Глава 7. О речке Синеводе
и Иване Яковлевиче

Евгений Гребенка

Не можешь ты чинов давать,

Но можешь зернами питать

Семейство птичек благодарных.

Карамзин

В Далекой губернии, в Гороховском уезде, верстах в десяти от славного города Горохова, течет речка Синевод. По какому-то непонятному случаю, этой речки нет ни на одной географической карте, хотя в Синеводе есть вода, которая издали кажется синею, а вблизи зеленоватою, как вода славного Рейна, и в этой речке водятся жирные, золотистые караси и очень вкусные пескари. Берега Синевода ежегодно зимою покрываются снегом, а летом зеленью; правый берег немного возвышен, а левый расстилается широким лугом, весьма пригодным для паствы всякого скота. Правый берег усеян садами и небольшими хуторами, отчего весь Синевод похож на степной архипелаг.

Вообще Синевод находится в таком точно отношении к Горохову, как Северо-Американские Штаты к Великобритании: отставные чиновники Горохова искони покупали по нескольку десятин земли на берегах Синевода, строили дома, хутора, садили сады и поселялись, отчего вскоре составилось общество, нимало не уступавшее ни в образовании, ни в современных идеях гороховцам, и часто молодые служители Фемиды, вступая на скользкое поприще службы, в трудных казусах и юридических недоумениях приезжали на Синевод, где под тенью лип и вязов слушали наставления и пользовались мудрою беседою опытных поседелых юристов.

Все синеводцы были связаны неразрывными узами родства, сватовства и кумовства; в их союзе была даже одна статская советница, отличная мастерица заваривать кашу, которую (то есть советницу) вся округа титуловала ее превосходительством. Статская советница снисходительно принимала это титло, нимало не обижалась и даже гордилась им; синеводцы, с своей стороны, гордились, имея на родной реке генеральшу. Обитатели Синевода находились в беспрестанных сношениях с гороховцами; бесчисленные дороги и тропинки вели из Синевода к Горохову; по ним синеводцы отправляли в Горохов сырые произведения своей земли: свежую рыбу, молоко, яйца, кур, разный хлеб и взамен вывозили из Горохова предметы роскоши; курительный табак, судацкое вино, мыло, московские ситцы, гвозди, выделанные кожи, маленькие зеркала, перец, железный купорос и тому подобное.

Весною Синевод разливался и затоплял левый берег широко, шагов на двести или более; но эта свирепость Синевода была более благодетельна, нежели опасна: добрая река, как Нил в Египте, оплодотворяла своим разливом левый берег; дня в два вода приходила в прежнее положение, и где недавно бушевали волны Синевода, там ярко раскидывалась зеленая растительность и расцветали букеты желтых болотных цветов. Только сообщение правого берега с левым в это время бывало немного затруднительно: все плотины и гати размокали и превращались в толщу грязи, весьма неудобную для переезда; но благодаря благодетельному влиянию солнечных лучей и это неудобство со временем исчезало: гати мало-помалу высыхали, крепли, и к Петрову дню почти по всему Синеводу учреждался прочный и безопасный переезд.

Между бесчисленными хуторами Синевода прошу заметить один, состоящий из четырех крестьянских хат и беленького господского дома: от дома до самого Синевода тянется густой вишневый сад, оканчивающийся у реки высокою осиновою аллеею. Этот хутор с хатами, домом и садом принадлежит отставному почтмейстеру Ивану Яковлевичу Лобко; в четырех хатах живут 13 душ его крестьян. Дом у Ивана Яковлевича чистенький, с крыльцом на дворе и двумя колоннами; на доме вечно сидят голуби; по двору бегают кролики, цесарские и простые куры и ходит павлин; налево от дома выстроена кухня, направо амбар и конюшня, возле них прикованы две цепные собаки, а против самого дома vis-á-vis стоит на четырех столбиках маленький домик, как игрушка, с одним круглым окном в фасаде, вершков десяти в диаметре; по временам из этого окна выглядывает и сверкает маленькими глазами чудовищно жирная кабанья голова.

Там живет охота Ивана Яковлевича, затворник, отшельник, кормленый кабан. Иван Яковлевич очень любит пить чай или просто сидеть на крыльце и посматривать на своего кабана, воображая вкусные колбасы и ветчину, в которые преобразится со временем этот затворник. «Кровожаднее удовольствие!» – скажете вы. «Достойное римского обжоры временем империи!» – прибавлю я и все-таки скажу, что Иван Яковлевич был добрейший человек в целом округе; все синеводцы уважали его, хотя он был беднее многих и очень многих, что на Синеводе считается немалым пороком. Сама генеральша делала Ивану Яковлевичу визиты, особливо, когда узнала, что скоро приедет к нему из Петербурга сын. Иван Яковлевич был по-своему счастлив; одна забота – ожидание сына – смущала иногда его спокойствие, и старик в белом халате часто выбегал за ворота посмотреть, не едет ли Сеня, когда слышал звук почтового колокольчика вдали по дороге.

Примітки

«Не можешь ты чинов давать…» – рядки з вірша «К бедному поэту» М. М. Карамзіна.

как Северо-Американские Штаты к Великобритании… – йдеться про колонізацію Північної Америки вихідцями з Англії.

Судацкое вино – вино, виготовлене в Судаку в Криму.