2.09.1987 Дальше ехать некуда…

А.Кириллов, Ю.Когтев. Московская область

Чрезвычайная ситуация / [І тут, і всюди – скрізь погано]

Электропоезд по инерции дошёл до середины затяжного подъема и остановился. Несколько секунд помедлил, а затем начал потихоньку откатываться назад… Пассажиры ощутили сильный толчок… Что же произошло?

Итак, электричка остановилась на перегоне между станциями Лесодолгоруково и 21-й километр Волоколамского направления. Одним из немногих пассажиров, которые сразу же поняли, что творится что-то неладное, был А.Дашин, сливщик нефтепродуктов локомотивного депо Лихоборы Московской железной дороги.

Проработав тридцать лет машинистом, он не мог не понять: поезд в первый раз остановился без применения тормозов. Что же произошло? Дашин открыл окно и посмотрел в сторону головного вагона. Зеленый свет светофора, обычно такой надежный и успокаивающий, на этот раз показался сигналом тревоги. Решение пришло мгновенно. Выбежав в тамбур, он и рванул ручку стоп-крана, тогда и ощутили все сильный толчок…

Вторым действующим лицом в этой драматической истории стал также железнодорожник с многолетним стажем, составитель поездов станции Волоколамск Н.Гудков. Он находился в первом вагоне. Бывший дежурный по станции заметил товарный состав и понял, что тот нагоняет электричку. Из свидетельских показаний помощника машиниста локомотивного депо Подмосковная В.Большакова: «В составе нашего грузового поезда было 66 вагонов. Но – негруженых. Если бы электропоезд продолжал катиться под уклон, то избежать столкновения с остановившейся электричкой мы не смогли бы, так как сзади нас шел скорый поезд № 32».

Не нужно было большого воображения, чтобы представить себе последствия встречи двух поездов. И Гудков решил действовать.

«Я попытался проникнуть в кабину машиниста, расскажет позднее Николай Федорович, – стучал в дверь, ведущую в служебный тамбур, руками и ногами. Бесполезно! Затем выглянул в окно и в зеркале заднего вида разглядел, что машинист лежит на пульте управления, уронив голову на руки. Надо было что-то делать».

Гудков бросился за помощью. Поезд был переполнен – рейс № 6112 всегда собирает много пассажиров. Но, увы, никто из тех, кто ехал в первом вагоне, не захотел помочь се6е и другим. И лишь во втором вагоне Гудкову удалось найти худенького паренька, который согласился выбраться из окна и проникнуть в кабину машиниста, чтобы изнутри открыть дверь, ведущую в служебный тамбур.

«Войдя в кабину, я сразу же почувствовал запах спиртного, – продолжал Гудков. – Машинист и помощник спали. Было ясно: оба мертвецки пьяны».

Машинист Лысов занимал место своего помощника. Помощник Вавилов отдыхал в кресле Лысова. Первым удалось добудиться помощника. По рации настойчиво требовал выйти на связь поездной диспетчер, озабоченный тем, что поезд опаздывал уже на тридцать минут. «Спите вы там, что ли?!» – гремело в динамике.

Вавилов заплетающимся языком заверил: в Москву приедут вовремя, опоздание – наверстают. Но стоило Гудкову попытаться взять у него трубку связи, как помощник отключил рацию.

Далее началось невероятное. Тем временем, как машинист продолжал спать, его пьяный помощник встал за контроллер и… отправил состав в путь! Гудкову оставалось лишь следить за тем, чтобы Вавилов держался на ногах и не терял над собой контроль. Так проехали шесть (!) станций. Пассажиры входили и выходили из вагонов, за окнами проплывали живописные подмосковные пейзажи, а в кабине продолжался упорный поединок помощника машиниста с похмельем. И еще с Гудковым – чтобы не допустить того к рации, не позволить сообщить на станцию о случившемся.

Только в Румянцеве Гудкову удалось выйти в тамбур и передать машинисту маневрового локомотива И.Маргаеву, оказавшемуся на соседнем пути, о том, что творится в кабине поезда.

В Холщевиках перед электричкой наконец-то вспыхнул красный сигнал светофора.

Пьяный рейс, хоть с большим опозданием, был прерван.

– Ничего подобного я не припомню за всю практику моей работы на железной дороге, – прокомментировал событие начальник депо Нахабино Н.Назимов.

– Опозорили на всю дорогу! – возмущались железнодорожники на собрании…

Эмоции перехлестывали через край. Ах, если бы они проявились немного раньше! Например, в прошлом году, когда Вавилов оказал физическое сопротивление сотрудникам милиции. И тогда он был пьян. Но нет, парня взяли на поруки. Да и остальные сигналы о выпивках в коллективе не вызывали особого негодования. В таких случаях начальник депо практиковал одну меру наказания – перевод работника на нижеоплачиваемую работу… И оформлялось это… «по собственному желанию». И никаких отдаленных последствий! Аналогичные переводы были и в трудовой биографии «героев» происшествия.

Какой же страшный «недуг» сразил обоих машинистов? Оба признают: накануне пили. Что? Бутылку сухого вина на двоих, купленную у случайного прохожего на перроне в Волоколамске. Пили исключительно для того, «…чтобы унять резкую боль в желудке у Лысова». Почему для этого пришлось пить Вавилову? Загадка…

Впрочем, загадок в этом деле немало. Скажем: предыдущую ночь они должны были провести в доме отдыха локомотивных бригад Москва-Рижская. Ни тот, ни другой на отдых не явились.

И еще. По всем документам поезд в тот день должен был вестя машинист Савельев. Но без всяких предупреждений руководства его сменил Лысов. Утром, чтобы забрать маршрут и пройти инструктаж, к дежурному явился машинист Парфенов. И дежурный дал разрешение на отправление поезда!

Требуется ли продолжать список нарушений, совершенных в тот день? Все они перечислены в приказе начальника Московской железной дороги И.Паристого, изданном специально по этому случаю. К сожалению, в приказе этом нет многих важных подробностей. Например, о том, что комнаты с кроватями, которые именуются домом отдыха Москва-Рижская, не оборудованы самым необходимым. Что нынешней зимой они даже не отапливались, и машинистам приходилось ночевать в кабинах, расположившись на ночлег в неудобной позе прямо в креслах. Да и сейчас, летом, в сильно затененных помещениях такая сырость, что от холода не спасают даже два одеяла. Нет возможности приготовить чай, разогреть пищу. Нужно ли говорить, с каким самочувствием выходят в рейс машинисты!

Ничего не сказано в приказе и о том, что поезда нередко выходят на линию с техническими неисправностями, устранять которые приходится в пути самим машинистам, что нуждается в резком улучшении материальная база медицинской службы железнодорожных подразделений. Один показательный пример: по признанию Лысова, он выпил полбутылки водки 3 августа. На следующий день прошел освидетельствование в здравпункте депо Нахабино. Отклонений у «героев» выявлено не было. Причина? Врач А.Кузнецова даже не предложила Лысову экспресс-тест на содержание алкоголя. Причина? Отсутствие необходимых для этого трубок.

Следствие выявило и еще один поразительный факт. Освидетельствования проводятся на станциях Волоколамского направления лишь с 7 утра до 19 часов. Машинисту, принявшему «дозу» в половине восьмого, ничего не грозит. Об этом, конечно, отлично известно всему составу локомотивных бригад. Неуязвимы для контроля и машинисты, отправляющие электричку ранним утром…

После случившегося важно понять, какой моральный климат царит в этом коллективе железнодорожников.

Лысов – в прошлом член комитета ВЛКСМ, с 1982 года – депутат Мособлсовета, член КПСС (теперь уже бывший). Правда, все эти сведения содержатся в первой, «мажорной» части производственной характеристики. Во второй – сплошной «негатив». В 1985 году участие в драке, затем – замечания со стороны администрации, партийного бюро. Словно подменили человека! А что было на самом деле? Сам Лысов никаких особых перемен в своей жизни не заметил. Да, был депутатом. А точнее – числился.

…А теперь такой вопрос: становится ли меньше в депо пьянства? Ведь борьба с ним объявлена повсеместно? Сразу после ЧП в депо Нахабино отстранили от работы семь работников, «подверженных» пьянству. Но почему после? Именно в результате удивительной медлительности, как указано в приказе тов. Паристого, «в кабине электропоезда оказались люди, способные совершить преступление, поставить под угрозу жизнь и здоровье пассажиров». Впрочем, кое-кто из «подверженных» и по сей день водит поезда с пассажирами. Например, машинист Сенаторов, осужденный в прошлом году по пьянке. А сегодня ов вновь у штурвала.

И последнее. Как в этом свете расценивать происшествие нз Волоколамской ветке? Досадная случайность? Или… [1]

Перечисленные факты из железнодорожной жизни (если поток безобразий можно назвать жизнью) заставляют серьезно задуматься вот еще над чем. Ведь кто-то учил всех этих «адских водителей», вкладывал в них профессиональные знания, прививал технические навыки… А человеческие? Чувство ответственности за жизни пассажиров, которые, не ведая об опасности, садятся в вагоны, должно «работать» не от семи до девятнадцати часов. Круглосуточно! Без такой ответственности доверять место в кабине людям просто преступно.

Когда-то высоко и гордо звучали слова «Я – машинист!». Неужели сегодня они потеряли цену? И это нам бы хотелось узнать.

От редакции. По заключению прокурора отдела общего надзора Московской транспортной прокуратуры В.Булатова, проводившего проверку в депо Нахабино, характерной чертой работы местной комиссии по борьбе с пьянством и алкоголизмом стал формализм. Около 30 фамилий в списке работников, на которых поступали сигналы из медвытрезвителя и органов милиции. Между тем на двух заседаниях комиссии, состоявшихся в этом году, рассмотрено только 4 подобных дела. Среди них – дело Вавилова, которого общественность «взяла на поруки».

А вот данные о состоянии производственной дисциплины на Московской железной дороге, представленные по соответствующей статформе самим управлением. За первое полугодие 1987 года совершено 5 884 прогула. За них и другие нарушения уволено 730 человек…

Но есть в этой статистике один нюанс: в официальной форме не отведено ни единой строчки под «арифметику» пьянства. Может быть, есть смысл в этом документе отвести и под нее хотя бы небольшое местечко. Тогда, хотя бы зная количество попыток выйти на работу в нетрезвом состоянии, будет легче и бороться с ними? [2]

Известия, 1987 г., 2.09, № 245 (22052)

[1] Або просто неймовірний збіг ряду випадковостей.

[2] Категорично не згоден! Статистичні дані про негативне явище не тільки непотрібні для боротьби з ним, але прямо заважають!