17.04.1829 г. С. Т. Аксакову

Милостивый государь Сергей Тимофеевич!

Письмо Ваше совершенно меня успокоило в том, что я не потерял доброго Вашего расположения и пользуюсь благосклонным Вашим вниманием. К умножению моего удовольствия, видел [я] из оного все Ваши заботы о ходе моей пиесы и, что еще более, желание вспомоществовать моим выгодам. Приношу Вам чувствительнейшую благодарность за все Ваше участие.

Жаль мне очень, ежели сия комедия нанесла Вам много беспокойств. Меня беспокоит, ежели я причиною оных. Неужели было роптание на Вас за пропуск ее? В таком разе, хотя роптание и несправедливо, но я все боюсь, чтобы она не была худо принята на театре, тем более, что Вы сами находите, что ни один бы директор не согласился поместить ее в репертуар. Следовательно, опасение мое не справедливо ли?

Я, собственно, весьма равнодушен, но мне жаль очень бенефициантки, которою публика не будет довольна за выбор пиесы, многими не одобряемой. Другие пьесы не придадут цены комедии, а особливо, когда она имеет, сверх недостатков, еще и недоброжелателей. В таком случае не лучше ли сделает г-жа Репина, ежели и оставит ее, чтобы после не раскаиваться.

Признаюсь и сам, что перечитывая ее печатною, я нашел, что площадные выражения, хотя они и очень свойственны такого рода людям, и, сознаюсь вам по секрету, писаны с натуры, но на театре подерут уши очень. Кажется, правила не запретят смягчить их, ежели уже Вы решительно полагаете, чтобы она была сыграна. На сей случай прилагаю поправки, которые также были бы необходимы; равно и конец отдаю на благорассмотрение Ваше.

Не знаю, какую роль в сей комедии будет занимать д[еви]ца Репина и какие, собственно, ее роли? Соображался с сим, можно бы еще что-нибудь исправить и добавить. Не знаю, что скажет «Сев[ерная] пчела» при разборе сей комедии, чего давно с нетерпением ожидаю, но на всякий случай оправдание у меня готово.

Московскими же замечаниями (разумея «Телеграфа») вовсе не интересуюсь. Лавочный его аршин, на который он все мерит, всем известен. Судьбу «Турецкой шали», удостоенной также Вашего покровительства, предоставляю Вашему распоряжению. Ежели Вы найдете нужным предложить кому в бенефис, весьма доволен буду оказать услугу; если же никому не нужна, то не примет ли дирекция для себя на обыкновенных правилах? В сем случае, ежели есть в ней роля, приличная для д[еви]цы Репиной, то, кажется, хорошо бы дать ее пред ее бенефисом, ибо я полагаю, что у Вас также наблюдается правило, чтобы пред бенефисом актер несколько раз являлся в интересных ролях. Тогда бы я был доволен, служив еще чем-нибудь д[евице] Репиной.

Вы так благосклонны ко мне, что снисходительно принимаете участие в счетах моих. Итак, буду говорить с Вами со всею откровенностию. После всех отзывов гг. книгопродавцев и предложений услужить мне, я еще ничего не получил и, наконец, потерял все сведения, сколько экземпляров продано, сколько осталось и где они. Имею комиссионера в Москве, человека старого, слабого и вовсе неопытного по сей части, который, кажется, струсив происшедшего беспорядка, молчит и не дает мне никакого отчета.

Ежели Вы будете так великодушны, что примете все под свое распоряжение, то я напишу к нему, чтобы он беспокоил Вас в случае какого замешательства. «Турецкую же шаль» по отпечатании прошу принять под свое распоряжение и поручить ее для продажи, кому и как заблагорассудите. Знакомее всех у меня А. С. Ширяев, но комиссионер мой поручил «Выборы» продавать Глазунову, и не знаю, что будет; за комиссию берут с меня по гривне с рубля, но моих не высылают.

Я бы уже рад был получать хотя книгами, разумеется, новейшими, для сбыту здесь, но и сего не получаю. От Вас только уведомлен, что почти все экземпляры раскуплены. Это бы не худо! К другому изданию приступил бы после журнальной рецензии, представления и отзыва публики. В таком бы разе держась совета Вашего, что надобно, переменил бы, добавил и украсил бы портретом актрисы, избравшей пьесу на свой бенефис: просил бы Вашего содействия к лучшему и сколько можно красивому изданию. Все это предаю воле Вашей, ибо без Вас ни на что не решусь.

Вторая часть «Выборов дворянских», или «Выбор исправника», в 5 действиях, скоро вышлется на рассмотрение Ваше. С нею я больше занимался, и она, кажется мне, ловчее будет. Жалею, что и с первою поспешил; я не ожидал, чтобы она так далеко шагнула. Впрочем, все меня слова Ваши пугают очень, что директор бы ее не принял. Не лучше ли успокоить бенефициантку, заменив сию комедию другою, лучшею?

Простите меня, ежели обременил Вас длинным письмом. Сердце родительское заставляет быть многоречивым, говоря о детях, а особливо приготовляющихся вступить в большой свет. Примите уверение в душевном к Вам уважении, беспредельной благодарности и нелестной преданности, милостивый государь,

Вашего покорнейшего слуги

Григория Квитки

Примітки

Вперше надруковано в журн. «Русский архив», 1903, кн. 1, с. 66 – 67.

Включено у зібрання: Квітка-Основ’яненко Г. Ф. Твори в шести томах, т. VI, с. 505 – 507.

Внесено уточнення в публікації: «Радянське літературознавство», 1972, № 1, с. 66 – 67.

Автограф зберігається: ЦДАЛМ, ф. 10, оп. 3, од. зб. 80, арк. 3 – 4 зв.

Подається за автографом.

… о ходе моей пиесы… – Йдеться про розгляд п’єси «Дворянские выборы» театральною цензурою; цензурний дозвіл до друку комедії дав С. Т. Аксаков 2 серпня 1828 р.

… что скажет «Сев[ерная] пчела» при разборе сей комедии. – Жодного відгуку на «Дворянские выборы», ч. 1 в «Северной пчеле» не з’явилось.

Московскими же замечаниями (разумея «Телеграфа»). – Йдеться про рецензію на «Дворянские выборы, ч. 1» в «Московском телеграфе» (1829, ч. XXVI, № 5, с. 93 – 95), в якій відзначалися, поряд з актуальністю комедії, умінням автора правдиво відтворити життєві сцени, художня недосконалість твору, писаного «слабкою прозою», невивершеність характерів, застарілий стиль письма. Цей вигук неприємно вразив письменника.

Лавочный его аршин, на который он все мерит, всем известен… – Г. Ф. Квітка-Основ’яненко критикує тенденційний, в дусі романтичної естетики, підхід журналу «Московский телеграф» до оцінки тогочасної літератури.

Имею комиссионера в Москве… – Мабуть, ним був московський книготорговець Чикмарьов.

Ширяев О. С. (пом. 1841 р.) – московський книговидавець, торговець, комісіонер окремих письменників (О. Пушкіна, Г. Квітки-Основ’яненка та ін.) по продажу їхніх творів.

«Выборы» – тобто «Дворянские выборы» (М., 1829).

Глазунов – очевидно, йдеться про московського книготорговця П. І. Глазунова, представника книготорговельної і видавничої фірми Глазунових, відомої з 1780 р.

К другому изданию «Выборов» приступил бы после журнальной рецензии… – Друге видання «Дворянских выборов» за свого життя Г. Ф. Квітка Основ’яненко не здійснив.

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 7, с. 178 – 179.