Плинфа

Каргер М.К.

С конца Х в. в Киеве широко развивается несколько разновидностей гончарного дела, связанных с массовым производством строительных материалов. Древнейшие каменные постройки Киева – княжеские дворцы-гридницы и Десятинная церковь – выстроены в технике так называемой “смешанной кладки” (“opus mixtum”), представляющей чередование рядов кирпича с кладкой из больших блоков очень грубо отесанного камня. Наряду с значительным количеством естественного камня, необходимого для кладки стен и особенно фундаментов зданий, потребность в кирпиче была огромна. Она особенно возросла со второго десятилетия XII в., когда от техники “смешанной кладки” стен [с. 453] киевские зодчие перешли к системе кладки из одного кирпича, применяя камень лишь для бутовой кладки фундаментов.

Как техника кладки древнейших киевских каменных построек, отличающаяся исключительно высоким мастерством и сложностью, так и высокие керамические качества кирпича, происходящего из развалин этих построек, неоспоримо свидетельствуют о том, что основы строительной техники были заимствованы киевскими зодчими в одной из соседних стран с высокоразвитой строительной культурой. Источником знакомства древнерусских зодчих с основами кирпичной строительной техники Б.А.Рыбаков считал византийские города вроде Херсонеса и даже северные хазарские крепости с кирпичными стенами (например, Саркельское городище).

“Не исключена, по мнению того же исследователя, возможность влияния и Дунайской Болгарии, где уже в эпоху царя Симеона (конец IX-начало Х в.) в Преславе существовало местное изготовление кирпича болгарами, что доказывается наличием на них болгарских букв” [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 357].

Из приведенного круга возможных источников знакомства Руси с основами строительной техники нужно решительно исключить прежде всего хазарские города. Раскопки хазарской крепости в Саркеле свидетельствуют о том, что и характер примененного там кирпича и самая техника кладки не имеет ничего общего с техникой древнейших киевских построек.

В обстоятельно изученных архитектурных памятниках Херсонеса IX-Х вв. также невозможно усмотреть какие-либо черты, сближающие их с памятниками киевского зодчества Х-XI вв. Уровень строительной техники киевских построек прежде всего неизмеримо выше по сравнению с достаточно примитивной архитектурой Херсонеса, При постройке ряда киевских зданий Х- первой половины XI в. руины некоторых херсонесских построек использовались, по-видимому, лишь как место добычи мрамора.

Вопрос о роли Дунайской Болгарии в сложении киевской строительной техники, учитывая болгаро-русские церковные взаимоотношения в Х в., заслуживает пристального изучения. Известные доныне памятники древнеболгарского зодчества не свидетельствуют о том, что источником характерных особенностей древнейшей строительной техники на Руси является Болгария, но возможно, что дальнейшие раскопки древнеболгарских архитектурных памятников внесут в решение этого вопроса новые данные.

Таким образом, вопрос о происхождении весьма высокой строительной техники, характерной для древнейших построек Киева, остается пока открытым. Единственное летописное свидетельство об участии в постройках времени Владимира Святославича мастеров “от Грек” [Лавр. лет. 6497 (989) г.] слишком обще и не позволяет уточнить происхождение древнейшей строительной традиции на Руси.

Следует, однако, подчеркнуть, что вне зависимости от решения этой проблемы можно предполагать, что уже в древнейших киевских постройках прини[с. 454]мали весьма значительное участие кадры местных русских строителей. Речь идет не только о том, что в ряде особенностей художественного образа древнейших киевских построек (Десятинная церковь, Киевская София) проявились несомненные воздействия древнерусского деревянного зодчества. В настоящей главе нас интересуют другие факты, непосредственно связанные с проблемами истории древнейшего киевского ремесла.

Изучение многочисленных образцов кирпича, происходящих из развалин Десятинной церкви и других построек конца Х в., обогатило нашу науку чрезвычайно важными новыми данными. Производство кирпича состояло из заготовки глины, формовки кирпича в деревянных рамах, просушки его и обжига в специальных печах (“пещь плинфяна”). Просушка кирпича происходила на открытом воздухе, для чего отформованные кирпичи раскладывали на земле на подстилке из соломы (отпечатки ее нередко бывают видны на одной из постелей кирпича). На верхней постели кирпича в большом количестве встречаются отпечатки лап различных животных и домашней птицы, а нередко и детских ног (табл. LXXIX). Иногда на кирпиче видны отпечатки не вовремя выпавшего дождя.

Особый интерес представляют клейма и знаки мастеров, делавшиеся в древнейший период на широкой постелистой части кирпича, а позже и на боковых его сторонах.

На кирпичах, происходящих из руин Десятинной церкви, дважды обнаружены клейма, представляющие надпись рельефными греческими буквами на углубленном прямоугольном поле (табл. LXXX). Ввиду фрагментарности обоих клейм расшифровать надписи не удалось. Однако самый тип клейма, близко напоминающий клейма на византийской и римской керамике (и, в частности, на кирпичах), не оставляет сомнения в том, что перед нами клейма тех мастеров “от Грек”, о которых сообщает летописец.

Наряду с этими византийскими клеймами на ряде кирпичей, один из которых происходит из развалин дворца Х в., находившегося возле Десятинной церкви, а остальные из руин самой церкви, обнаружен родовой знак князя Владимира. Первая находка этого рода была комментирована как облицовочный кирпич, покрытый цветной поливой, служивший элементом внутреннего декора дворца [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 359-360]. Тщательное изучение этого кирпича, хранящегося в Киевском историческом музее, позволило убедиться, что никаких следов поливы на кирпиче нет (табл. LXXX). Рельефные полоски трезубца в действительности слегка прорисованы белой гуашью, по-видимому, для удобства фотографирования. На старых фотографиях В.В.Хвойки (1907 г.) трезубец выглядит действительно белым на темном фоне кирпича.

Второй фрагмент подобного кирпича, найденный в 1908 г. при раскопках развалин Десятинной церкви, не вызывал ни у кого ни малейших сомнений в том, что это обыкновенный кирпич с клеймом в виде родового герба князя Вла[с. 455]димира Святославича (табл. LXXXI) [OAK за 1908 г., СПб., 1912, стр. 137-139 и рис. 193]. На многочисленных кирпичах, собранных при исследовании руин Десятинной церкви в 1938-1939 и 1948-1949 гг., нам удалось обнаружить еще ряд клейм с тем же знаком Владимира (табл. LXXXII, LXXXIII).

Не может быть сомнений в том, что клеймо в виде знака князя могли ставить кирпичники, либо сами принадлежавшие к составу княжеских зависимых людей, либо работавшие по заказу княжого двора, что менее вероятно.

В последние годы удалось обнаружить дополнительные веские доказательства участия русских гончаров-“плинфотворителей” в заготовке строительных материалов для постройки Десятинной церкви. На двух кирпичах оказались русские надписи, сделанные по сырой глине до обжига кирпича [М.К.Каргер. Надписи и рисунки на древнерусских кирпичах. – КСИИМК (в печати)] (табл. LXXXIV).

Приведенные выше новые факты свидетельствуют о том, что кирпичи для древнейших киевских построек, называвшиеся греческим термином “плинфа”, изготовлялись не только приезжими мастерами – греками, но и киевскими гончарами. Учитывая огромные потребности в кирпиче, вызванные почти одновременным строительством большого храма и нескольких дворцовых зданий, следует думать, что на первых русских “плинфотворителей” легла основная часть работы по производству строительных материалов.

Кирпич, изготовлявшийся киевскими гончарами с Х по XIII в., не был одинаков ни по форме, ни по размерам, ни по своим керамическим качествам. Кирпич Х в. имеет почти квадратную форму (31:31 см) и весьма незначительную толщину (2.5 см). Отличительной особенностью его являются скошенные края. Кирпич из построек времени Ярослава имеет несколько болъшую толщину (3.5 см) и другие размеры (37:27, 39:29, 30:40, 31:35 см).

Еще более отличается кирпич из киевских построек второй половины XI – начала XII в. Он еще толще (4 см), размеры его почти стандартны (35:28, 37:32, 35:27 см и др.). Кирпич XII в. становится еще толще (4.5-5 см). Размеры несколько уменьшаются (29:24, 32:23, 29:23 см). Сильно отличается кирпич из немногочисленных киевских построек первой половины XIII в. Он значительно меньше по размерам (28:22 см), часто плохо обожжен, во влажной среде легко раскисает и крошится.

Следует отметить, что кирпичи, происходящие из одной постройки и безусловно из одновременных ее частей, по своим размерам иногда представляют несколько вариантов. Различие это вызывалось, по-видимому, нестандартностью деревянных форм у различных артелей, участвовавших в производстве строительных материалов для одной и той же постройки.

На кирпичах из построек Ярослава (первая половина XI в.), также как и на кирпичах второй половины XI-начала XII в., нам не приходилось встречать каких-либо клейм или знаков. Наоборот, на кирпичах XII-XIII вв. нередки клейма на боковых гранях в виде различных знаков или букв. Вопрос [с. 456] о значении этих весьма разнообразных клейм, особенно распространенных в черниговском и смоленском зодчестве XII-XIII вв., остается не вполне ясным.