5. Театр

В конце XVIII – первой четверти XIX в. украинский театр достиг значительных успехов. Кроме экономических и социальных причин этому способствовало создание в ряде помещичьих усадеб крепостных балетных и оперно-драматических трупп с оркестрами и хорами, гастроли русско-польских бродячих трупп, сооружение театральных помещений в Харькове, Киеве, Одессе и возникновение многих любительских кружков.

Немало крепостных трупп (например, Ширая, Ильинского и Будлянского) гастролировало по Украине. Киевляне не раз имели возможность познакомиться с искусством таких трупп. К сожалению, нет достаточных данных о репертуаре и характере их представлений. Однако на основании отдельных сведений можно сказать, что театральному делу владельцы трупп уделяли немало внимания. Это проявлялось и в большом количественном составе исполнителей, и в пышности декоративного оформления и костюмов, и в жанровом разнообразии репертуара (драмы, оперы, водевили, феерии, балеты).

На репертуар и сценическую деятельность крепостного театра значительное влияние оказал школьный театр. Помпезность декораций, театральность действий, насыщенность различного рода неожиданными и ошеломляющими эффектами, аллегоричность образов и условность костюмов имели место и в искусстве крепостного театра.

В помещичьих усадьбах и домах зажиточных киевлян также нередко устраивались представления. Для этого хозяева вначале приспосабливали часть здания, а затем стали выделять специальное помещение. Таких помещений в Киеве в конце XIX в. было немало.

Однако киевляне в то время знали и другую театральную жизнь, протекавшую во время контрактовых ярмарок. В ярмарочные дни стекались многотысячные толпы народа. Не удивительно, что такие скопления людей привлекали внимание различных «служителей Мельпомены». И тут действительно появлялись петрушечники и танцоры, музыканты и певцы, актеры и фокусники, концертные группы и большие театральные товарищества (преимущественно польские).

«Ко времени открытия «контрактов», – читаем в «Записках М.И.Мамаева», – съезжаются лучшие актеры и устраиваются театральные представления…» [«Исторический вестник», 1901, т. XXXVI, стр. 48]

Театральная жизнь в Киеве заметно оживилась в начале XIX в. после окончания строительства театра. В нем, кроме партера, было 32 ложи, разместившиеся в двух ярусах, кресла, галереи, диваны и амфитеатр. За креслами были места, где стояли зрители. Всего насчитывалось 740 мест.

«Это было деревянное строение правильной, несколько тяжелой архитектуры, – пишет о театре историк Н.Закревский. – Спереди по бокам фасад его украшен был портиками с колоннами; а внутренность оного в последнее время была прилично устроена. На большой занавеси был изображен стоящий на классической триумфальной колеснице какой-то греческий герой, сопровождаемый многочисленным воинством вдоль древней городской стены; а в воздухе представлен парящий крылатый амур со свистком в руках, на коем написано Ridendo castigat mores, то есть «смех очищает нравы» [Н.Закревский, Описание Киева, т. I, стр. 832-833].

Вновь построенное помещение в 1806 г. было передано по контракту известному в то время владельцу труппы Д.Шираю. Эта труппа состояла из актеров-крепостных и вольноотпущенных. До этого она играла за пределами Киева. Ширай открыл первый театральный сезон в Киеве.

После него на сцене театра выступали польские и польско-русские труппы Желковского, Змиевского (1816, 1819 гг.), Недзельского, Каменского (1882 г.), Ленкавского (1811-1816, 1823-1829 гг.), а позже, в 1834 г., Рыкановского. Сохранившиеся рукописные афиши труппы Змиевского и Ленкавского (на польском и русском языках) дают представление о довольно пестром репертуаре этих гастролирующих коллективов и о низком уровне их сценического искусства. Стремясь во чтобы то ни стало привлечь к театру внимание зрителей, Ленкавский и Змиевский извещали об очередном выступлении, обращались к зрителям, чтобы те непременно приходили в театр, так как «счастье актеров зависит только от них». С этой же целью подбирался и репертуар, преимущественно из переводных пьес, с такими интригующими названиями, как «Абелино, или Ужасный бандит венецианский», «Перемена жен, или Княжна-сапожница, а сапожница – княжна», «Ужасная ночь на острове Доминго», «Два слова, или Ужасная ночь в лесу», «Редкие невольники, или Чудное происшествие днем перед сражением».

Сюжетная линия упомянутых драм и трагедий, по свидетельству автора статьи «К истории польского театра в Киеве»,

«отличается таинственностью, загадочностью и сверхъестественностью, и совершается в наводящей ужас обстановке – ночью, в горах или лесу: редкая из них обходится без таинственных незнакомцев, тени предков, разбойников…

Большое значение антрепренер придавал сценичности пьесы; на афише заблаговременно отмечалось для публики, что в такой-то драме будет много живописных картин и смен действия, будут массовые движения на сцене: марши, танцы, хоры, а иногда и баталии» [П.Т., К истории польского театра в Киеве, «Киевская старина», 1890, № 6, стр. 534].

Следует отметить, что в репертуаре гастролирующих трупп были и пьесы Шиллера, Мольера и Шекспира, однако уровень сценической интерпретации этих пьес был очень низок. Оценку, которую дал М.Щепкин спектаклю мольеровского «Дон-Жуана», осуществленному силами труппы Барсова (1816 г.), можно распространить и на спектакли упомянутых гастролеров в Киеве.

«…Я знал Мольерова Дон-Жуана, – писал М. Щепкин, – но это был не тот, а другой, и точно другой. Этот Дон-Жуан был переведен с польского… Перевод этот был такая галиматья, что я не мог понять, как можно было играть подобную пьесу в университетском городе, как Харьков» [М.С.Щепкин, Записки актера, «Academia», 1933, стр. 147].

Памятным событием в жизни Киева был приезд в 1821 г. М.Щепкина с группой выдающихся актеров – его учеников и товарищей по Полтавской сцене – Угаровым, Барсовым, Медведевой, Налетовой и др. И хотя об этих гастролях уже тогда известного своими выступлениями в «Наталке Полтавке» и в «Солдате-чародее» М.Щепкина нет каких-либо сведений, однако участие в труппе, кроме Щепкина, таких известных актеров, как Угаров, Барсов, поднимало художественный уровень спектаклей намного выше того, что видели киевские зрители.

В 1830-1834 гг. в Киеве выступала труппа И.Штейна, в которой некоторое время участвовал М.Щепкин. Штейн умел соединять материальную выгоду с творческой деятельностью труппы. Это сказалось прежде всего на подборе актерского состава труппы – Млотковский, супруги Маркс, Ленкавский, Острякова (Млотковская), Бабанин, Микульский, Зеленский, Федоров, Воробьев и др., на учете патриотических настроений зрителей, желавших видеть на сцене русского театра пьесы отечественных авторов. В репертуаре труппы были произведения Я.Княжнина, Д.Фонвизина. Именно этим Штейн завоевал симпатии киевлян.

В этот период представители местной власти и театралы из местной интеллигенции снова возбудили вопрос об организации в Киеве постоянной труппы. Однако постоянный театр в Киеве не был открыт и на этот раз. Кроме того, что не хватало ассигнованных денег на заработную плату актерам, содержание помещения и вспомогательного состава, не было прежде всего соответствующего репертуара. К тому же Штейн, давший согласие исполнять обязанности режиссера, в конце 1834 г. выехал из Киева.

Гастрольный характер театральной жизни в Киеве не изменился и в последующие годы. После Штейна в Киев дважды (в сезоны 1835 и 1837 гг.) приезжала польская труппа Рыкановского. В этот же период киевляне получили возможность познакомиться с искусством одной из французских трупп, приглашенной из Парижа. Во время второго приезда этой труппы в нескольких спектаклях выступал известный австрийский актер Иосиф Скала. Однако успеха обе труппы не имели. Каким бы удовлетворительным не было исполнительское искусство некоторых польских и французских актеров, решающим фактором оставался репертуар. А что киевскому зрителю могли дать такие водевили, как «Лувр и Кале», «Девушка и замужняя женщина», «Анжелина, или Шампанка», которые ежевечерне разыгрывались французскими актерами? Естественно, они не могли удовлетворить духовных запросов киевлян.

Поэтому усилия дирекции киевского театра, направленные на то, чтобы сделать репертуар местной труппы более близким и понятным зрителю, находили одобрение и поддержку. Так, по сообщениям газеты «Киевские объявления», только в течение трех сезонов 1835 и 1838 гг. на местной сцене несколько раз шли «Горе от ума» А.Грибоедова, «Ревизор» Н.Гоголя, «Наталка Полтавка» И.Котляревского. Этим и объясняется приглашение дирекцией театра в сезоне 1837/38 г. труппы Л.Млотковского, в репертуаре которой, кроме бессодержательных переводных пьес, были «Ревизор» Гоголя и «Наталка Полтавка» Котляревского. Поэтическая правда «Наталки Полтавки», ее яркие образы волновали зрителей. Гастроли труппы Млотковского прошли в Киеве с большим успехом.

В конце сезона этот успех стал еще большим в связи с приездом и выступлениями в ряде спектаклей знаменитого русского трагика, актера московского Малого театра П.Мочалова. В пьесах мировой классики («Отелло» и «Гамлет» Шекспира, «Коварство и любовь» и «Разбойники» Шиллера) трагик своей игрой очаровывал зрителей.

«…Во время заурядных представлений жалкой труппы Рыкановского, – читаем в воспоминаниях М.Чалого, – по Киеву пронесся слух, что к нам едет гениальный трагик Мочалов… Переносясь мыслию к этому времени и проверяя впечатление давно минувших лет, удивляешься тому очарованию, той всемогущей силе обаяния, какое производила на душу бурная игра Мочалова…» [М.К.Чалый, Воспоминания, «Киевская старина», 1889, № 12, стр. 511].

Кроме блестящего актерского исполнения Мочаловым ролей Фердинанда, Карла Моора и Гамлета, в его трактовке этих образов звучал пламенный призыв к борьбе против темноты и произвола, за светлые идеалы, за человеческое достоинство.

В течение 1839-1841 гг. вновь принимались меры к созданию постоянной театральной труппы в Киеве. На этот раз дирекции театра предложил свои услуги бывший смотритель императорского Большого театра А.Каратеев. Длительная переписка Каратеева с генерал-губернатором Бибиковым, а последнего с губернатором Фундуклеем завершилась, наконец, заключением контракта на пять лет, на основе которого весной 1842 г. Каратеев и начал спектакли своей большой (свыше 40 человек) труппы.

Деятельность Каратеева в Киеве заслуживает особого внимания. Благодаря его заботам «устроить в Киеве театр постоянный и поставить его на точку совершенства, по которой он хотя бы несколько равнялся театрам столичным», была организована и укреплена местная труппа.

В специальной записке «Кондиции на предмет устройства постоянного театра в городе Киеве» Каратеев изложил свои соображения и намерения: 1) создать труппу из опытных актеров столичных и провинциальных театров; 2) ввести строгий порядок, который обеспечивает директор, имеющий соответствующие полномочия; 3) функции директора не ограничиваются административными обязанностями – он утверждает репертуар, помогает улучшать театральное дело путем приглашения талантливых актеров, осуществляет определенный порядок во взаимоотношениях членов труппы; 4) театр должен быть драматическим. Репертуар должен состоять из трагедий, комедий и водевилей. Опер, постановка которых требует больших затрат, без государственной субсидии, по мнению Каратеева, осуществлять нельзя. Как видим, в записке изложена платформа будущего театра [ЦГИА УССР, ф. Киевского, подольского и волынского генерал-губернатора (полицейская часть), 1840, д. 3332, л. 8-11].

В условиях организационно и художественно незрелого театра на Украине такое понимание целей и задач было явлением почти единичным. Тем более, что практическая деятельность Каратеева подтверждала серьезность его отношения к делу. Достаточно сказать, что в возглавленной им труппе были собраны самые лучшие провинциальные актеры того времени: Сандунова, Самойлов, Микульский, Алексеев, Ершов, Васильев, Зарецкая, Дубровина, Давыдова, Нестерова, Морис, Иванов, Соколова, Горев-Тарасенков, Максимов, Мочалов, Мочалова и др. Только в течение 1842-1843 гг. на сцене театра выступали известные актеры московского Малого и петербургского театров: В.Живокини и П.Мочалов, М.Щепкин и А.Мартынов. Выступления их были отрадным явлением в театральной жизни Киева. Прославленные мастера знакомили зрителей с богатством мировой драматической поэзии, раскрывали перед ними в образах русской и украинской драматургии типичные явления действительности, смелыми приемами сценической сатиры бичевали социальные пороки.

На спектаклях с участием М.Щепкина и П.Мочалова на сцене оживали образы людей с их горем и радостями, со стремлением к свету и счастью. Со сцены звучали слова горькой правды о жалкой жизни «маленького человека», слова, зовущие к борьбе с темнотой и насилием, за человеческое достоинство.

Выступления русских мастеров были хорошей школой для актеров театра, который лишь становился на ноги, стремясь выбиться на путь профессионального искусства.

Летом 1842 г. В.Живокини выступил в 17 спектаклях, дебютировав в одной из блестящих своих ролей – Жовиаля из известного водевиля Д.Ленского «Стряпчий под столом». Прославленный артист Малого театра поражал киевлян художественностью тонкого рисунка созданных им образов, блестящей сценической импровизацией.

Современники вспоминают, что как только раздавался его голос, среди зрителей пробегала волна радостного оживления, а с появлением актера на сцене в зале царил неудержимый смех. «Его комизм до такой степени невозмутимо светел, – писал критик Баженов, – что действует одинаково обаятельно на зрителя и в ролях высокой комедии, и в ролях самых отчаянных фарсов» [С.Данилов, Очерки по истории русского драматического театра, М.-Л., 1948, стр. 275].

Силу могучего влияния искусства П.Мочалова ощутили на себе киевляне, когда, сидя в зале, волновались и переживали, страдали и радовались вместе с созданными Мочаловым героями – Гамлетом и Фердинандом, Отелло и Карлом Моором. Мочалов продемонстрировал высокое исполнительское мастерство, талант перевоплощения, блестящую мимику. В созданных им образах было столько реального, человеческого и национально-самобытного, что зрители неотступно следили за каждым его жестом.

И окончательно были покорены киевляне удивительно чарующей и правдивой игрой Щепкина. В этот раз он выступал в роли Городничего и Кочкарева («Ревизор» и «Женитьба»), Макогоненко («Наталка Полтавка») и Симона («Матрос» в переводе с французского языка Шепелева), Гарпагона и Репейкина («Скупой» Мольера и «Хлопотун» Писарева), Багатонова и Арнольфа («Багатонов, или провинциал в столице» М.Загоскина и «Школа жен» Мольера). Репертуар его был большой и разнообразный. Кроме названных ролей, Щепкин с успехом выступал и в «Игроках» Гоголя (Утешительный), впервые показав эту пьесу украинскому зрителю, в водевилях Ф.Кони «В тихом болоте черти водятся» (Незацепин), П.Федорова «Елена, или Она замужем» (Кобрин), А.Писарева «Учитель и ученик, или От чужих хлопот голова болит» (Шеллинг), Григорьева «Жена кавалериста» (Карский), Д.Ленского «На людях ангел не жена, дома с мужем – сатана» (Размазня) и других русских и переводных пьесах водевильно-комедийного жанра: «Бот, или Английский купец» (Бот) с французского языка, «Мирандолина, или Седина в голову, а бес в ребро» (Вальдорф) с немецкого языка.

Гастроли великого актера начались 16 апреля 1843 г. и продолжались до 7 июня. 23 мая в Киев приехал А.Мартынов, выступивший вместе со Щепкиным в спектаклях «Ревизор», «Игроки», «Женитьба», «На людях ангел не жена, дома с мужем – сатана».

«Киевляне, – вспоминал актер труппы Каратеева Алексеев, – долго помнили это знаменательное для их театра лето. Особенную бурю восторгов вызывал Щепкин изображением малороссов, которые в его исполнении выходили такими живыми, типичными, что сами малороссы узнавали в нем себя, со всеми своими привычками, особенностями и оригинальностями» [«Воспоминания актера А.А.Алексеева», М., 1894, стр. 86].

Следует заметить, что выезды в провинцию актеров императорского театра, и особенно таких, как Щепкин и Мочалов, в те времена были явлением необычным. Демократическое по содержанию и направлению искусство этих актеров, которых не раз видели зрители Киева, Харькова, Одессы и других городов, вело к укреплению русско-украинских связей, поднимало свободолюбивый дух украинской прогрессивной общественности, способствовало еще большей активизации национально-демократических сил.

Приезды в Киев известных русских театров свидетельствовали о заботе выдающихся деятелей русской сцены о театральном деле в провинции, об их искреннем желании помочь своим товарищам. На Украине Щепкин, Мочалов, Живокини и другие известные актеры столичной сцены имели горячих сторонников и товарищей по сцене, таких как Соленик, Дрейсиг, Млотковская, Рыбаков и др.

Демократизм в трактовке ролей упомянутыми актерами, реалистичность их сценического творчества, глубокое уважение к товарищам по провинциальной сцене, проявлявшееся не только в сердечной дружбе, но и в творческой поддержке, – все это превращало выступления великих актеров русской сцены в знаменательные события в культурной жизни Украины.

Щепкин вместе с Солеником и Дрейсигом неутомимо пропагандировал молодую украинскую драматургию Котляревского и Квитки-Основьяненко, знакомя с ней русского зрителя. Он вырабатывал новый, реалистический метод игры, разрушая тем самым традиции театра классицизма и показывая, по выражению Квитки-Основьяненко, «что есть и каким должен быть актер» [Г.Ф.Квитка-Основьяненко, Сочинения, т. IV, X., 1890, стр. 514].

Щепкин одним из первых указал деятелям украинского театра на высокое общественное призвание актера, на необходимость простоты и естественности в игре, на характер и особенности настоящего искусства. [18]40-е годы в творчестве Щепкина были расцветом его могучего таланта. Выступления актера имели глубокое влияние на киевлян. Образы Городничего и Чупруна, в которых, по словам Белинского, Щепкин достиг наивысшей степени реалистичности и художественности, были непревзойденным образцом исполнительского искусства и глубокого проникновения в тип и национальный характер.

После отъезда М.Щепкина в труппе Каратеева продолжал свои выступления А.Мартынов. Россия знала уже тогда его как ближайшего и талантливейшего последователя М.Щепкина, актера необычного таланта и безукоризненного исполнительского мастерства. Киевские зрители видели Мартынова в ролях Подколесина («Женитьба»), Синичкина («Лев Гурыч Синичкин» Д.Ленского), Падчерицына («Крестный отец» П.Федорова), Ладышкина («Жених из долгового отделения» И.Чернышева), Огрызкова («Путаница» П.Федорова). Курочкина («Титулярные советники в домашнем быту» Ф.Кони) и др.

А.Мартынов своим творчеством всегда стремился возвысить достоинство «маленького человека», утвердить его место в жизни, с гуманистических позиций облагородить его человеческие поступки даже тогда, когда в образе превалировали отрицательные черты. Тонкий психолог, он с грустной иронией разоблачал в создаваемых образах человеческие слабости и пороки одновременно как бы защищая своих героев, потому что понимал что виной этому социальные условия жизни.

Желая привлечь к театру зрителей, Каратеев для выступлений на сцене театра приглашал также московских и зарубежных артистов балета. Киевляне имели возможность познакомиться с искусством таких исполнителей, как Воронина, Иванов, Карасев, как танцовщики Мадридского королевского театра (Мануела, Лопес, Колинтруб). Немало усилий приложил Каратеев, чтоб заинтересовать зрителей и представлениями местной труппы.

Под влиянием выступлений Щепкина киевская русская труппа включила в свой репертуар пьесы украинских драматургов. Сохранились сведения о талантливой игре Мочаловой в ролях Наталки и Татьяны, Алексеева в роли Петра, Микульского в роли Чупруна и Выборного, Мочалова в роли Финтика, Маркса в роли Возного и Солдата-чародея.

Однако и труппа Каратеева не заложила основы постоянного театра в Киеве. В декабре 1843 г. в Киев снова приехал Рыкановский, на этот раз с польско-русской драматической труппой. Подобно Каратееву, он приглашал выдающихся гастролеров, держал специальную балетную труппу и нередко давал украинские представления. Следует отметить, что хотя труппа Рыкановского и не отличалась мастерством исполнения, однако она давала представления до августа 1851 г., то есть до того времени, когда обнаружилось, что деревянное помещение театра больше непригодно.

Пока строился новый театр, устраивались любительские вечера и выступления гастролеров, как, например, парижской балетной труппы Пиона, которая в 1852 г. играла на Подоле в частном доме, или же витебской труппы актеров под руководством Федецкого.

Представления в новом помещении начались 2 октября 1856 г. На открытии было показано два водевиля («Стряпчий под столом» Д.Ленского и «Дочь русского актера» П.Григорьева) и комедия «Доктор медицины» польского писателя Корденевского [А.Юнк, Киевские заметки, «Музыкальный вестник», 1896, № 9, стр. 170]. Однако и после сооружения нового помещения в театральной жизни Киева еще долго существовала некоторая неопределенность. Театр, как и раньше, из года в год сдавался в аренду разным антрепренерам преимущественно далеким от искусства и смотревшим на труппу как на источник доходов.

Театральность сценических костюмов, пышность декоративного оформления, размещение на сцене лишних, но эффектных деталей, введение сцен, хотя и не вяжущихся с ходом действия, но вызывающих у зрителей удивление и восхищение, – этим и ограничивалось художественное руководство творческой деятельностью труппы.

Вопросы отображения правды жизни на сцене, художественного раскрытия человеческих характеров, поступков и переживаний героев во всей их жизненной правдивости не волновали ни антрепренера Борковского, ни многих других подобных ему гастролеров. Школа художественного реализма, основоположником которой в искусстве театра был Щепкин, утвердилась на сцене театра только во второй половине XIX в. С середины XIX в. роль Киева в развитии традиций реалистической сцены несравненно возросла и он получил всероссийскую репутацию «театрального города».

По изданию: История Киева. – К.: Издательство АН УССР, 1963 р., т. 1, с. 309 – 318.