб., 1896, стр. 138].

Обследование церкви перед ее разборкой позволило установить, что древние части ее сохранились в значительно большей мере, чем это предполагали старые исследователи.

Рис. 148. Церковь богородицы Пирогощей. План (по обмерам И.В.Моргилевского). [с. 441]	Рис. 149. Церковь Георгия (Успения) в Каневе. План (по обмерам И.В.Моргилевского). [с. 441]

Все стены и столбы храма (табл. LXXII, 1, 2) сохранились на достаточную высоту, за исключением западной пары столбов, план которых был установлен лишь по незначительным остаткам, сохранившимся под современным полом. По плану (рис. 148), Успенская церковь близко напоминает Кирилловскую церковь в Киеве и церковь Георгия (Успения) в Каневе (рис. 149), особенно последнюю, к которой Успенская церковь близка и по размерам. В толще западной стены Успенской церкви находилась лестница, которая вела на полати храма.