Рельефы всадников

Шероцкий К.В.

После осмотра храма отправимся на южную правую сторону монастырского двора. Здесь на наружной стене храма недалеко от алтаря прикреплены две замечательных шиферные доски с рельефными изображениями св.всадников. На каждом рельефе по два всадника, представленные один против другого, согласно требованиям симметрии, но это не одна и та же личность св.Георгия и Димитрия дважды повторенных, как принято [с.119] думать, а разные лица, что видно и по их внешнему виду. На левом рельефе представлено два воина-змееборца – один курчавый юноша, другой муж с бородой; оба они находятся в сильном движении, на что указывают их развевающиеся, согласно древней (классической) манере плащи, которые имеют здесь вздутую форму, как на сасанидских блюдах, коптских тканях и армянских рельефах (Ахтамар); их плоские фигуры обозначены резкими линиями и выпуклости выделены путем врезывания одной плоскости в другую или через простое углубление резца (хвост, грива в виде крыльев). Перспективы нет и копье праваго всадника, будучи направлено на дракона, должно упасть мимо него, так как художник изображает его проходящим между ногами лошади.

Кто эти святые ? Обычно думают, что это великомученик Георгий – покровитель Константинополя, культ которого очень рано перешел к нам, доказательством чему служит церковь св.Георгия XI в., Георгиевский придел в Софийском соборе и [с.120] установление празднования Георгию митрополитом Илларионом (+1066). Однако изображения св.Георгия на коне с драконом, как это показали ученые исследования (Крумбахера, фон Таубе) встречаются довольно поздно (в XVI в.); в житиях св.Георгий появляется на коне не для борьбы с драконом, а для спасения невольников, как например в ладожской фреске XII в.; таким образом, михайловские всадники зависят от изображений более древних змееборцев, коих указывается несколько среди святых (Византии, Италии, Германии, Шотландии и Скандинавии) и среди разных божеств и героев древности (Фаммуз, Персей, Гор, Тиамат, героизированный умерший), последние часто изображались в виде всадников-победителей, причем змей не всегда означал врага, но указывал на героизирование всадника (монеты Констанция II, таинственные дакийские таблички).

Подобные произведения античного искусства (например фракийский всадник) нередко и теперь еще, будучи помещаемы в стенах храмов и в иконостасах (на востоке, в Византии и славянских странах), принимаются за изображения св.Георгия. Таким отражением готовых традиционных схем можно считать и прототипы михайловских всадников, изображающих на самом деле не Георгия повторенного дважды, а каких-то других святых, может быть, архангела Михаила [кінних архангелів не буває], Феодора Тирона и Стратилата, или кого-либо вообще из стратилатов, не исключая и русских первомучеников (Феодора варяга с сыном). Присутствие Феодора Стратилата в Киеве тем более понятно, что он был понтийским мучеником, пользовавшимся большой популярностью на востоке (с IV в.). Художник кладет фигуры одну против другой (ср. Христа в мозаичных евхаристиях) согласно той же древней традиции, размещавшей изображения двух сражающихся или охотящихся героев и богов гербообразно (Пам. Нереид, Сидонский саркофаг, ритон из Карагодеуашха, рельеф из Накш-и-Рустема IV в., фрески [с.121] Керченских катакомб). Византийско-русское искусство является здесь сочетанием самых разнообразных племенных и художественных форм с греческой основой.

Что касается 2-й плиты, то её всадников принято считать дважды повторенным изображениям св.Димитрия – патрона кн.Изяслава. Поводом для такого толкования служит то, что плиты найдены в фундаментах Дмитриевского храма, построенного Изяславом в XI в. Плита эта несколько надбита и отреставрирована. Левый всадник здесь дан в обычной схеме византийских конных изображений, движущихся слева направо, чтобы показать размах копья; он поражает царя Максимилиана. Но вполне возможно, что это и не Димитрий, а Меркурий, поваливший Юлиана Отступника, Сисиний, побивающий порок и болезнь, или даже Георгий, спасающий болгарина. Другой всадник, стоящий напротив, никого не поражает; на плече его лежит копье, в правой поднятой руке щит. Он может быть и Георгием и Димитрием и опять таки любым из [с.122] св.Стратилатов, не исключая св.Бориса и Глеба или того же св.варяга Феодора. Такие всадники в византийской иконографии (особенно на Кавказе) часто встречаются; тоже и среди находимых в Киеве змеевиков и образков (усадьба Петровского, Владимир-Волынский). Стиль михайловских рельефов идет к XII в. : плоские овалы лица, широкие дуги бровей, широкий нос, тело подчинено неумело выполненому рисунку одежд. Это византийское искусство времени упадка, что видно из сухости грузных массивных форм, схематизма (хвосты лошадей, одежды) и условности (рука в виде перевитого жгута) изображения. Следует отметить некоторую грандиозность стиля и родство его с фресками XII в.