Клейма на сосудах

Каргер М.К.

Значительный интерес для изучения вопросов социальной организации гончарного ремесла представляют многочисленные клейма на донцах сосудов, которыми гончары метили свои изделия. Рисунки клейм киевских гончаров характеризуются исключительным разнообразием (рис. 108 – 124), что свидетельствует о многочисленности мастерских, изготовлявших глиняную посуду. Это наблюдение приобретает особенную выразительность, если учесть, что основная часть керамических материалов, использованных для составления наших таблиц, относится, по-видимому, к сравнительно короткому периоду истории гончарного дела (XII – начало XIII в.).

Рис. 108. Клейма на донцах сосудов. [с. 428]	Рис. 109. Клейма на донцах сосудов. [с. 429]	Рис. 110. Клейма на донцах сосудов. [с. 430]
Рис. 111. Клейма на донцах сосудов. [с. 431]	Рис. 112. Клейма на донцах сосудов. [с. 432]	Рис. 113. Клейма на донцах сосудов. [с. 433]
Рис. 114. Клейма на донцах сосудов. [с. 434]	Рис. 115. Клейма на донцах сосудов. [с. 435]	Рис. 116. Клейма на донцах сосудов. [с. 436]
Рис. 117. Клейма на донцах сосудов. [с. 437]	Рис. 118. Клейма на донцах сосудов. [с. 438]	Рис. 119. Клейма на донцах сосудов. [с. 439]
Рис. 120. Клейма на донцах сосудов. [с. 440]	Рис. 121. Клейма на донцах сосудов. [с. 441]	Рис. 122. Клейма на донцах сосудов. [с. 442]
Рис. 123. Клейма на донцах сосудов. [с. 443]	Рис. 124. Клейма на донцах сосудов. [с. 445]

Необходимо вместе с тем отметить, что среди клейм, сведенных на наших таблицах по типологическим признакам, нет ни одного случая точного повторения одного и того же клейма. Это обстоятельство, даже при учете неполноты собранного материала, не позволяющего делать какие-либо статистические вычисления, все же свидетельствует о незначительности продукции каждой мастерской.

Среди приведенных на таблицах клейм бросается в глаза несколько групп, близких между собой по основному типу рисунка, но в то же время отличаю[с. 435]щихся той или иной дополнительной особенностью (“отпятнышем”). По-видимому, и в таком развитом городском ремесле, каким было киевское гончарное дело, постепенное усложнение рисунка клейма одного типа свидетельствует о наследственности гончарного дела, что с большей убедительностью было прослежено в сельском гончарном производстве [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 363].

Среди разнообразных гончарных клейм киевской керамики особый интерес вызывают клейма, представляющие рисунки различных княжеских гербов. Такие клейма уже не раз были зарегистрированы на донцах глиняной посуды, найденной в различных древнерусских городах. Серия киевских клейм этого рода наиболее многочисленна и к тому же растет в результате новых археологических исследований. Еще недавно Б.А.Рыбаков, специально занимавшийся исследованием клейм о княжескими знаками, мог указать всего лишь два таких клейма на киевской посуде [там же, стр. 365-360]. Теперь их уже значительно больше (рис. 123, 124). По характеру рисунка они близки к княжеским знакам XII в.

Особого внимания заслуживает тот факт, что далеко не все находки княжеских клейм на посуде происходят с территории княжого двора иди его ближайшего окружения. Клеймо со знаком в виде трезубца, который В.Козловская считала близким к знакам на монетах Святополка, оказалось на днище горшка в полуземлянке, раскопанной в 1930 г. на горе Детинке [В.Козловська. Розкопи р. 1930 у Києві на горі Дитинці, стр. 51]. Жилище это, как отмечалось выше, по-видимому, служило мастерской. Фрагмент белоглиняного кувшина распространенной в киевской керамике формы, с клеймом – княжеским знаком на донце (рис. 124, верхнее клеймо слева) был найден в 1940 г. на северной окраине Киева (Лукьяновка). Большой сосуд для хранения зерна, на днище которого отчетливо видно клеймо в виде княжеского знака (рис. 125), найдена жилище ремесленника, раскопанном в 1950 г. на Подоле.

Находки глиняной посуды с княжескими знаками далеко от княжого двора свидетельствуют о том, что продукция княжеских гончаров не только удовлетворяла потребности самого княжеского хозяйства, но шла, по-видимому, и на городской рынок. Напомним, что на широкий городской рынок шла частично и продукция княжеских ювелиров (см. выше). Клейма в виде княжеских знаков на днищах глиняной посуды, происходящей с городищ Киевской земли – Белгорода [В.Козловська. Таврований посуд…, рис. 21; Б.А.Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-XII вв. – СА, VI, 1940, стр. 248 и рис. 72], Вышгорода [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 249 и рис. 73-74], Канева [В.Козловська. Таврований посуд…, рис. 20; Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 248 и рис. 71], Липлявы [В.Козловська. Таврований посуд…, рис. 19. Другое клеймо из Липлявы (ныне в собрании Гос. Эрмитажа) издано Б.А.Рыбаковым (Ремесло древней Руси, стр. 248 и рис. 77)], разумеется, [с. 444] не следует рассматривать как свидетельство о распространении продукции мастерских княжеского двора в Киеве за пределы города. Такие мастерские князья имели, разумеется, не только в Киеве.

Особый интерес представляют княжеские клейма на кирпичах и майоликовых плитках, но к этому вопросу мы вернемся ниже, при рассмотрении производства строительной керамики.