Действие третие
Г.Ф.Квитка-Основьяненко
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15
Комната в доме Ненасытина.
Явление I
Матрена Спиридоновна сидит у стола и раскладывает карты; Софья Васильевна работает.
Матрена Спиридоновна.
Будет, будет! Сонечка, слышишь ли? Будет!
Софья.
(выходя из задумчивости)
Будет? Право? Ах, маменька! скоро ли?
Матрена Спиридоновна.
Будет, отец твой будет исправником. Вот самая труднейшая гар-пасья вышла, и я, право, не подбирала ни одной карточки, а так скоро вышло; уж, верно, недаром. Ах! кабы исполнилось!
Софья.
Это будет против желания батюшки.
Матрена Спиридоновна.
Почему?
Софья
Батюшка вчера одному приятелю говорил, что он ни за что не желает остаться исправником.
Матрена Спиридоновна
Так должно, Сонечка, при людях говорить, а самому действовать и не упускать своих выгод. Вот и тебе придет час замуж идти, так когда станем спрашивать твоего согласия, так не вдруг вызывайся, хочу, дескать, – а все отнекивайся, жеманься, пристыжайся, смущайся и даже заплачь, но все молчи. Хотя всею душою и всем сердцем будешь желать, а все показывай до конца свадьбы, что тебя принуждают. Так и мужчины с должностьми поступают; все будто не хотят, все просят увольнения, чтобы дружнее выбирали; известно, что кто говорит, что не хочет, – тот очень хочет, а кто отпрашивается, тот напрашивается; а когда выберут, тогда и пошел распоряжать, как девка, вырвавшаяся замуж. Что ж это не едет Софронка? Давно его послала за мадамой – и не едет.
Софья.
Я бы просила вас, маменька, не беспокоиться так обо мне. По милости бабушки я имею довольно платьев; все это будут лишние издержки.
Матрена Спиридоновна.
Ах, друг мой Сонечка! Ты у нас невеста, одна дочь – и как бы ни было – все дочь исправника. Может случиться женишок, так у нас будет все готово. А об издержках не беспокойся; головушка Демьяна Терентьича моего все уладит. Наша полиция хотя и земская и приносы мужицкие, но поддерживает нас в городе и снабжает на издержки господские.
Явление II
Те же и Ненасытин.
Матрена Спиридоновна.
Ах, друг мой! как ты легок на помине. Что? Каково идут дела?
Ненасытин.
Кажись, довольно ладно. Сейчас был на завтраке у мота Проживайкина, с кем надобно, виделся и переговорил. Все обещают. Я притворяюсь, что никак не желаю служить, и говорю об этом каждому по секрету. Жалуюсь на губернатора, на предводителя, что меня теснят, на заговор других партий, что хотят меня зачернить; прошу каждого и убеждаю, чтобы хотя шариком меня поддержали, и делаю прежалкие рожи. Таким образом, я уже имею обещанных осьмнадцать шаров, остальные пять мне не важны. Теперь, нечего делать, надобно приготовиться: звал все дворянство к себе на ужин.
Матрена Спиридоновна.
Не лучше ли, батюшка, позвать было их на обед? Эх! не догадался прежде!
Ненасытин.
Да чего! Не успеешь за ними. Кто завтрак дает, кто обед; все гоняются, все заискивают.
Матрена Спиридоновна.
Экие интриганты! Не надеются, видно, на свою правду.
Ненасытин.
Пожалуйста же, позаймись, чтобы ужин был хорошенький. Вина будут: пришлет подрядчик на мосты; а вот на прочий расход деньги от почтосодержателя, – прижал его свидетельством и выручил за всю треть, а там уже увидим.
Матрена Спиридоновна.
Да начто ты, батюшка, будешь убыточиться? Ведь пирушку делаешь по должности, так и не клади своих денег. Подушные у меня, из них должно расход вести. А ежели бы и случилось сдавать, так счетами да перечетами и можно убыль на голову накинуть; а удастся усидеть на месте, так и причислится к недоимке.
Ненасытин.
И то правда, ты эти дела лучше знаешь. Сколько же ты возьмешь на расход? Чтобы я знал счет свести, ведь это казенное.
Матрена Спиридоновна.
Да уж меньше и не думай, как двести рублев.
Ненасытин.
Ладно, только чтоб было хорошо. Не скупись ни в чем.
Матрена Спиридоновна.
Теперь под добрый час попрошу тебя об Сонечке. Ей кое-что нужно сделать, ведь съезд, надобно запасать на случай. Уж позволь сотенку употребить на нее из сих же денег, якобы на пирушку.
Ненасытин.
Ну, уж изволь, только не больше. Теперь зайду к откупщику, надобно и с ним треть очистить, а то ведь после и знать не захочет. Да, похвалюсь тебе, зван на обед к Достойнову, старому интриганту; звал предводителя и всех из благоразумных, все мудрят исправить уезд, и я к ним вкрался и таки приглашен. Что-нибудь и там успею.
Матрена Спиридоновна.
Да подзывай к нам на ужин поболее холостых. Знаешь?
Ненасытин.
Как же? Я и о том забочусь. Пока до обеда, ищите меня в случае надобности у откупщика, здесь недалеко.
(Уходит.)
Явление III
Матрена Спиридоновна и Софья Васильевна.
Матрена Спиридоновна.
Вот, Сонечка, ты жалела об издержках, а вот триста рублев и есть тебе на обнову ни отсюда, ни оттуда. У меня провизии и всего довольно, покупать ничего не буду, а денежки возьму. Так, мой друг, учись и ты. Это не обман, а экономия, когда одно другое заменяет. Ну, теперь приняться и за хлопоты. Акулька! Акулька! Толстая корова! Да поднимися с места, иди сюда!
Приходит девка.
Слушай ты, глупая тварь, обеими ушами и не забудь ничего. У нас будет большой ужин. Отпусти Степке окорок из тех, что давеча голова привез; на жаркое выдай гуся кормленого из тех, что привез мужик за сына, перемененного из рекрут; на соус куропаток, что привезли мужики, пойманные в корчемстве; масла того дай, что взято у мужика, укравшего корову; груздей на соус и под жаркое, что отняты у той глупой бабы, что вздумала талек не давать; соленых перепелок, что привез, помнишь, парень, укрывавшийся от рекрутства, – и все, что надобно, отпускай, да прикажи, чтоб все было хорошо изготовлено. Я сама приду и всем распоряжу. Ступай скорее!
Девка уходит.
А мадамы все-таки нет как нет. Уж этот глупый Софронка. куда ни пошли – вечно зазевается.
Явление IV
Те же и Домна Трифоновна.
Домна Трифоновна.
Здравствуй, матушка, здравствуй, милая Матрена Спиридоновна, душа моя… ангел мой!
(Целует ее несколько раз и потом так же Софью.)
Здравствуй, моя Софья Васильевна! милая моя… матушка моя… голубушка моя! Уж насилу-то я вырвалась к вам, мои милые! Муж мой утром и говорит мне: одевайся, поедем кое-куда, нынче время шумное, чего сидеть. Я говорю: изволь, поедем. Вот я, как оделась, гляжу, к нему нашли мужики; тут, знаешь, дело стряпческое, то прими, другое вынеси, третье припрячь, да и засуетилась. Да как выехали, муж и завези меня к казначейше, туда пришла наша приходская протопопша, да Анфиса Семеновна Щелкалкина, да Ульяна Ивановна Теребилкина, да Анисья Спиридоновна Аршинина, да Глафира Тимофеевна, нет, бишь, Никитишна, Чаркодуева, да… да кто еще? Тьфу ты пропасть! Вот забыла. Как теперь вижу, сидела дама в зеленом платье и в желтом платке, – да вот, хоть убей, не вспомню, кто такая! Ну, да я после скажу. Так о чем, бишь, я говорила? Да, вот там и засиделась. Ну, да и было зачем, правду сказать!.. Да я и вас рассмешу. Знаете ли манерную дочку Агафьи Васильевны? Ну вот эту сорокалетнюю Глашу? Ведь выходит замуж за Дурилкина!
Матрена Спиридоновна.
Что ты говоришь? Полно, правда ли это?
Домна Трифоновна.
Как же, моя милая, не правда? Третьего дня и сговор был. Вот на сговоре съехались гости, – глядь кума моя, советница Губодуева, на асессоршу палатскую Урвилкину, на ней тюлевое платье, – так вот так и легла на месте! А тут кстати он стоял да и вступись за нее; да как подняли спор, и ее нелегкая туда вмешай; спорили, спорили, и хозяева не знали, как и прекратить. А наша-то головиха! На каких дрожках приезжала! Все говорят, что уж после этого… Да, постойте, у нас в городе новый жилец. Семен Петрович Достатков купил на Московской улице дом, вот нашего, как, бишь, его?.. Ну, после вспомню. Вот женишок! Семьсот душ, триста тысяч, сам двадцати пяти лет, собою писаный, статный, два крестика и три медали, майор в отставке, да еще и с мундиром. То уж женишок! Матушки так и ловят его. Советую вам, Софья Васильевна, повидать его да познакомиться. Уж то-то…
Софья.
Не беспокойтесь обо мне, прошу вас…
Матрена Спиридоновна.
Как, Сонечка, не беспокоиться! Ты бы должна благодарить за усердие Домну Трифоновну. Пожалуйста, мать моя, как старинный друг, прошу тебя, войди в это дело. Не знаешь ли, как бы молодых людей сблизить?
Домна Трифоновна.
Ах, моя милая! как не знаю! Все улажу гладешенько. Сейчас благая мысль пришла. Я хотя и не знакома-то с ним самим, да муж мой, как стряпчий, часто бывает у прокурора; а у прокурора есть учитель при детях, семинарист, он вхож в дом к Ульяне Гавриловне; а Ульяна Гавриловна кума Сидору Васильичу, а Сидор Васильич поставляет товары на дом Матвею Андреевичу, а Матвей Андреевич по связям, знаете, может переговорить Дарье Михайловне, а Дарья Михайловна была посаженою матерью у Моисея Захарьича, а Моисей Захарьич продал дом ему-то, Достаткову. Так вот этим-то ближайшим путем мы и намекнем ему о Софье Васильевне. А там они уж где-нибудь да свидятся. Вот тебе, Матрена Спиридоновна, рука моя, что я это дело слажу.
Матрена Спиридоновна.
Постарайся, матушка, усерднейше тебя прошу…
Софья.
Я, с своей стороны, убедительнейше вас прошу не мешать меня ни в какие ваши планы. Позвольте мне долее наслаждаться удовольствием быть при вас, маменька! С малолетства живя у бабушки, я лишена была утешения показать вам любовь мою.
Домна Трифоновна.
Да что, милая Софья Васильевна, что пустое говорить! Твое дело девичье, ты сиди и терпеливо ожидай, кого родители тебе изберут; а я им готова помогать. Не тот, так другой. Теперь съезд, выборы – выбирай любого. Али не нравятся штатские, ну, так поищем военного. Только где их взять? Все в походе, на войне. Вот как были наши любезные егери, – что за молодцы! Что за кавалеры! Прямые егери! Так девушек и подстреливали. Конечно, куда уже нашим штатским за ними, все не то. Вот уж мой и мужчина, а любовался, говорит, у предводителя на приехавшего сего утра майора Скромова…
Софья
(с восхищением в сторону).
Наконец приехал!
Домна Трифоновна.
Так, говорит, даром что отставной, да в военном мундире, так молодец молодцом, куды нашим против него.
Явление V
Те же, слуга и потом мадам.
Слуга.
Привез, сударыня, коробки с мадамой.
Матрена Спиридоновна.
Какую же? Я приказывала отыскать лучшую!
Слуга.
Кто их разберет! Патрет вывешен, так, глядишь, краля, а сама по себе, вот как видите.
Входит мадам, неся картоны и связки.
Матрена Спиридоновна.
Здравствуй, матушка мадам! Я, для меня надобно… разумеешь? Сонечка! переведи.
Мадам.
Напрасно изволите беспокоиться. Я все разумею и могу говорить по-русски.
Матрена Спиридоновна.
Что это?
(Тихо Домне Трифоновне.)
Я посылала звать француженку, а этой дряни русской я ничего не дам. Должна быть плутовка!
Домна Трифоновна
(тихо Матрене Спиридоновне).
Ах, нет, моя милая, это хотя и не первейшая, – ту ведь знатные балуют, – а эта шьет на нас, и подешевле берет, и так же отделывает. Вот как она отделала секретарской Грушеньке тюлевую накладку с лентами, с буфами и с букетами, так загляденье! А как наш землемер сговорил на Фугиной, так на вечеринку приехала Вера Фоминишна, так что за рукавчики! Все из креп-крепы; на шее блондовый палантин; платье сатин-тюрковое, так уж как было отделано! Все атласными лентами, с бутончиками и кисеею. Где и дородность ее девалась! Прелесть! Вот точно картина из журнала.
(Громко.)
Советую вам, Матрена Спиридоновна, заказать ей все что угодно. Она с большим вкусом. Да вот ее отделка и на мне. Это же еще и негляже.
(Тихо мадаме.)
Вот я и тебе пригодилась, смотри же отслужи.
Матрена Спиридоновна.
Быть уж так. Только, пожалуйста, не дорожись, ведь муж мой исправник, иногда может вам и пригодиться.
Мадам.
Будьте уверены, сударыня, что я, почитая вас, более своей цены не возьму. Извольте приказывать, все поспеет скоро и со вкусом, (в сторону) приличным такой деревенщине.
Матрена Спиридоновна.
То-то же, смотри. Ей нужно прежде всего нарядное платьице для бала, а там кое-каких безделиц.
Мадам.
У вас есть матерьи?
Матрена Спиридоновна.
Нету, матушка, посоветуй, чего набрать и сколько.
Мадам.
У меня есть, сударыня, малиновый плис. Барышне пойдет его не более как аршин семнадцать. С серебряным прибором будет прелестно!
Домна Трифоновна.
Ах, милая, это не так видно будет. Вот бы для бала пунцового гарденаплю, да обложить зеленью, так уж я вам скажу, всем бы в глаза бросилась, чудо!
Слуга
(входит).
Верхнереченский голова пришел и говорит, за делом.
Матрена Спиридоновна
(суетясь).
Как же мне быть? Нужно и его принять.
Домна Трифоновна.
Не беспокойся, моя милая, я знаю… (тихо ей) куй железо, пока горячо, выборы ведь теперь.
(Вслух.)
Мы пойдем к Софье Васильевне и там уладим и пересмотрим, что мадам привезла.
(Уходит.)
Мадам.
Извольте положиться на мой вкус. Я сделаю все приличное вам, только и решите меня скорее, мне время дорого.
(Забирая свои картоны, в сторону.)
Хорошо, что я всю дрянь сюда забрала; кажется, здесь много кое-чего оставлю.
(Уходит за Домною.)
Софья.
Еще раз прошу вас, маменька, ничего мне не делать и не покупать. Я не думаю, чтобы у нее было что-нибудь хорошее.
Матрена Спиридоновна.
Полно же, полно, не упрямься, поди к ним.
Софья уходит.
Явление VI
Матрена Спиридоновна, Трофимыч с разными ящиками и Шельменко, обвешанный кульками, узелками и мешочками.
Матрена Спиридоновна.
Здравствуй, голова! Что скажешь хорошенького?
Трофимыч.
Усё доброе, усё хорошее и усёго вдоволь.
(Ставит ящики на пол.)
Матрена Спиридоновна.
Да что ты это нам навез?
Трофимыч.
Тут усё есть, барыня! Воласть миласти вашей пакланяется.
Шельменко
(кряхтя)
Єлико можаху приношаху, а там ще й привожаху.
(Тихо голове.)
Та знімайте-бо, Трохимович, мерщій, а то, єй! швидко попускаю!
Матрена Спиридоновна.
А я уж думала, что вы нас и забыли! Все головы приезжали с нами прощаться…
Шельменко.
Де-то вже, добродійко, забудемо; ми на се дуже пам’ятні.
Трофимыч.
Не успел за сборам. Знашь, недастатки. Ино я их к сабе, а на дамы пашлю обшаривать. Бяри, приказую, усё. У мужика ано адно; да как па аднаму сбярем, нашему брату не стыдна перед вашаю миластью…
Матрена Спиридоновна.
Так-таки, любезный, точно так. Мужик себе снова заработает, а нам-то негде взять.
Шельменко.
Вістимо, добродійко! Бо й писаніє глаголеть: здери з мужика шкуру, друга наросте.
Матрена Спиридоновна.
Что же вы тут привезли?
Трофимыч
(ставя ящик).
Вота миласти вашай – пятьдесят талек-та.
Матрена Спиридоновна.
(рассматривая)
Да какие же неровные!
Трофимыч.
Дакладаю тваей миласти; с миру сабирали – и где адна, и где две. Не равны пряхи-та.
Шельменко
(сбрасывая поодиночке).
Ось прядиво на гноти…
Трофимыч.
Карабок яичек, с двара па пятку, штобы миласти тваей было на памяти, сколько у воласти дваров.
Шельменко.
Оце сушені курчата…
Трофимыч.
Бабы да гарошек…
Шельменко.
Горіхи-мишоловки…
Трофимыч.
Палатенцы…
Шельменко.
Глек масличка майового…
Трофимыч.
Грибков сушеных…
Шельменко
(все сваливая в кучу).
Пір’я на подушки…
Матрена Спиридоновна.
А из живности и нет ничего?
Шельменко.
Де-то вже нема! Там подивитесь тілько, добродійко! Чи свинини, чи усякої птиці. Чого душа забажа. І двірні, і вам, і овса кобилкам.
Трофимыч.
Усе отдана, усё припрятана, ничего не забыли…
Матрена Спиридоновна.
Благодарствуйте, люди добрые! за вашу память. Только уж на прощанье все не так, как о празднике….
Шельменко.
Отак пак. Вістимо: то ралець, а се…
Матрена Спиридоновна.
Конечно, и за то спасибо. Вижу усердие ваше.
Трофимыч.
Я вот перед вашаю миластью скажу…
Шельменко.
Цитьте лишень, дядюшка Трохимовичу, ось я скажу: будучи… теє-то… як нам не всердствовать. Ви нам, добродійко, були як мати ріднесенька! Коли-таки було яка у нас несправа, та, стало бить, будучи, пан справник розлютується, то ви таки – нехай здорові будете – і… теє-то… чого, будучи… привезти і із чим явитися; то як його, будучи, удовольствуем, то й усе гаразд і нам легше дихати. Істинно, по писанію глаголю: (притворно плачет) ви нам були і отець і ненька. Які-то ще нові будуть – не звісно, а звісно, теє-то, що будуть, бо писаніє глаголеть: не буде Галя, буде другая!
Матрена Спиридоновна.
Почем знать? Может быть, еще и останемся.
Шельменко
(в сторону).
А щоб ви не діждали більше пановати!
(Вслух с поклоном.)
Та ми таки того, стало бить, і жалаємо, що я, будучи, сказав.
Матрена Спиридоновна.
Да если правду сказать, и хлопотно, и расходы велики.
Шельменко
(доставая мешок с деньгами).
Та, теє-то… поздоров боже вашу… та, будучи… нашу голову…
Явление VII
Те же и Софья в клоке.
Софья.
Воля ваша, маменька, у этой мадамы вовсе нет ничего хорошего. Чтобы только сделать вам угодное, я вот выбрала клок, который сколько-нибудь порядочен. Случится выезжать, так чтоб не все брать шубу. А уж платья, пожалуйста, не берите.
Матрена Спиридоновна
Ну, сделай же милость, не умничай. Платье тебе необходимо, а клок на что? Для выезда бери мою шубенку или епанечку.
Софья.
Ах, как это можно?
Матрена Спиридоновна.
Да кто увидит? Ведь съезды по вечерам, и в передней оставишь. Иди же оканчивай с мадамой.
Софья
(уходя).
Что мне делать? Они меня уродом оденут.
Матрена Спиридоновна.
Вот и на нее всё нужны деньги…
Шельменко
(дает ей деньги).
А кете лишень – п’ять карбованців панночці на черевички…
Матрена Спиридоновна
(не берет).
Нет, уж это лишнее, не надо, право, не надо.
(Но, увидя входящую Домну Трифоновну, опять обращается к Шельменке, берет у него деньги и все закрывает собою кучу приносов, чтобы она не видала.)
Явление VIII
Те же и Домна Трифоновна в шляпке.
Домна Трифоновна.
А что, милая Матрена Спиридоновна? Посмотри, каков уборец? Как тебе кажется?
Матрена Спиридоновна
(осматривая).
Да, очень, очень недурен.
Шельменко
(тихо голове).
А що, пане Трохимович? Годилась би у струки від горобців?
Домна Трифоновна
(любуясь пред зеркалом).
Какова же наша мадам! Француженке так не смастерить. Тут все есть: атлас, бархат, ленты, цветы, перья, бисер… Уж сколько разных вкусов! На прошедшем экзамене в гимназии Ольга Потапьевна, жена нашего частного, была в таком же почти; но, правда, разница большая! Вот так глаза все и обратили. Нет, уж наша мадам мастерица своего дела!
(Оборачиваясь.)
Да как наряден! Как легок, несмотря, что много всякой всячины. Вот Софье Васильевне выехать после свадьбы с визиток, так уж всем бросится в глаза. Возьми, милая, возьми, Матрена Спиридоновна! Да что ты тут все закрываешь? Ага! Великая беда! Чего от меня прятаться? Мы люди должностные. Посещают и нас головы. По волостям не без дел, так муж мой, как стряпчий, везде за мужичков и стряпает; а известно, что чего-нибудь да надобно же, чтобы из чего было стряпать.
(К Шельменке и голове.)
Ведь я правду говорю?
Трофимыч кланяется.
Шельменко
(также).
Та воно такечка. Адже і вам упам’ятку, що перевозили ми до вас дечого чимало.
Домна Трифоновна.
Еще беда моя с моим Гаврилом Федоровичем. Всего боится. Ему кажется, что вот так начальство все и увидит, и узнает, да иногда, веришь ли, прогонит со двора.
Шельменко
(в сторону).
Оцього-то вже навдаку буває.
Домна Трифоновна
Так я и ворочу, да чтоб он не узнал, хоть и приму, да на рынок и продам; иногда, веришь ли, милая, за полцены. С убытком, что делать, лишь бы что-нибудь собрать. Посуди же: дом, люди, девять ребятишек; за того плати учителям, за другого нянькам, третьему на букварь, четвертому на башмаки, пятому на игрушки, да и конца нет!.. Я только не охотница рассказывать. А там по должности бывают люди: того принять, того угостить, начальство обослать. Жалованьем прожить нельзя, страшно и подумать!
Шельменко
(тихо голове).
А з миру не страшно лупити?
Домна Трифоновна
(опять пред зеркалом).
Чудо уборец! Да как мне к лицу! Знаешь, милая, когда ты не возьмешь, так я беру его для себя. Севастьян Кузьмич с Прокофием Семеновичем были в страшной ссоре за вытравленный овес… нет, не то рассказываю. Это я смешала… В ссоре были за порубленный лес; но наш казначей их помирил, и чрез неделю рождение жены его, куда и мы званы. Вот тут-то я и разряжуся. Уж как всех удивлю!
(Уходя, кричит.)
Мадам! возьми, пожалуйста, подешевле…
Шельменко
(тихо голове).
Як на очіпки так і є гроші, а то кає-говорить, нічим жити. Якого жалования стане на такі химери? Пожалуй!
Матрена Спиридоновна.
Ну, благодарствуйте, друзья мои! Прощайте!..
Трофимыч
(кланяясь).
Да мы яшо, барыня…
Шельменко
(тянет его за полу).
Та нуте-бо, пане Трохимович, не попереджайте. Цитьте лишень, ось я розкажу.
(Кланяясь.)
Ще, добродійко, не прощайте; ми хочемо, будучи, казати о своїй… теє-то… нужді…
Матрена Спиридоновна.
А что такое? Я готова вам служить.
Шельменко.
Так як ви, будучи, наші благодітелі, то вже, будьте ласкаві, попросіть… стало бить… теє-то… пана справника, як, нехай бог боронить, вам буде зміна, то нехай би заздалегідь попідписував оце.
(Подает бумаги.)
Се о подушнім зборі, а се об переміненому некруті, чи впам’ятку вам, що… теє-то, знаєте? Гм! А оце на построєніє гамазеї, що який його кат і думав; а оце за проходящі команди, – то нехай лишень підпише, то й усе гаразд буде і нам велике очищеніє зробить…
Матрена Спиридоновна.
С удовольствием, вот как муж воротится. Поехал достать денег; такие издержки, а взять негде. Такая беда!
Шельменко.
Догадався!
(Тихо голове.)
Се, дядюшка, надогад буряків, щоб капусти дали. Що робить? Розперізуйся.
Трофимыч
(вынимая деньги).
Да кали нужда, так нам скажитя. Кланяямся тваей миласти десятью цалковыми…
Явление IX
Те же и слуга.
Слуга.
Предводитель приехал.
Матрена Спиридоновна
(выхватив деньги у головы).
Кто?
Слуга.
Наш предводитель приехал с каким-то гостем.
Матрена Спиридоновна.
Предводитель? Ахти, беда моя! А здесь все навалено! Бери, тащи все сюда.
(Схватывает с слугою ящики и бросает .)
Не тронь, дурак! Беги скорей к барину, он у откупщика, зови сюда скорей. Девки! Малашка! Дунька! Акулька! Бегите, негодные твари, сюда!
Шельменко
(с Трофимычем, также суетясь, прибирают приносы).
Та гов, дівчата! Чи вам там позакладало! йо не йо! Та біжіть мерщій сюди!
Выбегают девки.
Матрена Спиридоновна
(все в суетах).
Переносите, канальи, ко мне в спальню, да смотрите, чтобы все было цело!
(Схватывает сама и бросает.)
Да нуте вы, толстые коровы! Вот это! Нет, вот это. Не то. Сюда. Шельменко, помогай.
Шельменко
(таская).
Та се важке; ану ти, гладша, бери зо мною.
Среди сей суматохи Домна Трифоновна выходит, неся в руках вуаль.
Домна Трифоновна
(Матрене Спиридоновне).
Смотри-тка, милая Матрена Спиридоновна! Какова уваль? Прелесть, какая работа!
Матрена Спиридоновна
(отталкивая ее).
Да не до ували теперь.
(Отходит от нее.)
Пусти меня!
Домна Трифоновна
(все к ней).
Да посмотри на час, какова кайма!
Матрена Спиридоновна
(управляясь с девками).
Ну, сделай одолжение, пусти меня. Гости, предводитель приехал, а здесь ничто не убрано.
Домна Трифоновна.
Как? Приехал?
(Засуетясь, накидывает вуаль на Шельменка и помогает убирать .)
Шельменко
(выпутываясь из-под вуали).
Та що за врагова мати? На якого гаспида мені оцей серпанок?
(Скомкав, швыряет прочь.)
Цур йому!
Матрена Спиридоновна.
Да скорее подбирайте! Эку пыль подняли! Дунька! достань мне атласный капот да мериносовый платок, я сейчас оденусь и выйду. Малашка! проводи гостей сюда. Прими их, матушка Домна Трифоновна! и займи их разговором; я и Сонечку сейчас пришлю.
(Уходит.)
Домна Трифоновна.
О, с величайшим удовольствием! Я на это не промах. Как Сергей Кузьмич отдавал дочь свою, так я у него…
(Обратись к зеркалу.)
Однако ж оправиться и мне. Жаль, что я скинула головной уборец! А уж как бы кстати было!
Шельменко.
Як би то і нам історгнути до лясу, щоб з панами не зострічатися.
Трофимыч.
Да вот иди сюда, я тут усе выхады знаю.
Уходят оба в боковую комнату.
Явление X
Домна Трифоновна охорашивается у зеркала; входят Твердов и Скромов.
Твердов.
Конечно, имею удовольствие видеть г-жу Ненасытину?
Домна Трифоновна.
Извините меня, мой батюшка! Я Домна Трифоновна Пересолихина, жена здешнего стряпчего, старинная приятельница Матрены Спиридоновны. Мы вместе с ней росли, вместе в девках были да, почитай, вместе и замуж вышли: я около покрова, а она на другой год о троице… Нет, солгала, пред филипповкою, да чуть ли и не о крещенье. Только как теперь знаю, что я на княжий пир приезжала в санях, а муж мой…
Твердов.
До этого нет дела, мне нужно видеть здешних хозяев.
Домна Трифоновна.
О хозяине, мой батюшка, не умею сказать, а Матрена Спиридоновна сейчас выйдет. Она пошла немного принарядиться, чтоб прилично принять таких дорогих гостей. Врасплох, мои батюшки, пожаловали, дело домашнее. Со мною так случилось скоро после того, как я родила третью… нет, пятую дочь. У меня их, мой отец, семь, та два сына-сокола.
Твердов.
Поздравляю вас с таким благополучием, но, право, я не имею времени…
Скромов
(в восторге).
Ах, друг мой! Вот моя Софья!
Явление XI
Те же и Софья.
Скромов.
Софья! Обожаемая Софья! Наконец я так счастлив…
Софья отступает от него в смущении.
Не тревожьтесь, моя бесценная Софья! Это друг мой, о котором я вам всегда говорил. Он все знает. Неужели перемена ваших чувств…
Твердов.
Но ты забываешься, друг мой, что здесь есть лишние. Вот я все улажу.
Софья.
Матушка просит извинения, что она заставляет вас ждать. Она скоро выйдет. Покорнейше прошу садиться.
Садятся.
Домна Трифоновна.
Ах, я дура! С ума вон попросить вас садиться. Это со мною не впервое; была я, мои батюшки, посаженою матерью у нашего повытчика, когда он женился на первой жене. Теперь у него другая. Да, правду сказать, и счастье другое! Покойница была премилая женщина…
Твердов.
Расскажите мне, пожалуйста, о ней, я очень желаю знать.
(Скромову тихо.)
А вы между тем делайте свое.
(Садится подле Домны Трифоновны, чтобы она не видала Скромова и Софьи, и говорит с нею тихо.)
Скромов
(сидя подле Софьи).
Вы могли подумать обо мне очень невыгодно, когда я по обещанию не приехал в ноябре. Меня задержала отставка, и я, как скоро ее получил, тотчас поскакал из Москвы. Друг мой советует, не теряя времени, просить согласия родителей ваших; не говоря о моих чувствах, и обстоятельства требуют скорого решения судьбы моей. Я надеюсь, что матушка ваша уважит предложение благодетельницы нашей, а своей тетки. Не могли ли вы чего заметить из слов вашей матушки, как она примет предложение мое?
Софья.
Я никогда ей не говорила ничего…
Скромов.
Почему же вы, милая Софья, не предупредили ее?
Софья
(с стыдливостию взглянув на него).
Как же это, мне?.. Пишет ли бабушка к маменьке?
Скромов.
Я привез от нее подарки вам и письмо к матушке, и самое убедительное; но я отдам его, когда решится судьба моя. Скажите мне откровенно: по-прежнему ли сердце ваше отвечает любви моей?
Софья.
Вы меня знаете, вы от меня слышали… Почему вы думаете, что я могу перемениться?
Скромов
(целуя руку ее).
О Софья!..
Твердов
(громко).
Позвольте, сударыня!
(Встав, подходит к Скромову.)
Вы предали меня на мученье. Но надобно быть осторожну; мать скоро выйдет. Займи мое место и за минуту счастья пей полную чашу горечи, а мне дай отдохнуть.
(Садится на его место, а Скромов идет к Домне Трифоновне, садится подле нее и, не слушая ее рассказов, поминутно оглядывается на Софью).
Твердов.
Я думаю, вы после Москвы очень скучаете в наших местах?
Софья.
Напротив. Хотя я с малолетства жила у бабушки и, кончив ученье, введена была в так называемый большой свет, видела все удовольствия, но всегда с нетерпением ожидала времени, когда возвращусь к маменьке.
Твердов.
В ваши лета можно еще бы год-два прожить в Москве, насладиться всем и тогда возвратиться на скуку в деревню.
Софья.
Что кому нравится. Не могу сказать, чтобы меня обворожили удовольствия большого света. Сначала меня занимала новость и рассеянно; а потом я почувствовала, что шум, единообразие веселостей может также наскучить. А что может быть тяжелее скуки, когда нечем от нее избавиться? В деревенской жизни, напротив, сколько средств против нее, сколько разных занятий; притом же любовь маменьки…
Твердов.
Но это не может всегда продолжаться.
Софья.
Почему же вы так думаете?
Твердов.
Что, ежели явится человек, который захочет вас разлучить с маменькою и предложит вам другие обязанности? Увезет вас от нее? Скажите мне откровенно, сударыня, горячая любовь ваша к матушке вашей, боязнь с нею разлучиться не будет ли мешать счастью моего друга? Не будет ли это причиною к отсрочке его благополучия? Скажите мне одно слово, я друг его, успокойте наши сомнения.
Софья молчит в смущении.
Скромов
(оставя рассказывающую Домну Трифоновну, говорит к Софье).
Вы молчите? Решите судьбу мою…
Домна Трифоновна
(идучи за ним).
Да вы меня и не слушаете? Слышали вы, что я вам говорила о нашей покойной тетушке? Я вам трогательно рассказывала, как она под старость возвратилась-таки к своему мужу. Вот сядьте, я вам все подробно расскажу…
Явление XII
Те же и Матрена Спиридоновна.
Матрена Спиридоновна.
Извините меня, мой батюшка Василий Петрович, с почтеннейшим гостем. Дело домашнее. Не ожидала, мои батюшки, таких дорогих гостей. Покорно прошу садиться.
Твердов.
Рекомендую вам, сударыня, приятеля моего, Семена Андреевича Скромова.
Скромов.
Я много обласкан тетушкою вашею, где имел счастие узнать и любезнейшую дочь вашу.
Матрена Спиридоновна.
Очень рада, что имею удовольствие, батюшка, с вами познакомиться. Сонечка! Так и твой знакомый? Займись же с гостем. А вас, батюшка Василий Петрович, прошу поскучать со мною. Мой Демьян Терентьевич отлучился, время горячее; выборы, надобно думать и о себе; но к водке он будет.
Домна Трифоновна
(тихо Матрене Спиридоновне).
Займись, милая Матрена Спиридоновна, гостем, а я подсяду к предводителю. Или буду с молодыми и стану их сближать.
(Скромову.)
Вот, батюшка Семен… извините, худо заметила отечество.
Скромов.
Андреич, сударыня.
Домна Трифоновна.
Так-так, Андреич. Итак, Семен Андреевич, теперь в отставке, так бы помышлять и о женитьбе. Время летит да летит. А невест у нас, что в чистом поле цветов.
(Взяв за руку Софью.)
Вот, например…
Софья.
Милая Домна Трифоновна! мы оставили мадам одну, надобно кончить.
Домна Трифоновна.
Понимаю, моя милая, понимаю!
(Делает знак, что она догадывается, и уходит.)
Твердов.
(продолжая разговор)
Вы напрасно беспокоитесь насчет вашего супруга. Дворянство уважит его желание.
Матрена Спиридоновна.
Так, мой батюшка Василий Петрович, да в каком роде? Ведь он хочет служить, да приличие требует, якобы… будто бы отговариваться.
Явление XIII
Те же и Ненасытин.
Ненасытин.
Извините меня, Василий Петрович! Отлучался по обязанностям службы, а более выборы отвлекли меня из дому.
Твердов.
Между тем я познакомился с супругою вашей. Рекомендую вам нашего уезда дворянина, майора Скромова.
Скромов.
Имею честь рекомендовать себя…
Ненасытин.
А! имел честь слышать и теперь рекомендуюсь.
Твердов.
Утро у нас свободно, выбор будет после обеда.
Матрена Спиридоновна.
Где-то у тебя душа, ангел мой Демьян Терентьевич?
Ненасытин.
Да, признаться сказать!
Твердов.
Чего же так унывать? Чиновнику, служившему честно, без всякого опасения можно предстать на суд своих собратий.
Матрена Спиридоновна.
Хорошо вам, батюшка Василий Петрович, так рассуждать. Вас выбрали – вы и поехали в свои поместья. А наше дело – бьемся да перебиваемся, чтобы как-нибудь прокормиться.
Твердов.
Но вы имеете состояние…
Ненасытин.
Какое состояние! Семьдесят душонок! Коли и есть кой-какие доходишки, все убиваю на должность. Из жалованья служить нельзя; надобно суд поддержать – поездки; а как жена домом управляется, я и не знаю. Все от нее тащу!
Твердов.
Причины ваши довольно уважительны, почему вам никак нельзя служить, и я надеюсь, что дворянство, уважив их, охотно уволит вас и от баллотировки.
Матрена Спиридоновна.
Нет, нет, батюшка Василий Петрович. Что ему лежать на боку, когда другие служат? Пусть, пусть баллотируется.
Твердов.
Я знаю, что женам всегда хочется, чтобы мужья служили. Натурально, это приятно, когда мужа выбирают, и, конечно, очень лестно быть выбрану себе равными – это завидное отличие. Но ежели обстоятельства не позволяют, тогда…
Матрена Спиридоновна.
Да какие обстоятельства? К маленькому нашему доходу да еще жалованье, так оно все-таки недурно. Нет, он должен служить.
Твердов.
Впрочем, это зависит от воли его и будет зависеть от желания дворянства. Не имея времени, я покороче скажу вам о причине моего приезда. Друг мой ищет счастья получить руку вашей дочери. Обстоятельства его требуют узнать решение теперь же, чтобы он имел время…
Матрена Спиридоновна.
Сонечка, друг мой, иди к себе, у тебя есть гостья.
Софья уходит.
При девушке неприлично об этом говорить.
(Мужу.)
Как ты думаешь, друг мой?
Ненасытин.
Пошли бог сироте доброго человека. Только первоначально узнать для блага же ее, имеет ли Семен Андреевич состояние? Будет ли им чем жить?
Матрена Спиридоновна.
Потому что имение ведь мое родовое, а мы с мужем сами люди еще не старые, надобно и нам чем жить. Отделить мне ничего не можно, а собрать-то мы еще не успели.
Твердов.
Ежели вы интересуетесь только его имением, так оно вам, как исправнику, известно. Триста душ, имение бесспорное, при том же обеспеченный капитал…
Ненасытин.
Знаю, знаю, мужики достаточные, доходы верные, недоимки ни копейки…
Матрена Спиридоновна.
Есть ли отец и мать?
Скромов.
К сожалению, я их лишился еще в малолетстве.
Матрена Спиридоновна.
И это хорошо, полновластна во всем; ни свекра, ни свекрови, угождать некому. Это великое счастие!
Скромов.
Найдя в вас родителей, я буду покорнейшим вашим сыном, и уважение мое…
Твердов.
Я вам ручаюсь за правила его. Он человек благороднейший…
Матрена Спиридоновна.
Да это, батюшка Василий Петрович, не к нам касается. Все эти качества ей нужны.
Ненасытин.
Нам лишь бы устроить счастье ее.
Твердов.
Итак, вы согласны?
Ненасытин.
По мне, я хотя и не отец ей, но я не прочь. Как жена!
(Тихо жене.)
Пользуйся случаем и работай в пользу мою.
Матрена Спиридоновна.
Чего тут и думать долго? Я обеими руками, но с условием: батюшка Василий Петрович! уж мы теперь как будто нареченные родные; посодействуйте, батюшка, чтоб мой Демьян Терентьевич был выбран в исправники. Вот вам образ снимаю со стены и клятву даю, что сего же вечера после выборов и сговор.
Ненасытин
(кланяясь).
Окажите мне это благодеяние! Коли я исправник, то и он зять наш сего же вечера.
Твердов
(с удивлением).
Помилуйте! вы мне и другим говорили, что вы не желаете служить, и сейчас рассказывали об издержках по должности!..
Ненасытин.
Да это так всегда говорится…
Матрена Спиридоновна.
Чтоб больше убеждали. Больше станут просить, более шаров намечут.
Твердов.
Но ежели должность исправника так разорительна, так можно бы другую.
Матрена Спиридоновна.
Нет, батюшка Василий Петрович, другой я не желаю. Уж коли служить, так чтобы было из чего трудиться.
Ненасытин
(потирая руки).
Уж так и быть, исправником готов бы еще курса два потянуть для общей пользы.
Твердов.
Вы имеете право располагать собою, как вам угодно; но я не могу сказать вам ничего насчет воли дворянской. Всякий кладет шар, куда велит присяга и совесть.
Матрена Спиридоновна.
Ох, батюшка Василий Петрович! Да вы наш предводитель, вы прикажите дворянству построже, чтобы непременно выбрали его исправником, – без того, дескать, никого домой не отпущу, а другой чтоб никто не смел баллотироваться. Струсят да и выберут.
Твердов
(смеется).
Это вы только можете так рассуждать. Скажу вам решительно: я не берусь никак наклонять воли дворянской в чью-либо пользу. Моя и всех обязанность – молчать и делать свое.
Ненасытин.
Конечно, батюшка, говорить прямо нельзя, дело критическое, не узнаешь, с кем в откровенность пустишься. А так словцо замолвить, похвалить усердие, кому мигнуть значительно; мало ли чего делается и можно сделать?
Твердов.
Воля ваша насчет судьбы дочери вашей; но как ни желаю счастия другу моему, ни за что на свете не соглашусь поступать по-вашему.
Ненасытин.
Ну, так уж хоть не мешайте, батюшка Василий Петрович! в дворянстве я не сомневаюсь. Я их всех уже просил на вечер после выборов.
Матрена Спиридоновна.
Неужели они забудут нашу хлеб-соль?
Твердов.
Удивляюсь, что вы, принадлежа к почтенному сословию, можете думать, что они за угощение, за попойку будут кого-нибудь избирать. Ежели где и было что подобное этому, то всегда обращалось к стыду так поступавших. Советую и, как предводитель, требую отложить ваше намерение насчет угощения, а идти прямою дорогою. Но друга моего чем вы решите?
Ненасытин.
Сказано, как покажут выборы. Коли так, и мы так. Не так – не прогневайтесь.
Твердов.
И я тверд в слове. Выборы будут как должно. До свидания!
(Скромову тихо.)
Надобно взять другие меры.
(Уходит с печальным Скромовым.)
Явление XIV
Ненасытин и Матрена Спиридоновна.
Матрена Спиридоновна.
Вот сяк-так, а два шара у тебя прибавилось. Поневоле положат, чтоб отказа не получить. Как кстати это сватовство случилось.
Ненасытин.
Что два шара! Вот как бы посодействовал! Надобно – ох! – надобно быть выбрану. Кое-где по волостям негладко, да и следствие о магазейнах опасно.
Матрена Спиридоновна.
Верхнерецкий голова сейчас был у меня.
Ненасытин.
Привез ли что?
Матрена Спиридоновна.
Да так, кое-чего привез.
Ненасытин.
А денег?
Матрена Спиридоновна.
Писарь безделицу дал. Просил вот бумаги подписать.
Ненасытин.
О! да этот хохол большой плутяга! Ему теперь во мне большая надобность. Он сюда забрел, кажется, от рекрутства; билета нет, и он его просит. Я сказал ему, что без пятисот не дам свидетельства. Явится к тебе – и ты меньше не бери. Постарайся до выборов сорвать с него.
Матрена Спиридоновна.
Я сейчас пошлю за ним.
Ненасытин.
Ну, отпускай же меня, Матрена Спиридоновна. Пора ехать на обед, а оттоле прямо и на выборы.
Матрена Спиридоновна.
Отпускаю тебя, друга моего, и благословляю.
(Целует его несколько раз.)
Желаю тебе благополучного во всем успеха. Приезжай исправником. Приезжай с победою. Будь счастлив для нашего счастья. Выхвати кусочек у соперников. Посрами их и восторжествуй!
Ненасытин уходит.
Вот тогда-то бы я принялась пользоваться случаем! Тогда-то бы мне руки развязались.
Явление XV
Матрена Спиридоновна, Домна Трифоновна и мадам.
Домна Трифоновна.
Кончила я, моя милая, с мадамой, сняли мерки. Да Софья Васильевна что-то нездорова. Бледна, дрожь во всей, отвечает не то, о чем спрашиваешь, – ужасть что с нею! Но мы таки с мадамой мерки сняли, что надо, отобрали…
Мадам.
Вот, сударыня, и счет.
Матрена Спиридоновна
(читает).
Да как все дорого поставлено! А это что? За отлучку из дому десять рублей?
Мадам.
Как же, сударыня! Вот я у вас сколько пробыла! Девки мои были без дела, сколько я упустила работы! Мы с того живем. Я же и недорого полагаю.
Матрена Спиридоновна.
Недорого? Десять рублей недорого? Да не я тебя и удерживала. Это вы, Домна Трифоновна, все с ней толковались, а теперь и плати деньги. Иди ко мне, мадам. Увижу, какова Сонечка, и сторгуюсь за все с тобой. Благодарна вам, Домна Трифоновна! очень благодарна!
(Уходит.)
Домна Трифоновна
(одна).
Вот так-то мне и часто достается! Ушла и слушать не захотела! Кому теперь рассказать? Кабы нашелся кто… (к зрителям) меня выслушать, как женил мой дядюшка своего Фоменьку, старшего сына. Молодец был писаный, да немного избалован. Вот на этой свадьбе сделали меня полною хозяйкой…
Между тем занавес тихо опускается.
Я принялась распоряжаться, угощать; соседей съехалось много. Я всякого встречаю, всякому (занавес опустился) говорю, говорю…
Конец третьего действия
Примітки
Епанечка (зменшене від епанча) – жіночий одяг, коротка хутряна накидка-безрукавка.
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 1, с. 225 – 244.