7. Особенности переяславского зодчества
Каргер М.К.
Наряду с монументальными сооружениями, типичными для официального парадного строительства сыновей и внуков Ярослава, продолжавшего и развивавшего архитектурные традиции середины XI в., в русском зодчестве второй половины XI и начала XII в. может быть прослежена вторая линия, характерная для частного вотчинного строительства. Если поиски этого нового типа строительства в составе собственно киевских памятников конца XI – начала XII в. в результате более углубленного изучения ряда киевских построек этой поры приходится считать неудавшимися, то открытие целой серии новых, ранее неизвестных построек, созданных переяславскими зодчими той же поры, свидетельствует о появлении во второй половине XI в. более или менее самостоятельной линии частного, вотчинного строительства, которая, может быть, в какой-то мере имела место и в киевском зодчестве этого времени, хотя памятники этого типа в самом Киеве пока не обнаружены.
Первые поиски нового типа малых каменных храмов княжеской вотчины, княжого или боярского двора переяславские зодчие начали еще задолго до того, как этот тип зданий стал обычным в древнерусской архитектуре периода феодальной раздробленности.
К числу наиболее ранних построек этого типа принадлежит Летская божница Владимира Мономаха. Несмотря на то, что раскопками 1950 г. удалось обнаружить лишь жалкие обломки этого любопытного памятника, не дающие возможности реконструировать его архитектурный облик с необходимой полнотой, все же и те материалы, которые собраны в результате тщательных наблюдений в процессе раскопок, внесли безусловно новые черты в характеристику древнерусского зодчества первой четверти XII в.
Именно к этому типу малых, скромных по своему облику построек княжой вотчины необходимо отнести также и известную Остерскую божницу Михаила, которую до последнего времени было принято связывать, без особых к тому оснований, со строительной деятельностью Юрия Долгорукого и относить тем самым к середине XII в.
В действительности этот своеобразный скромный храм несомненно принадлежит к числу построек Владимира Мономаха, о чем убедительно свидетельствует типичная для XI в. кладка стен в технике «opus mixtum». Хорошо известная историческая судьба Остерского городка, столь часто упоминаемого в летописи, отнюдь не противоречит высказанным здесь соображениям. Хотя прямых известий о постройке Остерской божницы нет, но летописное сообщение под 1098 г. о закладке Владимиром Мономахом города «на Въстри» [«Того же лета заложи Володимер Мономах город на Въстри» Ипат. лет. 6606 (1098) г.], по-видимому, может служить указанием и на время постройки храма. [с. 420]
Нельзя не отметить, что и фресковая роспись, сохранившаяся до наших дней в апсиде Остерского храма, обнаруживает немало архаичных черт, которые не позволяют отнести ее к середине XII в. Особенно ярко связь с более ранними памятниками монументальной живописи Киевской Руси сказывается в орнаментальных мотивах остерской росписи. Совершенно справедливо исследователь остерских фресок Н.Е.Макаренко утверждал, что вся орнаментальная роспись божницы «и в своих основных чертах, и в мельчайших деталях, до колорита включительно, имеет ближайшие аналогии в таких же росписях Киево-Софийского собора» [Н.Е.Макаренко. Древнейший памятник искусства Переяславского княжества. Сборник статей в честь гр. П.С.Уваровой. М., 1916, стр. 400].
Н.Е.Макаренко колебался в уточнении даты Остерской божницы. Ошибочно полагая, что технические особенности кладки стен Остерского храма характерны для древнерусских каменных построек всей «дотатарской эпохи» в целом, он относил постройку его к периоду от 1098 до 1152 г., считая его сооружением либо суздальского князя Юрия Долгорукого, называвшего церковь своей божницей («оже есте мой Городець пожгли (и божницю), то я ся тому отожгу противу»), либо сооружением его отца Владимира Мономаха, построившего церковь одновременно с устройством Городца в 1098 г. [там же, стр. 403]
В более поздней статье, посвященной фресковой росписи Остерской божницы, Н.Е.Макаренко повторил дословно изложенные выше соображения относительно датировки храма, однако высказался более решительно в пользу принадлежности божницы к числу построек Юрия, отнеся ее ко времени между 1120 и 1152 гг. [М.Макаренко. Старогородська божница та її малювання. Чернігів і північне лівобережжя. Київ, 1928, стр. 206]
Летская божница, выстроенная Владимиром Мономахом, вероятно, несколько позже Остерской, по своему общему облику, может быть, повторяла ее , будучи, как и последняя, храмом загородной княжеской вотчины. Обе постройки близкие по своему назначению, вероятно схожие и по архитектурному облику, не случайно были известны современникам под аналогичными названиями «божниц».
Если еще недавно Остерская божница представлялась совершенно одиноким памятником, не имеющим прямых аналогий в южнорусском зодчестве, то теперь не только плохо сохранившаяся, но, по-видимому, аналогичная ей Летская божница, выстроенная тем же Мономахом [М.К.Каргер. «Летская божница» Владимира Мономаха. КСИИМК, XLIX, М., 1953, стр. 13-20], укрепляет уверенность в значительно более ранней дате Остерской божницы.
Раскопками 1952, 1953, 1956 и 1958 гг. в Переяславле Русском (Переяславе-Хмельницком) удалось обнаружить целую серию миниатюрных бесстолпных или двустолпных храмиков, технические особенности которых не вызывают сомнений в том, что все они представляют [с. 421] остатки бурного строительства второй половины XI в., в котором наряду с переяславским «митрополитом» Ефремом принимали участие, по-видимому, не только переяславские князья, но и, что особенно важно, переяславское боярство [М.К.Каргер. 1) Памятники переяславского зодчества XI-XII вв. в свете археологических исследований. СА, XV, М., 1951, стр. 44-63; 2) Раскопки в Переяславе-Хмельницком в 1952-1953 гг. СА, XX, М., 1954, стр. 5-30; 3) Розкопки в Переяславі-Хмельницькому в 1952-1953 рр. Археологія, т. IX, Київ, 1954, стр. 3-29; 4) Памятники древнерусского зодчества в Переяславе-Хмельницком. В кн.: Зодчество Украины. Киев, 1954, стр. 271 – 296].
Трудно, на наш взгляд, понять иначе выстроенную на окраине Окольного города, далеко от княжеского и митрополичьего центров, миниатюрную капеллу-усыпальницу, раскопанную в 1953 г. [М.К.Каргер. Раскопки в Переяславе-Хмельницком в 1952-1953 гг., стр. 5-30]