5. Собор Михаила как архитектурный памятник

Каргер М.К.

Сохранившийся до 1930-х годов храм только в средней своей части представлял памятник зодчества домонгольской поры. С западной, северной и южной сторон храм был окружен поздними, разновременными пристройками XVII – XVIII вв. (рис. 89); незастроенным оставался лишь восточный фасад храма, но барочный декор наличников окон придавал и этому фасаду не вполне первоначальный облик (табл. XLVII).

Рис. 89. Собор Михайловского Златоверхого (Дмитриевского) монастыря. Западный и северный фасады. [с. 276]	Рис. 90. Собор Михайловского Златоверхого (Дмитриевского) монастыря. План-реконструкция И.В.Моргилевского. [с. 277]

Еще П.А.Лашкарев, изучая кладку Михайловского собора в сравнении с другими древними киевскими храмами, отмечал, что в противоположность новой кладке боковых пристроек, стены и столбы трехнефной средней части Михайловского собора, а также средний купол имеют древнюю кладку [П.А.Лашкарев. Церковно-археологические очерки, исследования и рефераты. Киев, 1898, стр. 134]. Несмотря на значительные перестройки, коснувшиеся и средней, древнейшей части храма, первоначальное ядро здания прослеживалось без особого труда. Древнейшая часть постройки представляла большой трехнефный, шестистолпный храм с тремя гранеными апсидами с восточной стороны (рис. 90). Над центральным квадратом среднего нефа возвышался единственный древний купол. Остальные два купола над боковыми апсидами были выстроены в XVIII в., как и купола над поздними пристройками. Древние своды храма не сохранились, за исключением свода над южным концом креста, сохранившегося лишь частично [там же, стр. 136].

При производстве в 1888 г. работ по устройству отопления, по свидетельству П.А.Лашкарева, «в северном отделении древнего притвора» церкви под полом был обнаружен древний фундамент круглой лестницы и «первоначально круглое извнутри очертание стен этого отделения» [там же, стр. 239-240]. Местоположение башенной лестницы на хоры; по свидетельству П.А.Лашкарева, было внутри северного членения древнего притвора, однако на плане Михайловского собора, опубликованном К.В.Шероцким, круглая башня с лестницей внутри показана примыкающей к западному членению северной стены снаружи. К сожалению, вопрос этот не был исследован при разборке храма и потому остается до настоящего времени неясным. Положение лестницы башни внутри западного притвора имеет аналогии в памятниках киевского зодчества второй половины XI в. (церковь Михаила в Выдубицком монастыре и церковь Спаса на Берестове), однако в обоих названных храмах башня несколько выступает за линию северного (в первом случае) или южного (во втором случае) фасада. [с. 275]

При производстве тех же ремонтных работ в западной части Екатерининского придела (южная пристройка к собору) под полом был открыт фундамент маленькой древней церкви. По сообщению П.А.Лашкарева,

«против пролета первой от западного (древнего) притвора арки, ведущей из середины церкви в Екатерининский придел, был обнаружен фундамент алтарных абсидов древней кладки, из коих средний (самый большой) имел в диаметре 3 арш. 10 вер., а боковой (северный) только 1 арш. 4 вер. (очертание южного не сохранилось), при толщине наружных стен в 1 арш. 7 вер.» [там же, стр. 238].

Фундамент, по свидетельству П.А.Лашкарева, оказался настолько трудным для разборки, что для прокладки теплопроводного канала признано было более удобным углубиться под него. [с. 276]

Никаких других частей фундамента этой пристройки проследить не оказалось возможным. По мнению П.А.Лашкарева, южная и западная ее части или слились с фундаментом нового придела, или разобраны при его постройке, остальное же уничтожено при рытье могил для бывших в этой части придела позднейших погребений [там же, стр. 239].

На упомянутом уже плане собора, опубликованном К.В.Шероцким, пристройка у юго-западного угла церкви имеет квадратный план с тремя апсидами с восточной стороны и с четырьмя квадратными в плане столбами в середине. Является ли этот план результатом новых обследований, или же К.В.Шероцкий попытался графически оформить изложенные выше наблюдения П.А.Лашкарева, решить в настоящее время затруднительно.

П.А.Лашкарев не пытался уточнить время сооружения этой пристройки, считая ее, однако, безусловно древней. В последующее время установилось ничем не обоснованное мнение, что названная пристройка представляет остатки придела Входа в Иерусалим, выстроенного в 1470 г. кн. Ириной [Київ. – Київ, 1930, стр. 368-369].

Стены и столбы древнейшей части Михайловского собора сохранились почти на всю их высоту; только самая верхняя часть их переложена новой кирпичной кладкой, в связи с чем претерпели изменения древние завершения фасадов. Древние лопатки на наружных стенах храма срезаны по прямой линии поздним карнизом, однако, по наблюдению П.А.Лашкарева, по сторонам главного входа на западном фасаде древние лопатки имели «на известной высоте выемки по сторонам, от которых начинались арки от одной лопатки до другой». Такие же следы начала арок П.А.Лашкарев отмечал и на лопатках северного фасада [П.А.Лашкарев. Киевская архитектура Х-XII вв., стр. 134-136]. Наблюдения эти говорят о завершении фасадов полуциркульными закомарами.

О богатстве декоративного оформления древних фасадов Михайловского собора можно составить полное представление по раскрытым из-под поздней штукатурки частям южного фасада храма (рис. 91).

Южный и северный фасады храма членились мощными лопатками в соответствии с внутренними структурными членениями здания на четыре неравных части, каждая из которых завершалась полуциркульной закомарой. В тимпанах закомар трех восточных членений фасада размещены по три ниши двухуступчатого профиля. Средняя имела полуциркульное завершение, боковые – завершение в четверть окружности, образуя в целом как бы трехлопастную арку (табл. XLVIII, 1, 2).

Ниже по всем трем фасадам тянулся ряд окон также двухступчатого профиля с полуциркульным верхом. Между окнами, на уровне несколько ниже пят арочных завершений окон, по-видимому, по всему фасаду тянулся шиферный карниз. Этот карниз был обнаружен лишь в среднем членении южного фасада; в остальных членениях он не был расчищен. Ниже уровня окон по всему фасаду [с. 278] был расположен пояс меандра, выложенный в кирпичной кладке (табл. XLIX), а еще ниже – пояс маленьких нишек двухступчатого профиля с полуциркульным верхом (табл. L, 1). В двух западных членениях южного фасада расположено по две нишки, в среднем членении – две нишки в центре и по два окна по краям, в восточном членении – одно большое окно.

Нижняя часть среднего членения и примыкающего к нему западного членения пробиты поздними арками. В среднем членении находился, очевидно, южный портал храма. Выше позднего арочного проема во втором западном членении видны остатки древней арочной кладки окна (или ниши?).

В восточном членении на уровне древнего пола сохранилась правая половина древней двухступчатой ниши с полуциркульным верхом, перебитая поздним [с. 279] проемом. Вероятно, эта ниша входила в пояс ниш, расположенных на уровне древнего пола (табл. L, 2).

На древнем куполе храма под штукатуркой был обнаружен пояс небольших двухступчатых ниш, расположенных над оконными проемами (рис. 92).

О былом богатстве декоративного оформления интерьера здания, в частности его полов, свидетельствуют описания путешественников, посещавших Киев в XVI – XVII вв.

Богатейшую мозаичную декорировку полов Михайловского собора видел еще в 1594 г. Эрих Ляссота, отметивший наряду с мозаиками на сводах храма, что пол этого красивого здания был «вымощен маленькими цветными камешками» [Сборник материалов для исторической топографии Киева. Киев, 1874, отд. II., стр. 18]. Павел Алеппский, описывая храм в XVII в., отмечал, что «весь пол церкви сделан из больших красных плит» [Павел Алеппский. Путешествие аптиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., вып. II. М., 1897, стр. 73]. Кажущееся противоречие этих двух очевидцев, однако, можно устранить. В 1880 г. при перестилке полов в соборе были найдены фрагменты больших красных шиферных плит с вырубленными в них углублениями различного рисунка, в которых были инкрустированы мозаичные наборы смальт [П.А.Лашкарев. Церковно-археологические очерки…, стр. 227]. Возможно, что эти инкрустации, привлекшие внимание Ляссоты, к XVII в. уже почти не сохранились, почему и не описаны Павлом Алеппским.

Фрагменты былого убранства интерьера храма, использованные в качестве строительных материалов, нередко можно было обнаружить в различных поздних пристройках к собору. Так, у западного входа в северный придел находились до последнего времени две древние мраморные колонны с капителями византийского типа, поставленные, однако, капителями вниз. Две другие капители такой же формы, использованные в качестве баз для кирпичных колонн, находились у северного входа в тот же придел [там же, стр. 136. Две мраморные капители из Михайловского Златоверхого монастыря опубликованы Н.И.Петровым в кн.: Альбом достопримечательностей Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии, вып. III-IV, Киев, 1915, табл. XII] (рис. 93).

Рис. 93-1. Собор Михайловского Златоверхого (Дмитриевского) монастыря. Мраморная капитель. [с. 282]	Рис. 93-2. Собор Михайловского Златоверхого (Дмитриевского) монастыря. Мраморная капитель. [с. 282]

Архитектурный облик собора Михайловского Златоверхого монастыря, его архаичный план с башней у северо-западного угла и древней пристройкой у юго-западного угла, принцип декоративного оформления фасадов, внутреннее убранство с применением мозаичной декорировки полов, мраморных колонн и капителей, мозаичное убранство алтарной, а вероятно, и подкупольной частей здания приводят к выводу о близости храма к памятникам киевского зодчества второй половины XI в.

Важнейшим фактором в решении вопроса о дате, а тем самым и вопроса об атрибуции дошедшего до нас собора Михайловского монастыря было исследование техники кладки храма. [с. 280]

Изучение Михайловского храма до его разборки в 1935-1936 гг. позволяет ныне дать исчерпывающую характеристику памятника с этой стороны.

Все стены и столбы храма сложены в технике смешанной кладки («opus mixtum»), т. е. из чередующихся рядов камня и рядов плоского кирпича (плинфы), причем ряды кирпича, лежащие в плоскости стены, чередуются с рядами, утопленными в кладке, прикрытыми затертым до блеска раствором.

Техника эта характерна для киевского зодчества XI в., хотя вопрос о том, когда эта техника сменяется новой, так называемой равнослойной кирпичной кладкой, несколько осложнен отсутствием среди киевского архитектурного наследия точно датированных памятников рубежа XI и XII столетий.

Из сказанного следует, что отмеченная выше архаичность плана Михайловского собора с его башней, примыкающей к северо-западному углу, и отдельной пристройкой, примыкающей подобно приделу Иоанна Предтечи Лаврского собора к юго-западному углу, архаичность принципа декоративного убранства фасадов и интерьера здания находят подтверждение и в технике кладки здания, характерной для киевского зодчества второй половины XI в.

Все это позволяет высказать сомнение в том, что дошедший до наших дней собор Михайловского Златоверхого монастыря действительно является цер[с. 281]ковью Михаила, заложенной в 1108 г. князем Святополком Изяславичем. Детальное изложение истории Изяславова монастыря Дмитрия, предложенное выше, свидетельствует о наличии в нем трех богатых храмов, один из которых, древнейший, был создан самим Изяславом около 1060 г., а два других – его сыновьями: церковь Петра, выстроенная Ярополком между 1085 и 1087 гг., и церковь Михаила, выстроенная Святополком между 1108 и 1113 гг.

Выше говорилось о том, что наименование монастыря Михайловским вместо старого названия его «Изяславов Дмитриевский» появилось лишь в литовскую пору, не ранее конца XIV в. Монгольский разгром Киева в 1240 г. и последующее запустение Верхнего города были причиной гибели многих древних храмов и дворцов киевских князей. Из трех храмов Изяславова Дмитриевского монастыря к XVI-XVII вв. сохранился только один, известный уже с конца XVI в. как церковь Михаила. Из изложенного выше следует, что нет никакой уверенности в том, что это действительно был храм, заложенный Святополком в 1108 г.

На северо-восточном столбе храма, на той его стороне, которая выходит в главный алтарь, на очень парадном месте, в мозаичной технике было исполнено изображение Дмитрия Солунского. Стоящая в рост фигура святого воина в богатых доспехах, со щитом и копьем отличается даже среди прочих «Михайловских» мозаик, известных своей реалистической направленностью, острой портретной характеристикой изображенного. Нельзя ли в этом изображении видеть не только икону патрона князя – строителя храма, но и до некоторой степени портретные черты самого Изяслава-Дмитрия?

О том, что такая постановка вопроса имеет под собой почву в традициях древнерусской живописи, свидетельствует икона Дмитрия Солунского XII в. из г. Дмитрова, где святой Дмитрии не только наделен портретными чертами князя Всеволода Большое Гнездо, но и трон его отмечен родовым знаком князя [В.И.Антонова. Историческое значение изображения Дмитрия Солунского XII в. из г.Дмитрова. КСИИМК, XLI, М., 1951, стр. 85-98]. [с. 282]