Монастырский синодик

Фомин П.

Монастырский Синодик представляет собою рукописную книгу в лист малого формата в 215 листов. Значится в главной описи монастыря под № 1-м. Он весь писан полууставом, со многими красными начальными буквами и словами и с различными священными изображениями превосходно сделанными пером. К сожалению, нынешний вид Синодика очень ветхий, переплет его уже значительно устаревший. Видно, что во время последнего переплетания его, края его значительно обрезали.

Замечателен первый заглавный лист Синодика, представляющий собою чрезвычайно тщательно, искусно и содержательно написанную картину виньетку. Вверху изображен «Ветхий деньми». В лике его собственно три лика Пресвятые Троицы, искусно расположенные в одной главе. Ветхий деньми в руках держит пред собою треугольник, углы коего представляют собою круги с буквами «О», «С» и «Д», т.е. Отец, Сын и Дух. Эти угловые круги соединены лентами о словами: О (Отец) не есть С (сын), С (сын) не есть Д (Дух), Д (Дух) не есть О (Отец). От угловых же кругов идут слова «есть» к центру треугольника, в круге коего – слово «Бог». В среднем отделении виньетки изображены: Цари Давид, Езекия, Манасия и Иосия в венцах. В середине нижней части этой виньетки находится изображение Успения Богородицы Со Спасителем и Ангелами по сторонам. Между изображениями царей или поминовение всякого чина от века преставившихся отец и братии родителей и сродник. Списася в монастыри Святогорском тщанием В.Г.А.В.В. в року 1710 месяца Июля 29 дня».

Искусство переписчика или написателя этого синодика приводит в удивление каждого рассматривающего изображения «Ветхаго деньми» и способом исполнения рисунка, и в виду того, что этот последний сделан обыкновенным гусиным пером и простыми чернилами. На обороте этого листа нарисован герб с короной, с двумя крестами и с ветвью над ними с неясными буквами. На других листах этого Синодика тоже пером и простыми чернилами изображены Крещение Господне, Распятие на осьмиконечном кресте с предстоящими, Воскресение, Знамение Божией Матери и какого-то архиерея без митры, с омофором, держащего осьмиконечный крест: архиерейская митра помещена тут же на столике. Кроме этих изображений Синодике много рисунков, изображающих разные овальные фигуры с ангелами, держащими архимандритские митры, жезлы и посохи, и все это украшено изображениями листьев, цветов и раковин. Посредине каждой овальной фигуры имеется, так называемый по старинному «упис» имен целых родов и фамилий.

Этот Синодик снабжен нравоучительным предисловием и весьма богатыми заметками, относящимися к разным эпохам из истории этого монастыря.

В самом начале его находится пространное объяснение православного поминовения усопших [орфография подлинника.]:

«Начало книги сея глаголемыя синодика сложено вкратце святыми славными от двунадесяти Апостоле, како достоит усопших души поминати во святой Божией церкви по вселенной, идже утвердися православная истинная христианская вера в поминаниях, чтобы молитвы и милостыня взыйдоша на память пред Богом. Вже от… Божия руки созданного человека прадеда нашего Адама и его супруги прабабы нашея Евы, от них же народившихся и познавших Тебе Творца и Зиждителя истинного Бога Господа нашего Иисуса Христа и по воли Твоея и в законе и прежде закона и по благодати святого крещения верно послуживших в животе своем и прославивших пречестное и великолепное имя Твое отца и сына и Святаго Духа Троицу единосущную и нераздельную и вся яже в православной вере иже от века умершая».

Для нас имеет особливое значение замечательная летописная запись, помещенная здесь после изложенного предисловия. Мы выше уже привели начало ея, гласящее, что в обители не обретено писания о первоначальном основании монастыря и устроении церкви и келий в горе. Потом излагается в записи царская грамота, заключающая в себе две другие в извлечении, относящиеся к Святогорскому монастырю:

«ибо из Царския казны во оную Святогорскую обитель определенно даяние монахом на пропитание прежде 7132 (1624) лета, а именно о том в грамоте царской 7172 (1664) лета на Валуйску к воеводе Леонтию Кобякову писано сице. Были челом Северского Донца строитель черной поп Гавриил с братиею и по надписной челобитной за пометою думнаго дяка Дементия Башмакова в прежней грамоте, котора у него святогорскаго монастыря строителя в разряд, а в ней пишется: во 7159 (1651) году на Валуйки к стольнику и воеводе к Михаилу Дмитриеву за прописью дяка Ивана Северова написана:

в прошлом во 7132 (1624) году по Указу Великаго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Федоровича всея России велено Успения Пресвятые Богородицы Святогорская монастыря черному попу Семену с братиею или кто по нем в том монастыре игумены будут давать годовые руги в Белгороде, ржи по двенадцати четвертей, овса потому ж, денег по десяти рублев, из белгородских и с таможеных и кабацких доходов, и в прошлом во 7148 (1640) году по челобитию Святогорскго монастыря строителя чернаго попа Кирилла с братиею велено то денежное и хлебное жалование годовую ругу для дальнаго проезда давать на Валуйке, и дана де им была о том грамота, и с той грамоты на Валуйке в приказную избу взят был у них список и пожарное де время на Валуйке в приказной избе сгорела, а подлинную Великаго Государя грамоту на дороге взяли у них воровские черкасы и на Валуйкеде им денежного и хлебного жалованья, годовые руги иматьне почему, и Великий Государь, пожаловал святогорскаго монастыря чернаго попа Игнатия с братиею или хто в то монастыре по нем будет велено им по прежнему указу годовую ругу давать на Валуйке хлеба по двенадцати четвертей ржи, овса потомуж, да с таможенных и кабацких доходов по десяти рублев денег.

И по свидетельству оными Царскими Грамотами сия Святогорская Успенская пустынная обитель благоволением Божиим начася прежде или сначала царствования Царя и Великаго Князя Михаила Федоровича от сего прежде сто лет быти».

Вся эта запись целиком приведена в «Историко-Статистическом описании Харьковской Епархии» арх. Филаретом [Отделение I, Харьков, 1859 г., с. 147-149.], но без последнего добавления чрезвычайно драгоценного в историческом смысле. В последних словах записи указывается на начало обители «прежде или сначала царствования Царя Михаила Федоровича от сего (1710 г. – времени написания Синодика) прежде ста лет быти», т.е. около 1610 года. Более ранние сведения русских источников о Святогорье относится к 1541, 1555 и 1571 годам [Кн. Кашин в 1541 году послал станичника Толмача Гаврилова к святым Горам, но тот встретил большое количество татар у верховьев Северскаго Донца. Под 1555 годом говорится, что к воеводам, отправленным царем против крымцев и подошедшим к верховьям Мжи и Коломака, прибежал из Святых Гор сторож с одним станичником и сообщил, что крымский хан переправился уже через Донец и идет к Рязанским или Тульским украйнам». Львов летопись, IV, 144; V, 87. Расписание Донецких строжей кн. Воротынскаго 1571 года говорит о стороже святогорской, находившейся по росписи кн. Тюфякина того же 1571 г. на левой стороне против Святых Гор Арх. Филарет. Ист. -Ст.-описи Харьк. епархии отд I, с. 146-147.], но в них говорится только о Святых горах без упоминания или какого-либо намека об обитании в них иноков, очевидно, потому, что в это время десь иноческого жительства не было: Святогорье после монгольского разорения оставалось запустевшим. Новое заселение его добровольцами иноками, выходцами из-за Днепровья, начинается, таким образом, с конца XVI и в начале XVII в., на каковое время и указывают последние слова летописной записи Святогорского Синодика. К этому времени может быть относимо принесение сюда древнейшей святыни Святогорья Чудотворного образа Св. Николая и восстановление древнейшего пещерного храма в меловой скале с нахождение здесь столь древнего потира.

За летописною записью в Синодике следует текст молитвенного поминовения всех вообще усопших православных христиан: вселенских патриархов, святейших патриархов Московских, митрополитов Киевских и Московских, великих царей Московских начиная с царя Иоанна IV Васильевича во иноцех Ионы, затем Федора Иоановича и т.д., кончая Петром II и Анны Иоановны. К этому прибавлено поминовение детей Царя и Великаго князя Иоанна Васильевича…, детей Царя и Великого князя Михаила Федоровича и детей Царя и в. кн. Алексея Михайловича.

В тексте общего поминовения заключаются строки, чрезвычайно трогательные по воспоминаниям тех опасностей, тревог и тех несчастий, среди которых проходила древняя жизнь этой замечательной обители:

Помяни, Господи, пустынных жителей скончавшихся уединялся в особых местах в горах и вертепах, в столпе и в затворах и пещерах и разселинах камених и в пропастях земных и во всяком ведомом и неведомом месте скончавшихся великою скорбию и теснотою и всякими различными напастями преставившихся от сего света земнаго к Тебе милосердному Богу и Отцу… Помяни, Господи, души иже в лесах и в болотах и в горах непроходных и в дебрях заблужающих и вертепах и в печерах и в кладехя и в ров впадших умерших и в пропастях земных во всяких местах ведомо и неведомо скончавшихся и без покаяния умерших… Помяни, Господи, души иже в плене поганым заведены быша в неверныя иноплеменныя и безбожныя языки православных христиан и осквернены быша и превращены нуждею и поневоле на иноверие и скончавшихся в неверных языцех изомроша без покаяния…Помяни Господи, души иже от поганых стран избегших православны вся и на пути всячески нуждею смерть приемших…

В дальнейших, помещенных здесь, уписах с именами целых родов и фамилий открывается тесная связь, установившаяся с древнейших времен между этою обителью и слободско-украинским населением. Видно, что обитель святогорская была дорогою святынею для всех в этом крае, начиная от Белградских митрополитов, слободских полковников, сановных людей Украины и кончая простыми лобожанами. Непрерывным рядом следуют здесь поминания «Белградских Архиереев от митрополита Феодосия (1671 г.) и до епископа Аггея, Архиереев Казанских в том числе Лаврентия митрополита, Астраханских архиереев во главе с Иосифом митрополитом убиенным, Архиереев Сибирских и в том числе Корнилия митрополита…

Здесь же вписан «род боярина Петра Матвеевича Апраксина, бывшаго с полками во охранении Украины в лето от Рождества Христова 1713 и 1714 гг. Набороте этого «уписа» вкладная грамота собственноручно подписанная Петром Апраксиным:

«В святую Святогорскую обитель от боярина Петра Матвеевича Апраксина дано в поминовение и на пропитание братии из Украинской местности ево, из слободы Салтовой, по десяти рублей денег да по девяти четвертей московской меры ржи, овса потом же и с сего 1714 году те деньги и хлеб в Салтове имать у приказных людей, по сему даянию при нем Болярине и у наследников ево по вся годы вечно кто тою маетностью Салтовым будет владеть. Болярин Петр Апраксин рукою власною подписался».

За этою записью следует:

«род преподобнаго Архимандрита Иоиля Озерянского,

преподобного Архимандрита Вассиана Василиовскаго монастыря Святогорского,

род Господина Полковника Савы Алексеевича Тимашова, 1722 году

род Салтовского Коменданта Василия Гаврилова сына Сулаева и жены его Екатерины…,

род его милости Пана Полковника Ахтырского Ивана Ивановича,

род его милости господина поручика Никиты Каминина 1738 г.,

род Григория Михайловича Любисткова дому Ея Императорскаго Величества служителя, давшего потир с финифтями и прочие сосуды церковные…,

род благородного господина Полковника и Белгородской провинции Воеводы Петра Ивановича Лачинова,

род Преосвященного Мисаила Митрополита Белгородского и Обонянского (1672-1684),

род Болярина Бориса Петровича Шереметьева,

род Болярина Князя Григория Афанасьевича Озловского,

род Семена Семенова Сотника Бишкинскаго,

род купцов Белгородских Крашенинниковых,

род Архимандритов Святогорских Феодосия, Севастиана Юхновского 1714 г.,

родство Ивана Гудимова Двора Ея Импер. Величества Церемонейстера Полтавского Округа в месте Решетиловке живущаго 1790 г.,

род пана Данила Быстрицкого Сотника Гороховацкого,

род монаха Генадия полонного святогорского монастыря,

род Флора Минаевича Атамана Великаго войска Донского,

род всех монахов монастыря 1766 года при Архимандрите Севастиане,

род Иеродиакона Иакова пороховника,

род Славяносербского Гусара Комменды Генерала Майора Шевича 1756 г. Петра Войчина,

сей нижеписанный род Всечестного Архимандрита Митрофана Шеинкова и с ним присланный укладу от Его Высокопреподобия тысяща рублей 1752 г.,

род господина Войска Донского старшины Василия Иванова сына Первикова – за поминовение дана лошадь мерен бурой ценой 4 р.,

род Харьковского полку Господина Сотника Константина Твановича Ковалевскаго,

1765 г. города Черкасска род полковницы Анны Кодратовой Туроверовой,

род Изюмского полка Ротмистра Корнилия Ивановича Капустянскаго,

1783 г. род войска Донского полковника Дмитрия Мартынова,

род Столника и полковника Андрея Герасимова Сумского 1742 г.,

род пана сотника Максима Торского,

род его милости Столника и полковника Харьковского Федора Володимировича Шидловского,

род его милости пана полковника Григория Ерофеевича Захаревскаго Харьковского,

род его милости пана полковника Изюмского Михаила Константиновича Захаревского.

Наконец, в Синодике помещены малочисленные мелкие «уписы» казаков жителей Каменской станицы, Луганских, станицы Краснянской, Кременной слободы 1758 г., станицы Торской, жителей Бахмутских, Гундоровских казаков, Маяцких, Боровской станицы, Донских и Запорожских казаков, Балаклеевских, Изюмских, Кабаньских, Радьковских, Печенежских, Дуванских, Славяносербских 1755 г., Сватолуцких, Мурафанских, Нежегольских, Хотомлянских, Уразовских, полку Азовского (крепости Св. Анна) и Курских купцов.

Между «уписами» помещены замечательные летописные заметки о морах, постигавших Святогорье и окружные страны:

«лета от Рождества Христова 1718 в сей стране грехов ради наших попущением Божиим мор велик начался перве в Бахмуте и в Тору, потом и в Изюме. Тоже и во окрестных градах и селех. Во время же онаго стращного гнева Божия мнози правовернии христиане ихже имена в сей синодике вписашася желающий получити от Создателя своего спасение душам своим дадоша от имений своих елико кто возможе во святую обитель сию святогорскую, дабы поминовение творили по чину яковый содержит церковь…. (следуют имена)».

«1738 г. в сей стране грех ради наших попущением Божиим мор начался перви в Изюме от июня и в прочих градах от августа, без знаков, до месяца октября 28 числа. А от октября 28 числа из опасных болезней много братии монашеского чина и белцев померло до месяца Ноемврия 10-го. От Ноемврия Божиим милосердием и Ея Богоматере прстало. И мы обще по благословению всечесного Отца нашего Фаддея Архимандрита Святогорского Успенского уписали братию и послушников труждающихся не точию тех, что чрез многие лета, но и тех, что приходом и в един день сподобились Божиею благодатию во святей обители сей от сего временного жития погребены и во вечное поминовение в синодике вписаны в прибытие пречестного отца нашего Архимандрита вышеименного»…

Не представляя здесь последовательной истории Святогорской обители, которая довольно обстоятельно изображена в историко-статистическом очерке Архиеп. Филарета [Ibid, отд. I, с. 144-190.], мы остановили свое внимание исключительно на вещественных памятниках старины Святогорья. Мы устраиваем в них с одной стороны убедительное доказательство домонгольского происхождения обители, о чем Архиеп. Филарет высказывает только догадку, а с другой – свидетельство о восстановлении этой обители иноками Киевского Заднепровья в конце XVI и в начале XVII веков.

С этого именно времени и до половины XVIII в. Святогорская обитель принимает характер сторожевой крепости Русского Государства, выдвинувшейся против крымских татар на самый южный пункт слободско-украинской крепостной линии. Пещерные коридоры ее выводятся далеко в сторону к Антоние-Феодосиевской церкви, прорубается тайный выход к реке, у жилых келий первого этажа устраивается наружный сторожевой балкон, на так называемом Святом месте возводятся укрепления: рвы и валы с бойницами и пушками, а внутри меловой скалы жилые келий, трапезная, усыпальницы и речной тайный выход приспособляются для долговременного и обеспеченного укрывательства здесь во время нападений хищных и жестоких крымцев. Святым подвижничеством, горячими молитвами и беззаветною самоотверженною любовью с мужеством и терпением насельники этого Святогорья отстаивали Русскую землю против «зверонравных и буйных» татар. В этом вечная заслуга пред родиною этой древнейшей в нашем крае обители.