Погребение 109

Каргер М.К.

Под южной апсидой Десятинной церкви и частично за ее пределами раскопками Д.В.Милеева в 1908 г. было открыто деревянное сооружение, назначение которого осталось тогда невыясненным. Та часть сооружения, которая выходила за пределы габаритов храма и которая благодаря этому подверглась меньшему разрушению при закладке в конце Х в. фундаментов храма, была исследована с особенной тщательностью. Сооружение (рис. 24) представляло собой сруб из сосновых, сильно истлевших бревен, рубленных “в обло”, сложенный в глубокой грунтовой выемке, вырытой в лёссовом материке. Местами (например, в северо-западном углу) сохранились три венца сруба, в остальной части лишь нижний венец. Сруб имеет квадратный план (5.5:5.5 м); выемка, в которую он опущен, несколько больше. На плане восточной части Десятинной церкви, вскрытой раскопками 1908 г., в южной части сруба показано бревно, лежащее параллельно южной стенке, а западным концом как будто бы врубленное в западную стенку сруба. В достаточно подробном отчете Д.В.Милеева о раскопках 1908 г. об этой детали постройки, к сожалению, не упомянуто.

Сруб опущен в материк глубже подошвы фундамента храма. Глубина заложения нижнего венца сруба от уровня современной поверхности 3.10 м, тогда как фундаменты Десятинной церкви заложены лишь на глубину 2.60 м; следовательно, нижние венцы сруба лежали на 0.5 м глубже подошвы фундамента церкви. Вот почему при выемке земли для закладки фундамента южной апсиды храма нижние венцы сруба и нижняя часть заполнения сруба, оказавшиеся под церковью, не были срыты, так же как и лежащие примерно на этом же уровне древние погребения в грунтовых могилах, открытые в том же году. Тщательное изучение стратиграфии позволило установить, что древний горизонт, современный постройке сруба, представляющий слой чернозема с остатками истлевшего дерева и обломками глиняных сосудов, лежит на глубине 1.70 м [с. 172] от уровня современной поверхности. Выемка для закладки деревянного сруба была сделана на глубину 1.40-1.50 м от древнего горизонта.

Д.В.Милеев, не решавшийся определить назначение деревянного сооружения, высказывал, однако, предположение, что раскопками открыты лишь нижние подвальные части какой-то постройки, наземная часть которой не сохранилась [OAK за 1908 г., СПб., 1912, стр. 152-153]. Полагаем, что этот вывод осторожного исследователя, широко использованный менее осторожными авторами, объявившими деревянную постройку, открытую в 1908 г., “домом варяга-христианина”, отказавшегося выдать своего сына в жертву языческим богам и растерзанного вместе с ним разъяренными язычниками-киевлянами [К.Шероцкий. Киев, Путеводитель. Киев, 1917, стр. 92], неверен. Необходимо напомнить, что открытый раскопками 1908 г. сруб, опущенный в грунтовую выемку на глубину 1.5 м, до постройки храма в 989 г. был расположен за рвом и валом древнего городища, среди многочисленных курганов огромного, наиболее богатого киевского некрополя IX-Х вв. В ближайшем соседстве с ним раскопками разных лет было обнаружено не только множество погребений этой поры в простых грунтовых могилах, расположенных на той же глубине, но и ряд наиболее богатых погребений в подкурганных срубах, по своему устройству и, что особенно важно, по стратиграфическим условиям полностью повторявших подземную камеру-сруб, раскопанную в 1908 г. Сруб, открытый в 1908 г., несколько больше других известных нам погребальных сооружений этого типа, но это свидетельствует, по-видимому, лишь о большем богатстве и знатности погребенного в нем человека.

Разумеется, решающим материалом в вопросе о назначении этого деревянного сооружения могли быть находки на дне подземной камеры-сруба, если бы эта часть сооружения сохранилась в достаточной степени. Поскольку большая часть сруба оказалась в 989 г. в зоне земляной выемки для постройки церкви, разумеется, было бы наивно ожидать на дне сруба полностью сохранившийся погребальный инвентарь. Обнаруженные при земляных работах, связанных с закладкой фундаментов храма, деревянный накат и верхние венцы сруба, в ту пору, возможно, еще достаточно хорошо сохранившиеся, не могли не привлечь внимание и к нижней части сруба. Все бросившееся в глаза – оружие, богатые украшения – было, конечно, похищено, а костяки, очевидно, выброшены.

Однако, известно, что даже самые опытные хищники-кладоискатели, занимавшиеся с весьма давних пор ограблением богатых курганов, никогда не могут выбрать из погребения весь инвентарь полностью. Так было и при ограблении интересующей нас камеры. В заполнении нижней части сруба, ниже уровня подошвы фундаментов церкви, были найдены обломки толстых глиняных черепков с обильной примесью кварца, несколько аморфных в результате коррозии железных предметов, в частности гвоздей, а также два бронзовых [с. 173] предмета, представляющих особый интерес для выяснения вопроса о назначении сооружения.

Это были бронзовый литой наконечник ремня с сердцевидной петлей на одном конце и с вырезкой в виде тупого угла на другом; на лицевой поверхности наконечника – углубленный орнамент в виде квадрифолия (рис. 25, 1) и бронзовая литая орнаментированная накладка на ремень с сердцевидной прорезью в середине (рис. 25, 2). Обе находки, а в особенности вторая, имеют ближайшие аналогии среди инвентаря курганных погребений Х в. на Руси и в Венгрии [Д.I.Бліфельд. Деснянська археологічна експедиція 1949 р. – Археологічні пам’ятки УРСР, т. V, К., 1955, стр. 20 и табл. II, 7; N.Fettich. Die Metallkunst der landnehmenden Ungarn. – Archaeologia Hungarica, XXI, Budapest, 1937, табл. 59, 1, 130. См. также стр. 184 настоящего исследования и рис. 32 (погребение 113 киевского некрополя)]. С.Вельмин утверждал, что, кроме “очень интересных металлических бляшек”, в срубе найдены были также два диргема [С.П.Вельмин. Археологические изыскания…, стр. 144].

Изложенные выше стратиграфические наблюдения, сделанные при раскопках, не оставляют сомнений в том, что погребальное сооружение, открытое в 1908 г., относится ко времени до постройки Десятинной церкви, при закладке фундаментов которой погребальная камера была в большей ее части разрушена.