Действие четвертое
Г.Ф.Квитка-Основьяненко
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8
Та же комната в доме Староплутова.
Явление I
Тихина работает, Настасья Трофимовна входит.
Настасья Трофимовна.
Скажи, мой друг Анюточка, на что это похоже? Слыханное ли дело сидеть за работой? И кому же? Тебе!
Тихина.
Почему же, тетенька, мне в особенности неприлично работать?
Настасья Трофимовна.
Как? Девке с таким состоянием? Да еще и в губернском городе? Приедет кто-нибудь, подумает, что ты бедная девушка и на себя работаешь. Тотчас осудят.
Тихина.
Неужели только бедные девушки должны работать? Мне внушили, что для девицы первый порок – праздность, и для того советовали мне всегда чем-нибудь заниматься.
Настасья Трофимовна.
Можно похвалиться таким воспитанием! Всех перепортили! Глядишь – девушки, на вашу руку ученые, съезжаются, и только у них и речей: я это сшила, я вышиваю вот то-то. Да скажите же, пожалуйста, на что у вас будут рабы?
Тихина.
Те, коих судьба привела служить мне, также будут всегда заняты, и я им буду служить примером.
Настасья Трофимовна.
Нет, Анюточка! Увидишь на своем хозяйстве, что им лучший пример – плетка да пощечина.
Тихина.
Боже сохрани, чтобы я с ними так обращалась!
Настасья Трофимовна.
Поневоле, друг мой, должна будешь приняться за умные средства. Кружевницы мало навязывают, швеи мало нашивают, коровница мало собирает, кухарка ворует, ключница ни за чем не смотрит…
Тихина.
У меня этого не будет. Я выберу верных и способных к делу, а сверх того, буду сама везде обходить, все осматривать и не допускать до беспорядков.
Настасья Трофимовна.
Как? И на кухню, и на скотский двор сама будешь ходить? Ну, после этого я скажу, что в тебе нет нисколько благородства. Как? Благородной барышне, дворянке и заниматься такими подлыми предметами?
Тихина.
Я горжусь, что чрез отличное воспитание, которое вы мне сверх своего чаяния доставили, имею понятие о человечестве, знаю все нужды и слабости подчиненных мне. Чрез него я знаю, каким образом могу доставить все выгоды подвластным мне, войти в их положение и сделать их усердными, довольными. Исполнив это, скажу, что я вела себя прилично званию моему и внушенные мне правила исполнила на самом деле.
Настасья Трофимовна.
А я благодарю самую себя. Не вела себя подло и не отставала от других, но девки у меня духа моего трепещут и знай работают, а я знай погоняю. И коли у меня девка выдержит пять лет, так уж похвалится своим холопским здоровьем. Да как же иначе с ними и управляться? Уж не посадить ли их в большой угол да кланяться им, и пусть едят и спят, сколько хотят? Стало, не мы их господа, а они будут, и не они рабы, а мы у них будем?
Тихина.
Напротив, долг господ есть заботиться о доставлении выгод тем, кого судьба привела им в подчиненность и, дабы они от праздности не вдались в пороки, занимать их работами без изнурения. Получая от работ их пользу, употреблять не на прихоти и роскошь, но недостаточным из них вспомоществовать, в болезни призирать и лечить, в нужде…
Настасья Трофимовна.
Помилуй, Анюточка! Себе же что останется?
Тихина.
При благоразумном употреблении останется довольно и для меня. Сверх того, удовольствие, что я исполнила свой долг, была благодетельницею подвластных мне, будет так велико, что подобного ему не доставит мне ни новая шляпка, ни модная карета, ни все подобные глупости.
Настасья Трофимовна.
Ну, правду сказать, воспитали тебя! Если же муж твой будет иначе мыслить? Я чаю, тебя же учили, что жена должна повиноваться мужу? Что ты тогда скажешь, когда он потребует оставить эту блажь, а примется управлять по-своему? А?
Тихина.
Я не пойду за такого, коего правила и понятия различны от моих.
Настасья Трофимовна.
Вот же Борис Самсонович Кожедралов, предостойный человек. Когда выйдешь за него, тогда…
Тихина.
За вашего Кожедралова я никогда не выйду.
Настасья Трофимовна.
Других женихов что-то не слыхать. Не чванься.
Тихина.
Лучше вовсе не выйти замуж, нежели быть женою Кожедралова.
Настасья Трофимовна.
Как? Вовсе не идти замуж? Избавь бог от этакого стыда!
Тихина.
Почему вы полагаете это стыдом? Имея свои правила, свои понятия, я весьма буду равнодушна, если не выйду.
Настасья Трофимовна.
Да старой девке нельзя в люди показаться.
Тихина.
Ложное понятие, которое благодаря чистому суждению начинает искореняться. Постоянно ведущая себя девица почтенна везде и во всех летах. Такая девица, без сомнения, имела женихов, но не захотела замуж идти, так точно как и с отличными достоинствами мужчина состарился, не желая быть женатым.
Настасья Трофимовна.
Свет, душенька, не спрашивает нашего мнения, а судит по-своему.
Тихина.
Кто составляет свет? Толпа ветреных шумит, кричит: это предосудительно! Тихо излагаемое мнение здравомыслящих, что это ничего не значит, заглушает шум и крик первых.
Настасья Трофимовна.
Но за Твердова ты бы пошла? А? Что же не отвечаешь?
Тихина
(с замешательством, не скоро).
За… Твердова?
Настасья Трофимовна.
Да! Пошла бы ты за него?
Тихина.
Я… Но он меня не ищет.
Настасья Трофимовна
(спохватясь).
Да… Но ежели бы…
Тихина.
Кажется… пошла бы. Он благородных правил, судит здраво, и я имела случай узнать его сердце.
Настасья Трофимовна.
Вот как же ты в нем ошиблась. По выходе твоем из института он первый в наших местах тебе показался; к тому же военный и начал строить тебе куры, вот чем и понравился. Где тебе, в четырех стенах живши, распознавать людей.
Тихина.
Напрасно вы так заключаете. Мы воспитываемся для того, чтобы жить в свете, следовательно, получаем верные правила, как судить о людях не по мундиру, не по наружности, не по состоянию…
Настасья Трофимовна.
Хорошо вы умеете судить о людях, вот хоть бы и наша отставная предводительша! Как она меня, статскую советницу, приняла? Господи прости! Как последнюю прапорщицу. Но уже до сих пор мой Памфуша всем им отмстил. Я просила его с грязью их смешать…
Явление II
Те же и Староплутов в большом замешательстве.
Староплутов
(кидая шляпу в сторону).
Пропал… пропал я… пропало все!..
(Бросается в кресла.)
Настасья Трофимовна.
Что, что, Памфуша? ты вне себя…
Староплутов.
Ох, беда, Настюша! Вот теперь-то уж беда!
Настасья Трофимовна.
Да что такое?
Староплутов.
Выборы… ох, выборы худо пошли!
Настасья Трофимовна.
Как? Говори, папенька, скорее говори, что случилось?
Староплутов.
Ох, беда и более ничего. Ох, маменька! Этакой беды еще и не бывало! Не знаю, как теперь и из-ворочусь.
Настасья Трофимовна.
Да что такое?
Староплутов.
Губернский наш предводитель… Ведь сколько я всегда настаивал, чтобы не выбирали из гвардейских! Они все люди придворные, любят порядок, вот теперь и пляши…
Настасья Трофимовна.
Да что губернский сделал? Говори скорее.
Староплутов.
Ох! Заумничал крепко, на нашу беду! Прежде нежели приступить к баллотировке, предложил разобрать, кто имеет право класть шар, а кто нет…
Настасья Трофимовна
(с большим нетерпением).
Ну, ну, ну, ну!
Староплутов.
Тут-то все и пошло вверх дном! Благоразумные, коих, на беду, нелегкая нанесла кучу, все, коих мы было загнали в норы, все пригрянули и хватились за это предложение; а наши, на беду, от давишнего угощения как рыбы онемели и не могли голосу подать; тут и принялись за первого Кожедралова; нашли, что за взятки отрешен и еще под судом, вот его первого и вон…
Настасья Трофимовна.
Кожедралова?
Тихина
(в сторону).
Я что-то отдыхаю.
Староплутов.
Потом и начали, и начали: Драчугина, Выжималова, одним словом, всех наших от выборов прочь.
Настасья Трофимовна.
Ну, а запасные?
Староплутов.
Тех уж как метлой помели. Нашли, что не служили и поместьев не имеют – ужасная революция!
Настасья Трофимовна.
Да какая кому нужда в такие тонкости входить? Сколько выборов все шло своим порядком, все было покойно и все были довольны, а теперь явились умники и хотят переделать. Ну, что ж далее?
Староплутов.
Чем далее, тем хуже. Прежнее допущение подсудимых и привоз запасных вздумали почесть злоупотреблением…
Настасья Трофимовна.
Злоупотреблением? А где же его нет? Разве хотят, чтоб его и по дворянству не было? Ну!
Староплутов.
Нашли и доказали, что это все мои деяния, а тут наш постоялец – вот змею в пазухе согрел! – да Здравосудов, который здесь шпионичал, и расскажи все наши речи, что мы здесь в дружеской беседе говорили, и как пили, что и доказали немотствующими моими приятелями – и одним словом, подвели статью, чтобы меня из собрания удалить…
Настасья Трофимовна.
А ты и вышел?
Староплутов.
Какое вышел? Спросили согласия общества, и после единодушного желания меня чиннехонько секретарь и протоколист по приказу губернского под руки вывели. Тут – знаешь, завистников и врагов у меня много – приняли в хохот и насмешки…
Настасья Трофимовна.
Вот благодарность за долговременные твои старания и заботы! Как в таком собрании и быть? Ты и сам теперь не желай.
Староплутов.
Нога моя во веки веков не будет. Решился и поклялся. Ну, вывели – вывели, то бы еще не беда. Но просьб подано на меня что-то немало, – все, с кем по землям у меня процессы; и судей, что мне помогали, всех выставили. Губернский так и ревет: представлю-де вышнему начальству…
Настасья Трофимовна.
А там разве нельзя уже и поправить?
Староплутов.
И не говори! Сенат – не наш уездный суд; там Кожедралова и со свечою не найдешь.
Настасья Трофимовна.
Кто же у них без Кожедралова предводитель?
Староплутов.
Пока мои дела выписывали, так я еще в уезде хлопотал, но как ни бился, как ни метался, не мог никого отклонить. Тут, спасибо, Кузьмич хотел прислужиться, принялся было ящики переменять, но Достойнов, заметив, отправил его на обвахту, и среди всего этого и выбрали – ох!
Настасья Трофимовна.
Кого?
Староплутов.
Ох! Язык не шевелится. Выбрали доносчика на меня, змею мною пригретую, выбрали Твердова и повезли к губернатору на утверждение.
Настасья Трофимовна.
Твердова? Ну, быть же добру! Ох!
(Ломает руки.)
Тихина
(в сторону).
Как я рада! Это был мой выбор.
Староплутов.
Кругом беда! И что делать теперь? Усилит искание… а отчеты?..
Явление III
Те же и Кожедралов, входит медленно и печально смотрит на Староплутова.
Кожедралов
(помолчав).
Что, любезнейший друг мой?
Староплутов.
Что, Борис Самсонович?
Оба молчат, смотря печально друг на друга.
Кожедралов.
Нашла коса на камень, любезнейший друг мой!
Настасья Трофимовна.
Что это у вас за порядки, что за новые уставы? Почему бы не оставить всего, как было прежде? Как вы это, батюшка Борис Самсонович, допустили?
Кожедралов.
Не сила, матушка Настасья Трофимовна! Мы думали, как за нами стена запасных, так и все наше, однако ж нас перекричали. Пришло же в голову добираться, что это за дворяне? Не посмотрели, что это принято обычаем, не уважили, что это еще от отцов наших началось, а нами только усовершенствовано, и что освящено давностью времени, еще от самого открытия наместничеств.
Настасья Трофимовна.
В прочих же уездах что? Или только на вас напали?
Кожедралов.
Чего, матушка Настасья Трофимовна! Везде одни песни, как сговорились. Приятели наши, Матвей Степанович Моргушкин, Евграф Яковлевич Гнетухин и все, все подобные мне и почтенному вашему супругу, пьют одну чашу. Они удалены из своих уездов с привезенными запасными, кои теперь бродят по улицам без крова.
Настасья Трофимовна.
А сколько и мы положили на них кошту, и все вышло понапрасну!
Кожедралов.
Они же, матушка Настасья Трофимовна, много и подправили. Их спрашивают: где вы служили? А они, не понимая дела, и горланят: нигде. Поместья есть? – Нет. – Зачем вы здесь? – Привез-де нас вот этот дядюшка на свой счет и велел шары класть в ту сторону, какое ухо он почешет. Уж было же хохоту! А как спросили у дворян: согласны ли вывести Памфила Сидоровича? Так они громче всех заревели: согласны!
Настасья Трофимовна.
Искариотские души!
Кожедралов.
Нечего греха таить. Сам, любезнейший друг мой, учил их кричать.
Староплутов.
Да тогда кричать, когда их спрошу. Ведь я полагал, что по-прежнему буду в уезде властвовать.
Кожедралов.
Растолковать им было, любезнейший друг мой, дело-то.
Староплутов.
Разве ты не видал, что им ничего растолковать нельзя. Ну, что же слышно о просьбах, на нас поданных?
Кожедралов.
Что просьбы? Худо кончатся. Все твои, любезнейший друг мой, не прогневайся, иначе назвать нельзя, мошенничества вот как на ладони с самыми чистейшими доказательствами выставили. О! да и меня же не пощадили! Худо, любезнейший друг мой, очень худо!
Староплутов.
Выдумай, как изворотиться. Ты на все мастер.
Кожедралов.
Бывал, любезнейший друг мой, а тут что-то и ума не приберу.
Староплутов
(все это между собою говорят вполголоса).
И по опеке мне худо. Есть одно обстоятельство, по коему Твердов из мщения тотчас меня отрешит и примется за отчеты. Вот тут уж не только беда, но и последнее разорение.
Кожедралов.
Эта беда, любезнейший друг мой, еще не беда.
Староплутов.
Как так? Помоги, что делать?
Настасья Трофимовна.
Посоветуйте, батюшка Борис Самсонович, как бы нам что-нибудь удержать.
Кожедралов
(взяв их за руки и еще тише говорит).
А вот как: если вы, любезнейший друг мой Памфил Сидорович, и вы, матушка Настасья Трофимовна, не переменили своего слова, чтобы принять меня в родство…
Староплутов.
Ни на что в свете не переменю.
Настасья Трофимовна.
Одна ты, батюшка, наша отрада! Не откажись-только от нас, а мы за тебя обеими руками хватаемся. Помоги только! Низменно кланяюсь и слезно прошу.
Тихина
(в сторону).
Что это у них за совещания и с такими поклонами? Боюсь, не обо мне ли что располагают?
Кожедралов.
Ну! так вот слушайте же, любезнейшие друзья мои! Надобно немедленно ехать в деревню; уж теперь нам не до выборов. Там поскорее нас обвенчать и, взяв от Анны Михайловны доверенность, скакать мне в столицу; заложа души, и работать деньгами, так увидите, что оправдаемся без всякого убытка.
Староплутов.
И еще при вашем старании выйдем с честью.
Кожедралов.
Лишь бы выдраться, любезнейший друг мой, из беды да избегнуть разорения имения, а что нам в чести?
Настасья Трофимовна.
Анюта-то наша слышать не хочет.
Кожедралов.
Ну, матушка Настасья Трофимовна! Это уж ваше родственное старание. Сначала просьбою, там погрозите, а коли нечего делать, так и насильно обвенчайте. В деревне все можно: кто узнает?
Настасья Трофимовна.
Так-таки, батюшка Борис Самсонович, так; я то же думаю. А слюбится после.
Староплутов.
Вот я с ней начну, а ты, Настюша, подхватывай. Подойди сюда, мой друг Анюточка!
Тихина оставляет работу и подходит к ним.
Ты видишь, в каком мы все горе, а особливо я с твоей теткой?
Тихина.
Очень сожалею.
Староплутов.
Желала ли бы ты, друг мой, нам пособить, чтобы видеть нас избавившимися от всех этих неприятностей?
Тихина.
Я думаю, что это не в моей воле?
Староплутов.
В твоей, мой друг, в твоей.
(Целует против ее воли руку.)
Анюточка, друг мой! дитя сестры моей! Избавь меня от стыда и убытков! Выйди за Бориса Самсоновича – и все дело поправлено.
Тихина.
Помилуйте, дяденька! Это невозможно.
Настасья Трофимовна.
Почему же, мой друг? Победи свое отвращение. Лекарство и самое противное принимают, чтобы избавиться от болезни; так и тут.
Тихина.
Помилуйте! что за сравнение? Лекарство возвращает меня к жизни, а это замужество убьет меня.
Кожедралов.
Ну, теперь, любезнейшие друзья мои, пустите меня. Резать – так всю правду отрежу. Матушка Анна Михайловна! Вы, как цветочек, прелестны, но нет вам тени, под которою бы успокоиться. Я хочу быть вам тенью, защитой и подпорой. Каков я – вы видите. Состояние мое изрядное, а, соединив с вашим, и сами во благе поживем, и деток своих устроим. Нечто противен я вам? Поживете со мной подолее, авось, привыкнете. И коли не я, так дети наши сделают жизнь вам радостною. Итак, следуя моему желанию, победите отвращение и скажите, что вы согласны.
Тихина.
Право, не могу! Да вы что-то о моем состоянии говорили? Так я вам должна открыть, что оно разорено и все в долгах.
Кожедралов.
Все знаю, матушка Анна Михайловна! но для меня это все пустяки. Я беру вас с имением, какое оно есть. Вы мне дадите круглую доверенность, я буду заботиться об улучшении его и без всякого вознаграждения все устрою.
Староплутов.
Вот примерное бескорыстие!
Настасья Трофимовна.
Истинно, редкость в нынешнее время!
Староплутов.
Анюточка, друг мой! Я твой опекун, дядя по матери, отец по чувствам и расположению…
Настасья Трофимовна.
Я тетка по мужу и мать крестная.
Староплутов.
Послушай нас. Ты меня спасешь от большой беды.
Тихина.
Скажите мне прежде, почему мое несчастье будет вам полезно?
Староплутов.
После свадьбы все тебе растолкуем.
Тихина.
Когда погибну безвозвратно. Нет, дядюшка и тетенька! Я уже сказала и сдержу слово: ни за что в свете и никогда не выйду за него.
Кожедралов
(отведя в сторону Староплутова).
Ну, и не приставайте, любезнейший друг мой! Теперь перемените на строгость и спешите выехать, буде можно, сейчас. Я иду приготовиться, чтобы вслед за вами выехать. Дорогою мы сведем знакомство, я ей подпущу куры и влюблю в себя, а там помаленьку и поладим.
(Вслух.)
Прощайте, матушка Настасья Трофимовна! Прощайте, матушка Анна Михайловна! Эй, передумайте, чтобы после не раскаиваться. Прощайте, любезнейший друг мой Памфил Сидорович! Я сейчас уезжаю. А вы как?
Староплутов.
И мы сейчас.
Кожедралов.
Ну, так я к вам заеду да вместе и отправимся. До свидания, любезнейшие друзья мои!
(Уходит.)
Настасья Трофимовна.
Что я слышу, Памфуша? Отчего мы сейчас едем? Мы еще и дел своих не кончили, да и квартира…
Староплутов.
Надобно ехать. Приеду после уладить все.
(Тихо жене.)
Я тебе после скажу. Эй, мальчик!
Слуга входит.
Скорее дорожную карету. Сейчас уезжаем.
Тихина
(в сторону, боязливо).
У них какие-то умыслы. Что мне делать?
Староплутов.
Итак, вот благодарность за все мои труды, заботы, попечения и издержки! Вот как воспитанные по-новому готовы помогать родным в несчастье! Сущею безделицею не хотят пожертвовать, чтобы спасти…
Тихина.
Счастье мое и спокойствие для меня не безделица, и я не вижу причины, для чего я должна собою жертвовать.
Староплутов
(сердито).
Говорят тебе, для моего спокойствия. Тебе уж не один раз твердили, что как бы ни была несчастлива замужеством, но после привыкнешь. Ты еще не была замужем, так этого и не понимаешь.
Настасья Трофимовна.
Помилуй, папенька! К чему тут представлять резоны? Ведь ты дядя, опекун, тот же отец. Вместо того чтобы уговаривать, прикажи, настой и действуй решительно.
Староплутов.
И точно. Я уже потерял всякое терпение. Обстоятельства круты, время дорого, изволь-ка сейчас собираться. В деревне я положу конец твоему упрямству.
Тихина.
Боже мой! Что это? В такой крайности я должна буду обратиться к предводителю; он защитник сирот…
Староплутов.
Вот будет кстати! Твердов холостой человек, к тому же и сватается за тебя. Прилично очень к нему…
Тихина.
Как? Твердов ищет руки моей, и вы еще ни слова мне не сказали?
Староплутов.
Дурак я, что и проговорился. С ним дело кончено, я уж ему начисто отказал.
Тихина.
Как? и не спросив меня? Наконец я вам должна решительно сказать: видя ясно, что вы хотите меня притеснить, я должна прибегнуть к покровительству законов…
Настасья Трофимовна.
Ах ты дерзкая!
Староплутов
(в большом гневе.)
Знаешь ли… знаешь ли, что ты малолетняя и что твой голос не принимается?
Тихина.
Я надеюсь, что закон меня так же защитит, как и дитя, которое растерзывают…
Староплутов.
О! да ты слишком уже разумничалась! Кончено. Едем. В карету. Настюша, друг мой! Едем сейчас, жених нас нагонит. Я и до деревни тебя не довезу, в первой церкви обвенчаю. Слышишь ли? В карету!
Тихина.
Извините, сударь, ни с места не сойду. Буду искать всех средств к своему спасению…
Староплутов.
Так я с тобой иначе справлюсь. Эй, люди! мальчики!
Тихина
(с ужасом).
Что вы хотите со мною делать?
Староплутов.
Эй, люди!
Слуги прибегают.
Тащите ее!
(Тихина не допускает к себе слуг.)
Тащите, не слушайте ее! Нуте же, мошенники! Берите смелее, иначе всех перекатаю!
Староплутов им помогает.
Тихина
(кричит).
Помогите, помогите!
Настасья Трофимовна зажимает ей рот
Явление IV
Те же и Твердов.
Твердов.
Что здесь делается? Остановитесь!
Тихина.
Спасите меня!
Твердов.
Остановитесь – или я силою вас принужу…
Староплутов.
Не мешайтесь, сударь, в семейные дела. Ведите ее в карету!
Тихина.
Именем всего святого, умоляю вас, спасите меня! Меня хотят погубить!
Твердов
(расталкивая слуг).
Вон, бездельники!
(Староплутову.)
Оставьте ее, я требую настоятельно!
(Подводит Тихину к креслу и сажает ее.)
Успокойтесь, сударыня! При мне вам никто ничего не сделает.
Настасья Трофимовна.
Да какое вам дело, сударь, вмешиваться?
Староплутов.
Василий Петрович! Оставьте мои комнаты. Худо вам будет, вы не разочли дела.
Твердов.
Я вижу насилие и обязан вступиться. Теперь, сударыня, извольте объяснить: что здесь происходило?
Тихина.
Ужаснейшее вероломство! Меня хотели насильно увезти, чтобы против воли выдать за противного Кожедралова – для каких-то своих расчетов, гибельных для меня.
Твердов.
Как вы это могли? По какому праву?
Староплутов.
Как по какому праву? Я ее опекун и властен располагать ею для… для ее же благополучия; она несовершеннолетняя и не видит своих польз.
Твердов.
После суда, произнесенного над вами дворянством, вы уже не опекун. Только дворянину принадлежит сие почтенное звание, а вы исключены из сего благородного сословия.
Настасья Трофимовна.
Да что это такое? В нашем доме да еще и ругаться нами?
Твердов.
Уважая только пол ваш, сударыня, я оставляю вас без внимания. А о ваших, сударь, поступках я доведу немедленно до сведения правительства.
(Тихиной.)
Успокойтесь, сударыня! Вы свободны теперь совершенно. Позвольте мне надеяться, что вы не запретите мне действовать к защите прав ваших.
Тихина.
Не преследуйте их только, они мои родные.
Твердов.
Они враги ваши, но я с ними поступлю по воле вашей. От вас зависит подарить меня благополучием, иметь законное право защищать вас и удалить от сих гонителей.
Староплутов.
Нет, Василий Петрович! Это уж прямо семейное дело; прошу не вмешиваться. В собственном деле нельзя быть судьею.
Твердов.
Это дело относится собственно к Анне Михайловне. Она должна решить мою участь без вашего участия. Вы же по обращению с нею совершенно чужие.
Тихина.
Что это значит? Я ничего не понимаю.
Твердов.
Поступки их доказывают, что они скрыли от вас мое предложение удостоиться получить руку вашу…
Староплутов.
Никогда, никогда не соглашусь!
Настасья Трофимовна.
Ни за миллион и ни за что в свете не соглашусь. Покойная мать ее, умирая, поручила мне ее как дочь и предоставила мне на волю, за кого хочу, отдать.
Твердов.
Покойница надеялась, что вы устроите счастье ее, а не погибель, соединив с Кожедраловым. От вас одних, Липа Михайловна, зависит судьба моя; вы должны решить…
Тихина.
Они мои родные… без их согласия… я…
Твердов.
Боже мой! Неужели от этих… зависит мое благополучие? Вы, вы ободрите, вы решите меня; а они уже после…
Староплутовы
(оба вместе).
Ни за что, ни за что в свете не согласимся!
Твердов.
С вами после.
(Тихиной.)
Вы имели случай узнать меня. Ободренный вашим предпочтением, я смел надеяться на счастье, оставив службу. Вспомните ваше рассуждение о выборе вашем и, ежели надежда меня не обманула…
Тихина.
Я девица и сирота без всякой подпоры… В теперешних обстоятельствах… нужно все приличие… Не слыша их согласия, я не могу ни на что решиться.
Твердов.
Ну, дяденька и тетенька! Нечего делать; должен вымаливать у вас согласие… Соглашайтесь же, иначе я не посмотрю ни на что. Я человек военный…
Тихина.
Впрочем, прошу вас сохранить все приличие, чтобы ничего не навлекло последствий…
Настасья Трофимовна.
Сказано и отрезано: не бывать!
Староплутов.
Как можно согласиться? Чрез это расстроятся все мои планы, да и я погиб безвозвратно.
Твердов.
Согласитесь только, а я найду средство, с дозволения Анны Михайловны, сделать вам по теперешней должности моей некоторое снисхождение.
Тихина.
Я вас об этом убедительно прошу и даже объявляю вам, что бы со мною не последовало, все оставляю…
Твердов.
Но я уполномоченный законом, я должен действовать. Слышите ли вы, нежнейший дядюшка?
Староплутов
(подумав).
Я вам что-то объявлю. Оставь нас, маменька, и ты, Анюта, одного с Василием Петровичем.
Настасья Трофимовна
(отходя, мужу тихо).
Не поддавайся, папенька; будь, как камень. Вспомни отчеты – и не соглашайся.
Тихина
(также отходя, Твердову тихо).
Теперь мне откроется случай узнать вас.
Явление V
Староплутов и Твердов.
Староплутов
Я должен вас предуведомить. Вам, я думаю, насказано, что племянница моя имеет большое состояние?
Твердов.
Полгода, как ее знаю, и в течение этого времени я старался узнавать только ее, а о состоянии мимоходом слышал, что она его имеет и что оно все разорено вами, как опекуном.
Староплутов.
Какая клевета! Я разорился на устроение этого имения, и все еще лежат на нем большие неоплатные долги, гак что вы вместо выгод найдете себе одно огорчение и заботы. Вы же новы и неопытны в хозяйстве, то лучше прежде подумайте, чтобы после не тужить.
Твердов.
Все, что бы я стал вам говорить о моих правилах и как я мыслю о богатстве, все это будет вам непонятно. А скажу вам одним словом: соглашайтесь на брак наш – или я, как предводитель, начну действовать. Насчет же имения, как вы по описи принимали, так я по описи и приму.
Староплутов.
Гм! По описи… как принял… ох!
Твердов.
Да, по описи, и при суде, и при благородных свидетелях.
Староплутов.
Нельзя ли без сих лишних церемоний и не беспокоя никого? Тогда бы я… может быть…
Твердов.
Я же должен вас очистить и дать квитанцию.
Староплутов
(в размышлении).
И муж – беда, и предводитель – вдвое. Кругом беда!
(Бросаясь пред ним на колени.)
Благодетель мой, не погуби! Будь отцом родным!
Твердов.
Помилуйте! Что вы это? Встаньте, пожалуйста, встаньте!
Староплутов.
Не встану. Облагодетельствуй на весь век. Избавь от стыда и поношения, а пуще всего, избавь от разорения…
Твердов.
Как? Что такое? Да, пожалуйста, встаньте!
Староплутов.
Сказал, не встану – и не встану, пока не услышу от вас милости.
Твердов.
Какой? Говорите скорее.
Староплутов.
Грех меня попутал! Многое по хозяйству, например лошади, овцы и все, как не шло в руку, так я перевел – и божусь, что это для пользы же племянницы…
Твердов.
А перевели к себе в деревню? Изрядно! Но капитал, доходы – это в каком положении?
Староплутов.
Не знав, каков будет у ней муж, и боясь мота, я на ее деньги купил имение…
Твердов.
На чье имя?
Староплутов.
На имя доброй жены моей. Ведь у нее ни отца, ни матери: круглая сирота! В случае вдовства чтобы не осталась без куска хлеба…
Твердов
(хохочет).
Прекрасно вы ее устроили! Но ведь это чужие деньги?
Староплутов.
Отсчитал вперед, в число следующих мне процентов.
Твердов.
Которые слишком перебрали. Но чтобы кончить все скорее, извольте – но только встаньте теперь. Согласитесь на брак мой, и я подпишу, что принял от вас имение в, каком вы покажете, положении. Вы же для света и для поддержания своей чести делайте вид, что желали нашего союза и что очень довольны…
Староплутов.
Хотя и против воли, но будем радоваться, а особливо… когда еще… согласитесь признать отчеты. Уж, так и быть: признайте!
Твердов.
Но что же в отчетах? Скажите мне лучше прямо.
Староплутов.
Ох! яко человек… в издержках много погрешил! Пропустите!
Твердов.
Все подпишу, только вы сами поезжайте по городу и объявите о нашем сговоре. Пойдем.
Староплутов.
Все сделаю, только еще одно слово: о долгах как?
Твердов.
Еще и долги? А сколько их и кому?
Староплутов.
Так тысяч… до ста, не полные еще сто… и в разные сроки – тоже бедной моей жене, круглой сироте…
Твердов.
Скажите, долго ли этого будет?
Староплутов.
Последнее, благодетель мой, последнее. Решайте же. Принимайте и их, чтобы кончить все гладко и бесспорно. При вашем состоянии это безделица…
Твердов.
Нет, воля ваша; долгов я ни за что не приму, ежели бы и Анна Михайловна того требовала. И отчего все вашей жене? Слишком кругло для круглой сироты.
Староплутов.
Для ради моей к ней любви решился было на такую спекуляцию. Признайте же хоть половинку.
(Ловит его руку, чтоб поцеловать.)
Твердов
(вырывая ее).
Фуй! стыдитесь!
Староплутов.
Уж тут, батюшка, не до стыда, коли в виду прибыток. Итак, хоть один векселек признайте, в виде свадебного подарочка…
Твердов.
Кончено. Истощилось мое терпение, и я иду…
Староплутов.
Постойте, постойте. Подпишете все безоговорочно?
Твердов.
Все, выключая долгов.
Староплутов.
Давайте руку.
Твердов.
Дворянское вам слово, что я вас успокою.
Староплутов.
Так и быть! Ох! Согласен. Настюша! Анюта! Идите сюда.
(В сторону.)
Что-то скажет Кожедралов, любезнейший друг мой?
Явление VI
Те же, Настасья Трофимовна и Тихина.
Староплутов.
Идите ко мне. Анюточка, друг мой! Вот Василий Петрович делает тебе честь, просит руки твоей. Я с моею женой, а с твоею теткой, заменяя тебе отца и мать, любя тебя и заботясь о твоем благополучии не менее их, по зрелом рассуждении и сообразив обоюдные выгоды, не находим ничего против сего предложения сказать. Ты всегда на этот предмет имела от нас полную волю, так и теперь сама решай свою участь.
Твердов
(Тихиной).
Это вас может уверить, что я исполнил с ними волю вашу и с нетерпением жду решения…
Тихина
(с стыдливостью, подавая ему руку).
Je suis toute à vous!
Твердов
(целуя ее руку).
Благополучие мое совершенно! Вся жизнь моя будет посвящена на доставление вам спокойствия.
Тихина.
Благодарю вас за все ваши пожертвования, которые, конечно, вы для меня сделали родным моим. Вы не будете раскаиваться.
Твердов.
Вы жертвуете гораздо большим – собою.
Тихина.
Не полагаете ли вы, что крайность избавиться от Кожедралова заставила меня решиться?..
Твердов.
Я надеюсь узнать все в подробности и для этого возьму с вас допрос и под пристрастием.
Отходят в глубь сцены и говорят тихо. Он иногда целует ей руки.
Настасья Трофимовна.
Скажи, пожалуйста, Памфуша, как это ты согласился?
Староплутов.
Предводитель, Настюша, предводитель. Хоть бы и за Кожедралова выдали, а отчеты все от него зависели бы. Но я его так приструнил, так напугал, что он мне обещал все, и я согласился. Ох! не так-то я думал устроить ее и нас!
Явление VII
Те же и Кожедралов.
Кожедралов
(не видит Тихиной и Твердова)
Ну, любезнейший друг мой! Дела-то наши идут все плоше и плоше.
Староплутов.
Что еще? Дорезывай убитого.
Кожедралов.
Сейчас был у меня частный, по повелению губернатора обязал подпискою не выезжать из города, пока его превосходительство не рассмотрит всех просьб, на нас поданных, и не нарядит чиновника произвести следствие. От меня поехал прочую братию отыскивать и заедет к тебе, любезнейший друг мой!
Староплутов.
Все не легче. К чему бы его превосходительству так много о таких пустяках беспокоиться? Не мы первые и не будем в последних.
Настасья Трофимовна.
Как можно входить в это губернатору? Ведь ему запрещено вмешиваться в дворянские дела.
Кожедралов.
Оно, матушка Настасья Трофимовна, так и оно и не так. Теперь, любезнейшие друзья мои, подумаем о нашем деле. Уехать уже нельзя, так не сделать ли сей вечер сговор? Невесту, чтобы не испортила дела, заприте, а гостям можно объявить, что она больна, а там ее уверим, что когда уже в публику о сговоре пущено, то переменить нельзя.
Староплутов.
Ох! Все кончено!
Твердов
(подходя к Кожедралову).
Не беспокойтесь, любезнейший друг не мой! Имени и отчества знать не хочу. Все уже кончено. Анна Михайловна сговорена и забывает все причиненные вами огорчения.
Кожедралов.
Что, что… что такое?
(Стоит в изумлении, выпуча глаза.)
Твердов.
Больше я и говорить ничего не хочу.
(Идет к Тихиной.)
Кожедралов.
Что я слышу? Правда ли это, любезнейший друг мой?
Настасья Трофимовна.
За грехи наши, правда, батюшка Борис Самсонович!
Кожедралов.
Как же это случилось, матушка Настасья Трофимовна?
Староплутов.
Очень натурально. Всему злу причиною переворот на выборах.
Кожедралов.
Ох, беда, любезнейшие друзья мои! Жалею и о вас. Но надобно из худого извлекать что можно и хорошее. Просите нового вашего родственника, чтобы он ходатайствовал за нас у губернатора. Уж коли нельзя ничего отменить, так пусть бы выпросил, чтобы следствие поручено было произвести советнику Ветошкину.
Староплутов.
Так что тогда?
Кожедралов.
А то, любезнейший друг мой, что он все возьмет, как и всякий из них, но как дела-то не разумеет, так нас спросит, как его повести. Просите-ка родственника…
Твердов.
Напрасен будет труд ваш. Ни слова не скажу губернатору. Да и ходатайствовать о делах ваших, дядюшка, не было в наших условиях.
(Смеется.)
Явление осьмое и последнее
Те же и запасные входят кучею и кричат: «Поздравляем, ваше высокородие! Поздравляем с счастливою удачею!»
Староплутов.
Цыц! Шшшш! Да замолчите! Оглушили всех! Ну, с чем вы поздравляете?
Ерофеич.
Мы не знаем, с чем, только, дядюшка, Кузьмич как вел нас на баллотировку, так наказывал: вы, дескать, неучи, как кончится баллотировка, придите поздравить его высокородие, и сказал – истинно право-слово! – что вечером нам попойка будет.
Староплутов.
Вон, вон, сейчас вон из моего дома! Вон, вон! Вы мне уже более не нужны.
Ерофеич.
А уговор, дядюшка, какой был? Чтобы нас на своих подводах отвезти и хлебца в домы дать, да по целковому за службу. Мне за порядок полтинник оприч того. А погляди-ка, как дружно кричали: согласны! – как тебя под ручки повели. Ха-ха-ха-ха!
Все запасные громко смеются.
Староплутов.
Ах они негодные! Они еще пришли надо мною смеяться? Вон все из дому; ступайте домой на всю ночь…
Ерофеич.
Нет, брат, далеко – не дойдем, и холодно – поколеем. Не вон, а подай прежде наше уговорное. Как подговаривал в запасные, так все обещал; а как гриб съел и самого из собрания вывели, а Кузьмича под калаур посадили, так и на попятный двор? Где Кузьмич? Он нас рядил, подавай его сюда; а я вот ни с места. Ребята, садись!
Все запасные садятся без разбору.
Твердов.
Послушайте сюда, запасные!
Все около него собираются.
(Твердов зовет.)
Митька!
Он входит.
Возьми этих молодцов и сведи во флигель. Прикажи их угостить хорошенько и, наняв подводы, завтра отправить по домам. Дай им каждому по уговору деньги, а хлеба пришлю вам из деревни. Ну, довольны ли вы?
Запасные
(кричат).
Довольны, довольны! Вот так-то ладно. Благодарим!
Твердов.
Теперь подите. А чрез месяц готовьтесь: чтобы избавить вас от праздности и неминуемых от нее бед вам и обществу, определю вас всех в военную службу.
Ерофеич.
Под турку? Мы и там себя покажем. Пойдем, ребята! Авось-либо и мы будем людьми.
Запасные уходят, а Митька, проводив их, возвращается.
Митька.
Василий Петрович! При вашей радости позвольте мне у вас милости просить.
Твердов.
Говори, что такое?
Митька.
Вам теперь нужен письмоводитель. Окажите мне милость, определив меня.
Твердов.
Даты вовсе безграмотен! Какой же ты письмоводитель?
Митька.
Пусть у вас против других господ будет наоборот. А от моего определения зависит мое счастье.
Твердов.
Почему и как? Говори яснее.
Митька.
Служанка Анны Михайловны, вашей невесты, давно моя невеста. В отсутствие мое помешалась на знатности и иначе не хочет ни за кого идти, как за письмоводителя. Один из выбранных ею сидит на гобвахте, и она пожелала бы опять выйти за меня, так плачет горько, что я не чиновный…
Твердов.
Вот, наконец, к чему это все. Позволит ли еще Анна Михайловна?
Тихина.
С охотою. Я должна ее наградить за ее усердие.
Твердов.
Дело кончено. Определяю тебя моим письмоводителем никак не далее, как до твоей свадьбы, которая завтра же и совершится. Теперь вступай в должность и с своею невестой уберите комнату и приготовьте здесь все к угощению – но не по-давешнему.
(Староплутовым.)
Ко мне на вечер обещали быть мои знакомые. Так и не позволите ли в ваших комнатах, чтоб вместе и сговор отпраздновать?
Настасья Трофимовна.
Батюшка мой! Ведь мы здесь заезжие. Ваша радость, так бы и убытки…
Твердов.
Все мое, все мое. Не беспокойтесь.
Настасья Трофимовна.
Ну, коли так, так мы очень рады!
Староплутов.
Рады, очень рады.
(В сторону.)
О-ох!
Кожедралов.
Ваши гости, любезнейший друг мой, ваши гости!
Твердов.
Нет, вы не в числе моих гостей, любезнейший друг не мой, да и вперед прошу нас избавить от своего посещения.
(Уходит с невестой и Староплутовыми.)
Кожедралов
(один).
Ну, так до свидания, любезнейшие друзья мои! Вот тебе и предводитель! Вот тебе и женился на богатой! Как-то снесу всю эту тучу? Но ежели, сверх чаяния, вывернусь, уеду из этой умствующей губернии и поселюсь там, где нам подобные водятся еще. Не только света, что в окне. Точно, точно так! А вам всем скажу: прощайте, любезнейшие друзья мои!
Конец
Примітки
Немотствующий – безмовний, німуючий (застаріле книжне).
Кожедралов (отведя в сторону Староплутова) – в автографі помилково: отведя в сторону Кожедралова.
Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 1, с. 451 – 468.