Тарная керамика

Каргер М.К.

Рис. 100. Сосуд для хранения зерна, найденный в “жилище художника”. Раскопки 1938 г. [с. 420]	Рис. 101. Сосуд, найденный под древним полом Софии. Раскопки 1940 г. [с. 421]

К числу широко распространенных изделий киевских гончаров принадлежат огромные сосуды с невысоким узким горлом и двумя ручками, служившие в качестве хранилищ запасов зерна. Всегда тщательно сформованные и отлично обожженные, они свидетельствуют о высоком уровне керамической техники киевских гончаров. Сосуды эти обычно зарывались по самое горло в землю, а узкое отверстие их прикрывалось плиткой или кирпичом. В таком положении сосуды этого типа были обнаружены в “жилище художника” (рис. 100, в этом [с. 418] случае в сосуде сохранилось более пуда зерна) [М.К.Каргер Археологические исследования древнего Киева, стр. 21 и рис. 29], в жилище, раскопанном в 1949 г. на территории Михайловского Златоверхого монастыря [М.К.Каргер Новые данные к истории древнерусского жилища. – КСИИМК, XXXVIII, 1951, стр. 8 и рис. 3] (табл. LXXIV), в жилище, раскопанном В.А.Богусевичем на Подоле [коллекция КИМ]; на донце этого сосуда оказалось клеймо в виде знака Рюриковичей (см. ниже). Дважды такие сосуды были найдены под древним полом Софийского собора, где они служили, по-видимому, потайными хранилищами драгоценностей (рис. 101) [оба хранятся в музее Софийского заповедника в Киеве].

Обломки аналогичного большого сосуда были найдены в 1948 г. в одной из древних хозяйственных ям, раскопанных на территории Михайловского Златоверхого монастыря, в непосредственном соседстве с полуземлянками, раскопанными там же в 1938 г. [Дневник Киевской археологической экспедиции 1948 г., № 1, стр. 34. Архив ИИМК АН СССР] [с. 420]

Случайная находка в 1914 г. двух таких сосудов вместе о двумя глиняными горшками возле развалин каменного дворца (рис. 102) была ошибочно истолкована как погребальный комплекс Х-XI вв. [Находки древних сосудов вблизи Десятинной церкви. – ИАК. Прибавл. к вып. 56, СПб., 1914, стр. 93]

Особого внимания заслуживает вопрос о производстве амфорной керамики. Широко распространенное мнение о том, что амфоры на Руси были исключительно привозными, было отвергнуто Б.А.Рыбаковым. О местной выработке амфор-корчаг, по мнению Б.А.Рыбакова, свидетельствует находка в Киеве обломка верхней части амфоры с русской надписью, сделанной, по мнению названного исследователя, “рукой мастера-гончара на сырой глине до обжига сосуда” и отнесенной исследователем на основе палеографических и лингвистических наблюдений к XI в. [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 367-369 и 374]

Рис. 102. Сосуд для хранения зерна. Раскопки 1914 г. [с. 422]	Рис. 103. Обломок корчаги с надписью, найденный в 1915 г. в Старом городе. [с. 423]

Киевская находка в действительности свидетельствует о другом. Замечательный фрагмент киевской амфоры, случайно найденный при земляных работах 1915 г. на территории Старого города и опубликованный впервые в 1931 г. в виде очень мелкого цинкографического воспроизведения на обложке археологического сборника [В.Козловська. Розкопи року 1930 у Києві на горі Дитинці. – ХАМ, ч. III, Київ, 1931, стр. 51 и рис. на обложке], до недавней поры считался бесследно пропавшим. По [с. 421] упомянутому воспроизведению было весьма затруднительно установить, сделана ли надпись по сырой глине, или процарапана после обжига сосуда, т.е. сделана ли она действительно мастером-гончаром, или же одним из последующих владельцев сосуда.

Недавно интересующий нас фрагмент обнаружился в самом неожиданном месте… – в Киевском музее западного и восточного искусства, где он в течение нескольких десятилетий пребывал среди фрагментов античной керамики [за указание места хранения фрагмента и предоставление возможности сфотографировать его приношу сердечную благодарность сотруднице музея Ф.М.Штительман]. Достаточно взглянуть на этот вторично обнаруженный замечательный фрагмент (рис. 103), чтобы убедиться, что интересующая нас надпись глубоко и довольно грубо процарапана острием по обожженному сосуду одним из его владельцев и тем самым не может служить материалом для решения вопроса о производстве сосуда на Руси. К этому следует добавить, что отнесение надписи к XI в. совершенно бесспорно исключается уже тем, что по форме самого сосуда (не совсем точно в деталях, но в основном верно реконструированного Б.А.Рыбаковым) дату его нельзя отнести ранее XII – начала XIII в.

Ближайшей аналогией киевской амфоре с надписью является киевская амфора-корчага, наполненная хрустальными бусами из жилища, раскопанного в 1949 г. в усадьбе Михайловского Златоверхого монастыря [с. 422] (табл. LXXV), амфоры из Ковшаровского городища [А.Н.Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии. – Научные известия Смоленского гос. университета, т III, вып. 3, Смоленск, 1926, рис. 42], из Вышгорода, из Бакожинского городища и др. Все эти памятники относятся к XII – XIII вв. и очень далеки по форме и от амфор XI – начала XII в. и от более ранних амфор Х в. [вопросам датировки амфор посвящена статья А.Л.Якобсона “Средневековые амфоры северного Причерноморья (Опыт хронологической классификации)” – СА, XV, 1951, стр. 325-344]

Близкую аналогию киевской амфоре представляет недавно найденный в Старой Рязани фрагмент амфоры-корчаги, также относящейся к XII-XIII вв., с процарапанной на нем надписью одного из владельцев сосуда [А.Л.Монгайт. Археологические исследования Старой Рязани в 1948 г. – ИАН, сер. истории и философии, т. VI, № 5, М , 1949, сентябрь-октябрь, стр. 459. См. также надпись XI-XII вв на корчаге из Пинска (Т.В.Равдина. Надпись на корчаге из Пинска. – КСИИМК, вып. 70, 1957, стр. 150-153)]. [с. 423]

Содержание надписи на киевской амфоре вызывало различные толкования. Надпись сохранилась весьма, фрагментарно; отчетливо читается лишь: “…неша плона корчага си…” В.Ф.Ржига считал, что надпись, “нацарапанная” почерком XII в., вероятно, обозначала собственника корчаги [В.Ф.Ржига, ук. соч., стр. 38]. Б.А.Рыбаков, привлекая для восстановления утраченных частей надписи опубликованную А.Н.Бернштамом согдийскую надпись на ручке амфоры VII-VIII вв. (“да будет полным”) [А.Н.Бернштам. Археологический очерк северной Киргизии. – Фрунзе, 1941, табл. VI], рассматривает киевскую надпись как благопожелание: “благодатнеша плона корчага сия” (т. е. “благодатна полная эта корчага”) [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 340]. М.Н.Тихомиров, считавший реконструкцию Б.А.Рыбакова недостаточно убедительной, полагал, что надпись, вероятно, обозначала собственника сосуда, но могла быть сделана и мастером [М.Н.Тихомиров. Древнерусские города. Ученые записки МГУ, вып. 99, М., 1946, стр. 133].

Исключение надписи на киевской амфоре из состава доказательств, свидетельствующих о местном происхождении этой амфоры, разумеется, не дает оснований полностью отвергать возможность местного производства амфор в Под[с. 424]непровье и, в частности, в Киеве. О широком бытовании амфор в южной Руси в XI-XIII вв. свидетельствует не только распространенность в древнерусской письменности термина “корчага”, обозначавшего амфору, но и изображение амфор на миниатюре Радзивилловской летописи (мастер которой копировал древний оригинал), передающей известный летописный рассказ о белгородском киселе (рис. 104). Многочисленность находок амфорной керамики в Киеве и в других городах Среднего Поднепровья, свидетельствующая о распространенном бытовании посуды этого рода на Руси, все же не является доказательством местного ее производства. Для доказательства этого предположения необходимы дальнейшие поиски.

Рис. 104. Миниатюра Радзивилловской летописи. [с. 424]	Рис. 105. Фрагменты амфор-корчаг. Усадьба Софийского заповедника Раскопки 1946 г. [с. 425]

Среди киевских находок, кроме вышеупомянутых, следует отметить ряд более древних амфор, относящихся к XI в. Это обломки удлиненных амфор с высоко поднятыми ручками, в большом количестве встреченные при раскопках на территории Софийского заповедника (рис. 105). Некоторые из них несомненно были использованы в кладке сводов собора наряду со специальными сосудами-голосниками.

О применении амфор в кладке сводов свидетельствуют также многочисленные находки амфорных обломков с приставшим к ним древним известковым раствором с примесью цемянки при раскопках рухнувших сводов Золотых ворот Ярославова города [В.Г.Ляскоронський Звідомлениня про розкопи біля “Золотой брами” у Києві восени 1927 р. – ХАМ, ч. III, Київ, 1931, стр. 45-47. Как показали раскопки Константинопольского дворца в квартале Манганы, амфоры употреблялись широко в византийском зодчестве для заполнения шелыг сводов и куполов (R.Demangel et Mamboury. Le quartier des Manganes et la première région de Constantinople. – Paris, 1939, стр. 46, 148 – 149, рис. 198)]. В значительном количестве [с. 425] обломки амфор с приставшим к ним известковым раствором с цемянкой были найдены при раскопках в 1947 г. развалин храма конца XI в. в усадьбе Киевского художественного института [М.К.Каргер. Археологические исследования древнего Киева, стр. 211]. Среди этих обломков заслуживает внимания один с процарапанной арабской надписью (рис. 106). По определению [с. 426] В.А.Крачковской, надпись, сделанная почерком XI в., представляет, по-видимому, имя владельца сосуда (“Кабус”) [пользуюсь случаем принести мою благодарность В.А.Крачковской за любезную консультацию].

Рис. 106. Фрагмент амфоры с арабской надписью. Раскопки 1947 г. [с. 426]	Рис. 107. Метки собственников сосудов на амфорах. [с. 427]

Наряду с этой арабской надписью можно привести многочисленные примеры процарапанных на стенках амфор разнообразных меток, являющихся несомненно знаками собственников сосудов (рис. 107). Некоторые из них явно воспроизводят буквы славянского алфавита.

В памятниках древнерусской письменности, часто упоминающих “корчагу” (кърчага, къръчага, корчага), почти во всех случаях речь идет о сосуде для хранения или перевозки вина [В.Ф.Ржига, ук. соч., стр. 35]. Производным от “корчаги” является несомненно термин “корчажец”, обозначающий небольшой сосуд с вином, который ставят на стол. Среди керамических изделий, широко известных в городах Сред[с. 427]него Поднепровья и, в частности в Киеве, уже давно обратили на себя внимание небольшие сосуды о узким горлом и двумя плоскими ушками с небольшим отверстием в них (табл, LXXVI), именовавшиеся обычно “амфорками киевского типа” [под этим названием указанные сосуды неоднократно упоминаются еще киевскими археологами конца XIX в.]. По-видимому, это и были “корчажцы”. Выше была уже речь о том, что сосуды интересующего нас типа были найдены в гончарной печи, сохранившейся на территории Софийского заповедника.