Погребения 118 – 121

Каргер М.К.

Погребение 118

Обнаружено в 1899 г. на Верхней Юрковице, в усадьбе Лурье и Левина, при планировке местности в связи с постройкой кирпичного завода.

На возвышенной части упомянутой усадьбы, отделенной оврагом от соседней усадьбы Иорданской церкви, до 1899 г. сохранился большой курган высотой до 2 м, с окружностью (у основания) более 40 м (рис. 37). Курган в древности, по-видимому, был значительно выше; на вершине его были видны следы довольно глубокого колодца, оставшегося от кладоискательских раскопок. Работы по сносу кургана велись под наблюдением Н.Ф.Беляшевского и А.А.Скриленко, благодаря чему удалось сохранить (по-видимому, не полностью) погребальный инвентарь, найденный в могиле, и в известной степени выяснить устройство могилы [Раскопки на Верхней Юрковице в г. Киеве. – АЛЮР, т. I, Киев, 1899, июнь, стр. 75-79; Н.Ф.Беляшевский. Курган-могикан на территории Киева. – АЛЮР, Киев, 1903, № 6, стр. 357-361 и табл. XVIII-XIX. Инвентарь погребения хранится в Киевском историческом музее].

Под насыпью кургана обнаружилась прямоугольная могильная яма (4.5:3.15 м), вытянутая по оси СВ-ЮЗ. Яма была вырыта в плотном материковом [с. 191] грунте на глубину до 1.5 м ниже уровня подошвы курганной насыпи. Так как стенки ямы были вырыты не отвесно, а несколько скошены, площадь дна ямы была несколько меньше, чем площадь ямы по верхнему краю.

Никаких следов деревянного сруба, по-видимому, установить не удалось, да при том способе, которым велись “раскопки”, это и невозможно было сделать. Однако характер погребального сооружения, открытого под курганом, позволяет с уверенностью отнести его к широко распространенному в киевском некрополе типу погребений в срубах. Могильная яма несомненно была перекрыта, кроме того, деревянным накатом, над которым возвышалась высокая курганная насыпь.

Рис. 38. Шпоры, пряжка, бронзовое кольцо, пастовые бусы, миниатюрный стеклянный сосудик, серебряная оковка деревянной чаши (погребение 118). [с. 192]	Рис. 39. 1 – 2 – бронзовая ручка от кресала (погребение 118); 3 – 4 – аналогии из Прикамья. [с. 193]

Северо-восточная часть могилы была нарушена кладоискательской ямой. Найденные здесь человеческие кости и отдельные предметы лежали в полном беспорядке. По мнению Н.Ф.Беляшевского, кости в этой части могильной ямы принадлежали, по-видимому, трем погребениям. В северном углу ямы под черепом лежала железная шпора (рис. 38), а возле нее окислившийся железный [с. 193] предмет, по-видимому, подковка от сапога. В этой же части ямы найдена бронзовая фигурная ручка от железного кресала со скульптурными изображениями двух птиц, клюющих голову стоящего между ними человека (рис. 39). В средней части могилы найден миниатюрный стеклянный сосуд (рис. 38).

Кладоискательский раскоп, к счастью, разрушил не все погребение. Юго-западная сторона могильной ямы оказалась нетронутой. Здесь, очень близко к стенке ямы, лежал скелет с вытянутыми вдоль туловища руками и ногами, головой на ЮВ. У левой руки его находились три крупных разноцветных пастовых бусы и бронзовая пуговка. Большое количество разнообразных предметов найдено возле ног скелета. У ступни правой ноги лежала железная шпора (рис. 38), парная к той, что найдена в северо-восточной части могилы. Тут же лежало бронзовое литое кольцо (рис. 38). Под правой ступней найдена костяная пластина, сделанная из распиленного вдоль лосиного рога (рис. 40). Пластина имеет форму неправильного треугольника, один из углов которого обработан в виде стилизованной головы птицы с клювом и большим круглым отверстием на месте глаза. Поверхность пластины почти сплошь изрыта выщербинами, среди которых лишь кое-где видны следы врезанных линий. Однако восстановить рисунок уже нет возможности.

На пластине несколько круглых отверстий различного диаметра, служивших для прикрепления ее к какому-то предмету. Очевидно, для этой же цели служило несколько параллельных нарезок на одном из углов пластины. Н.Ф.Беляшевский считал пластину налучьем, отмечая в то же время, что незначительная величина предмета (длина 19.5 см, ширина в наиболее широкой части 9 см) противоречит этому назначению. Более вероятно предположение, что пластина была прибита к нижней части колчана [Г.Ф.Корзухина. Древнерусская резная кость. Доклад на заседании Группы славяно-русской археологии ЛОИИМК 9.I.1950].

Аналогичные костяные накладки с выступом в виде головы хищной птицы, покрытые глубоко врезанным плетеным орнаментом, найдены в Шестовицком могильнике.

Рядом с описанной костяной пластиной лежали кости какого-то мелкого животного. Между голенями ног стояла деревянная точеная чаша (диаметр верхнего края 14 см), окованная сверху серебряной пластинкой (рис. 38). Остатки истлевшего дерева чаши сохранились лишь на серебряной оковке. Оковка была прибита к чаше серебряными гвоздиками. Расширенная вызолоченная часть оковки свидетельствует о том, что у чаши была ручка. Возле чаши найдена железная пряжка (рис. 38).

Н.Ф.Беляшевский, образно назвавший описанное погребение “курганом-могиканом на территории Киева”, полагал, что эта была коллективная могила с ритуалом погребения, “схожим с позднеязыческим славянским”, однако при этом почему-то высказывал сомнение в славянском происхождении погребения [Н.Ф.Беляшевский, ук. соч., стр. 361]. [с. 194]

К числу богатых погребений знати несомненно можно отнести и весьма немногочисленные погребения с кремацией покойников.

Погребение 119

В конце 90-х годов XIX в. в усадьбе Софийского собора при выемке земли для фундаментов большого дома было разрушено интересное погребение с сожжением. К сожалению, из-за невнимания и безучастного отношения находка была полностью потеряна для науки. Очевидец, случайно посетивший место постройки, видел на дне котлована, на значительной глубине остатки огромного кострища, большая часть которого была уже вывезена. Среди предметов, которые удалось извлечь из кострища, особое внимание вызвали “бронзовый котелок или курильница” и многочисленные куски перегоревшей ткани (парчи?) с ясно видным на них “византийским рисунком” [М.К. В усадьбе Киево-Софийского собора. – КС, т. LXIV, Киев, 1899, январь, Арх. летопись, стр. 46 – 47 = АЛЮР, I, Киев, 1899, январь, Случ. находки, стр. 11]. По этим находкам трудно составить представление то несомненно богатом погребении.

Для уточнения места находки может служить замечание автора заметки о том, что участок Софийской усадьбы, на котором она была сделана, находится в нескольких шагах от усадьбы Есикорского, где незадолго перед этим был обнаружен известный клад ювелирных изделий [М.К. В усадьбе Киево-Софийского собора, стр. 46]. Об одной любопытной особенности софийского погребения была речь выше. По свидетельству В.В.Хвойки, на погребальном кострище были найдены “поджаренные зерна пшеницы и проса, расположенные слоями” [В.В.Хвойка, ук. соч., стр. 56]. [с. 195]

Упомянутый бронзовый котелок, или курильница, позже был приобретен в коллекцию Ханенко [Древности Приднепровья, вып. VI, Киев, 1907, стр. 42 и табл. XXXIX]. Он представляет собой массивный литой сосуд на трех ножках с ручкой в виде втулки, в которую вставлялась деревянная рукоять (рис. 41).

Погребение 120

Обнаружено в 1937 г. раскопками Киевской археологической экспедиции ИИМК АН УССР в усадьбе Художественной школы (уч. III/1937 г.), невдалеке (к югу) от фундамента западной стены Десятинной церкви, на глубине 1.90-2.05 м от уровня современной поверхности.

Погребение представляло собой остатки сожженных человеческих костей с прикипевшей к ним шлаковидной массой с зеленым окислом, а также подвергшиеся действию огня различные металлические и костяные изделия, лежавшие в слое золы и угля.

Погребение, по-видимому, было в значительной мере разрушено при постройке на этом участке в XVII в. большой керамической печи для обжига кирпича. В процессе раскопок плохо сохранившиеся остатки погребального костра не были поняты как погребальный комплекс [Дневник Киевской археологической экспедиции 1937 г., № 4, стр. 30-31 об., 32. Архив ИА АН УССР], и потому расположение его не было тщательно исследовано.

Изучение состава находок, обнаруженных на этом участке, позволяет до известной степени реконструировать этот интересный разрушенный комплекс. В погребальном кострище сохранились следующие вещи: [с. 196]

Рис. 42. Костяные орнаментированные пластинки (погребение 120). [с. 197]	Рис. 43. Бронзовые литые бляшки, наконечник ремня, пряжка, бубенчик, сердоликовая, костяная и пастовая бусы, глиняное пряслице, два астрагала для игры и обломки железных предметов (погребение 120). [с. 199]

1. Большое количество мелких, поломанных и подвергшихся действию огня костяных пластинок (накладок), украшенных орнаментом из кружочков с точкой посредине в различных композициях (рис. 42).

2. Пять круглых бронзовых, литых бляшек с изображением шестиконечной звезды на лицевой поверхности, исполненным серебряной инкрустацией (рис. 43).

3. Одна маленькая бронзовая, литая сердцевидная бляшка, также украшенная плохо сохранившейся серебряной инкрустацией (рис. 43).

4. Один бронзовый, литой наконечник ремня, с орнаментацией, по-видимому, первоначально также инкрустированной серебром (рис. 43).

5. Бронзовая литая пряжка в виде двух овальных колец, к которым с двух сторон примыкают маленькие щитки-выступы, один овальный, другой с заостренным концом. На лицевой стороне щитков углубленный орнамент, по-видимому, первоначально также заполненный серебряной инкрустацией (рис. 43).

6. Бронзовый бубенчик с одним разрезом (рис. 43).

7. Три бусины: граненая сердоликовая, плоская костяная и пастовая оранжевого цвета (рис. 43).

8. Глиняное пряслице (рис. 43)

9. Два астрагала для игры; на одном процарапан орнамент, на другом просверлено круглое отверстие (рис. 43).

10. Обломок большого железного кольца с прикипевшей к нему кальцинированной костью.

11. Обломок железной скобы (от колчана?) (рис. 43).

12. Небольшой обломок электрового дрота, кусок окислившейся бронзы и несколько аморфных обломков железных предметов.

Сохранившиеся в погребальном кострище многочисленные фрагменты подвергшихся действию огня костяных пластинок, а также разнообразные брон[с. 197]зовые литые бляшки и наконечник ремня с серебряной инкрустацией, бронзовая литая пряжка, астрагалы для игры, на одном из которых выгравированный орнамент, сердоликовые и пастовые бусы – все это свидетельствует о том, что погребение 120 представляло, по-видимому, захоронение дружинника с рабыней.

Погребение 121

Остатки разрушенного трупосожжения обнаружены в 1955 г. Киевской археологической экспедицией ИА АН УССР под руководством В.К.Гончарова в усадьбах домов 7-9 по Владимирской ул. Кроме кальцинированных человеческих костей и костей барана, в кострище найдены плечевая кость тура и обломок турьего рога, тазовая кость коня, железный наконечник стрелы, миниатюрная бронзовая пуговка и византийская медная монета имп. Льва VI (886-912) [В.К.Гончаров. Археологічні розкопки в Києві у 1955 р. – Археологія, т. X, К., 1957, стр. 124-125].