Светильники. Статуэтки
Каргер М.К.
Среди керамических изделий, принадлежащих наряду с разнообразной посудой к числу массовой продукции киевских гончаров, необходимо отметить [с. 449] светильники, представляющие собой вертикальный стояк в виде полого цилиндра, к которому крепятся две круглых плоских тарелочки.
Впервые на находки этого рода в Киеве обратил внимание И.А.Хойновский, считавший их, однако, “гончарными жертвенными сосудами” [Тр. IX АС в Вильне (1893), т. II, М., 1897, Протоколы, стр. 54]. Характеризуя шесть почти целых экземпляров светильников, найденных в 1892 г. при раскопках в усадьбе Кривцова, И.А.Хойновский описывал их следующим образом:
“Самыми интересными сосудами я считаю мисочки на стоянцах, на которых, вероятно, приносились и ставились перед идолами приношения. Близость храма Перуна от места, где найдены эти стоянцы, вынуждает меня сделать это предположение. Другого практического житейского употребления эти сосуды не могли иметь” [И.А.Хойновский. Раскопки великокняжеского двора…, стр. 57; см. также табл. XIV, 102 – 103].
И.А.Хойновский полагал, что на эти мисочки
“клались: мед, жертвенные хлебы, плоды, брашно или мясо, а может быть, по летописным преданиям, отрезанный клок волос из головы или бороды жертвователя, и небогатые киевляне ставили эти жертвы перед идолом Перуна” [там же, стр. 57; ср.: И.А.Хойновский. Краткие археологические сведения о предках славян и Руси, вып. I. Киев, 1896, стр. 104].
Хойновский считал древность этих сосудов “весьма значительной”, полагая, что своей формой они похожи на сосуды, найденные Шлиманом при раскопках развалин Трои [И.А.Хойновский. Раскопки великокняжеского двора…, стр. 57].
Несмотря на многочисленность находок светильников, назначение предметов оставалось долгое время загадочным. Так, киевский археолог А.Д.Эртель, перечисляя различные находки древностей, сделанные в 1912 г. при земляных работах на различных участках Ярославова города, сообщал об обнаружении
“нескольких целых и обломанных, белой глины, грубой работы сосудов, имеющих форму короткого и широкого бокала, поставленного на толстое донышко, вроде плошки” [А.Д.Эртель. Отчет о наблюдении за земляными работами в районе Старокиевского участка в 1912 году и о найденных при этом предметах. – ВИВ, Киев, 1913, кн. 4, стр. 3].
“На середине этих бокалов, – по словам того же автора, – имеются ободки, как бы повторяющие нижнее донышко, но меньших размеров”.
По мнению автора, описанные предметы “могли служить и чарками, и подсвечниками, и своего рода малороссийскими “каганцами” [там же]. Автор уверят даже, что в Церковщине (под Киевом) были найдены не только “такие же чарки или подсвечники”, но и “остатки восковых свечей, лепленных руками, которые по размеру соответствуют отверстиям этих глиняных сосудов” [там же, стр. 5].
Находки светильников, как в обломках, так нередко и в виде почти целых экземпляров, весьма многочисленны. Особенно часто встречаются они при раскопках городских жилищ как в самом Киеве, так и в других южнорусских [с. 450] городах XI-XIII вв. Форма их почти стандартна, хотя существует несколько вариантов, отличающихся незначительными особенностями (табл. LXXVIII). Очень редко встречаются фрагменты светильников, покрытых одноцветной (зеленой) поливой [фрагменты поливного светильника обнаружены в жилище, раскопанном Киевской экспедицией 1948 г. в усадьбе Исторического музея].
Форма киевских светильников, но-видимому, восходит к весьма древней традиции, о чем свидетельствуют светильники, относящиеся к первым векам вашей эры, найденные при раскопках боспорских поселений.
Высказывалось мнение, что светильники “киевского типа” были распространены только в Приднепровье и в северо-восточной и северо-западной Руси неизвестны [Н.Н.Воронин. Жилище. В кн.: История культуры древней Руси, т. II. М., 1948, стр. 232]. В действительности светильники “киевского типа” уже давно известны среди находок домонгольского периода в Смоленске [М.К.Неклюдов и С.П.Писарев. О раскопках в Смоленске. – Смоленск, 1901, стр. 32]. Однако необычность этих изделий вызывала и там недоумения даже высококвалифицированных археологов. Так, А.Н.Лявданский, опубликовав рисунок одного из найденных в Смоленске светильников в перевернутом виде, в сопроводительном тексте назвал его “глиняным малопонятным сосудиком, сделанным на гончарном колесе” [А.Н.Лявданский, ук. соч., стр. 207 и рис. 18].
В последние годы светильники “киевского типа” обнаружены при раскопках городища Старой Рязани [А.Л.Монгайт. Старая Рязань, стр. 127 и рис. 93. Следует, однако, отметить, что опубликованный А.Л.Монгайтом светильник по форме существенно отличается от киевских светильников].
До настоящего времени, насколько нам известно, не зарегистрированы находки их ни в Новгороде, ни в городах Владимиро-Суздальской земли.
Среди керамических изделий киевского происхождения наряду со светильниками необходимо упомянуть еще о глиняных “фонарях” оригинальной конструкции, в виде кувшина с ручкой и глухим верхом; в передней части фонаря располагалось широкое отверстие, из которого падал свет горевшей внутри свечи; в верхней части сбоку располагалось маленькое круглое отверстие, обеспечивавшее тягу воздуха. Находки обломков глиняных фонарей в Киеве и в других южнорусских городах очень редки. В севернорусских городах они вовсе неизвестны.
Среди изделий киевских гончаров давно уже обратила на себя внимание еще одна группа предметов, находки которых связаны преимущественно с территорией древнего Киева. Речь идет о различных глиняных фигурках, среди которых наиболее распространенными являются фигурки женщины в широкой, своеобразного покроя одежде и в причудливом высоком головном уборе. Почти [с. 451] всегда на руках женщины ребенок. Кроме женских статуэток, встречаются также фигурки коня, кентавра, птиц, медведя и собак.
Первые находки статуэток были сделаны при раскопках И.А.Хойновского в усадьбе Кривцова. Это были две белоглиняных головки, одна из которых в высоком головном уборе, и четыре статуэтки, изображающие животных и птиц (утка с утятами, голова какого-то зверя и две свистульки в форме конька и уточки). Три статуэтки были покрыты светло-желтой поливой [И.А.Хойновский. Раскопки великокняжеского двора…, стр. 62 и табл. XVIII, рис. 123-124].
В начале 1890-х годов при земляных работах, связанных с прокладкой канализации на Подоле, были найдены новые образцы статуэток. Несколько статуэток было обнаружено при случайных земляных работах на горе Киселевке и в районе Кирилловских высот. Последние находки этого рода связаны с раскопками на территории Верхнего Киева, проводившимися здесь начиная с 1908 г.
По вопросу о дате киевских терракот высказывались различные мнения: И.А.Хойновский считал их “архаическими” [там же, стр. 62], не уточняя, однако, этой датировки, В.Б.Антонович относил их к “великокняжеской эпохе” [Древности Приднепровья, вып. V, Киев, 1902, стр. 17, 62-63], В.В.Хвойка и В.Козловская связывали их с культурой славянских городищ Приднепровья Х-XIII вв. [В.В.Хвойка, ук. соч., стр. 52 и 60; В.Козловська. Провідник по археологічному відділу. – Київ, 1928, стр. 39], Л.А.Динцес относил их к “раннему русскому средневековью” [Л.А.Динцес. Русская глиняная игрушка. Происхождение, путь исторического развития. – М.-Л., 1936, стр. 30], Н.В.Валукинский датировал киевские статуэтки XVII- XVIII вв. [Н.В.Валукинский. Глиняные игрушки. Сборник Воронежского гос. историко-культурного музея, вып. I, Воронеж, 1925, стр. 45-47]
Нет единства мнений и по вопросу о назначении киевских терракот. В.Б.Антонович считал их детскими игрушками, полагая, что головные уборы этих куколок “представляют современные им моды убранства” [Древности Приднепровья, вып. V, Киев, 1902, стр. 17]. Л.А.Динцес пытался проследить связь киевских статуэток со скифскими культовыми изображениями, усматривая и в одежде женских фигурок и особенно в их головном уборе черты великой богини, богини матери скифского мира [Л.А.Динцес, ук. соч., стр. 40-47]. Б.А.Рыбаков считал возможным допустить, что коньки, птицы и свистульки, сделанные крайне примитивно и прочно, были детскими игрушками. В то же время выполненные очень тщательно хрупкие фигурки матери с ребенком он склонен был рассматривать как ритуальные изображения богини – покровительницы дома (скифской Табиты) [Б.А.Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 355-.356]. По мнению упомянутого исследователя, [с. 452]
“в X-XII вв. население Киева еще настолько прочно было привязано к своей тысячелетней земледельческой религии, к своим Родам и Роженицам, тщетно бичуемым христианскими проповедниками, что в фигурах женщины с младенцем мы должны видеть именно богиню, ее священное изображение, а не детскую забаву” [там же, стр. 356].
Отличительной особенностью производства женских статуэток было изготовление головы, которая во всех известных ныне находках вылеплена отдельно от туловища, что дало основание Б.А.Рыбакову утверждать, что головы киевских статуэток “обязательно изготовлялись при помощи специального штампа, аналогичного типосам античных коропластов” [там же].
Образцом такого штампа Б.А.Рыбаков считал найденную в Киеве (на Киселевке) белоглиняную, хорошо обожженную матрицу для оттиска реалистической женской (или детской) головки.
В недавнее время А.М.Шовкопляс подвергла вопрос о киевских терракотах кардинальному пересмотру, утверждая, что хранящиеся в Киевском историческом музее многократно опубликованные терракоты представляют изделия XVII – XVIII вв. и не имеют никакого отношения к керамике домонгольского периода [А.М.Шовкопляс. Киевские статуэтки. Доклад на Секции славяно-русской археологии Пленума ИИМК в Москве, посвященный полевым исследованиям за 1956 г., 28.III.1957]. Для женских статуэток с высокими головными уборами, в которых исследователи усматривали скифские традиции, вывод А.М.Шовкопляс следует, на наш взгляд, считать правильным. Бесспорен он и для статуэток типа коньков-свистулек.
Однако при окончательном решении этого вопроса следует избежать огульного отрицания факта существования глиняных терракотовых статуэток домонгольского периода. Найденные в Киеве и в некоторых других городах Среднего Поднепровья фрагменты терракотовых статуэток, представляющих фигурки животных и птиц, а также отдельные человеческие, главным образом мужские фигурки, по нашему убеждению, следует тщательно выделить из массы весьма грубых изделий XVII – XVIII вв. Существенным подспорьем в датировке терракот должны служить тщательные стратиграфические наблюдения при новых находках этого рода.