Состав включений стекла в древнерусских кладочных растворах и штукатурках

А.Н.Егорьков

Обнаружение различных предметов, не используемых в качестве наполнителей, в древних строительных и штукатурных растворах не представляется исключительным явлением. Необходимость перемешивания вяжущего с отощителем, осуществлявшегося в древности вручную, наряду с большими объемами производства строительных растворов и, видимо, нередкой поспешностью их приготовления, открывала широкие возможности для случайного внесения в замес посторонних предметов. Одним из видов таких включений в исследуемых в ИИМК РАН древнерусских кладочных и штукатурных растворах является стекло, неоднократно встреченное при изучении растворов различных памятников домонгольской постройки. Речь при этом идет не о целенаправленно введенном "стеклоподобном шлаке", обнаруженном в штукатурных растворах старейших киевских памятников – Десятинной церкви и Софийского собора [Стрiленко Ю.М., 1975; Коренюк Ю.А., Фурман Р.В., 1988], а об отдельных кусочках стекла или, если принимать во внимание наблюдаемый иногда непровар, стекловидного материала. Встреченные же стекловарные шлаки в кладочных и штукатурных растворах Десятинной церкви и Мономахова собора в Суздале также имеют характер случайных попаданий, они резко отличаются от стекла развитой пористостью, округлостью, низкой плотностью и темным цветом.

Изучение состава стекла, увлеченного в строительные растворы, открывает нетрадиционный подход к проблеме становления древнерусского стеклоделия, поскольку в этом случае в руки исследователей попадает не только стекло, предназначенное для утилитарного использования. В значительной степени это могут быть результаты опытных, в т.ч. неудачных, варок, попадание в строительные растворы которых, к тому же, могло иметь целью их сокрытие. По данным письменных источников, архитектурным особенностям памятника, характеру растворов и типу кирпича или плинфы такое стекло во многих случаях может быть точно датировано. В настоящей работе приводятся результаты ряда анализов стекла из кладочных и штукатурных растворов древнерусских домонгольских памятников. Из-за малочисленности анализов (а на быстроту поступления образцов для создания более детальной картины по причине редкости находок надеяться не приходится) настоящее исследование надлежит рассматривать лишь как введение в проблему. Тем не менее, даже и при этом малом числе анализов ряд особенностей попавшего в строительные растворы стекла выявляется с достаточной определенностью.

Приводимое ниже описание образцов сделано в соответствии с нумерацией результатов анализа в таблице.

Десятинная церковь – №№ 1, 2. Оба образца найдены в нерастворимых в соляной кислоте остатках фрагментов штукатурки (серий КД-48/316 и КД-48/307) из коллекции М.К.Каргера (ныне в Эрмитаже) при изучении состава штукатурного раствора. Они имеют размер до 2 мм с обломанными краями, первый из них – бесцветный, второй – зеленоватый, оба покрыты слоем белой патины. Вмещающий их штукатурный раствор по наличию лессовидного отощителя и соломы может быть отнесен к первоначальному. Образец № 3 – шлак в некодифицированном штукатурном куске из коллекции Д.В.Милеева (Эрмитаж), собранной на усадьбе Десятинной церкви в начале века, темный, округлый, около 7 мм в диаметре. Вмещающий раствор также с известняком и соломой.

Церковь на усадьбе Художественного института в Киеве – № 4. Почти бесцветный, с обломанными краями кусок, размером до 3 мм. Из коллекции М.К.Каргера (КК-I-47/13), ныне хранящейся в Эрмитаже.

Михайловский (Златоверхий) собор в Киеве – №№ 5, 6. При изучении строительных растворов обнаружены стеклянные включения в растворах первоначальной постройки начала XII в., поступивших из Эрмитажа (не кодифицированы) и отобранных в разных местах : № 5 – бесцветная патинизированная крошка из фундамента под северной стеной башни; № 6 – заостренный гладкий вытянутый кусочек стекла с приплавленной породой, коричневатый, длиной около 5 мм из закладки проема в западной стене нартекса. Из-за малого размера трудно решить, выплеск ли это или фрагмент нити от вытягивания уже готового стекла.

Софийский собор в Полоцке – №№ 7, 8. Однотипные плоские кусочки зеленоватого стекла толщиной около 3 мм и размером по простиранию до 2 см встречены в 3 фрагментах цемяночной штукатурки из коллекции Вал.А.Булкина (СПбГУ). Стекло мутное из-за непровара или долгого пребывания в штукатурке. Цемяночный характер штукатурного раствора свидетельствует о попадании стекла в раствор при первоначальном нанесении штукатурки в XI в.

Храм-усыпальница Евфросиньевского монастыря в Полоцке – № 9. Зеленоватая крупинка из нерастворимого в соляной кислоте остатка образца (серии ПЕ-62/72) цемяночной штукатурки из коллекции, собранной М.К.Каргером в 1962 г. и переданной в Эрмитаж.

Мономахов собор в Суздале – № 10. Плоский кусочек стекла размером 2.5 × 1.5 см и толщиной 1-2 мм, слегка изогнутый, сверху гладкий, зеленоватый с видимым непроваром и приплавленными снизу крошками породы, т.е. явный выплеск. Обнаружен в кладочном растворе упавшей стены собора постройки начала XII в. при изучении состава растворов образцов, поступивших из Эрмитажа. В штукатурном и кладочном растворе Мономахова собора обнаружены также стекловарные шлаки, состав которых также приведен в таблице : № 11 – шлак из штукатурного раствора, № № 12, 13 – из кладочного.

Состав стекла определяли эмиссионно-спектральным методом на спектрографе ИСП-22 при сжигании образцов (10 мг) в дуге переменного тока (220 В, 18-19 А) до полного сгорания пробы без постоянства экспозиции. Вычисление содержания осуществляли по методу 3 эталонов, за значимые принимали концентрации, начиная от 0.01%.

Неожиданностью оказалось отсутствие во всех без исключения пробах свинца, т.е. ни один образец стекла не оказался сварен распространенными на Руси способами, включающими введение в шихту свинцового плавня. Ни в одном случае, таким образом, встреченные образцы не являются сколами перстней и браслетов, ни смальты для декорирования полов, ни поливы майоликовых плиток.

Другим неожиданным свойством также всех, за исключением образца № 6, исследованных стекол оказалось преобладание калия над натрием наряду с присутствием последнего во всех пробах. Эта же особенность характерна и для наибольшей (из 89 проанализированных) группы образцов стекол, отобранных в раскопанной на территории Киево-Печерской лавры стеклоделательной мастерской. По мнению автора анализов Ю.Л.Щаповой [Щапова Ю.Л., 1975], стекла такого типа сварены на привозной золе южных растений, но при этом импортный характер зольного сырья исследовательница видит и в тех стеклах, где натрий играет по отношению к калию ведущую роль. При важности натриево-калиевого баланса в решении вопроса о происхождении золы для изготовления стекла, не отвергаемой, видимо, ни одним исследователем, такое противоречие разрешается сопоставлением состава золы растений южных и северных климатических зон [Безбородов М.А., 1969, с.48], которое приводит к заключению, что стекла с преобладанием калия над натрием сварены на местном зольном сырье. Особенно наглядно это подтверждает образец № 10 из суздальского Мономахова собора постройки самого начала XII в. [Раппопорт П.А., 1982, с.59], представляющий собой явный выплеск, что отвергает возможность его неместного производства. К тому же находка стекла сопровождалась и обнаружением шлаков, состав которых демонcтрирует их стекловарный характер.

Примером другого источника золы для варки стекла является образец № 6, причем, использование золы южных солончаковых растений в этом случае видно не только из превышения содержания натрия над калием, но и в повышенном содержании магния по отношению к кальцию, так как отношение содержания кальция к магнию в этом образце самое низкое. Эти особенности золы в значительной мере унаследованы от солевого состава морской воды, в котором, как известно [Геологический словарь, 1973, с.248], натрий преобладает над калием, а магний над кальцием. Неудивительно, что именно в этом образце, сваренном по "греческому рецепту", видно использование диоксида марганца для обесцвечивания железа (наблюдаемое еще только в одном образце – № 1) и представляется естественным, что стекло такого состава обнаружено именно в киевском памятнике. Привязка стекла к памятнику постройки самого начала XII в. [Раппопорт П.А., 1982, с.16] наряду с обнаружением на его территории стеклоделательной мастерской [Каргер М.К., с.304] свидетельствует о том, что греко-русские производственные контакты в области стекловарения к этому времени не были свернуты, несмотря на уже получившее развитие собственно русское производство [Щапова Ю.Л., 1983]. К сожалению, незначительные размеры и неопределенность формы этого фрагмента стекла не оставили возможности определить, был ли это выплеск от стекловарения или же отход стеклодувного производства, т.е. была ли предметом импорта зола или же им могла быть и стекломасса.

Идентификация шлаков при их нахождении вне связи с продуктом производства вызывает значительные трудности, связанные с близостью состава стекловарных и железоплавильных шлаков. Стекловарный характер найденных в растворах Десятинной церкви (№ 3) и Мономахова собора (№ № 11-13) шлаков предполагается на том основании, что современные доменные и мартеновские шлаки, предназначенные в качестве эталонов для спектрального анализа, имеют значительно более высокое содержание MnO, а кроме того в шлаках тогдашнего сыродутно-доменного процесса выплавки железа [Колчин Б.А., 1969, c.157] следует ожидать более высокого содержания железа. Невозможность сопоставления состава шлака с продуктом затрудняет и саму интерпретацию состава шлака. По изложенным причинам можно лишь констатировать в составе всех шлаков (№ 3, 11-13) видимое и в стекле преобладание калия над натрием и кальция над магнием, а также повышенное содержание железа и марганца.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что попытки получения несвинцового стекла с использованием местного зольного сырья в домонгольское время на Руси предпринимались неоднократно и не только в таком признанном центре стеклоделия, каким являлся Киев. Допущение о том, что не все подобного рода попытки окончились неудачей значительно сужает почву для заключений об импортном характере изделий из несвинцового зольного стекла с преобладанием калия над натрием и согласуется со мнением М.А.Безбородова [Безбородов М.А., 1969, с.53] о производстве на Руси такого стекла наряду с наиболее распространенным свинцово-кремнеземным или поташно-свинцово-кремнеземным.

Результаты анализа, массовые проценты

Литература

Безбородов М.А. 1969 Химия и технология древних и средневековых стекол. Минск.

Геологический словарь. 1973. Т. 2. М.

Каргер М.К. 1958 Древний Киев. Т. I. М.-Л.

Колчин Б.А. 1969 Ремесло // Очерки русской культуры XIII-XV веков. Ч. 1. Материальная культура. М.

Коренюк Ю.А., Фурман Р.В. 1988 Фрагменти стiнного розпису Десятинної церкви у Києвi // Археологiя. № 61. С. 57-67.

Раппопорт П.А. 1982 Русская архитектура Х-XIII вв. // САИ Е1-47. Л.

Стрiленко Ю.М. 1975 Аналiз зразкiв фрескових та будiвельних розчинiв Софiї Київської // Стародавнiй Київ. К. С. 195-201.

Щапова Ю.Л. 1975 Новые материалы к истории мозаик Успенского собора в Киеве // СА. № 4. С. 209-222.

Щапова Ю.Л. 1983 Очерки истории древнего стеклоделия. М. С. 183-186.

Надійшла до редакції 28.03.1998 р.

Джерело : Археометрія та охорона історико-культурної спадщини, 1998 р., вип. 2, с. 28 – 31.