Изяславские клезмеры

Арон Баренбойм

В каждом большом еврейском местечке были свои клезмеры. И в Изяславе их было немало, хотя на свадьбах обычно играли 5-6 человек. Играли они не только на еврейских свадьбах, а в дореволюционное время и на балах у именитых землевладельцев, даже с графскими титулами; выезжали и в села.

На моей улице жили несколько клезмеров. С одной стороны Пиня Немой, человек тихого нрава, отец трех дочерей. В большой комнате просторного дома Пини стоял старый темно-коричневый рояль, на котором ежедневно музицировала его младшая дочь. Вместе с ней иногда играл на скрипке отец. Часами просиживал я под их окнами, очарованный волнующими мелодиями.

Средняя дочь Пини была замужем за кларнетистом Шлейме дер Гилер. Долгое время, до самой Отечественной войны, он был капельмейстером духового оркестра 10-го кав. полка, дислоцированного в Изяславе. Другом его был другой капельмейстер духового оркестра 9-го полка, тоже в звании старшины, Йосип Файдюк.

Интересна судьба этого человека. Еще до Первой мировой войны его, беспризорного цыганенка, подобрали изяславские клезмеры. Они из него сделали музыканта (он играл на тромбоне). Красивый был мужчина, високий, стройный, при мне уже с проседью. Говорил отлично на идиш, знал немного иврит как составную часть особого, непонятного другим, языка. Во время войны был расстрелян фашистами вместе с одним из сыновей тут же в Изяславе за участие в подпольной организации М. Машерука.

Напротив отцовского дома жил еще один клезмер – басист Ейзеп. Он любил посидеть с удочкой на берегу реки Горынь (мне кажется, все клезмеры любили рыбачить). Но главным занятием Ейзепа до войны было тушение пожаров (на одних свадьбах не проживешь). По той же причине жены клезмеров искали себе дополнительный заработок – выпекали, например, хлеб и продавали его на базаре. Тот же Пиня отправлялся вечером со скрипкой в кинотеатр, когда еще шли немые фильмы. Вместе с молодой пианисткой они сопровождали демонстрацию фильма, подбирая музыку к нему. Кажется, недавно это было.

Отец моего друга детства Сруль-Идл играл на тромбоне и в довоенное время был военным музыкантом. В Старом городе жили и другие клезмеры: Шмилек Флейшман – контрабасист и его сын Хаим – скрипач (погиб на фронте).

Профессия клезмера передавалась по наследству. Большинство из них хорошо знали ноты и сами обучали своих сыновей. Среди клезмеров были самодеятельные композиторы, сочинявшие еврейские мелодии. Отсюда и еврейские мотивы, как песенные, так и танцевальные. Последние проникали в танцевальную музыку других народов.

Пишу эти строки, и перед моими глазами всплывают, как живые, изяславские клезмеры: тот же Шлейме Шустер на белом коне перед своим духовым оркестром на параде или Ейзеп, отбивающий на пожарной каланче время дня и ночи. На свадьбах клезмеры играли весело, в быстром темпе, до седьмого пота: "Играйте же, клезмеры, – пусть веселятся евреи".

Плачет скрипка Пини или Меира то ли от боли, то ли от счастья. Всхлипывает кларнет длинного, как жердь, Сани, гудит короткими вздохами бас Ейзепа. Срулик быстрой дробью отбивает такт азартной польки. Веселись, бедняк! Никто еще не знает, что через 10 лет многие из них пройдут мученический путь из гетто к танковым капонирам, вырытым в начале войны за городом, а другие останутся лежать в огромной яме в долине реки с красивым названием Сошенка.

Да будет светла память о погибших!