Действие первое
Г.Ф.Квитка-Основьяненко
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13
Комната
Явление I
Митька
(входит).
И здесь ни собаки! Дом большой, экипажей много, а нигде никого не встречаю. По всему видно, что здесь живут приезжие из деревни. Гем-гем-гем!
(Кашляет и стучит.)
Надежка
(выходя).
Кого вам угодно?
Митька.
О радость! о счастье! о восхищение!., ну, и прочая, как должно. Тебя ли я зрю, прекрасная Надежда Лукинишна? Тебя ли я вижу, ясный свет молодецких моих очей?
Надежка.
Меня, меня, мой милейший Дмитрий Павлович! Какими счастливыми судьбами тебя нелегкая сюда занесла?
Митька.
Я приехал сюда, душа моя, совсем не располагая тебя здесь видеть, собственно на твой счет. Соскучась, не видав тебя с прошедшей зимы, как, помнишь, во время квартирования моего с барином в том городке мы познакомились, и помнишь?..
Надежка.
Ну, ну, не все же и вспоминай. Рассказывай только о себе.
Митька.
Итак, выехав из городка, уж я служил, служил; ходил по походам, был в сражениях, брал города – жаль, что ты так же неграмотна, как и я, ты бы это все читала в газетах.
Надежка.
Помилуй, скажи, с кем же война была в прошлом лете?
Митька.
Виноват, солгал; но это в первое и в последнее. Войны у нас не было, но все равно; сражения же у меня нередко происходили частные и почти всегда защищая твою честь. Потом я, устав от таких военных действий, взял барина в отставку и, полагая, что ты от любви ко мне и грусти окончила свой век, пустился тебя отыскивать. Не застав вас в деревне, бросился по следам…
Надежка.
Барин же твой где?
Митька.
Я его привез с собою и оставил у губернского предводителя, ь сам пустился отыскивать квартиру; увидел вывеску, что здесь отдается квартира, вхожу и нахожу…
Надежка.
И как кстати! Я отдаю в наймы целую половину дома. Вот посмотри, с мебелью и со всеми выгодами…
Митька.
Ты меня в смущение приводишь… я боюсь помыслить! Неужли ты или барышня – не замужем ли вы?..
Надежка.
За грехи наши – нет еще. А приехала я сюда на выборы и так же, как и ты, привезла с собою старых господ и барышню.
Митька.
Уж не пожелала ли ты в исправники?
Надежка.
Нет, голубчик; здесь уже все расчислено и назначено. Старый барин всем распорядил и для наблюдения за порядком сам приехал. Барыня приехала для закупок, а Анну Михайловну привезли как товар, чтобы лицом продать. Вот почему мы все здесь. Наняли большой дом и на этой половине поместили было своих запасных, но как они крепко понатянулись да закурили трубки, заорали песни – отчего у барыни разболелась голова, барышня весь вечер хохотала, а барину мешали говорить с поверенным, то мы их перевели во флигель на задний двор, а половину дома пустили внаем для возвращения издержек.
Митька.
Что ж это за запасные?
Надежка.
Экой ты! Видно, что в первый раз на выборах. У барина по судам много дел, и, чтобы судьи держали его руку, так он и выбирает с подряду. Для этого он и собирает мелкую шляхту. Называются-то они все дворяне, да и дворов своих не имеют. К выборам он их всех в кучу да на повозках в город. Как идти на выборы, то и отпускается им давно приготовленная на сей случай полная амуниция, и, пока баллотировка продолжается, так они все на наших харчах: едят, голубчики, без устали, пьют без просыпу да и выбирают, кого нам надо.
Митька.
Вот мудрости какие! Но это же и стоит чего-нибудь твоему барину?
Надежка.
Ему? Ничего! Он с Настасьею Трофимовною все это выводит на счет барышни. Даже и здешние расходы все ставит на счет ее, а вот за квартиру деньги с вас возьмет к себе.
Митька.
Да, кстати, о квартире. Она наша, я тебе и без осмотру верю. И как ни приятно беседовать с тобою, но бегу сказать барину. Прощай, до приятного свидания, моя вселюбезнейшая Надежда Лукинишна!
(Уходит.)
Надежка.
Прощай, голубчик. А о цене-то ни он не спросил, ни я не сказала. Обстоятельный народ!
Явление II
Надежка и Заправлялкин; за ним слуги и кучера несут большие узлы с платьями, сапогами, треугольные шляпы, шпаги и проч.
Заправлялкин.
Ну, наконец душа на месте! Насилу дождался обоза с амунициею. Ну-ка, брат Фомка! Принимайся за бездельников. Отпусти каждому по сотенке горячих: через вас я, бездельники, трусил, как перед виселицею; через вас, мошенники, я мог бы места лишиться; через вас, разбойники, самые выборы пошли бы иначе. Вспори-ка их, вспори, вспори!
Надежка.
Помилуйте, Клим Кузьмич! Ведь они не сделали остановки? В пору приехали.
Заправлялкин.
Какое, сударыня, в пору? Через них, извергов, я еще и на вас не любовался и даже водки не пил, все выбегал, выглядывал; зарезали было меня совсем. Вспори-ка их, вспори! Сносите все сюда в чулан, сложите да и ступайте на катавасию.
Слуги уходят и уносят все.
Нет, матушка Надежда Лукинишна! через них и наш план расстроился бы…
Надежка.
Какой план?
Заправлялкин.
О чем я объяснялся прежде. От нас зависит выбор предводителя; от предводителя зависит назначить меня письмоводителем; а от меня зависит достоинства ваши возвести на степень и вечно, навсегда титуловать вас: ваше благородие! План превосходный, госпожа – хе-хе-хе! – коллежская регистраторша! Ей-же-ей!..
Надежка.
План не дурен, но увидим, как составится фасад. Пока до того, поговорим-ка, друг мой, о нужнейшем. Я отдала дом внаймы.
Заправлялкин.
За сколько, на сколько и кому?
Надежка.
Приезжему дворянину Твердову.
Заправлялкин.
Но за сколько?
Надежка.
М-м-м… о цене мы не говорили, но он согласится.
Заправлялкин.
Согласится ли или нет, неизвестно; а вы и задатку не взяли. Эк! как неосмотрительно поступили!
Надежка.
Я вам за деньги отвечаю. Слуга его мне приятель.
Заправлялкин
(медленно).
Приятель… вам… слуга… его; и вы… отвечаете за деньги! Ох-ох-ох!
Надежка
(ласкаясь к нему).
Чего же вы вздыхаете и как будто смутились?
Заправлялкин.
Меня смущает непостоянство женского сердца!
Надежка.
Не подозреваете ли вы тут чего другого, прочего. Не ревность ли вас бесит? И, друг мой! Ну ее к черту. При всем том я вам всегда верною останусь. Оставьте же подозрения!..
Заправлялкин.
Для вас, для ради вашей красоты все оставлю и все забываю; только в удостоверение – пожалуйте мне миленькую вашу ручку…
Надежка
(будто против воли позволяет ему целовать руку).
Ох! как вы неотвязны!
Заправлялкин
(целуя руку ее несколько раз).
Крошечка моя, сирена прелестная, четырнадцатого класса богиня, нимфочка…
Явление третие
Те же, Твердов и Митька.
Митька
(указывая налево).
Сюда, сударь, пожалуйте. Здесь наша половина; а это служанка Староплутовых, а это…
(Заметив, что Заправлялкин целовал руку Надежке, подходит к нему и с сердцем говорит ему тихо.)
Я проучу тебя, архивная мышь!
Твердов
(осматривая комнату).
Очень рад таким хозяевам. Доложи своим господам, что я поспешу засвидетельствовать им свое почтение.
(Уходит в свою комнату.)
Явление четвертое
Надежка, Заправлялкин и Митька, проводив своего господина, возвращается.
Митька.
Ну что же ты тут изгибаешься, как старинное зело? Как ты смел увиваться около нее?
Заправлялкин.
Позволь, почтеннейший! А по какому праву?..
Митька.
Как по какому праву? Видишь ли, я воин; следовательно, я рыцарь; следовательно, я защитник прекрасного пола. А я сам, своими вот этими рыцарскими глазами видел, что ты ей надоедал своими поцелуями. Теперь ты говори, разбитая чернильница! по какому праву ты лобызал ее ручки, созданные только для военных?
Заправлялкин.
Во-первых, – позвольте, – во-первых, ни в каком памятнике я не находил, чтобы служанки состояли в классе прекрасного пола; но ежели бы они и были в сем уравнены, то, во-вторых, каждый классный чиновник, начиная с четырнадцатого, имеет чувства и, получив шпагу, получает понятие, что хорошо. А посему, в-третьих, как я имею официю, то есть один из классов, начиная от первого до четырнадцатого включительно, и надеясь получить прибыльное местечко, то по сим резонам могу помышлять не об одних ее ручках.
Митька.
Гром и молния! Разрушься после этого, вселенная! Выкинь из головы такую дерзкую мысль, или я тебя с твоей официей выкину за окошко.
Заправлялкин.
Да что вы или ты, что так шумишь? Это квартира моего верителя, это его служанка, а я сам, знаете ли? – я сам – коллежский регистратор!
Митька.
Курица – не птица, регистратор – не офицер. Здесь также и моя квартира; а это, может быть, будущая моя жена. Так ли, моя красоточка?
Надежка.
Так ли или инак, увидим, откуда ветер повеет.
Митька.
Видно, брат Надежда Лукинишна, и ты женщина! Ну, добро, увидим и мы. Прощай, пописушка! К счастью твоему, мне некогда, но я с тобою увижусь в двух шагах, с пистолетами в руках.
(Уходит к господину.)
Заправлялкин.
Разбойник! Он затевает поединок? Это беда! Надобно сказать Памфилу Сидоровичу о сем казусе, пусть-ка эти храбрецы убираются из нашего дома. Вчера была суматоха от запасных, а теперь душа дрожит от военных. Нет! выжить их отсель, выжить!
Надежка.
И, Клим Кузьмич! что горячиться! Мое правило: платили бы деньги, а то пусть себе делают, что хотят. Да и в приказах у вас так же: главное – деньги, а дела пусть идут, как идут.
Заправлялкин.
Оно в относительном случае – так, но в рассуждении покушения на жизнь – не так… Но вот и господа приехали.
Явление V
Те же, Староплутов, жена его и Тихина. За ними слуги несут ящики и связки. Надежка принимает.
Настасья Трофимовна.
Ну, Надежка! сколько мы накупили! да сколько всякой всячины в магазейнах! в одном, другом, третьем; да какие славности! Растеряешься!
(Мужу.)
И не скажу, Памфуша, чтобы и дорого было. Развяжи-ка, Надежка, вот это; вот смотри: это для Аннеты…
Развертывают и рассматривают. Тихина не вмешивается ни во что и в стороне чем-нибудь занимается.
Староплутов.
Это, маменька, по вашей части. Ну что, Кузьмич? пришел ли обоз с мундирами? Не будет ли остановки?
Заправлялкин.
Все готово, ваше высокородие. Бездельники обленились и опоздали приездом; но я приказал уже взбутетенить их по обычаю.
Староплутов.
Эх, Заправлялкин, поосторожнее бы. Здесь ведь губерния; не наведался бы к нам полицмейстер!
Заправлялкин.
Помилуйте, ваше высокородие. Да разве вы не властны обуздать непослушных?
Староплутов.
Ну, ну, ты в ответе, а я ничего не знаю. Теперь скажи мне, сколько счетом подвезено у нас запасных и сколько пойдет в дело?
Заправлялкин.
Счетом десять, и амуниции на всех достаточно. Десятый, одначе, больно прибит; пуще всего Ерофеич ему всю рожу исписал; срам в люди показать.
Староплутов.
А вот ты Ерофеича после выборов и проучи: что обещал и не дай, а теперь виду не покажи, что сердит. Пора обмундировывать; у меня будет собрание.
Заправлялкин.
Вот, позвольте доложить, произошел казус. На етой половине остановился г. Твердов, некто, следовательно, не из наших. Ожидаю на сие резолюции вашего высокородия.
Староплутов
(подумав).
М-м! хотел было своему квартирой услужить, да никто не явился. Пусть стоит, нам же шар прибавится. А за какую цену условился?
Заправлялкин.
О цене не спросил, но еще с озорничеством обошелся…
Настасья Трофимовна
(вслушавшись).
Что, что, что? У нас остановился Твердов? Сживи его, папенька!
Староплутов.
А почему бы ты так хотела, маменька?
Настасья Трофимовна.
Да так. Не условился о цене и ничего не заплатит, да еще и история выйдет. Да он же все на Анюту пристально глядел и в собраниях с нею танцевал. Не помешал бы он нам?
Староплутов.
Нет, Настюша; он мне еще и полезен будет. Ну, пусть пялит на нее глаза, да как и она взглянет ласковее, так он и пошел за нами. Военные известны: ради глазок и на стены лезут. Нет, это мне в это время находка, шар прибавился; а после выборов и знать его не станем.
Настасья Трофимовна.
А он тогда за квартиру не заплатит.
Староплутов.
У нас на озорников есть полиция. Ведь он самовольно взъехал?
Заправлялкин.
Самовольно и самоуправно.
Староплутов.
Заметь это, маменька; да при разладке и дери с него, что хочешь.
Заправлялкин.
Слуга его учинил в квартире вашего высокородия шум и чуть не учинил со мною драки с ведома о моем ранге.
Староплутов.
Тем лучше. Пожалуйста, Кузьмич, повздорь с слугою до того, чтобы он тебя приколотил.
Заправлялкин.
Помилуйте, ваше высокородие! Кому от того какая польза?
Староплутов.
Твоя же собственная и общая вместе. Коли тебя слуга побьет, да еще – к лучшему – и знаки поставит, так бы при мировой вот польза от барина его: шары клади, на кого я скажу; Анюте не мешай идти, за кого мы хотим; за квартиру заплати, что Настюша захочет; за побои твои и увечье заплати, что ты захочешь. Ан видишь, как все рассчитано? Пожалуйста же, Кузьмич, если случится связаться с слугою или еще лучше с самим барином, не пяться, лезь на драку; что удар, то целковый!
Заправлялкин.
Что делать! Ради интереса вашего высокородия готов на всякое бесчестье и поругание; авось, и мне что перепадет.
Староплутов.
Ну, теперь иди и приготовляй все к собранию. А ты, Настюша, займи племянницу, а я в речь вступлю; пора начинать дело. Унесите это отсюда.
Надежка с Заправлялкиным выносят товары.
Явление VI
Староплутов, жена его и Тихина.
Настасья Трофимовна
(подходя к Тихиной).
Ну что, Анюточка! Что так задумалась? Тебя пленили все эти славности? Это для тебя, друг мой, накуплено. А?
Тихина.
Покорно благодарю, тетенька, за беспокойство. Я их и не рассматривала, видя, что много вещей для меня ненужных.
Настасья Трофимовна.
Как, жизнь моя, ненужных? Ведь ты невеста, а на выборах женихов много; того и смотри, что явится с предложением.
Староплутов.
Мы для тебя, мой друг, ничего не жалеем и не пожалеем. Доставили тебе воспитание знатное. Шесть лет в институте, в столице – это легко сказать! Тебя содержим с прислугою, живем, можно сказать, открыто, для кого же? Мне с Настюшей к чему бы так жить? Все это для тебя, чтобы приманить женихов; вот и вещей накуплено. А все это – наши убытки и расходы из любви к тебе, надеясь и от тебя благодарности.
Тихина.
Я в полной мере сохраняю к вам благодарность за все ваши попечения и счастлива буду, если откроется случай показать вам ее на деле. Но к чему вам для меня убыточиться? Я полагаю, что доходы с моего имения достаточны были бы на мое воспитание и для теперешних моих издержек.
Староплутов.
Эх, молодость, молодость! Тебе кажется, от тысячи душонок так и нивись какие доходы? Конечно, хотя и есть кое-какие доходишки, но ведь нужно содержать заводы: овечий, скотский, лошадиный, которые, на беду, многочисленны; ужас сколько требуют издержек.
Тихина.
Зачем же вы, дяденька, всего этого не уничтожите, чтобы вместо издержек на овец употреблять доходы на мое содержание?
Староплутов.
Да… ну да… Ты, мой друг, так рассуждаешь от неопытности. Оставим это… не о том речь. Вот как пошлет тебе бог мужа, так я вам все чисто и сдам. Хозяйничайте и наживайте сами.
Настасья Трофимовна.
А уж и женишок у дверей; адресовался с предложением.
Тихина приходит в смущение.
Староплутов.
Да, ежели бы нам его не упустить. Послушай, Анюточка, друг мой! теперь к речи пришлось, поговорим с тобою обстоятельно. К тебе сыскивается жених. Он уже мне и тетке твоей делал предложение и просит руки твоей.
Настасья Трофимовна.
Ожидает только твоего решения.
Тихина в смущении молчит.
Староплутов.
Помещик достаточный…
Настасья Трофимовна.
Более пятисот душ и капиталец на проценте…
Староплутов.
Сосед нам по землям…
Настасья Трофимовна.
Дом дворянский, как чаша полон…
Староплутов.
Чиновен, уважаем…
Настасья Трофимовна.
Экипаж, лошади; собой не стар; тебя знает…
Староплутов.
Вот-вот и предводителем будет. Ну, отгадала ли? Чай, сердце сказало, кто? Вижу удовольствие на лице твоем, моя милая предводительша.
Настасья Трофимовна.
Кажется, от радости не смеет назвать. Ну скажи – Борис Самсонович Кожедралов.
Тихина
(вскрикивает).
Ах!
(В сторону.)
Как я ошиблась в своем ожидании!
Настасья Трофимовна.
Чего же тут пугаться?
Староплутов.
Что же ты, Анюточка, молчишь? Нравится ли он тебе?
Тихина.
Кто, дяденька?
Староплутов.
Жених твой, Кожедралов, приятель наш.
Тихина.
Позвольте мне сказать откровенно: нет.
Староплутов.
Как нет?
Настасья Трофимовна.
Почему?
Тихина.
По всему. Может быть, он имеет все то, чтобы нравиться вам, но я не могу быть с ним счастлива.
Староплутов
(с досадою).
Да, конечно. Он не шаркун, не модник, не танцует. Вот какое имеют понятие нынешние девицы о выборе себе женихов!
Тихина.
Самое благоразумное. Девица должна со всею осторожностию и беспристрастием рассматривать человека, делающего ей честь выбором себе в подруги. Мы обязаны рассматривать, сходны ли с моими его душа, сердце, правила, ум, образование и на это одно я должна обращать внимание.
Староплутов.
А на состояние?
Тихина.
Нет, ежели я имею что-нибудь. Но ежели я совершенно бедна, то необходимо, чтобы муж мой имел бы чем содержать и меня или, по крайней мере, имел бы способность снискивать нужное благородными трудами своими. Присовокупив к тому мною по силам моим приобретаемое, мы никогда не будем терпеть нужды. Вот правила, мне внушенные!
Настасья Трофимовна
(с насмешкою).
Прекрасные правила! Легкое средство умножать нищих. Но Кожедралов же имеет душу.
Тихина.
О! конечно; но какую? Позвольте мне говорить откровенно, и я надеюсь, что это между нами и останется. Каких от человека ждать правил, когда его крестьяне нищие!
Староплутов.
Сам богат…
Тихина.
На счет своих крестьян, которые брошены без всякого попечения.
Настасья Трофимовна.
Неужели ему заботиться об этих тварях?
Староплутов.
Небось, скажешь, что Кожедралов и ума не имеет?
Тихина.
Благородного ума я, точно, в нем не нахожу.
Староплутов.
Благородного? Хе-хе-хе-хе! Когда он и высокоблагородный! Сам по себе из приказных вышел в коллежские асессоры; хотя и без экзамента, в отставку получил, но все же без ума не долезешь до такой степени.
Тихина.
Он и без чувств и без правил. Сколько, по его же словам, он отнял земли у бедных соседей; сколько разорил взысканием должных ему денег!
Настасья Трофимовна.
Как? раздав свое, да еще и не взыскивать? А у соседей когда не правильно взял, ищи на него судом. Он готов тягаться, потому что везде выиграет. Достанет и ума и состояния.
Староплутов.
Без правил! В этом же городе был домишка его отца, а теперь пятьсот душ и денег бездна. Стало, есть у человека правила. Вот и предводителем будет; а этого без ума и правил из-за других искателей легко не произведешь.
Настасья Трофимовна.
За кого же ты думаешь выйти?
Тихина.
Увижу, кто представится сходно с моими правилами. Но за Кожедралова никогда не пойду.
Староплутов
(прикрикнув на нее).
Да я хочу, и ты должна во всем исполнять мою волю.
Явление VII
Те же и слуга с письмом.
Слуга.
Вот письмо к барышне…
Настасья Трофимовна.
От кого?
Слуга.
От какого-то лакея.
Староплутов.
Подай сюда.
(Посмотрев надпись.)
По-французски.
(Отдает племяннице.)
От кого это?
Тихина
(взглянув, и с большою радостью).
Ah, Sophie!.. Это… это от моего друга… как бишь?.. Достойновой…
(Читает с большим удовольствием.)
Староплутов
(жене).
Это от предводительши…
Настасья Трофимовна.
Что же она к тебе пишет?
Тихина.
Несколько слов. Чрезвычайно обрадована, узнав, что я здесь. Приглашает меня повидаться с ней. Тетенька! позвольте мне к ней поехать?
Настасья Трофимовна.
С удовольствием.
Тихина уходит.
Староплутов.
Мне встретилась одна мысль. Что, ежели бы и ты с нею поехала да, отведя предводительшу в сторонку, упросила бы ее, чтобы она убедила Анюту не отказывать Кожедралову? Я знаю, она для тебя не откажет, знав, как я при выборах силен в уезде. Ты же ей с своей стороны обещай всю протекцию и обнадеживай успехом, пожалуй, хоть в губернские набело. Обещевать все можно, а исполнять с рассуждением.
Настасья Трофимовна.
Очень хорошо, Памфуша; мысль твоя прекрасна, и я в душу к предводительше влезу. Как же у тебя будут гости все мужчины и мне делать будет нечего, так позволь побывать еще в магазинах… посмотреть, полюбоваться…
Староплутов.
Хорошо, хорошо!
Настасья Трофимовна
(ласкаясь к нему).
Чтобы уже недаром проездиться, позволь… и купить… чего-нибудь…
Староплутов
(вынимая деньги).
Пожалуй, и помотай себе, чтобы памятен был приезд. Вот пятьдесят рублей; покупай, что душе угодно. Только смастери это дельце. Теперь поди к Анюте и уговаривай ее. Не пугай, а так – ласкою; можно и подарочков посулить – ну, знаешь?
Настасья Трофимовна.
Знаю, Памфуша, знаю и все употреблю…
Староплутов
(один).
Эх-эх-эх! Вот награда за все заботы! Вот нынешнее воспитание! Не успела на ноги подняться, а уже рассуждает о уме и правилах и в чем счастье состоит. Нет! в наш век этого не бывывало! С ней, как я вижу, даже и мне сладить трудно будет. Надобно мастерить. Моя Настюша, хоть и секретарская дочь, хотя и дано было ей от родителя наставление удерживать свои права, хотя по природе и крутенька и любила верховодить, но я подвернулся мелким бесом, уладил, улестил, и именьице перешло ко мне, и она стала ниже травы, тише воды. Да! потому что старинного воспитания. В науки не углублена, тогда им еще не толковали математических истин и прочих пустяков, с которыми теперь вот и худо ладить. Дурак я, что послушал отдать ее в институт; в пенсионе бы дороже расход по отчетам показывал да и вышла бы на наш лад, как и все другие прочие. Ан вот теперь худо и очень худо! Ну, что мне придется делать с отчетами по имению, как зять не по мне?
Явление осьмое
Староплутов, слуга, а потом Моргушкин.
Слуга.
Кто-то к вам пришел.
Староплутов.
Кто же такой?
Слуга.
Не знаю.
Староплутов.
Скотина! Господин или кто?
Слуга.
Что господин, то господин, а только хто его знает, хто он!
Староплутов.
Проси же сюда скорее.
Слуга.
А сказать, что вы дома – или нет вас?
Староплутов.
Дома, дома, бездельник! Проси скорее.
Слуга уходит и, встретясь с Моргушкиным, не дав ему дороги, уходит.
Староплутов
(идя навстречу).
А! Матвей Степанович! Велел бог свидеться!
(Обнимаются.)
Все ли в добром здоровье?
Моргушкин.
Помаленьку, кое как, с бедой пополам крепимся, лишь бы от людей не отстать. Радуюсь душевно, что вижу вас в добром здоровье.
Староплутов.
Прошу покорно садиться. Эй, мальчик! Стулья! Никто нейдет. Вот я и сам.
(Подает стул.)
Моргушкин.
Что это вы, батенька, изволите беспокоиться? Я все сидел; люблю и постоять.
(Садится.)
Подлинно сказать, теперешний случай доставляет много удовольствий видеться с старыми знакомыми; а иначе где и когда бы нам съехаться!
Староплутов.
Ваша правда. Благодарен, что и меня вспомнили, навестили. Я не знал о приезде вашем.
Моргушкин.
И! батенька! Кто о нас будет проповедывать? Мы сами должны помнить долг свой. Я поспешил, чтобы отдать вам мое почтение, а при том и нуждишка есть попросить вас кое о чем. Скажите мне по дружбе и откровенно: кто у вас будет исправник и судья?
Староплутов
(с недоверчивостию).
Увидим, кого общество изберет.
Моргушкин.
Эх, Памфил Сидорович! Не так приятели говорят между собою! Ведь я знаю, что все вами производится и делается. Ну, будьте откровенны. Мне в том большая нуждица. Винокурнишка моя ведь в вашем уезде, а к ней подошли привилегированные уезды; ну так, знаете? и се, и то, и прочее-десятое случается. Вот исправник нам и нужен. Также и откупишки мои все-таки требуют с этими людьми частных сношений. Когда, по дружбе вашей, вы мне откроете, на кого метите, так я заранее с ним познакомлюсь да и обсылочки на первый случай кое-какие будто бы якобы спроста, без умысла сделаю, так он и наш, а потом и о деле смелее могу говорить. Так, пожалуйста, скажите мне прямо.
Староплутов.
Ну, коли правду сказать, ей! и сам не знаю. Все, что только называется дворянином, все лезет, и партии составляет, и пирушки заводит; а дело покажет. Правду вам сказать, и пусть это останется между нами; мы метим на Забойкина, если изволите его знать. Вот уж человек! Правду сказать: наш. Знает дело и мастер его повести. Из безделицы расплодит до бесконечности и кого надо опутает; а из важного так переведет, что в пыль и прах все рассеется. Отличный, сударь, следователь! Малый услужливый, благодарный, помнит одолжения; его вам и рекомендую. Поищите его, а он сам все смекнет.
Моргушкин.
А как ценен?
Староплутов.
Не из большого бьет. Имеет слабость; при себе заботится о товарищах. Ну, как хотите: он, заседатели да секретарь, так что-нибудь и станет. Правду сказать, зато уже и сделает все по желанию. Не удовлетворивши же прочих, ему сколько ни давайте, все ничего. Не знаю, наши называют это благородством; в наш век так не бывывало!
Моргушкин.
Умудряется свет, и все приводится в методу и правила. Что ж? Я вам скажу: кто берет кушами, для себя ли одного или с товарищами, тот для нас лучше. Берут малость и не помнят; повторяешь, повторяешь, а наконец малость превзойдет великое, а дело не сделается. Как же разом отсыпешь, так тогда он у меня в зависимости; и требовать, и настаивать да и пугать-то можно. Много дал, многого и требуй. Познакомьте же меня с вашим Забойкиным.
Староплутов.
Ужо разве в зале. После обеда у меня соберутся, так я должен настраивать гусли.
Моргушкин.
В предводители кого метите?
Староплутов.
Это дело слажено. Что нам пользы в этих благородных да великородных, кои до выборов и знать нас не хотят, а перед выборами спросит о здоровье всех по имени до седьмого колена и о давно умершей бабушке пожалеет. За ласки, за вежливость мы его катнем в предводители, а он тогда и знать нас не хочет и – признаться сказать – житья от них нет. Вот прошлый раз, по новости, неосмотрительно выбрали за глаза из отставных Отличина. Закуралесил было крепко: восстал против всего нашего. Рассыпался в нравоучениях, советах, убеждениях; и, видя, что нас уже не перевоспитаешь, взошел с требованиями. И, батюшки! Наши стеной против него! Пошли представления, доносы; губернское нас поддержало: три-четыре замечаньица с присолом – глядим, он и на попятный двор! – не дослужа курса. Правда, не много выиграли: остался Достойнов; умничанью конца нет. Но осторожен. До вечера, – тут ему и аминь. Гаркнем в один голос – или я не Староплутов!
Моргушкин.
Кого же хотите посадить?
Староплутов.
Да кого же? Со свечой лучшего не найдешь, как Кожедралов.
Моргушкин.
Вот это правда. Человек! У нас такого нет. И, правду сказать, у нас много умничанья: все молодежь, из военной нагрянувшая. Достойных, знающих форму и порядок, тотчас и ототрут.
Явление IX
Те же, слуга и потом Кожедралов.
Слуга.
Какой-то господин…
Староплутов.
Кто же?
Слуга.
Он часто бывает у нас, да я его не знаю.
Староплутов.
Проси. Верно, из наших.
Слуга уходит и в дверях сталкивается с Кожедраловым.
Староплутов
(навстречу к Кожедралову).
А! милости просим; добро пожаловать!
(К Моргушкину.)
Ведь вы знакомы, нечего вам рекомендовать…
Моргушкин.
Мы давно знакомы. Я таки Борисом Самсоновичем и много одолжен, когда вы служили в губернском. Винные дела были в вашем повытье. Да и во взысканиях по моим векселишкам оказывали мне часто руку помощи.
Кожедралов.
Э! что, любезнейший друг мой! Рука руку мыла. Разве мало и вы меня одолжали домашними продуктами?
Моргушкин.
По моим силишкам и усердию, что мог. Не взыщите. Нынче не те времена, не те люди: говорят, что обсылочкою мы их обижаем.
Кожедралов.
Гм! Нужно, любезнейший друг мой, переводу на эти слова. Не значит ли полно, что обижают меня малостью, когда курс на все возвысился, следовательно, и на доказательства благодарности также.
Староплутов.
Да, на все цены поднялись. Вот уже на что, да и запасные вдвое запросили.
Кожедралов.
А много ли их у вас, любезнейший друг мой, наберется?
Староплутов.
Десять голов счетом; больше не мог отыскать. Теперь Заправлялкин их мундирует.
Кожедралов.
Десять голов? Ну, любезнейший друг мой, наш верх будет. Знают ли они свое дело? Наставьте, пожалуйста, их, чтобы не испортили.
Староплутов.
Кузьмич нашколит их. Мы и его в число поставили, пусть берет шар; в мундире, фигура благородная, никто не посмеет оттирать.
Кожедралов.
Конечно, любезнейший друг мой, пусть катает направо и налево, хоть и без присяги. Не он первый.
Моргушкин.
Не можете ли вы, Памфил Сидорович, одолжить меня вашими запасными, ссудив напрокат, как водится? А?
Староплутов.
Как же мне без них обойтись? Противная сторона сильна.
Моргушкин.
Уж я смастерю. Так устрою, чтоб наша уездная баллотировка опаздывала после вашей. А вы, отделавшись с ними, и присылайте с путеводителем ко мне. Право, можно ли так? Ну, часть издержек на них я плачу.
Кожедралов.
Но, любезнейший друг мой Матвей Степанович, нынче времена не против прежних. Ну, спросят: помещики ли, де, они в вашем уезде?
Моргушкин.
Все придумано. Сейчас записываю у маклера бумагу, что я, нижеподписавшийся титулярный советник Матвей Степанов сын Моргушкин, в роде своем не последний, продал такого-то уезда помещику… Ну, как имя кого-нибудь из запасных?
Староплутов.
Кто их знает? Я их и в лицо не помню, не то чтобы по имени. Постой: один Никита Ерофеич Замарашкин.
Моргушкин.
Ну, вот и ладно. Итак, продал я Замарашкину с девятью его товарищами, коих он наименует, людишков… ну, десятка два да землишки десятин пятьдесят; а кого именно и урочища земли, о том будет поименовано в купчей, которую имею выдать чрез месяц после сего, сиречь, никогда. Ха-ха-ха-ха! Так вот дело и с концом. Как их не признать тогда помещиками?
Кожедралов.
Никто, любезнейший друг мой, не должен и поспорить. Уверточка ловкая.
Староплутов.
Коли так, так – так. Я согласен. Что же мне за это?
Моргушкин.
Да часть издержек плачу. За что ж еще больше?
Староплутов.
Как за что? За ссуду, за поставку материалов. Как хочешь, а уж дай записку с заводу принять бочку вина.
Моргушкин.
Изволь, изволь. А мазу – свести с новым исправником. Помогите и вы, Борис Самсоныч, с своей стороны, чтобы новый исправник был ко мне благорасположен.
Кожедралов.
Не премину, любезнейший друг мой, не премину сказать все в пользу вашу: лишь бы уважил.
Моргушкин.
Как не уважить? Будущий глава и командир.
Кожедралов.
Гм! Так ли то еще? Удастся ли? Есть люди и меня достойнее.
Моргушкин.
Унижение паче гордости. А мы знаем, что знаем.
Кожедралов.
Вы же, любезнейший друг мой, как с собой располагаете? Пущаетесь ли? А? И куда?
Моргушкин.
Чего? Хотелось бы исполнить долг дворянский, послужить бы обществу совестным судьею или хоть бы уж и предводителем; все было бы уважение. Так вот беда моя с нашим уездным. Не вносит в список. За известные делишки я по суду оставлен в подозрении за лихоимство; но уже тому десятилетняя давность миновалась. Так и хочет не допустить меня к выборам. Спорю с ним, что это только подозрение и на улику я не сознался; так ни по булату. Что делать? Хоть буду действовать и устраивать по-своему.
Кожедралов.
Ой эти умники!
Староплутов.
Кои на беду нашу и умножаются. Ой господа! – говорю вам. Надобно их разом оттереть, чтобы не мешали нам действовать на общую пользу.
Моргушкин.
Ожидать толку, когда будете на места сажать военных да гвардейцев; вот как и в губернские посадили. Берегитесь, у вас пока в руках вся сила, не допускайте беспорядков.
Кожедралов.
Да что прикажете, любезнейший друг мой, делать, когда теперь уж всякая мелкая пташка оперяется и так-то в собрании чирикает, что старым заслуженным членам и голосу нет. А все это просвещение!..
Моргушкин.
Да образование! Вот главные беды. Прощайте, до свидания в зале. Всего не переговоришь, а только грусть умножишь.
(Уходит.)
Явление X
Староплутов и Кожедралов.
Кожедралов.
Так я теперь как будто и надеюсь предводительствовать. Уж так, любезнейший друг мой! из залы да на вечер ко мне.
Староплутов.
Ваши гости. О том все мое попечение, чтоб вам власть и силу в руце дати; а остальными должностями распорядим.
Кожедралов.
Кстати бы уж у меня с добрыми приятелями и сговор запить. Что, любезнейший друг мой! Голубка идет ли на корм? Говорили вы ей? Что оттоле слышно?
Староплутов.
М-м-м. Как бы тебе сказать… Она не ясно… понимает свои выгоды…
Кожедралов.
Как вы себе, любезнейший друг мой, хотите. Я расчел, что мне выгодно на ней жениться, и готов приступить к делу. А не склеится свадьба, тогда, любезнейший друг мой, на меня не пеняйте. Уж как стану предводителем, я вам тогда себя покажу! За сироту мой долг вступиться. Я тогда взойду, как ее имение управляется: продают шерсть да покупают инструменты для снятия шерсти. Жеребенков продают да жеребцов покупают, кои после якобы дохнут; масло продают да покупают соль, чтоб солить масло, – и везде идет круговая порука, а в остатке ничего. Как это, любезнейший друг мой, тысяча душ с заведениями и не только не дают дохода, но год от году умножается долг? А у кого вы занимаете? А? У жены же своей? Все выведу наружу.
Староплутов.
По вашему же совету, батюшка Борис Самсоныч, концы хороню.
Кожедралов.
А примут это у вас в резон? Дал я вам совет на бумаге? То-то же! Отдайте ее за меня – и все дело, любезнейший друг мой, будет чисто и гладко. В моей воле будет и долги утвердить.
Староплутов.
Батюшка мои Борис Самсоныч! Кроме этих запутанных обстоятельств, кроме желания очистить все хлопоты, вы знаете, что я, лично вас любя, всею душою желаю окончания этого брака. Настюша моя и спит и видит, чтобы уладить все поскорее; и теперь все с нею занимается и наставляет ее на истинный путь. Потом повезет ее к нашей предводительнице; они между собою дружны еще с института. Не уладит ли еще та? Все это воспитание! Просветили девку да с нею и не сладим.
Кожедралов.
Поделом вам, любезнейший друг мой, за ваши глупости. Воспитал бы ее дома, чтобы из вашей воли не выходила! Добрый бы человек спасибо сказал, а вы остались бы с хлебом насущным на всю жизнь. Но, любезнейший друг мой! Все извороты по этому имению ужасные! Ведь ежели девка заартачится за меня выйти, я за вас примусь. Я предводитель! Мой долг за сироту вступаться.
Староплутов.
Правду сказать, пропал я тогда! Ежели мы не успеем с нею сладить, не присоветуете ли какого крючка ввернуть для обоюдной нашей пользы?
Кожедралов.
Ничего, любезнейший друг мой, нет невозможного. Жаль мне и вас; с вами я хлеб-соль вожу, и мы друг другу в нужде помогаем, и на будущее время [может] случиться нужда. Но выгод своих терять не надобно. Итак, если Анна Михайловна за меня не пойдет, так я тогда, любезнейший друг мой, теряю ведь тысячу душ! Правда?
Староплутов.
Ох! к сожалению, так.
Кожедралов.
То дабы вознаградить мою потерю, вы, любезнейший друг мой, представляете ко взысканию вексель покойного зятя вашего, а Анны Михайловны отца, суммою ровно на шестьсот тысяч рублей.
Староплутов.
Да его, почтеннейший, нет и не бывало.
Кожедралов.
Ах, любезнейший друг мой! разве нельзя его составить? И у вас, и у меня бумага старого образца на всякий случай есть, руку подпишем, маклера и номер – все можно подделать. Девять лет ни от кого спору не было, то опека и утвердит и велит уплачивать; но как в экономии денег нет, то мы велим продать Рощинское с осемьюстами душами; никто к торгам не явится, потому что и оглашать не будем, а вы его и купите. Племяннице же вашей останется еще двести душ, все невеста хоть куда, сыщутся тотчас женихи. Вы же мне, во удовлетворение моей потери, заплатите триста тысяч. Видите, любезнейший друг мой! Всякий получит поровну и один против другого обижаться не будет.
Староплутов.
Все это прекрасно обдумано с соблюдением выгод всех сторон, но многосложно: не ближе ли к концу, ежели явится вексель от вас? Я не поспорю и утвержу его присягою; а вексель на триста тысяч вы мне дадите.
Кожедралов.
Нет, нет, нет, любезнейшим друг мои! сироту обижать грех! Это не мое правило. Сиротское же мне впрок не пойдет. Иное дело с вами: вы с меня возьмете, я с нас – круговая порука: никто не обижен. А у сироты отнимать? О нет, нет!
Явление XI
Те же и Настасья Трофимовна.
Староплутов.
Ну что, Настюша? уладила ли ты с профессоршей?
Настасья Трофимовна.
Здравствуйте, батюшка Борис Самсоныч!
Кожедралов подходит к ней к руке.
Ничего, Памфуша! Девка на возрасте, девка имеет собственное состояние, да еще и воспитанная, так кто ее уладит? Сейчас еду к предводительше.
Кожедралов.
Нет, матушка Настасья Трофимовна, все это не так. Девица еще не указных лет, следовательно, своего голоса не имеет. Состояние вами же разорено, воспитание вы же ей доставили, а теперь и запираетесь, что не можете сладить с нею. Это очень ясно, что действия ваши слабы и не основательны. Так ли надобно действовать опекуну?
Староплутов.
Что же я могу сделать? Нашлите указ из опеки выдать ее, за кого я хочу, так вы увидите, как я поворочу!
Кожедралов
(подумав).
А что же за беда? И не едакие дела делали, и все сходило с рук. Подайте, любезнейший друг мой, рапорт в опеку, что вверенная вашему опекунству сирота достигла-де возраста к замужеству, сыскиваются-де женихи, но такой-то не пригоден потому и потому, а такой потому и проч. и проч. Чем больше, любезнейший друг мой, женихов напишете, тем дело будет глаже. А при том-де и сам г. предводитель делает ей честь исканием ее руки, который жених, сиречь г. предводитель, по вашему опекунскому мнению, есть выгоднее всех поименованных, то вы обстоятельство сие представляете опеке на благорассуждение и просите в резолюции указа. Известно, что опека согласится с мнением опекуна и предпишет исполнить. Тут поспешите только венцом, так и конец делу.
Староплутов.
А последствия?
Кожедралов.
Какие, любезнейший друг мой, последствия? Жалобу принесет? Так она еще не указных лет. Да и палата, и правление, и сам губернатор за нами потянут; не пожалейте издержек да угощений. Ну, да пусть и откроется натяжка; дойдет до сената, отрешат, распубликуют; но брака не расторгнут, и потому имение при нас. А она-то, моя голубушка, лет десяток поплачет, на другой привыкать станет, а далее и вовсе привыкнет.
Настасья Трофимовна.
Истинная правда, мой батюшка, истинная правда!
Староплутов.
Благодарю вас, почтеннейший Борис Самсонович, за преблагоразумный и преполезный совет. Подлинно: ум хорошо, а два лучше того. Так-таки и сделаем. Я женихов, что есть дрянь, всю в рапорте проименую, а вас, батюшка, как предводителя нашего, в заключение поставлю. Да тихомолком нужно и поспешить: не подвернулся бы какой недобрый жених, которого и забраковать нельзя будет.
Настасья Трофимовна.
Я все, Памфуша, боюсь соседа нашего, Твердова окаянного.
Кожедралов.
А что это за Твердов? Не увивается ли он также, матушка Настасья Трофимовна, за Анною Михайловною?
Настасья Трофимовна.
Нечего греха таить, батюшка Борис Самсонович! Все пялит на нее глаза; и прошедшую зиму, как он был еще служащим да в нашем городе рекрут набирал, так в собрании все с нею лакасезы вальцировал, да все: шупу-шупу, шупу-шупу! Так уж не без чего-нибудь дело стало. Вот и теперь стал на одной квартире с нами. Как бы тут, мои батюшки, чего не вышло?
Кожедралов.
Ничего, матушка Настасья Трофимовна! Что молодые люди вальцируют, тут бояться нечего, у них с вальцом все и оканчивается. А что тут стал, и то не беда. Будьте только осторожны. А что, любезнейший друг мой! не думает ли он пуститься в баллотирацию?
Староплутов.
Не думаю. Его состояние завидное, так чего ему служить? И после отставки же не осмотрелся. Однако же повидаюсь с ним и буду выведывать.
Кожедралов.
В случае каком, так его надобно будет обольщать. Прямо приглашать в губернские. Это камень преткновения, о который не один высонос спотыкался и совращался с пути.
Староплутов.
Да ведь надобно же прежде быть уездным? Ну, как он пожелает баллотироваться по уезду?
Кожедралов.
Ну и катай его под гору на вороных. Ха-ха-ха-ха! А запасные у вас, любезнейший друг мой, на что?
Староплутов.
Премудро, прекрасно и обстоятельно. На все у вас совет здравый. И я скажу, поддержи бог вашу голову, то наш уезд долго будет в одинаковом порядке.
Явление XII
Те же и Твердов, выходит из своей комнаты.
Твердов.
Позвольте мне, милостивый государь Памфил Сидорович, рекомендоваться вам: я подполковник Твердов сын…
Староплутов.
Честь имею, батюшка, себя рекомендовать. С покойным батюшкой вашим, помнится мне, что я был короткий приятель. А с вами, хотя и соседи по имению, но впервые видимся. Прошу нас полюбить. Вот жена моя: рекомендую вам…
Твердов.
Позвольте, сударыня, поручить себя благосклонному вашему вниманию. Я очень жалел, что в прошедшую зиму не имел чести быть вам представлену. Позвольте узнать о любезнейшей родственнице вашей Анне Михайловне: здорова ли она?
Настасья Трофимовна.
Здорова, мой батюшка, здорова.
Староплутов.
Куда же, Борис Самсонович?
Кожедралов.
Имею, любезнейший друг мой, свои надобности, а в собрание к вам буду.
(Отведя Староплутовых в сторону.)
Смотрите, любезнейшие друзья мои! Не дайте промаха. Вы, матушка Настасья Трофимовна, извольте ехать к предводительше, а я потом явлюсь к нему на готовый лад и покажу себя. Пусть и они нам помогают.
(К Твердову, обнимает его против воли.)
Здравствуйте и прощайте, любезнейший друг мой! имени и отчества вашего – извините – не знаю. Познакомимся после.
Твердов сухо отвечал на его ласки, и он уходит.
Твердов.
Мне очень приятно, что случай привел меня остановиться в одном доме и я…
Староплутов.
Чего в одном доме? Дом-то мы наняли весь, а половина осталась пустая: так вы наш постоялец.
Настасья Трофимовна.
А вы, мой батюшка, по-военному: взъехали на квартиру, не спрося о цене, да, может быть, и съедете, не заплатя ничего. А квартиры теперь ужасно как дороги.
Твердов.
Помилуйте, сударыня! Я никак не доведу себя до такого поступка и сей же час прикажу, что надобно…
Староплутов.
К чему это? Будет время, успеем все кончить. Что, батюшка, вы для выборов сюда приехали?
Твердов.
Совсем нет. Цель поездки моей по другому предмету. Не застав вас в деревне, я поехал прямо сюда. Позвольте мне, не упуская случая, вручить вам письмо от дяди моего Семена Ивановича.
Староплутов.
А! старый знакомый! Что же он сам не приехал? Он в старину любил в собраниях пошуметь. И теперь, чай, пишет прожекты? Да что сам не приехал интриганить?
Твердов.
Лета и здоровье его удержали. Это же письмо совсем о другой материи.
(Подавая письмо.)
Мое благополучие [зависит] от вас.
(Отходит в сторону и смотрит на Староплутовых с ожиданием.)
Староплутов
(читает внимательно и потом тихо).
Настюша! послушай-ка…
(Читает ей письмо тихо.)
Настасья Трофимовна
(вполголоса).
Видишь ли? Я недаром боялась. Отбоярь его.
Староплутов
(вслух).
Благодарю за честь, батюшка Василий Петрович! Конечно, предложение… очень… приятно. Обещание же дядюшки вашего отказать все имение вам очень похвальное и необходимое, ежели намерение ваше исполнится, потому что имение племянницы моей совершенно расстроено…
Твердов.
Ежели бы я был счастлив получить согласие ваше; а что касается до имения, то я о нем и не помышляю, имея…
Настасья Трофимовна.
Все женихи так, мой батюшка, говорят; а женясь, и пристанут требовать и доходы, и нажитое…
Твердов.
Узнайте меня, сударыня, короче, и вы увидите, что правила мои…
Староплутов
(обрадовавшись).
Конечно, с сим делом спешить не должно. Теперь у нас выборы. Возвратясь в деревню, я буду писать к вам. А вы, как молодой человек, примите участие в выборах.
Твердов.
При моих намерениях мне невозможно занять должность. В другое время…
Староплутов.
Конечно, конечно; к чему вам искать службы? Но быть на выборах, класть шар на достойных, поддерживать благомыслящих…
Твердов.
В таком случае извольте располагать мною, как вам угодно.
Староплутов.
Право? Очень рад. Извините же меня теперь: скоро соберется у меня дворянство, и вы тут узнаете все, относящееся к общему благу, ежели одолжите меня своим посещением. Пожалуйте, приходите.
Твердов.
Со всею готовностию. До свидания.
(Уходит к себе.)
Староплутов.
Экое счастье! Два жениха разом.
Настасья Трофимовна.
Но этот не наш.
Староплутов.
Избавь бог. Он меня не пощадит. Ласкать же его нужно для всего. Эй! Мальчик! Мальчик!
Настасья Трофимовна.
Что тебе, Памфуша, надобно?
Староплутов.
Пора распорядить напитки и прочее к собранию. Мальчик!
Настасья Трофимовна.
Где тебе их докликаться? Глазеют все на улице. Напитки все на руках у Надежки. Когда убрала Анюту, так я ее пошлю к тебе.
(Уходит.)
Явление XIII
Староплутов, потом Надежка и слуги.
Староплутов.
И Заправлялкин где-то запропастился! Целы ли его запасные?
Надежка входит.
Послушай, Надежка: вели носить напитки, да расставьте толком. Не забудь: которые с билетиками, так подавать только почетным, близ меня сидящим. Помнишь?
(Уходит, крича.)
Мальчик! мальчик!
Надежка.
Помню, не забуду. Уж сколько-то будет выпито! Куда это увезли мою барышню? Говорят, на какой-то совет. Ага! Видно, женихов столкнулось, так не знает, за кого идти? По-моему, кто ближе, тот и мой! Я дала было слово Митьке; но он не явился, а присватался Заправлялкин; ну, и прощай, старый друг! Он-то еще когда соберется, а я уж буду замужем, да еще и офицершей; а прочее – право! – все вздор и суета.
Слуги вбегают торопливо.
Слуга.
Лукинишна! Барин нас со двора тройчаткой пугнул. Что нам тут делать?
Надежка.
Уберите комнату, расставьте стулья и идите за мной носить бутылки для дворян.
(Уходит.)
Конец первого действия
Примітки
Тебя ли я зрю, прекрасная Надежда Лукинишна? – В автографі: Надежда Лукинишка.
Маза, маз (від франц. masse – ставка в грі) – ставка, прибавка до банкової гри (в карти).
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 1, с. 382 – 403.