Церковь Федора Вотча монастыря

Каргер М.К.

1. Летописные известия о церкви

Церковь Федора была заложена князем Мстиславом Владимировичем в 1129 г. [«Того же лета заложи Мьстислав церковь камену святаго Федора, в Киеве, сын Володимерь» (Ипат. лет. 6637 (1129) г.); в Лавр., Воскр., Ник. лет. эта постройка отнесена к 1128 г.] Вскоре в храме был погребен его строитель, умерший 15 апреля 1133 г. [«Преставися Мьстислав априля в 15, празной неделе в пяток, положен бысть у церкви святаго Федора, юже бе сам создал» Ипат. лет. 6641 (1133) г.] По-видимому, постройка храма была уже закончена несколько ранее этого.

В 1154 г. в церкви Федора погребен сын строителя храма князь Изяслав Мстиславич. Летописец подчеркивает близкое отношение погребенного к монастырю («и тако спрятавше тело его положиша в церкви святаго Федора в отни ему монастыри») [Ипат. лет. 6662 (1154) г.; ср. Лавр., Воскр., Льв., Густ. лет., Лет. Пер.-Сузд. под тем же годом]. В 1168 г. в церкви Федора погребен князь Ростислав «в отни ему манастыри, приложився к отцем своим» [Ипат. лет. 6676 (1168) г.; ср. Воскр., Густ. лет. под тем же годом]; в 1170 г. там же погребен князь Ярополк Изяславич, положенный «у святого Феодора, иде же ему отець лежить» [Ипат. лет. 6678 (1170) г.; ср. Воскр., Густ. лет. под тем же годом], [с. 428] а в 1174 г. – сын строителя церкви, киевский князь Владимир Мстиславич, положенный «в святем Федоре, в отни ему монастыре» [Ипат. лет. 6682 (1174) г. ср. Густ. лет. под тем же годом].

В 1187 г. в церкви Федора был погребен вышгородский князь Мстислав Давыдович [Ипат. лет. 6695 (1187) г. ср. Густ. лет. под тем же годом], а в 1195 г. церковь Федора выступает в качестве фамильной усыпальницы в последний раз. В феврале этого года там был погребен («близ отня гроба») князь Изяслав Ярославич меньшой [Ипат. лет. 6703 (1195) г. ср. Густ. лет. под тем же годом].

Приведенные выше известия о княжеских погребениях убедительно свидетельствуют о том, что Федоровский, монастырь, выстроенный сыном Мономаха, князем Мстиславом Владимировичем, до самого конца XII в. представлял собой фамильный («вотч») монастырь Мстиславичей.

В последний раз Федоровский монастырь упоминается в летописи под 1259 г., в рассказе об украшении Даниилом Галицким выстроенного им храма Иоанна Златоуста в Холме, для чего были использованы иконы, принесенные из Киева, «иже ему сестра Федора вда из монастыря Федора» [Ипат. лет. 6767 (1259) г.]. По-видимому, это были немногочисленные остатки былого богатого убранства монастыря, уцелевшие после монгольского разгрома Киева в 1240 г.

Из летописного рассказа о смерти князя Игоря, убитого возмущенными киевлянами во время восстания 1147 г., можно понять, что Федоровский монастырь находился где-то в пределах Владимирова города, неподалеку от Мстиславова двора, Бабина торжка, княжа двора и Десятинной церкви [Ипат. лет. 6655 (1147) г.; ср. Лавр. лет. под тем же годом]. Однако местоположение всех этих центров древнего города, за исключением Десятинной церкви, до сих пор локализуется весьма приблизительно и часто без какой-либо серьезной аргументации.

Руины Федоровского монастыря сохранились до XVII в. Об этом свидетельствует изображение полуразрушенного здания монастырского собора на известном гравированном плане Киева, приложенном к Тератургиме А.Кальнофойского. В пояснительном тексте к плану А. Кальнофойский писал: «№ 50. Церковь св. Феодора Тирона, только стены стоят» [Б.И.Ханенко. Древнейший план города Киева 1638 г. Киев, 1896].

Руины церкви Федора изображены также на плане Киева 1695 г., хранящемся в Архиве древних актов в Москве [на весьма неточной копии этого плана, опубликованной Киевской комиссией для разбора древних актов (План Киева, составленный в 1695 г. Киев, 1893), изображения Федоровского собора нет].

Вопрос о местоположении Федоровского Вотча монастыря, развалины которого существовали еще в XVII в. и были тогда не только описаны, но даже и зарисованы, в настоящее время может считаться решенным окончательно, хотя комментирование летописных свидетельств и, особенно, попытки связать [с. 429] с Федоровским монастырем обнаруживавшиеся в разное время на территории Верхнего Киева руины древних церквей не раз приводили исследователей древней топографии города к весьма противоречивым выводам.

В краткой записке о Михайловском Златоверхом монастыре, составленной в 1785 г. для Екатерины II, в качестве остатков Федоровского Вотча монастыря описаны руины каменного храма, обнаруженные в монастырском саду к северо-востоку от Михайловского собора [М.А.Максимович. Обозрение Старого Киева. Собр. соч., т. II, Киев, 1877, стр. 121]. За остатки Федоровского Вотча монастыря принимали также каменные фундаменты, одкрытые около 1710 г. в районе современной Костельной ул., против чего возражал еще М.Ф.Берлинский, считавший, что Вотч монастырь был расположен к югу от Десятинной церкви [М.Ф.Берлинский. Краткое описание Киева, содержащее историческую перечень сего города. СПб., 1820, стр. 165-168].

2. Раскопки руин церкви Федора

К.Лохвицкий в докладной записке Временному комитету изыскания древностей от 17 сентября 1837 г. настаивал на необходимости поисков развалин Федоровского монастыря в усадьбе Королева (Владимирская ул., за СтароКиевской аптекой) [Отчет о действиях Временного комитета изыскания древностей в Киеве в 1837 г. ЖМНП, ч. XVIII, 1838, апрель, стр. 86], где в следующем, 1838 г. раскопками А.И.Ставровского действительно были открыты фундаменты какой-то древней постройки.

В «Отчете о действиях Временного комитета» за 1838 г. о результатах этих раскопок читаем:

«Вскоре по начатии работ открыты остатки фундаментов древнего здания, которое вероятным образом должно признать за церковное, по соображению следующих обстоятельств. Прежде всего открыт в углублении на 3 арш. в землю род подземного канала, имеющий около 1 фута широты и высоты и составленный частью из кирпичей, частью из красных плиток, может быть, служивший воздухопроводом для подземелий древнего здания» [Отчет о действиях Временного комитета изыскания древностей в Киеве в 1838 г. ЖМНП, ч. XXI, СПб., 1839, март, отд. III, стр. 68].

Автор отчета сопоставлял этот «воздухопровод» с подобной же «трубой» в средней поперечной стенке фундаментов Десятинной церкви, обнаруженной при раскопках последней в 1824 г. По-видимому, в обоих случаях речь идет о следах деревянных связей, после выгнивания которых в кладке образовались продольные каналы.

«Затем, по словам автора отчета, были открыты две небольшие параллельные стены, которые имеют направление от запада к востоку и заключаются третьего круглою стеною; к одной из параллельных стен (южной) пристроена из одинакового с нею материала гробница, заключающая в себе некоторые следы истлевшего деревянного гроба с прахом и костями человеческими, подобная гробницам, найденным в алтарных пределах древней церкви Ирины» [там же, стр. 68-69].

Опубликован[с. 430]ный схематический план этой части открытых в усадьбе Королева руин позволяет согласиться с заключением автора отчета, считавшего ее одной из алтарных апсид храма [там же, стр. 69].

Древность открытых раскопками руин, по мнению автора отчета, «доказывается сходством большей части материалов (кирпича и цемента) по их форме с подобными материалами, из коих состоят остатки древней церкви Ирины и других современных ей памятников» [там же], однако при этом отмечено наличие в некоторых частях здания и значительно более позднего кирпича, что свидетельствует, по мнению автора, о позднейших пристройках к основному древнему ядру здания.

Здание не было открыто целиком: части его, расположенные к югу от раскопанной апсиды, оказавшиеся под кухней, владелец усадьбы раскапывать не разрешил. С северной и восточной сторон на некотором расстоянии от апсиды на глубине от 1.5 до 2 м были открыты «низкие и тонкие полосы кирпича и цемента, которые идут в разных, пересекающихся взаимно направлениях, образуя более или менее правильные фигуры», составлявшие, по мнению автора отчета, «самую нижнюю часть фундамента древних зданий» [там же, стр. 69-70]. Части эти, согласно отчету, «так обветшали, что при каждом ударе распадались в щебень», вследствие чего было признано «невозможным даже приблизительно определить, в которую сторону от упомянутой, по предположению алтарной части простирались прочие части древней церкви». «Полосы камня» к северу и к востоку от алтарной апсиды, по мнению автора отчета, вообще «с наибольшей вероятностью можно принять не за остатки здания собственно церковного, но за фундаменты жилых монастырских зданий, находившихся близ церкви и, может быть, отчасти к ней примыкавших» [там же, стр. 70].

Открытые раскопками в усадьбе Королева остатки древних зданий, как явствует из вышеизложенного, совершенно не понятые исследователем в процессе раскопок, были признаны комитетом «недостойными сохранения» [там же].

Обнаруженный нами в Архиве Института археологии АН УССР подлинный план раскопок в усадьбе Королева, к сожалению, не способствует уяснению характера древних построек, открытых раскопками 1838 г. На плане изображены фундаменты, по-видимому, разновременных частей какого-то здания, понять план которого по невразумительному чертежу не представляется возможным.

3. Рисунок А.Вестерфельда

Для уяснения архитектурного облика церкви. Федора впредь до обнаружения ее руин новыми раскопками, на наш взгляд, следует обратиться к известным рисункам голландского художника XVII в. А.Вестерфельда, сохра[с. 431]нившихся в копиях XVIII в. Среди рисунков этой замечательной серии наше внимание уже привлекал рисунок южного фасада полуразрушенного киевского храма. Я.И.Смирнов связывал интересующий нас рисунок с двумя другими рисунками той же серии, изображающими, как он полагал, восточный и западный фасады того же киевского храма [Я.И.Смирнов. Рисунки Киева 1651 г. по копиям их конца XVIII в. Тр. XIII АС в Екатеринославе (1905), т. II, М., 1908, стр. 484-487]. Как показано выше, последние два рисунка изображают несомненно какую-то киевскую постройку второй половины XI в., весьма близко напоминающую собор Дмитриевского (Михайловского) монастыря, по-видимому, этот самый собор. На интересующем нас рисунке изображен храм, архитектурный облик которого отличается весьма существенными особенностями (рис. 146). Изображенное здесь здание сложено в чисто кирпичной технике, без чередования рядов кирпичной кладки с рядами камня. На фасаде здания нет шиферного карниза и пояса меандра, столь характерных для декорировки фасадов первого храма.

Рис. 146. Развалины церкви Федора Вотча монастыря. Рисунок А.Вестерфельда. [с. 432]	Рис. 147. Церковь Георгия (Успения) в Каневе. Рисунок 1787 г. [с. 433]

Гораздо важнее, однако, что наряду с особенностью кирпичной кладки здания, достаточно точно переданной рисовальщиком, обращает внимание еще одна характерная деталь декоративной обработки фасадов здания. В двух [с. 432] западных и в восточном членениях южного фасада, между окнами верхнего и нижнего ряда тянется пояс миниатюрных нишек с полуциркульным верхом, размещенных по две в каждом членении. Этот декоративный прием известен в киевском зодчестве середины XII в. На рисунке 1787 г., изображающем Каневскую церковь Георгия до ее реставрации, по южному фасаду церкви, между верхним и нижним рядами окон размещены совершенно той же формы миниатюрные нишки, по две в двух западных и в восточном членениях и четыре в среднем (рис. 147). Даже композиционное размещение нишек в Каневской церкви, близко придвинутых к лопаткам, точно повторяет поясок нишек в киевской церкви на рисунке А.Вестерфельда.

Каневская церковь Успения, как известно, была выстроена киевским князем Всеволодом в 1144 г. [Ипат. лет. 6652 (1144) г.] Есть все основания полагать, что и киевская церковь, изображенная на рисунке А.Вестерфельда, принадлежит также к числу памятников первой половины или середины XII в., о чем свидетельствует и техника равнослойной кирпичной кладки здания.

Среди руин киевских построек этого времени внимание А.Вестерфельда в первую очередь могли привлечь величественные развалины церкви Федора, схематично изображенные на гравированном плане 1638 г. и на плане 1695 г. [с. 433]