3. Усугубление межконфессиональных противоречий в Речи Посполитой. Переселения православных украинцев на территорию Московского государства

Харишин М. В.

Повернув взгляды церковных иерархов в противоположную от Москвы сторону, Петр Могила, вместе с тем, не порывал отношений с Россией. Только теперь такие контакты носили отличительный от сношений двух предыдущих митрополитов деловой характер. Правда, необходимо заметить, что связи Киевского митрополита с московским правительством возобновились только в 1640 году, после десятилетнего перерыва.

До того, Петр Могила, заняв Киевскую митрополичью кафедру, воздерживался от любых контактов с Российским государством. В Киеве хорошо знали о жестокости и своеволии, которыми было проникнуто все российское общество, когда даже «самые вельможные и бояре московские титулуются обычно рабами царскими». [197] Мелетий Смотрицкий и Кассиян Сакович откровенно писали, что в России живут одни только рабы и, что там старшину (дворян) «подвергают пытке кнутами и приговаривают к смертной казни». [198] Большинство соотечественников Петра Могилы были убеждены, что «московитяне, которые только лишь голым именем християня словут, а делом и обычаями пуще и хуже варваров самых». [199]

Петp Могила неоднократно публично высказывался о российской действительности, но вместе с тем, старался в дела Московского государства не вмешиваться, заявляя, что «мы за Москву не отвечаем, спрашивайте у нее самой». [200] Возобновляя сотрудничество, митрополит, казалось, преследовал единственную цель – получить от российского царя средства и иную помощь на восстановление православных храмов в Украине (особенно после 1645 года, когда Сеймовой конституцией Речи Посполитой православным возвращалась часть церковных сооружений). [201]

Действительно, Киевский митрополит некоторое время пользовался услугами московских мастеров, которых присылал царь. В частности, в 1643 году Петр Могила благодарил его за сусальщика. [202] Однако, сам владыка подчеркивал, что причиной его сношений с Москвой было не получение милости, а более важные обстоятельства.

Заботясь о православии вообще, зная о низком профессиональном, образовательном уровне российского духовенства, он направил к царю наместника Печерского монастыря с предложением открыть в Москве школу наподобие Киево-Братской, где бы учились «дети боярские и простого чина греческой и славянской грамоте». В случае согласия владыка обещал направить и учителей. [203]

Иногда Петр Могила помогал московскому правительству решать некоторые государственные дела. Например, царем было подарено митрополиту «соболей на 150 рублей» за то, что «посла государевого Богдашку Дубровского оберегал, когда он ехал из молдаванских земель через Киев». [204]

В то же время, Петр Могила и его окружение с презрением относились к российскому невежеству. Занимая ведущие места в украинском обществе, в Речи Посполитой, во всем православном Востоке, у них и мысленно не возникало желания подчинить Киевскую митрополию Московскому патриарху, тем более, что король Владислав IV постоянно помогал им расширять церковные владения, возвращая бывшие храмы с имениями и разрешая строить новые. Петр Могила, Сильвестр Косив, Афанасий Кальнофийский, Исайя Козловский, Иосиф Горбацкий, Авксентий Старушич, а также воспитанники митрополита – Лазарь Баранович, Антон Радивиловский, Иннокентий Гизель и многие другие сподвижники сумели поднять Украинскую православную церковь на такой уровень, когда она могла успешно противостоять католицизму. А это было главным заданием того времени.

Вместе с тем, деятельность Петра Могилы имела и негативные последствия для украинского народа, его православной церкви, проявшиеся немного позднее. Беспокоясь о православии вообще и выходя за границы интересов самой только Украинской православной церкви, деятели Могилянского круга в значительной мере были лишены чувства украинского патриотизма, недостаточно содействовали развитию национального сознания. Как следствие – податливость украинских церковных деятелей, духовенства на разные концепции: москвофильскую и полонофильскую.

Могилянская школа, воспитывая своих учеников шляхтичами, отдаляла тем самым их от народа. Положив в основу всей науки латынь, народному языку места не нашлось. Даже церковно-славянский язык отошел на второй план. Православная элита вслед за митрополитом писала свои произведения исключительно на польском или греческом языках. В совокупности, это привело к оторванности высшей православной иерархии Киевской митрополии от народа, вызывало недоразумение, а иногда и открытую вражду между ними. Современник Гавриил Доменецкий вспоминал в 1706 году, что при учреждении Киевской коллегии «от неученых попов и от казаков большое негодование шло: на что латинскую и польскую школу заводите, ее к этому у нас не бывало, а спасались? Было хотели самого Петра Могилу к смерти побить, едва их уговорили». [205]

Аристократы от рождения, они мало интересовались жизнью своих соотечественников-простолюдинов, нередко были посредниками в переговорах между польскими властями и обездоленными. Во время казацкого восстания 1638 года высшее православное духовенство вместе с украинской шляхтой поддержало действия правительства Речи Посполитой. В частности, воевода Адам Кисель обращался к Петру Могиле с просьбой оказать содействие в успокоении восставших, на что митрополит согласился и прислал от себя двух монахов для переговоров. С подобными просьбами обращались король Владислав и другие высокопоставленные деятели Польско-Литовского государства. [206]

К своим подчиненным духовные православные владыки, как потомственные дворяне, относились подобно светской шляхте. Мелкое духовенство платило большие поборы. Епископские наместники обкладывали крестьян оброками, «стригли овец так, что задевали за живое, и шерсть снова вырастать не могла». [207] В Варшаве даже вынуждены были обратить внимание на нелегкое положение белого духовенства в Украине. Сеймовая конституция 1647 года постановила, «чтобы владыки руские священников к работам не принуждали и никаких поборов не выдумывали». [208]

Немалые притеснения испытывало сельское духовенство и от панов (землевладельцев), преимущественно католиков, находясь в полной от них зависимости. Священники дорого платили патронам за свое место («презент»), вносили им годовые оброки, отбывали разные повинности, даже панщину. [209]

Своеволие римо-католической шляхты, католиков-фанатов не ведало границ. Поводом жестокой расправы над православными могло послужить любое событие, действие, даже колокольный звон православных храмов. Так, в мае 1634 года на праздник Тела Господнего, католики во время церковной процессии напали на Братский монастырь в Луцке. Причиной послужил церковный звон, звучавший из-за стен православного монастыря. Расценив его как надругательство над праздником, католики решили отомстить. 29 мая 1634 года студенты иезуитской коллегии монастырь разгромили, ограбили (разбили два сундука с деньгами и похитили их), а учеников, священников и старцев жестоко побили. Какому-то Яну Сколимскому «аж кость из головы достали». [210]

Погром продолжился и на следующий день. Пассивность луцких властей заставила православных самим защищаться. В ответ, 31 мая они напали на католическое духовенство, их дома и костелы. [211] Однако, и это не остановило католиков. 21 августа они снова предприняли нападение на монастырь. Учителю Босинскому отрубили палец на правой руке, а одного из приближенных к епископу Александру Пузыне шляхтича замучили до смерти. [212] Такие случаи были нередкими.

Неисправимый вред украинскому народу приносили и постоянные состязания православных и греко-католических владык за церковные бенефиции (имущество), что выливалось в конкретную борьбу между их прихожанами, сеяли между ними вражду и непримиримость. Мы уже упоминали о силовом решении проблемы вокруг Софийского собора в Киеве православным митрополитом Петром Могилой. В таком же духе решался вопрос о принадлежности церковных храмов и на местах.

Аналогичным было и поведение греко-католических иерархов. Примером может послужить судебное дело между волынскими епископами – Луцким православным Александром Пузыною и Владимирским греко-католическим Иосифом Баковецким, в которое вынужден был вмешаться сам король Владислав ІV. Греко-католики, подогретые своим владыкой, в 1647 году силой захватили православные храм Рождества Богородицы в белорусском Кобрине и Лемешовскую церковь. Во время стычек православных жестоко побили, многих из них покалечили. [213]

Миряне, став жертвой подобного раздела, вынуждены были нередко бросать насиженные места. Не имея возможности больше терпеть экономические, национальные и религиозные унижения, не найдя управы на своевольников, они снова начали искать приют в соседней православной России, надеясь на ее помощь. В результате, с конца 30-х годов XVII столетия возобновился переход многих украинцев на малозаселенные земли Российского государства.

Новому переходу оказывал содействие и бывший Киевский митрополит Исайя Копинский, который защищая до конца своей жизни православие, был убежден в правильности своих поступков. Петр Могила, став митрополитом, насильно переселил Исайю Копинского из Киевского Михайловского монастыря в Киево-Печерский. Там его держали до тех пор, пока владыка не отказался от киевской митрополичьей кафедры в пользу Петра Могилы. После отречения Исайю Копинского назначили наместником Киевского Свято-Михайловского Златоверхого монастыря. В 1635 году бывший митрополит перебрался на Полесье, где прожил до конца своих дней и умер в октябре 1640 года. [214] Оттуда же он поддерживал тесные связи с полтавскими монастырями.

Исайя Копинский на всю жизнь остался личным врагом Петра Могилы. Их не смогли примирить и старания короля Владислава IV. Король, чтобы сгладить между ними неприятие, даже предоставил Исайе Копинскому небывалый доселе титул «Архиепископа Сиверского и Заднепровского». [215]

В 1638 году бывший митрополит ощутимо усилил свою кампанию против Петра Могилы. Исайя Копинский начал активно распространять слухи о том, якобы Петр Могила собирается поддержать унию и начать гонения против православия. В частности, он назойливо пытался доказать, что Петр Могила давно отошел от православной веры и с благословения папы Римского хочет стать патриархом в Украине (казачество, братства, мелкое духовенство не воспринимали такую идею). С этой целью, Петр Могила, якобы превратит православные церкви на костелы, Печерский монастырь передаст Бернардинскому, а Михайловский – Доминиканскому орденам. Киевским митрополитом, при этом, станет Рафаил Корсак, преемник греко-католического владыки Иосифа-Вельямина Рутского. Подобная пропаганда вылилась в эмиграцию в Россию около 150 монахов полтавских монастырей. Там их распределили по монастырям Нижегородщины и Симбирщины. [216]

В целом, начиная с 1638 года, бегство монахов в Московское государство заметно усиливается: из Густинского монастыря переходит 70 монахов и 20 послушников; с женского Ладинского монастыря – 50 сестер и 16 послушниц; из Мгарского – 14 монахов. [217]

Кроме монахов и послушников появилась и новая категория людей, вынужденных бросать родные края. Речь идет о белом духовенстве, обычных священниках. Встречались случаи их переселения с частью своих прихожан (преимущественно крестьян), а иногда и целого прихода. Беглецы поселялись на Слобожанщине, нередко и дальше, восточнее – в уездах Курщины и Воронежчины. Как правило, перейдя границу, такие беженцы посылали в Москву делегатов, среди которых был священник, и просили правительство разрешить им поселиться в России, «пожаловать» землей, деньгами и помочь построить церковь. Причиной перехода в основном называли «латинское преследование и разорение». [218] Пройдя ряд формальностей, связанных с российскими православными обычаями (мы их уже упоминали), беглецам предоставлялось право на поселение.

Следует отметить, что Московское правительство, особенно при жизни патриарха Филарета, охотно принимало украинских беженцев, прежде всего монахов, которые своими знаниями содействовали развитию образования в России. Вскоре они стали занимать в России высокие должности и играть весомую роль в общественной жизни страны. Так, украинский князь, епископ Иосиф Курцевич обнял Суздальское архиепископство. Священник Исакий Сомкович построил Костромскую Геннадиевскую пустыню. Во время диспута «о вере по поводу сватовства Вольдемара» московиты были не в состоянии ответить лютеранскому пастору и обратились за помощью к украинскому ученому и книгам, изданным в Украине. [219] Этот перечень можно продолжить.

Переселение на территорию Российского государства в значительной мере было связано и с распространенной московскими сторонниками среди белого и черного духовенства Киевской митрополии идеей о том, что только российский царь под своей высокой рукой и опекой сможет защитить украинский народ от неволи «лядской» и православную веру от польско-католических притеснений. Понятно, что такая позиция России, на фоне невыносимых условий проживания православных низов в Речи Посполитой, только усиливала среди отдельных слоев украинского народа мысль о московском «царе-защитнике».

Примечания

197. Конисский Г. История Русов или Малой России. – М., 1846. – С.98.

198. Огієнко І. Українська Церква. -T.2 – C.161.

199. АЮиЗР. – Т.3. – № 313. – С.443.

200. Терновский С. Исследование о подчинении Киевской митрополии Московскому патриарху. – C.131.

201. АЮиЗР. – T.3. – № 18. – С.27-29.

202. Там же. – № 60. – С.65.

203. АЮиЗР. – T.3. – № 33. – С.39.

204. Там же. – № 35. – С.50.

205. Терновский С. Исследование о подчинении Киевской митрополии Московскому патриарху. – С.31.

206. Кулиш П. Падение шляхетского господства в Украине // Вестник Юго-Западной и Западной России. -1863. -№ 4. – C.152.

207. Письма Лазаря Барановача. – № 11. – С. 17.

208. Макарий. Историй Русской Церкви. – Т.ХІ. – С.621.

209. Каманин И. Участие южно-русского населения в восстании Богдана Хмельницкого // АЮЗР. – Ч.3. Т.4. – К., 1914. – С.101 (CI).

210. АЮЗР. – Ч.1.T.6. – № 274. – C.681-682.

211. Там же. – № 276. – С.683.; – № 277. – С.684.

212. АЮ3Р. – Ч.1. Т.6. – № 278. – С.687.

213. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.2227. – Оп.1. – Д.191. – Л.1-3.

214. Сеник С. Українська церква в XVII столітті. – С.37.

215. Грушевський М. Історія України-Руси. – Т.8.Ч.1. – К., 1916. – С.184-185, 192.

216. Лужницький Г. Українська Церква між Сходом і Заходом. – С.356-357; Воссоединение Украины с Россиею. Документы и материалы в трех томах. – T.I. Украина накануне освободительной войны. 1620-1647 годы. – М., 1953. – № 133. – C.222; – № 137. – C.229.

217. Воссоединение Украины с Россиею. – T.I. – № 137. – С.227-228.

218. Власовський І. Нарис історії Української Православної Церкви. – Т.2. – С.298.

219. Эйнгорн В. Очерки из истории Малороссии в XVII в. – T.I. – C.28.