1608 г.
Берлинский М. Ф.
По смерти киевского воеводы, князя Острожского, на которого еще унывающее благочестие некоторую надежду полагало, занял его место Андрей Сапега [Корона польская, сочинение Несецкого], но лет ни его правления ни смерти не показано. С 1612 года был в Киеве воеводою Станислав Жолкевский, который по обстоятельствам тогдашних военных движений неотлучно пребывал в Киеве [сие можно приметить из книг Городовой архивы].
В сие время православная нация [як і більшість тодішніх істориків, М. Берлинський ототожнює національність з віросповідальністю та підданством] в польских областях была весьма в критических обстоятельствах: большая часть дворянства и простого народа, следуя примеру главного духовенства, приняла бесспорно унию, особливо не имея ни пристанища, ни надежды на единоплеменных себе россиян. Ибо поляки, пользуясь несчастиями той державы, думали уже чрез самозванцев утвердить в Москве католический закон [йдучи за поширеною тенденцією російської історіографії, М.Берлинський надто переоцінює зовнішньополітичний фактор в історії російської смути 1604 – 1612 рр. Зокрема, події 1604 – 1606 рр. неможливо правильно зрозуміти без врахування антифеодальної боротьби, а головне, – позиції козацтва, служилого дворянства, міщанства, а зрештою – й широких мас поспільства. Саме на ці верстви спирався претендент на московський престол, що вінчався на царство з іменем Дмитра І.. Поширені в літературі імена «Самозванець», або «Лжедмитро», не можуть вважатися вдалими, оскільки особа, про яку мова, щиро уважала себе Дмитром Івановичем. Поляки не брали участі в поході на Москву і невеликий загін інсургентів (добровольців) після першої ж поразки повернувся додому], и еще больше – объявлением королевича Владислава наследником российского престола располагались господствовать в России. Доказательством преимущества их религии одно тогда было принуждение. В таком случае оставшаяся вдова Острожского князя [1610], воспитанная в законе католическом, по совету езуитов одним разом утвердила в своих унию областях [своеручные записки митрополита Петра Могилы в Софийской библиотеке хранимые].
При всем том его величество за нужное право находил не касаться свободы исповедания как жителей Киева, так и всей Украины. Положенное в Киевоподоле начало братства святейшим патриархом Иеремиею для воспитания юношества, получило в сие время доброе основание своему состоянию. Супруга мозырского маршалка, а дочь Гулевича, именем Анна [в судебной выписи именуется Галшка] [Єлізавета (Галшка) Гулевичівна], родясь в православной греческого исповедания вере, с щастливым своим во благочестии воспитанием из усердия к российскому народу так, как к единомышленному братству, подарила [1613] в его пользу двор свой с домом и со всею к нему принадлежащею усадьбою, в Нижнем Киеве состоящий, благочестивому християнству в воеводствах Киевского, Волынского и Брацлавского уездах оставшимся как духовным, так и мирского звания людям. Причем изъявила желание на сем месте открыть вновь по правилам с. Василия общество под названием патриаршей константинопольской ставропигии, для учения же шляхетских и мещанских детей школу, а для странных духовных покойную гостиницу. Что все для устроения [с. 105] было поручено [1616] от нее бывшему Антониевых пещер игумену [с сего времени игуменство Киевобратского монастыря началось и продолжалось до 1732 года, когда в силу высочайшего повеления указом из святейшего Синода учреждена архимандрия] Исайи Купинскому [Ісая Копинський – український церковний, культурний і політичний діяч першої половини XVII ст.; орієнтувався на Москву] и для распоряжения некоторым монахам и способнейшим мирянам, которые тогда составили особенное братство.
Захваченные униятским митрополитом некоторые Печерского монастыря в Литве и Белоруссии состоящие волости были в сие время всемилостивейше от его величества по-прежнему возвращены особенною привилегиею [привилегия архимандриту Елисею Плетенецкому ог 1615 года 1-го апреля] с утверждением святой обители всех ее прежних прав и обычаев.
Хотя по прежним узаконенням всем без разбору обитателям Кневоподола даны равные права и выгоды, почему великое число волохов, армян [арменская церковь на Подоле существовала при Гнилой улице, на месте ныне строящейся каменной Покровской колокольни и где до сего существовала с 1698 года малая деревянная Покровская цврьковь. См. Городской архивы книга на 1621 год мая 24] и жидов поселялось в сем месте для выгодного и беспошлинного произведения своих промыслов, но теперь [1618] за благо судил Сигизмунд III предоставить все преимущества одним природным и усердным короне мещанам. Жалованная в сие время грамота была с прибавлением других выгод в 1619 [привилегиею от сего года запрещено жидам селиться в Киеве] и 1634 годах подтверждаема. Потом его величество на просьбу киевских граждан и представление своего воеводы для выгод Киевоподола повелел отдать [1619] им гору Щекавицу со всею окружностию ее [часть сего урочища около 1688 года присвоена бывшим тогда Киевским войтом Быковским и находилась во владении его потомков до 1780 года, когда по-прежнему возвращена городу с уступкою каменного их дома на Подоле, который ныне составляет смирительный дом [180]], что особенною также привилегиею утвердил.
Своеволие католицких энтузианов, а особливо тогдашних езуитов, преспособнейших везде устраивать пакости, было причиною, что и в сем свободном месте вздумано подорвать успехи православного заведения, ибо по примеру благочестивого в братстве коллегиума основали езуиты в Нижнем Городе под горою Уздыхальницею [Уздыхальницею называлась гора по левую сторону Андреевского взвоза, ведущего с Старого Киева на Подол. Книга Городовой архивы на 1628 год 9 генваря] свой костел в при нем школу [упись привилегии, данной езуитам на основание школ в Киеве. Книга Городовой архивы, № 766, 1646 год], куда переманя к себе разными обещаниями по большей части распустных студентов, тщеславились своими преимуществами [своеручные записки митрополита Могилы в Софий. библиотеке].