1. Юридическое признание Украинской православной церкви Польским государством

Харишин М. В.

В Варшаве осознавали, что контакты православного украинского духовенства с Россией, поддержанные казачеством, Речи Посполитой никакой пользы принести не могут. Поэтому правительством предпринимались энергичные меры относительно нейтрализации таких связей. Король Сигизмунд ІІІ, католик, откровенно заявлявший о своей неприязни к православию, попытался разорвать их при помощи запретов, репрессий, унижений. Однако, подобные меры монарха лишь содействовали расширению церковно-политических контактов между православным духовенством Украины и российскими властями, московской духовной властью.

После смерти Сигизмунда III его преемник, сын Владислав IV, не менее своего отца был заинтересован в прекращении любых отношений между православными Речи Посполитой и Московским государством. Он не покидал надежды в недалеком будущем занять московский трон, а для этого ему была необходима поддержка всех слоев населения государства, включая украинских казаков и духовенства. Перед молодым королем стояла еще одна, чуть ли не самая главная задача – покончить с поглотившим страну шляхетским раздором, иначе «в грядущее время Речи Посполитой трудно будет». [127] Без решения религиозного вопроса сложно было на что-то надеяться.

На молодого короля большие надежды возлагали греко-католики, недовольные постоянными конфликтами с православными, и римо-католики, которые никак не могли смириться с самым фактом их существования.

Возлагали большие надежды и православные, которые так и не сумели добиться признания своей церкви при предыдущем короле. Поэтому все с нетерпением ожидали открытия конвокационного сейма. [128]

Сейм открыл свою работу 22 июня 1632 года, положив начало официальному признанию Польским королевством Украинской православной церкви и ее высшего духовенства. На этом сейме православные депутаты добились рассмотрения своих требований, собранных в «Punkta de religione» (14 пунктов).

На элекционном сейме, [129] который должен был избрать нового короля Речи Посполитой, 27 сентября 1632 года православные решительно заявили, что без окончательного решения церковного вопроса они к рассмотрению других государственных дел не приступят. Такой позиции православные депутаты придерживались и на последующих парламентских заседаниях. «Мое дело (по религии), – говорил православный депутат Адам Кисиль в своей обоснованной речи перед коллегами, – утруждает работу сейма и сеет непонимание между вашими милостями (сеймовыми депутатами). Хорошо, я свои дела забираю назад, думайте над своими. Но я заявляю и в этом понимании вношу протестацию, что всё поставленное вами на рассмотрение не будет иметь значения, если мой артикул (об успокоении греческой веры) не будет утвержден сеймом». Адама Кисиля действенно поддерживали князь Четвертинский, брацлавский подсудок Михаил Кропивницкий и другие православные депутаты. [130]

Чтобы избежать «парламентского кризиса», комиссия под председательством королевича Владислава согласилась рассмотреть проект «Пунктов успокоения обывателей Короны и Великого Княжества Литовского народа руского религии греческой». Согласно «Пунктам успокоения», православным разрешалось отправлять Богослужение, святые таинства, иметь церкви, семинарии, школы, госпитали, братства.

Владения когда-то единой Киевской митрополии официально разделялись на две части, каждой из которых должны были управлять «свои» митрополиты: зунит (греко-католик) и дезунит. Последний, то есть православный Киевский митрополит избирался за старинным обычаем всем народом и наставлялся Константинопольским патриархом. [131]

Православным отошли Львовская, Луцкая, Перемышльская и Мстиславская (отделена от Полоцкой) епархии. Им возвращали также все киевские монастыри, кроме Выдубицкого.

Униатские владыки до смерти сохраняли за собой храмы и «добра», которыми они на тот момент пользовались. На время такого пользования государство обязывалось предоставить православным верующим равнозначную компенсацию.

«Пункты успокоения» предоставляли гражданам Речи Посполитой право свободного выбора вероисповедания и свободного перехода из одной конфессии в другую. Виновных в разжигании межрелигиозной вражды должны были наказывать по закону. Наконец, «Пункты» обязывали нового короля утвердить на коронационном сейме комиссию из 4-х человек (2-х греко-католиков и 2-х православных), которая, объехав города и села государства, должна была окончательно распределить все «церковные добра» между двумя украинскими конфессиями. [132]

«Пункты успокоения» были скреплены печатью и подписью новоизбранного короля Владислава IV и 1-го ноября 1632 года внесены до Варшавских, [133] а позднее и до галицких городских книг. [134]

На основании «Пакта конвента» и «Пунктов успокоения» на сейме православные депутаты избрали новых иерархов Киевской митрополии: архимандрита Киево-Печерской Лавры Петра Могилу – митрополитом Киевским, Александра (в монашестве Афанасия) Пузину – епископом Луцким и Иосифа Бобриковича – епископом Мстиславским.

Позиция Владислава перепугала, а то и вызвала негодование у многих римо- и греко-католиков. 54 сенатора отказались поставить свои подписи под «Пакта конвента», на основании которых Владислав избирался королем. Сенаторы заявили, что подпишут эти статьи только в том случае, когда на это даст согласие папа Римский. Причина одна – включенное ими же в «Пакты» обязательство «успокоить», то есть примирить на коронационном сейме «разъединенных в греческой вере людей» на основе «Пунктов успокоения». Католики надеялись, что Римский престол не только не даст своего согласия на утверждение «Пунктов», но и сделает все от него зависимое, чтобы свести на нет результаты, достигнутые православными депутатами в ходе парламентских заседаний. [135]

Дискуссия продолжилась на коронационном сейме, поставив его работу на грань срыва. Чтобы этого не произошло, по предложению католической делегации, было решено передать дело на решение новоизбранного короля. [136] Владислав, проведя переговоры с каждой из сторон, склонил их к компромиссу. В результате, стороны согласились пойти на некоторые уступки.

С ведома и апробации коронационного сейма король, наконец, издал «Диплом», которым за Украинской православной церковью закреплялись значительные права и привилегии. В частности, признавались и были утверждены монархом новоизбранные владыки, за которыми закреплялись епархии и другие церковные бенефиции (владения). Сакра православному митрополиту, как и раньше, должна была исходить от Константинопольского патриарха. Все госпитали, школы, типографии, храмы и монастыри, которые не находились в ведении греко-католического митрополита, согласно «Диплому» переходили к православным. Документ подтвердил право свободного вероисповедания, а нерешенные вопросы на основе «Пунктов успокоения» должен был рассмотреть следующий сейм. [137]

Таким образом, несмотря на некоторые уступки, православные добились самого главного – свободы вероисповедания и по сути официального признания Польским государством Украинской православной церкви, формально ликвидированной Брестской церковной унией 1596 года.

«Диплом», утвержденный сеймом, дал также королю право издавать от своего имени грамоты, которые подтверждали сеймовую конституцию. 14 марта 1633 года Владислав IV подписал грамоту, согласно которой православным разрешалось свободно осуществлять Богослужение на всей территории Речи Посполитой. [138]

Королевские грамоты получили все новоизбранные православные иерархи: Петр Могила на митрополитскую кафедру в Киеве (12 марта), [139] Иосиф Бобрикович на епископство Мстиславское, Оршанское и Могилёвское (14 марта), [140] Александр (Афанасий) Пузина на епископство Луцкое (18 марта). [141] В тот же день, 18 марта 1633 года, король утвердил на Перемышльскую епархию Романа Попела. [142] Такие же грамоты получили и греко-католические иерархи относительно их паствы и желающих быть под опекой Украинской греко-католической церкви.

Грамоты короля предоставляли православным иерархам возможность держать под своей властью и «послушанием весь народ руский, который с костелом римским в унии не пребывает и быть не желает». [143] Обеспечивалось свободное, без наименьших препятствий осуществления пасторских обязанностей во время посещения городов, местечек, где проживала хотя бы небольшая часть православного населения.

Кроме того, разрешалось преобразовать Киевскую братскую школу в коллегию. Вскоре «ректор киевских школ» Исайя Трофимович отправился в Константинополь, где получил для Петра Могилы патриаршее благословение от Константинопольского владыки Кирилла Лукариса. После этого, в апреле 1633 года, валашский епископ посвятил новоизбранного Киевского митрополита. Хиротония состоялась в Львове. [144]

Следует отметить, что отношение короля к православным было постоянно толерантным. Владислав IV вообще был приверженцем свободы вероисповедания. Через Ежи (Юрия) Оссолинского – главу польского посольства в Риме, прибывшего в папскую столицу в декабре 1633 года, королю удалось убедить папу Римского в необходимости восстановления православной церкви в Речи Посполитой. Папу убеждали, что такие меры носят временный характер, что король в дальнейшем будет заботиться о возврате в лоно католицизма польских схизматиков. Более того, Юрию Оссолинскому поручалась тайная миссия – заверить папу в том, что новоизбранный король постарается навернуть к апостольскому престолу и Москву, и Швецию, против которых готовится война. Аргументы Владислава IV были довольно убедительными, и папа Римский дал молчаливое согласие на действии короля по урегулированию в Польше церковного вопроса. [145]

На всем протяжении правления Владислава IV (1632-1648 гг.), король ни разу не нарушил свои обязательства перед православной церковью, неоднократно подтверждая права и привилегии православного духовенства. Высшая православная иерархия Киевской митрополии настолько укрепила свое положение, что даже начала подумывать о возможности разрыва с Константинопольским патриархом и учреждении Украинского патриархата путем объединения двух украинских церквей.

Нами исследован малоизвестный документ – письмо короля Владислава IV одному из высокопоставленных греко-католических церковных сановников. Письмо написано в Вильно 31 августа 1636 года, накануне очередного сейма. Указав на споры и раздор между православными и греко-католиками, поглотившие основную работу парламента, король просил духовного отца, чтобы тот «перед началом того Сейма как с духовенством, так и со светскими сословиями, которые есть в унии» поискал «способов единения» с ними. «Знаем, – продолжал Владислав IV, – что первейшем вопросом между вами будет (вопрос) о послушании, которое дезуниты отдают патриарху Константинопольскому, хотя сами знают, что с этой столицей произошло и теперь творится, метко в то попадете, что salvis juribus Patriarchalibus, [146] могут по примеру Москвы и в других государствах иметь дома, к чему они стремятся». [147]

Правда, будучи католиком и желая спокойствия в государстве, Владислав IV не решился открыто заявить о своей готовности к дальнейшим преобразованиям в духовной жизни украинцев. Король надеялся на благополучное решение украинского церковного вопроса усилиями самих «унитов» и «дезунитов» – «метко в то попадете». Закончил монарх свое письмо обнадеживающими словами: «Сделайте дело желательное, Божьей милостью полезное Речи Посполитой, народу Рускому в унии будучи нужное, а нам оставите память добрую». [148] 5 сентября 1636 года Владислав IV отправил письма с аналогичной просьбой православным иерархам, братствам, влиятельным светским деятелям Речи Посполитой. [149]

Внимательное изучения документов, подписанных королем, дает основания утверждать, что Владислав IV не отбрасывал возможность образования Украинского патриархата. И это понятно, ведь ее осуществление позволило бы наконец-то успокоить украинское общество, примирить «Русь с Русью». Кроме того, наличие украинской автокефальной церкви ликвидировало бы зависимость православных Речи Посполитой от Константинополя и сделало ненужными поиски защиты ими в Москве. Православное население лишилось бы тем самым вредных для Польского государства внешних влияний.

Документы свидетельствуют также, что Владислав IV видел объединение украинских церквей как равноправных субъектов. «Пока вы (православные и греко-католики), – писал король православным в письме от 5 сентября 1636 года, – не найдете согласия между собой верными способами, одна сторона не перестанет беспокоить другую, преследовать судом и притеснять». [150]

С предложением организовать Украинский патриархат Владислав IV обращался даже к папе Римскому Урбану VIII, но не нашел в апостольской столице необходимой поддержки. Папа надеялся на унию с Константинополем, а организация патриархата изымала Украинскую поместную церковь из-под власти Святого престола. Урбан VIII ответил Владиславу IV твердым требованием осуществить унию (объединение двух украинских церквей) исключительно на началах Флорентийского Собора. [151] Как видим, папа тоже соглашался на объединение и допускал образование новой Украинской церкви, но только, если она согласится признать над собой верховенство Римского престола.

Именно в этом направлении и поощрялась работа Римом. В частности, 10 июля 1636 года папа прислал свою грамоту Волынскому воеводе, в которой похвалил его за старания и успехи относительно церковного объединения на переговорах с православными Киевским митрополитом Петром Могилою и Луцким епископом Афанасием (Александром) Пузыною. [152] Для православных же главным условием создания Украинского патриархата было согласие Константинопольского патриарха. [153]

Что касается греко-католиков, то их позиция в вопросе создания Украинского патриархата была более мягкой. Они соглашались на его организацию при условии, что украинский патриарх хотя бы тайно признает формальное главенство папы Римского. [154]

Известно, что идея Украинского патриархата не была воплощена в жизнь. И это, на наш взгляд, закономерно. В условиях отсутствия украинской государственности (как и государственности любого другого народа), создание соборной национальной поместной церкви является по сути невозможным. Для короля, поляка по происхождению, как и для тогдашнего митрополита молдавского происхождения, идея украинского, в принципе чуждого для них по природе, патриархата была лишь одним из средств достижения своих, безусловно, важных целей, но все ж не главной задачей государственного и церковного строительства в Украине.

История современной Украины подтвердила, что создание единой Поместной церкви также невозможно, если не будет четкой и конструктивной позиции по этому вопросу всего общества, в том числе и руководства страны. Без справедливого решения церковного вопроса в интересах народа, без достижения согласия между всеми конфессиями, сохранить согласие в обществе, а тем более построить полноценное государство практически невозможно. По мнению многих современных польских исследователей, отказ короля-реформатора Владислава IV довести идею создания патриархата в Киеве до реального воплощения был его главной политической ошибкой. На их взгляд, именно Киевский патриархат уберег бы Речь Посполитую от многих провалов в ее восточной политике и, возможно, от катастрофы в XVIII веке. [155]

Стараясь окончательно решить спор между греко-католиками и православными, в основе которого лежал раздел церковных «бенефиций», Владислав IV, на основании сеймовой конституции 1635 года, подписал 14 марта обеим украинским церквям грамоты-привилегии. Грамоты «окончательно» распределяли церковные владения между двумя конфессиями. В частности, согласно королевской привилегии, за греко-католиками «должны навсегда оставаться архиепископство Полоцкое, бискупства Владимирское, Пинское, Холмское и Смоленское с монастырями, церквами и имениями, которые им принадлежат», а также Святотроицкий Виленский монастырь с братством и церковью Святой Пятницы, монастыри – Гродненский, Жидичинский, Могилёвский, Минский, Новогрудский, Онуфриевский, Мстиславский Пустынный, Полоцкий, Брацлавский, Лещинский и иные вместе с фундациями, которые «находятся в данное время» во владении греко-католиков.

«А в Витебске, Полоцке и Новогрудку, – читаем в грамоте короля Владислава IV, – неуниты никогда не должны иметь ни одной церкви. Подтверждаем также за себя и за светлейших преемников наших, что епископства те, архимандритства, игуменства, Мы (король) и преемники наши не будем отдавать никому другому, как только заслуженным василианским законникам (монахам), которые придерживаются правил Святого Василия, (и) которых настоящий митрополит-унит и его преемники – униты будут предлагать нам и преемникам нашим для утверждения на кафедру».

Согласно королевской привилегии, выданной православным:

а) Луцкая епархия по смерти греко-католического епископа Иеремии Почаповского должна была перейти в ведение православного Александра Пузины. Епископу Александру Пузине на время жизни отца Почаповского предоставлялся Жидичинский монастырь вместе с селами. В случае преждевременной смерти православного владыки судьбу епархии должны были решить сами волыняне. После передачи епископства православным, Жидичанская архимандрия со всеми имениями и Троицкой церковью передавалась греко-католикам. Поселения Теренки, Седмярки и Теремки, которыми владел Александр Пузина, со вступлением последнего на Луцкую кафедру оставались за ним и его православными преемниками;

б) судьбу Перемышльской епархии после смерти греко-католического епископа Афанасия Крупецкого тоже должны были решить сами миряне. Пока что к православному владыке переходили Спасский, Свято-Онуфриевский и Смольницкий монастыри вместе с имениями;

в) в Могилёвской епархии к православным отходили церкви Святого Креста в Могилеве, Блаженная в Минске, а также поселения Печерское, Цвиркив, Барсики и Тарасовичи. Гродненский монастырь оставался за греко-католиками. Те же в обмен передавали православным киевский Выдубицкий монастырь с имениями;

г) в Киеве к православным переходили Печерская архимандрия и Выдубицкий монастырь. Софийский собор и Никольский монастырь временно оставались во владении православного Киевского митрополита Петра Могилы. [156]

Вопрос относительно Софийского собора был особенно болезненным для обеих украинских церквей. Дело в том, что в соборе испокон веков находилась резиденция киевских митрополитов. Михаил Рогоза, приняв в 1596 году унию, продолжал пребывать в нем, только уже в качестве греко-католического Киевского митрополита. Позднее там оседали также униатские митрополиты Ипатий Потий и Иосиф-Вельямин Рутской.

Петр Могила, став общепризнанным православным Киевским митрополитом, решил возвратить кафедральный собор своей церкви. Где-то в середине 1633 года он силой захватил его, о чем 8 июля того же года писал в своей протестации к Киевскому городскому суду униатский владыка Иосиф-Вельямин Рутской. [157] Оба киевские митрополиты вполне обосновано пытались закрепить Киевский Софийский собор за собой и своими преемниками.

Польский король своим компромиссным решением попробовал решить эту нелегкую задачу. «Все процессы, – велел Владислав IV, – начатые вокруг Святой Софии и Никольского монастыря, а также иных (подобных) дел между униатами и неуниатами, отменяем и ликвидируем, за исключением ущерба и личных оскорблений, которые, если существуют, могут быть предметом судебных разборов».

Чтобы подобные проблемы больше не возникали, в 1638 году в конституцию были внесены дополнения, согласно которым все имеющие силу декреты переставали быть предметом судебных обсуждений на трибуналах. [158] Данными актами завершилось восстановление и юридическое признание Украинской православной церкви в Речи Посполитой.

Утверждать, что признание состоялось только благодаря действенной позиции депутатского корпуса или благосклонному отношению к православным со стороны польского короля было бы неверно. Своему юридическому статусу православная Киевская митрополия была обязана всем слоям украинского народа – казачеству, шляхте, духовенству и братствам, которые продолжали активно защищать свою отцовскую веру. Так, еще в начале 30-х годов, когда ещё только обсуждался вопрос о будущем короле Речи Посполитой, украинские казаки в категорической форме потребовали от сейма ликвидировать церковную унию. «Если же, упаси Бог, и в дальнейшем не будет иначе, – предупредили они, – будем приневолены искать других способов успокоения». [159]

4 декабря 1634 года на Вышинском сеймике шляхта подготовила православным депутатам инструкцию, в которой приказывалось «приступая к составлению сеймовой конституции» начинать «оную с Пактов конвентов; что согласно им не выполнено –…утвердить все статьи без исключения». [160] С просьбой о помощи к польскому правительству постоянно обращалось и православное духовенство. В частности, с этой целью Киевский митрополит Исайя Копинский отправил на сейм тогдашнего Печерского архимандрита Петра Могилу. [161]

Весомую материальную поддержку в борьбе за признание православной церкви предоставляли братства. Так, Петру Могиле, уже как Киевскому митрополиту, большую денежную помощь предоставило Могилевское братство. Митрополит в своей грамоте от 4 ноября 1634 года поблагодарил братчиков и высказал надежду, что они и в дальнейшем будут играть важную роль в поддержке православия. [162] «Думаю, – писал Петр Могила, – что вашим милостям известны труды и затраты смирения нашего, какие мы с охотой понесли для блага церкви Божьей и успокоения всего православия… не без пожиток для всего нашего милостивого народа».

Описав в общих чертах, в чем заключались эти «пожитки», владыка пригласил братчиков (их депутатов) прибыть на очередной сейм, чтобы довести дело успокоения церкви к желательному окончанию. Митрополит сообщал, что предыдущие его поездки по этому делу исчерпали «благосостояния», как личные, так и монастырские, а потому обратился к братчикам с просьбой предоставить денежную помощь «для следующего путешествия на сейм». [163] Аналогичные грамоты были направлены другим братствам. В частности, в книге расходов Львовского братства отмечалось: «Его милости отцу митрополиту на потребность посполитую 450 злотых».

Есть также свидетельства о том, что на сеймах православные депутаты активно сотрудничали и с так называемыми диссидентами (протестантами), чтобы общими усилиями добиться желательных результатов по церковному вопросу.

Находим намек и на то, для чего митрополиту потребовались такие немалые средства для сеймовых поездок и куда была использована значительная часть «его отцовского достояния» и материальных пожертвований мирян. Так, в реляции нунция Висконта, направленной в 1636 году кардиналу Барбарини о состоянии дел в Польше и о результатах сейма 1635 года, среди прочего, сообщалось: «Дезуниты на прошлом сейме, соединившись с диссидентами, применяли всякие козни, самые хитрые через лукавую злость греческую, чтобы достичь цели своей лиходейской; грозились даже применить насилие, и если не обратились к оружию, то лишь потому, что им удобнее было бороться с помощью золота, которое, через корыстолюбивую алчность здешних католиков, попало не к одному Иуде». [164]

Как видим, борьба была всенародной, поэтому и закончилась победой. Собственно этим и можно объяснить тот факт, что в первые годы правления Владислава IV отток православного населения Речи Посполитой в Россию прекратился.

Примечания

127. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.182. – Оп.2. – Д.80. – Л.1.

128. Cобрание, собор, созыв духовенства (ново-лат., от convocare, от vox – голос), созывавшиеся для рассмотрения и решения особо важных дел церкви.

129. Элекционнный сейм (от лат. elector – тот, кто избирает) в Речи Посполитой XVI-XVIII веков – сейм, что созывался для выборов короля.

130. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Могиле // Киевская Cтарина. -1898. – № l. – C.5; – № 4. – C.32-33.

131. Польские власти, католики редко употребляли термины: «православие», «православные». Как правило, они использовали слова: «схизма», «схизматы», «неуниты», «дезуниты», а то и просто «люди греческой веры».

132. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.2227. – Оп.1. – Д.8. – Л.7об.-9об.

133. Грушевський М. Історія України-Руси. -Т.8.Ч.2. – К., 1916. – С.149-168.

134. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.182. – Оп.2. – Д.77. – Л.1-6.

135. АЮЗР. – Ч.1.T.7. – К., 1887. – № 14. – C.731; Макарий. История Русской Церкви. – Т.ХІ. – С.447, 448.

136. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Moгиле. – № 1. – C.7.

137. А ЮЗР. – Ч.2.T.1. – № 20. – С.224-227.

138. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.221. – Oп.1. – Д.150. – Л.1-2.

139. АСДСЗР. – Вильно, l867. – T.2. – № 36. – С.48-49.

140. A3P. – T.3. – № 3. – С.3.

141. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.220. Коллекция документов Киевской археографической комиссии. – Оп.1. -Д.116. – Л.1.

142. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Могиле. – № 2. – С.14.

143. Аналогичные грамоты получили также и греко-католические епископы относительно своей паствы.

144. Сеник С. Українська церква в ХVІІ столітті. – С.37; Костомаров Н. Исторические произведения. Автобиография. – К., 1989. – С.298.

145. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Могиле. – № 2. – С.248.

146. «Не нарушая прав патриаршества» (лат.).

147. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.182. – Оп.2. – Д.80. – Л.1.

148. Там же. – Л.1об.

149. Макарий. История Русской Церкви. – Т.ХІ. – С.480-481.

150. Там же. – С.480.

151. Лужницький Г. Українська Церква між Сходом і Заходом. – С.370-372.

152. Макарий. История Русской Церкви. – Т.ХІ. – С.482.

153. Эйнгорн В. Історія України. – Т.1. – С.493.

154. Макарий. История Русской Церкви. – Т.ХІ. – С.482.

155. См.: Біла С. Польська історіографія другої половини ХХ ст. про політику Речі Посполитої щодо унійних процесів у Львівській та Перемишльській єпархіях // Дрогобицький краєзнавчий збірник. – Вип. ХІІІ. – Дрогобич, 2009. – С. 167.

156. АЮ3Р. – Ч.1. Т.6. Акты о церковно-религиозных отношениях в Юго-Западной Руси. – К., 1883. – № 280. -С.694-696.

157. ЦГИА Украины в Киеве. – Ф.182. – Oп.2. – Д.78. – Л.1-2.

158. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Могиле. – № 4. – С.33.

159. Костомарів M. Історія України в житєписях визначнійших єї діячів. – С.213.

160. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Moгилe. – № 2. – C.243.

161. Костомаров Н. Исторические произведения. Автобиография. – С.296.

162. АСДС3Р. – Т.2. – № 38. – С.52-53.

163. Там же. – С.52-53.

164. Голубев С. Западно-русская церковь при митрополите Петре Могиле. – № 2. – С.245.