Замковая гора

Шероцкий К.В.

Замковая гора или гора Киселевка, на которой раскинулось кладбище Флоровской обители, некогда была местом грознаго литовского замка, а в княжеское время – местом загородных дворцов. Почва этой горы представляет собою мусор с остатками шиферных обломков и кирпичей княжеской и литовской эпохи; шиферные плиты – вероятно, от саркофага – вставлена в помост перед церковью. В том месте, [с.191] где на рисунке 1651 г. на Киселевке изображена главная церковь, в 1897 г. была найдена обрушившаяся великокняжеская постройка, а в 1894 г. эмалевая мастерская. Когда Киевом овладели литовцы, то они возвели здесь укрепления, чтобы повелевать Подолом, ибо Подол был центром торговой и общественной жизни Киева; подобным же образом после 1654 г. поступили московские воеводы по отношению к самой Киселевке, возобновив над нею укрепления стараго города.

Киев в литовскую эпоху своим видом значительно отличался от Киева великокняжескаго. «Гора» и Подол имели тогда особый архитектурный облик с чертами западных стилей – романскаго и готики; в то смутное время храмам и домам придавали вид крепостей с выдающимися верхними этажами, башнями, узкими окнами и углублениями для пристройки оборонительных галерей. На сохранившемся изображении Киселевки 1651 г. (копия с более старого ?) здания увенчаны шпицами на высоком шпице посреди замка, большой шестиконечный крест (той же формы, что крест патриарха Феофана и др.). Это не тот первоначальный замок, опись котораго была составлена в 1545 г. : Гваньини, посетивший первоначальный замок на Киселевке, сообщал, что он вдвое больше краковскаго, был оштукатурен и выбелен, как современные западноевропейские замки и города.

На Руси в XV – XVI в. строили замки по способу «крыжацкому» (как у крестоносцев) и по способу «руському». По какому из двух способов был выстроен киевский замок – неизвестно; строителем его называют киевскаго «городника» Ив.Служку, который скорее всего мог применить рыцарский способ. Рыцарство очень рано перебралось на Украйну, о чем говорят находки рыцарскаго вооружения в Киеве (музей духовной академии), рыцарские обычаи в Запорожьи и самое название рыцарями киевской милиции и казачества. По словам Михаила Литвина, слава о киевском замке шла очень да[с.192]леко. Иноземцам нравилось выгодное положение его, обилие растительности и зверей в окрестностях Киева (олени, дикие волы, ослы, газели, бобры… Орлят выращивали для перьев к стрелам).

Литовские князья, утвердившиеся на Киселевке, были сторонниками независимости Киева : Михаил внук Владимира Ольгердовича поплатился за это своей головой. (Меч, которым казнили преступников, в начале XIX в. хранился в магистратском складе). В замке помещались в XIV веке суд, монетный двор (монеты Владимира Ольгердовича имеют изображение Золотых ворот, другие – «колюмны» и секиры), сюда созывались сеймики, отсюда издавались распоряжения власти. Замок этот видал караваны иностраных купцов и знатных путешественников – между прочим, митрополита Исидора, возвращавшегося в 1441 г. с Флорентийскаго собора : «от всех дальних стран стицахуся всякие человецы и всяких благ от всех стран бываше в нем». Подол под покровом Замковой горы составлял главную часть города. Его, как и другия частии древнего города, реставрировали в XV в. князья Олельковичи, но татарские нападения снова приводили в разрушение : хан Эдигей не мог одолеть замка, но Менгли-Гирей взял и его и впервые опустошил Киев, что по недоразумению приписывают Батыю.

Благодаря бдительности замка, в XV – XVI в. в Киеве усилилось строительство храмов (казацкий – Васильевский, Богоявленский, Флоровский, Притиско-Никольский и др.). В самом замке в XVI в. тоже было три церкви, подворья Никольскаго и Печерскаго монастырей и католическая каплица. Главная церковь была Покровская : покровительство божией матери над Русью еще до монголов становится фактом общепризнанным; а позже вся Украйна покрывается храмами Покрова и изображения Покрова становятся патрональными у казачества. Самый праздник Покрова имеет, повидимому, киевское происхождение, так как Византия никогда его не знала; только во Влахернах показывали ризу (мафорий), [с.193] фигурирующую в сказании о Покрове богородицы. Другие замковые церкви были посвящены св.Николаю, имевшему тоже большую популярность на Руси, и св.Василию. Все эти церкви в XVI – XVII в. видим также на Подоле и это едва ли является случайным.

В XVII в. с усилением католичества и польского влияния в Киеве, число православных замковых церквей уменьшилось, особенно после пожара замка в 1608 г. До 1608 г. замок состоял из 133 участков с 15 шестиугольными башнями в 3 этажа каждая, с бойницами; в 2-х башнях были ворота – на севере Воеводская брама и на юге – «Драбская (солдатская) брама»; перед нею лобное место для казней. Замок был вооружен 11 сарпентинами, 82 «гаковницами» и 8 «киями» (длинные самопалы). Описание замка 1545 г. упоминает в нем «шпихлири» для пороха, склады камней, колод, ядер, пуль и свинца, «шопу» для артиллерии, присутственные и частные дома (клети) и «зекгар на вежи с колы, со всеми приправами и при нем зегмистра Якуба Пушкара». Архитектурные остатки литовской эпохи не расследованы. Известно только, что квадратные кирпичи тогда уже не употреблялись; они были незначительных размеров, продолговатые с желобковатыми углублениями; кладка шла тесными рядами с незначительными прослойками, что можно видеть в разных от поры до времени проваливающихся в Киеве подземелиях (льохи). После пожара 1608 г. замок был отстроен в более жалком виде, но и тогда производил внушительное впечатление. На плане Кальнофойскаго 1638 г. и на виде Киева 1651 г. здесь виднеются уже только две церкви. Польские воеводы новых храмов не разрешали строить, что в 1649 г. послужило для киевлян и казаков поводом требовать воеводу из украйнцев – был назначен Адам Кисель, по имени котораго Замковая гора названа Киселевкой. В 1651 г. этот замок был истреблен теми же казаками, в виду напавших на [с.194] Киев польско-литовских войск. С тех пор развалины замка успели сгладиться с землей; в 1819 г. замчище было отдано Флоровскому монастырю под кладбище, где теперь ветер среди могил напевает об исчезших временах свой скорбный псалом.

По выходе из Флоровскаго монастыря на Притиско-Никольскую улицу налево от монастырской колокольни обратим внимание на старый дом, в коем помещается фабрика. Он существовал еще до пожара 1811 г, и, как видно из «Книги планов и фасадов», в XVIII в. имел зигзагообразные фронтоны, соответствовавшие двойной барочной крыше, с лепкой и низкими окнами. В 1838 г. дом этот перестроен по проекту Станзани.